Иски вещные и личные

2. Иски вещные и личные

В соответствии с основными типами прав в материальном аспекте – абсолютными и относительными – различают иски вещные и личные: actiones in rem и actiones in personam.

Gai., 4,2—3:

Личный иск – это тот, посредством которого мы ведем процесс против того, кто обязан в нашу пользу или из контракта, или из деликта, то есть когда мы претендуем, что нам должны дать в собственность, сделать, обеспечить.

Вещным иск является, когда мы претендуем, что нам принадлежит или телесная вещь, или что нам следует какое-либо право, например право пользования, право пользования и извлечения плодов, право прохода, прогона скота, провода воды, или право запретить [соседу] строить выше определенной высоты или заслонять вид, или когда иск, напротив, отрицает право противника.

При вещном иске истец претендует на наличие вещного права, то есть правовой позиции, значимой против всех (erga omnes), поэтому ответчиком по иску может стать любое лицо. Определенность достигается только в момент установления процесса (litis contestatio). Так, по иску о праве собственности (rei vindicatio), когда собственник истребует свою вещь, утратив владение ею, отвечает владелец вещи на момент litis contestatio: до установления процесса не ясно, кто будет выступать в роли ответчика. При личном иске (иске из обязательства) отвечать будет только должник данного кредитора, конкретное лицо, обязанное в его пользу. В случае победы в процессе in personam требование истца прекращается и он становится субъектом нового права, основанного на судебном решении; при иске in rem истец может остаться субъектом того же права, на которое он претендовал.

Указанному выше различию целей процесса – получить судебное решение и добиться на его основе изменения действительности – отвечает существование двух типов процессуальных средств: судебных и исполнительных. Эта типология представлена уже в древнейшем виде процесса – per legis actionem (посредством «законного иска»).

3. Процесс по закону

«Lege agere» (предъявлять иск в законной форме) означает «certis verbis agree» – предъявлять судебный иск посредством определенных, фиксированных слов, когда слова иска неизменны, как слова закона, на котором они основаны (Gai., 4,11). При этом заявление при вчинении иска получает ритуальное значение, когда сам факт произнесения слов – в соответствии с древними магическими представлениями о силе слова – определяет ситуацию во внешнем мире. Говорящий формирует действительность, задает модальность отношения, навязывает свою волю присутствующим и тем самым – lege – обязывает противника к желаемому поведению. Lex, который произносит истец, – это lex privata, частный закон, выражение автономии воли субъекта и ее соответствия общезначимым правилам общественной жизни. Сам термин выражает единство этих начал нормативности.

Один из древнейших «законных исков» – legis actio Sacramento in rem, вещный иск посредством присяги, известный по подробному описанию Гая (Gai., 4,16). Перед лицом претора («in iure» – в том месте, где устанавливается и творится право) противники, держа в руке ритуальный жезл (festuca), схватывали спорную вещь (или части громоздкой вещи, которую было затруднительно представить в суд целиком, – «vindicia») и заявляли по очереди:

Заявляю, что этот раб является моим по праву квиритов. На основании его положения, как я сказал, вот, ты, я виндицировал.

В момент утверждения права на вещь (vindicatio) жезл налагался на раба.

Каждый из противников утверждает, что раб принадлежит ему по праву квиритов, называя основание (causa) этой принадлежности. Ритуальная жестикуляция соответствует заявлению – виндикации, выражая исключительную подвластность объекта, и носит поэтому характер вызова противнику. Претенденты на языке символов излагают свои притязания. Так достигается необходимая для обобщения абстракция[2].

На этой стадии процесса вмешивается присутствующий магистрат, приказывая сторонам отпустить раба. Значение этого вмешательства в том, что сам спор доведен до абсурда – ведь одновременная исключительная власть тяжущихся на одну и ту же вещь невозможна. В таком виде противостояние исключает конструктивное решение.

Затем тот, кто виндицировал первым, призывал противника назвать causa его претензии. Следовал ответ: «Я совершил право так, как виндицировал»; тогда ему предлагалось принести присягу: «Если ты виндицировал неправильно, я вызываю тебя на присягу в 500 ассов». Сумма присяги проигравшего поступала в государственную казну.

Идентичность заявленных претензий на вещь означает, что одна из них не имеет основания. Закономерно поэтому сомнение в праведности виндикации. Тем самым процесс превращается в следствие об iniuria – противоправном поведении лица, а не о праве на вещь. Священная клятва – sacramentum – совершается не по поводу права на вещь («meum esse»), а в отношении заявленной in iure ритуальной претензии на право («ius fed»).

Gai., 4,16:

Затем следовало то же самое, что и при личном иске. После этого претор постановлял о виндициях в пользу одного из них, то есть присуждал кому-то владение на время разбирательства, и приказывал ему дать противнику поручителей в споре и виндициях, то есть [самой] вещи и ее плодов; других же поручителей получал от обеих сторон сам претор для обеспечения уплаты суммы присяги, поскольку он передавал ее в казну.

Итак, далее процесс развивается как при личном иске – legis actio sacramento in personam, о котором, к сожалению, информации нет, кроме той, что содержит его название: процесс также развивался в форме присяги и установления личной ответственности за неправомерное притязание, заявленное в нормативно значимой форме lex privata. И здесь разбирательство, начатое по конкретному личному требованию, превращалось затем в процесс о правонарушении – iniuria[3].