Теоретическое обоснование выбора материала для изучения

1.2 Теоретическое обоснование выбора материала для изучения

Для изучения “Москвы – Петушков” мы взяли финальный фрагмент, потому как анализ полного произведения – работа весьма “трудоемкая и длительная”. К тому же, подробное описание всего текста в рамках нашей работы невозможно. Таким образом, мы осуществим принцип анализа фрагмента в составе целого и рассмотрим всю поэму через выбранный нами эпизод, сопоставив его с событиями всего произведения.

В. Тюпа в своей книге “Анализ художественного текста” говорит: Анализ фрагмента – это особый подход к тексту, обоснованный эстетической природой художественного целого. Он предполагает идентификацию части как неотъемлемого «органа» данной живой и уникальной целостности определенного типа. Подобно генетической идентификации в биологии аналитика фрагмента в литературоведении представляет собой «изучение клеточки, сохраняющей все свойства целого».

Несомненно, что конец – сильная смысловая позиция, позволяющая анализировать все произведение целиком.

поэма ерофеев москва петушки

Глава 2 Выделение и анализ фрагмента как структурной единицы сюжета

Финальный фрагмент, на наш взгляд, начинается с главы “Петушки. Перрон”. Именно в этом эпизоде Веничку убивают первый раз, во сне, когда наш герой видит перед собой царя Митридата, измазанного в соплях и с ножиком. Митридат – понтийский царь, ведший войны против Рима. А в нашем случае Петушки являются вторым Римом, Римом для Венички. Недаром он говорит, что “за Петушками сливается небо и земля, и волчица воет на звезды”⁸. Если же вспомнить легенду, что Рим основали братья Ромул и Рем, вскормленные волчицей, то возникает вопрос: не эта ли самая волчица “воет на звезды”?

Здесь же впервые звучит вопрос Венички “…зачем?”, позже, ставший его последними словами. (“Зачем-зачем?... зачем-зачем-зачем?..”[C.128] повторяет он в конце поэмы.)

Все это сопровождается болью и “холодом собачьим”. “О, невозможность!”[C.120] – восклицает Веничка. Именно, “невозможность”. Веничка не может существовать в реальном мире чуждой ему Москвы. Потому он и бежит в Петушки. И пьянство, на наш взгляд, является способом защиты от окружающего мира. Мотив несовместимости Венички с реальностью четкой линией проходит сквозь всю поэму, но наиболее ярко он звучит здесь, в финале. Наш герой сам понимает и признает свою отрешенность: “я знаю – умру, так и не приняв этого мира, постигнув его вблизи и издали, снаружи и изнутри постигнув, но не приняв”[C.121]. Помимо этого в финальном эпизоде находит свое отражение и другие, не менее важный, библейский мотив.

Таким образом, выбранный нами фрагмент является наиболее важным звеном во всей поэме.

Основная тема финального эпизода, на наш взгляд, это антивоскрешение. Об этом говорит последняя фраза Венички, “…и с тех пор я не приходил в сознание, и никогда не приду”[C.128]. Распятие (или убийство) происходит в неизвестном подъезде. Вспомним начало поэмы, когда наш герой просыпается утром в подъезде: “Оказывается, сел я вчера на ступеньку в подъезде, по счету снизу сороковую, прижал к сердцу чемоданчик – и так и уснул ”[C.16]. (Сороковую ступеньку можно соотнести с сорока днями и ночами, проведенными Иисусом в пустыне, для искушения от Диавола. “И, постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал”⁹) Получается, что Веничка проходит свой путь от подъезда до подъезда, как по кругу возвращаясь к началу. Более того, в конце он так и не попадает в Петушки, “где не умолкают птицы, ни днем, ни ночью, где ни зимой, ни летом не отцветает жасмин”, и умирает в страшной, чужой ему Москве.

Начнем с первого эпизода, встречи с Митридатом. Как уже говорилось ранее, здесь происходит первое убийство, отклик предстоящих мучений. “И тут мне пронзило левый бок, и я тихонько застонал …я успевал только бессильно взвизгивать, - и забился от боли по всему перрону”[C.120]. Это первый намек на грядущую смерть, на трагический исход поэмы.

Далее, по мере прочтения, нагнетает одна страшная мысль. Проследим за степенью ее нарастания. “Кто зарезал твоих птичек и вытоптал твой жасмин? Царица Небесная, я – в Петушках!..”[C.120] И дальше: “Был у тебя когда-то небесный рай … а теперь небесного рая больше нет …Царица не пришла к тебе на перрон, с ресницами, опущенными ниц; божество от тебя отвернулось”[C.122]. И, наконец: “и пока вползала в меня одна тяжелая мысль, которую страшно вымолвить, вместе с тяжелой догадкой, которую вымолвить тоже страшно, - я все шел и шел …от холода или отчего еще мне глаза устилали слезы…”[C.123]. С этого момента, надежда на спасение Венички гаснет все быстрее. Герой, как нам кажется, начинает понимать, что он не в Петушках, более того, что рая – Петушков не существует на этой грешной земле, и что здесь, в Петушках, - Москва.

Подтверждает нашу мысль такая важная деталь, как Кремль, который никогда не видел наш герой, и к которому прибегает, спасаясь от четырех убийц. Он здесь является, на наш взгляд, символом несвободы, символом всего того, от чего Веничка пытается бежать. “Сколько раз, я проходил по Москве, вдоль и поперек, в здравом уме и в бесчувствиях, сколько раз проходил и ни разу не видел Кремля, я в поисках Кремля всегда натыкался на Курский вокзал. И вот теперь, наконец – увидел. Когда Курский вокзал мне нужнее всего на свете!”[C.126]. Бесспорно, что между Курским вокзалом и Кремлем в поэме есть связь. На наш взгляд, эта связь заключается в том, что Курский вокзал является отправной точкой, началом пути в Петушки, пути не только физического, но и духовного, он словно часть того светлого, что есть в Петушках. И раньше, куда бы ни шел Веничка, он всегда приходил на вокзал, всегда попадал к началу пути, ведущему к его мечте. “Если даже ты пойдешь налево – попадешь на Курский вокзал; если прямо – все равно на Курский вокзал; если направо – все равно на Курский вокзал”. Но в конце поэмы весь Веничкин мир рушится. Петушки как его идеал становятся недоступны. “Был у тебя когда-то небесный рай … а теперь небесного рая больше нет … божество от тебя отвернулось”[C.122]. Потому он и не может попасть на вокзал, не может попасть к началу спасительного пути. “Не будет тебе никакого вокзала!”[C.125]

После того, как герой убегает от четырех убийц, он видит Минина и Пожарского, и бежит “в ту сторону, куда смотрел князь Дмитрий Пожарский…”[C.127]. В этом заключается его ошибка. Вспомним эпизод, где Веничка разговаривает со Сфинксом и так и не может найти ответ на последнюю, самую важную загадку: “Идет Минин, а на встречу ему – Пожарский. “Ты какой-то странный сегодня, Минин,- сказал Пожарский - как будто много выпил сегодня”. “Да и ты тоже странный, Пожарский, идешь, на ходу спишь”. “Скажи мне по совести, Минин, сколько ты сегодня выпил?” Сейчас скажу: сначала 150 российской, потом 150 перцовой, 200 столичной, 550 кубанской и 700 грамм ерша. А ты?” – “А я ровно столько же, Минин”. Так куда же ты идешь, Пожарский?” – “Как куда? В Петушки, конечно. А ты Минин?” – “Так ведь я тоже в Петушки. Ты ведь, князь, совсем идешь не в ту сторону!” – “Нет, это ты идешь не туда, Минин”. Короче, они убедили друг дружку в том, что надо поворачивать обратно. Пожарский пошел туда, куда шел Минин, а Минин – туда, куда шел Пожарский. И оба попали на Курский вокзал. Так. А теперь ты мне скажи: если бы оба они не меняли курса, а шли бы каждый прежним путем – куда бы они попали? Куда бы Пожарский пришел? скажи.”[C.110] И, наконец, фраза, ставшая роковой для Венички: “А в Петушки, ха-ха, вообще никто не попадет!..”[C.110] Именно после нее он понимает, что едет в обратную сторону, в Москву.

Вернемся же к нашему финальному эпизоду, и рассмотрим убийц Венички, тех самых четырех, у которых “совсем не разбойничьи рожи, скорее даже наоборот, с налетом чего-то классического”[C.124]. Убийцы эти сопоставляются в поэме с легионерами, солдатами, распявшими Иисуса Христа. Об этом не говорится прямо, но подразумевается. Можно привести такое доказательство наших предположений. Когда на Веничку нападают, он пытается оправдываться, и голос его дрожит “от похмелья и от озноба”. Тогда же он упоминает о предательстве апостола Петра, который продал Иисуса, потому что дрожал от холода. И вот здесь нужная нам фраза: “Он еще грелся у костра с этими”[C.124]. В ней, на наш взгляд главным по своему смыслу является слово «с этими», которое подразумевает: с легионерами, солдатами, то есть с убийцами Христа, «с этими», то есть с четырьмя убийцами Венички.