Навигация
Военно-политическое сотрудничество в рамках БРИК
206022
знака
1
таблица
17
изображений
2.2 Военно-политическое сотрудничество в рамках БРИК
Индия, ее народы, ее культура всегда вызывали у россиян огромный интерес. Что касается военных контактов, то первая попытка установить их с Индостаном относится ко временам Павла 1. В один прекрасный день, если следовать академику Е. Тарле, рассорившийся с Англией император вызвал к себе казачьего атамана Платова, сидевшего за неведомую провинность в Петропавловской крепости. Далее из высочайших уст прозвучал вопрос: "А знаешь ли ты, братец, дорогу в Индию?" Платов не моргнув глазом ответил: "Да, ваше величество". Лишь смерть Павла 1 смогла остановить уже углубившихся в Оренбургские степи 20 тыс. казаков. Но это дела давно минувших дней, обратимся к периоду, последовавшему за историческим для Индостана 1947 г.
Военно-техническое сотрудничество России (СССР) и Индии продолжается уже несколько десятилетий. Начало его относится к 60-м годам, когда над Индией нависла реальная угроза со стороны Пакистана и маоистского Китая. Именно тогда начались массированные поставки советского оружия, прекрасно зарекомендовавшего себя в ходе индо-пакистанских конфликтов 1965 и 1971 гг. К началу 90-х годов доля советской боевой техники составляла не менее 70% вооружения индийской армии. Начиная со второй половины 70-х годов на авиасборочном предприятии в г. Насик индийская корпорация 'Хиндустан аэронотикс Лтд." ("ХАЛ") наладила лицензионное производство и ремонт советских МиГ-21, а затем и МиГ-27.
Доля советских систем оружия существенно превышала долю их западных аналогов, •закупленных Индией или произведенных ею по английским и французским технологиям. Так, соотношение советских танков Т-54/55 и Т-72 (в Индии последние производятся под названием "Аджея") к английским "Виккерс" Мк1 (одноименной фирмы, производились с 1965 г. в Великобритании и собирались из готовых узлов в г. Авади, Индия) и разработанным на его основе "Виджаянта" составило примерно 1:0,7 (1900 и 1250 единиц соответственно): тактических истребителей МиГ-23 БН и МиГ-27 (значительная часть последних была произведена по лицензии компанией "ХАЛ") к англо-французским "Ягуарам" - 4: 1 (330 и 80). Всего же в Индию было поставлено или изготовлено 596 боевых самолетов отечественной разработки против 180 западноевропейских.
К настоящему времени проблема противостояния Индии и Китая уже не столь остра, чему, в частности, способствовал взаимный отвод войск от границы в конце 80-х годов. Вместе с тем в Дели неоднократно высказывалась озабоченность усилением военного присутствия КНР в Индийском океане, в частности, использованием китайским флотом бирманских ба. Немаловажное значение уделяется и проблеме защиты шельфовых нефтепоеных районов, о чем свидетельствуют проводимые с 1992 г. у западного побережья Индостана совместные учения ВВС и ВМС страны.
Конфронтация Индии с Пакистаном продолжается. Это связано прежде всего с неурегулированностью кашмирской проблемы и других территориальных разногласий, а также с работами Исламабада по созданию собственного ядерного оружия, К тому же союзниками Пакистана являются такие сверхдержавы, как США и Китай, не только оказывающие поддержку Исламабаду в военно-технической сфере, но и использующие политические и экономические рычаги давления на Дели. Кроме того, в случае очередного конфликта с Индией Пакистан может рассчитывать на финансовую и экономическую помощь ряда исламских стран - Турции, Ирана, Ливии, Саудовской Аравии.
В конце 80-х - начале 90-х годов в военно-техническом сотрудничестве России (Советского Союза) и Индии наступило некоторое охлаждение. Причиной послужила неурегулированность финансово-экономических отношений и отказ российской стороны от бартера во взаимных расчетах. Свой вклад внесла также проамериканская позиция тогдашнего внешнеполитического руководства и превратное истолкование итогов войны в Персидском заливе как индийской, так, похоже, и российской стороной.
В результате индийские военные, ранее весьма прохладно относившиеся к США, обратились к новейшим американским технологиям. Так, на опытных образцах перспективного легкого индийского истребителя LCA были установлены двигатели фирмы "Дженерал электрик", а их испытания проводились на американских полигонах. Опытный образец комплекса авионики для самолета также был изготовлен американской фирмой "Локхид-Мартин". Впрочем, на LCA нашла применение и российская пушка ГШ-23. Американские газотурбинные двигатели предполагалось установить на перспективном индийском фрегате водоизмещением 4 тыс. т, разрабатываемом с использованием технологии "стеле".
Активно расширялись и чисто военные контакты. В 1991 г. были проведены первые совместные военно-морские учения флотов США и Индии, затем - американских и индийских воздушно-десантных войск на одном из индийских полигонов в джунглях. В 1992 г. индийская сторона обратилась к США с просьбой предоставить ей новейшие военные технологии в области электроники (радиоэлектронной борьбы), систем управления и связи, радаров дальнего обнаружения, а также зенитные ракетные комплексы (ЗРК). Все это, видимо, привело американские военно-промышленные круги к эйфорической мысли о почти полном вытеснении новых российских оружейных технологий с индийского рынка, чем только и можно объяснить резкую реакцию США на поставки из России в Индию криогенных ракетных двигателей.
Последние мало пригодны для военного использования - время для их подготовки к запуску измеряется часами вместо необходимых для эффективного сдерживания потенциального противника нескольких минут. В то же время Индия и без них смогла к середине 90-х годов успешно испытать и принять на вооружение оперативно-тактические ракеты "Притхви" (дальность действия до 250 км) и баллистические ракеты среднего радиуса действия "Агни" (2,5 тыс. км). С самого начала было известно и перспективное назначение криогенных двигателей - создание национальной космической системы многоразового использования, позволявшей снизить стоимость 1 кг выводимого на околоземную орбиту полезного груза с 350 тыс. до 17,5 тыс. рупий. Ссылки со стороны Вашингтона на Договор о нераспространении ракетных технологий выглядели тем более странно, что сами США отнюдь не собирались придерживаться его в отношении собственных стратегических партнеров. Несмотря на все проблемы уже к середине 1996 г. Индия запустила в производство криогенные двигатели и активно вела разработку перспективных кислородо-водородных двигателей.
Не менее активно на индийский рынок оружия устремились компании третьих стран. В частности, израильская авиастроительная фирма "ПАИ" предложила широкомасштабный план модернизации индийских истребителей МиГ-21. Франция выразила готовность продать Индии на льготных условиях новейшие истребители "Мираж-2000-5", способные нести ядерное оружие. Нидерланды предложили свои услуги в качестве поставщика композиционных материалов с использованием элементов технологии "стеле" для истребителя LCA, а также электронику для перспективного танка "Арджун". В Сирии и Египте были закуплены запасные части для российских истребителей МиГ-21 на сумму 30 млн. долл. Подписаны контракты и с бывшими членами Варшавского договора: только Румыния поставила в Индию 100 тыс. автоматов Калашникова на сумму 85 млн. долл. Позднее аналогичное соглашение о закупке АК было заключено с Болгарией. Все эти контракты, без сомнения, следует признать упущением российских внешнеторговых организаций, поскольку лишь фирмы-разработчики способны наиболее эффективно осуществить поставки, обслуживание и модернизацию своих образцов.
Тем не менее взаимная заинтересованность в военном сотрудничестве сохранялась, что привело к смягчению позиций российской стороны в финансовых вопросах. Интенсификации российско-индийских экономических и военно-технических взаимоотношений в значительной степени способствовал визит B.C. Черномырдина в Дели в ноябре 1994 г. В ходе его был подписан блок соглашений, в том числе о защите инвестиций, торговле, космических исследованиях и т.д. С российской стороны для оплаты поставок военной техники и технологий были снова открыты кредитные линии и частично возобновлена система расчетов по бартеру.
Немаловажное значение имел визит в Дели представительной российской делегации в январе 1998 г. В ходе переговоров обсуждался и блок вопросов военно-технического сотрудничества. В частности, было достигнуто соглашение о поставках в Индию зенитно-ракетных комплексов производства Ульяновского механического завода. Индийская сторона проявила также интерес к новейшим российским танкам Т-90 "Черный орел".
В отличие от предыдущих лет характерной особенностью нового этапа военного сотрудничества стали не только прямые поставки отечественного вооружения и военной техники или продажа лицензий, но и взаимодействие в области оборонных прикладных исследований, а также совместного производства вооружения и техники для продажи в третьи страны. Последнее крайне важно для Индии, ибо, несмотря на быстрый рост экспорта национальной оборонной продукции (только с 1992 по 1994 гг. он увеличился вдвое) в стоимостном выражении он к середине 90-х годов составлял всего около 50 млн. долл.
Для России и ее ВПК немаловажно, что в отличие от ряда других рынок оружия Индии расширяется. Так, бюджет индийского министерства обороны на 1996-1997 фин. г. превысил S млрд. долл., что на 10% больше предыдущего. На 1997-1998 гг. запланирован рост оборонных расходов уже на 20%, на сумму свыше 10 млрд. долл. Значительная часть этих средств предназначена для закупок новых систем оружия, в том числе и иностранного производства, а также для проведения НИОКР с использованием зарубежных высоких технологий.
Как неоднократно заявляла российская сторона, Россия и Индия являются стратегическими партнерами. С экономической точки зрения военные поставки в Индию означают сохранение нескольких тысяч рабочих мест и поддержание в рабочем состоянии оборудования ряда российских оборонных предприятий. Существенно и то, что во внешней политике Россия и Индия традиционно придерживаются совпадающих или сходных позиций.
Сегмент истребительной авиации на мировом рынке оружия является, пожалуй, наиболее дорогостоящим. Так, по оценкам зарубежных специалистов, до 2005 г. его объем составит не менее 88 млрд. долл., причем на долю семейства российских Су-27 придется до 16% продаж. Не менее выигрышными выглядят и шансы МиГ-29. Очевидно, что при этом значительная часть экспортных поставок российских истребителей пойдет в Индию.
Одним из наиболее значительных контрактов между Россией и Индией стал заключенный в 1995 г. договор с фирмой МИГ-МАПО о поставках 10 модернизированных истребителей МиГ-29М, составляющих основу индийской ПВО. Оплата будет осуществляться в счет части государственного кредита России Индии на общую сумму 890 млн. долл. Соглашение предусматривает дополнительную продажу еще 20 самолетов, однако расчет за них предусматривается в СКВ, а также бартерными поставками товаров производственного и потребительского назначения. Кстати, в ходе проведенных в 1995 г. на полигоне в г. Покхаран показательных учениях ранее поставленные МиГ-29 были наиболее эффективны в боевых стрельбах по сравнению с другими состоящими на вооружении индийских ВВС самолетами, включая новейшие "Мираж-2000".
Крупнейшим контрактом за последнее время стала договоренность 1996 г. о поставках в Индию 40 многоцелевых тактических истребителей Су-ЗОМКИ (АО "ОКБ Сухого", Иркутское авиационное производственное объединение) на сумму 1,8 млрд. долл. Предполагается, что самолеты будут поставлены до 2003 г., после чего ожидается начало их лицензионного производства на предприятиях "ХАЛ".
Принятию данного решения способствовал ряд факторов. Прежде всего, это естественное желание командования ВВС Индии не отстать от своих потенциальных противников - Китая и Пакистана. Как известно, обе страны активно модернизируют свой парк авиационной техники. В частности, КНР закупила в России и налаживает дополнительное лицензионное производство истребителей Су-27, а Пакистан получает из Франции новейшие самолеты "Мираж-2000-5". Су-ЗОМКИ по всем параметрам превосходят французские истребители и не уступают модели Су-27. Более того, по мнению летчика-испытателя ИАПО В. Подгорного, они даже превосходят последние, поскольку экипаж Су-30 из двух человек способен эффективнее реализовать потенциальные возможности этой модели. В целом же предполагается, что до 2015-2020 гг. истребители семейства Су останутся лучшими в мире.
Выбор Су-ЗОМКИ связан и с хорошо отлаженным сервисным обслуживанием самолетов "ОКБ Сухого" и головного производственного объединения - КНААПО.В частности, лишь эта корпорация предоставляет гарантийное обслуживание на срок до 36 месяцев. Кроме того, на предприятии большое внимание уделяется обучению иностранного инженерно-технического персонала, комплексным поставкам запасных частей и инструментов. Для сборки, облета и гарантийного обслуживания объединение направляет к заказчику бригаду высококвалифицированных специалистов, включая представителей предприятий-смежников. По желанию заказчика на его территории можно создать постоянно действующие гехцентры по обслуживанию и модернизации самолетов. Нельзя не отметить и то, что, используя одну базовую модель (Су-27), "ОКБ Сухого" создало на его основе большое число его различных модификаций.
Таким образом, российские истребители МиГ-29М (в качестве перехватчиков ПВО) и Су-ЗОМКИ (как истребители завоевания превосходства в воздухе и ударные самолеты) на ближайшие 20-25 лет станут ядром ВВС Индии. Собственно индийские истребители LCA, которые начнут поступать на вооружение с 2003 г., предназначены лишь для замены части истребителей МиГ-21 и "Ягуар". Вместе с тем очевидно, что практически при той же цене, что и новейший МиГ-29М (стоимость индийского самолета на данный момент -22 млн. долл., российского - около 25 млн.), LCA будет существенно уступать отечественным истребителям по ряду параметров.
Еще одним крупным контрактом, подписанным между Индией и российскими авиастроителями является соглашение о модернизации 125 самолетов МиГ-21 бис, ранее поступивших на вооружение индийских ВВС, что позволит продлить срок их службы минимум на 15 лет. Нижегородское объединение "Сокол", вступив в острейшую конкуренцию с израильской корпорацией "ИАИ", выиграло конкурс на проведение этих работ. В их ходе предусматривается доведение ранее произведенных в Индии истребителей до уровня МиГ-21-93 "Копье", впервые представленного на первом индийском авиасалоне в декабре 1993 г. На самолеты будет поставлен новый многоцелевой радиолокационный комплекс, аналог используемого на МиГ-29, новые системы оружия, включая управляемые ракеты (УР) класса "воздух - воздух", противокорабельные УР Х-31А и противорадиолокационные X-25МР, а также более совершенная авионика. В качестве субподрядчиков выступают некоторые индийские компании, в частности, "Бхарат электронике" отвечает за поставки систем радиоэлектронной борьбы и связи.
Важной составляющей российско-индийского сотрудничества стало созданное усилиями индийской "ХАЛ" и российским МАПО-МИГ совместное предприятие "ХАЛ-МИГ-МАПО". Предполагается, что накопленный за долгие годы опыт взаимодействия "ХАЛ" с российскими авиастроителями по сборке, лицензионному производству и обслуживанию истребителей МиГ-21/27 будет реализован в масштабах всего региона, например, при сервисном обслуживании малазийских МиГ-29. Кроме того, на предприятии "ХАЛ" в г. Карапут продолжается лицензионный выпуск российских авиадвигателей Р-29Б для истребителей-бомбардировщиков МиГ-27м.
Предполагается, что в ближайшее время будет подписано соглашение и о поставках в Индию 66 учебно-тренировочных самолетов МИГ-АТ, что явится логическим продолжением контракта на поставки истребителей МИГ-29 и Су-ЗОМКИ. В печати подчеркивалось, что российский самолет (как ожидается, его экспортный вариант будет оснащен высокоэкономичными французскими двигателями фирмы "СНЕКМА") по своим параметрам не уступает английскому учебно-боевому самолету "Хок" и французскому "Альфа Джет", однако существенно дешевле благодаря применению новейших технологий. Притягательным для индийской стороны является и возможность совместного производства МИГ-АТ, что позволит экспортировать их в третьи страны.
При участии России разрабатывается и легкий 14-местный военно-транспортный самолет LTA (для замены давно устаревших АН-2), который будет использоваться и в гражданской авиации. Головными организациями при его создании выступают индийская Национальная аэрокосмическая лаборатория и КБ им. Мясищева, при этом стоимость разработки, по оценке, не превысит 33 млн. долл. Самолет будет оснащен двумя российскими турбовинтовыми двигателями ТВД-20М, производимыми в Индии по лицензии. Это решение принято после проведения конкурса с участием американской "Пратт энд Уитни", представившей собственную силовую установку РТ-6А-66. Первые два опытных самолёта будут изготовлены в России с последующим серийным производством на индийских предприятиях, объем заказов на ближайшие пять лет оценивается в 120 единиц.
Основой индийской транспортной авиации и авиационной техники двойного назначения по-прежнему остаются машины российского (советского) производства. Это состоящие на сооружении 120 легких военно-транспортных самолетов Ан-32 и 24, Ил-76, а также планируемые к замене ан-12 и Ан-2. Не менее внушителен и парк транспортно-десантных вертолетов - 80 отечественных Ми-17, 50 Ми-8, 10 Ми-26. Вместе с тем ожидаемое развитие транспортной, специальной и вспомогательной авиации открывает российским авиастроителям хорошие перспективы, разумеется, если они окажутся готовыми к борьбе со своими потенциальными конкурентами.
Несмотря на уже поставленные в ВВС Индии 4 английских самолета ВАе-748, оснащенных аппаратурой дальнего радиолокационного обнаружения (ДРЛО) немецкой фирмы "Дойче аэроспейс", проблема поставок более мощных систем данного класса остается для страны с ее протяженными воздушными и морскими границами крайне актуальной. Национальные разработки по этой тематике (соответствующие образцы предполагалось создать к 1993 г.) оказались сорванными. Это оставляет большой простор для маневра российским производителям самолетов ДРЛО на базе Ил-76. Также несмотря на соглашение с США о замене военно-транспортных самолетов Ан-12 на С-130 ("Локхид", 24 ед.) в связи с созданием национальных "сил быстрого развертывания" может встать вопрос о закупках машин с большей грузоподъемностью.
Однако российским авиастроителям следует заранее готовиться к острой конкурентной борьбе. Не меньшей остроты можно ожидать и при разрешении давно наболевшей проблемы оснащения индийских ВВС самолетами-заправщиками. Здесь опять-таки определенное преимущество имеют танкеры на базе Ил-76, особенно если отечественные производители предложат комплексное решение всех трех вопросов (ДРЛО, транспортные самолеты, заправщики) на основе одной базовой модели, что позволило бы существенно упростить и удешевить обслуживание парка этих машин.
Сотрудничество России и Индии в области военно-морских вооружений имеет давние традиции. В 60-80-е годы индийской стороне было поставлено значительное количество современных по тем временам кораблей и катеров, в том числе 5 больших противолодочных кораблей проекта 61МЭ (водоизмещение - 5 тыс. т, оснащены противокорабельными П-20 и ЗРК "Волна"; были переданы Индии в 1980-1988 гг.). В Индию также были проданы и построены по лицензии 3 малых ракетных корабля (корвета) типа "Нанучка" (по терминологии НАТО; водоизмещение - 660 т, вооружение - противокорабельные и зенитные ракетные комплексы, поставки начались с 1980 г.), 10 - типа "Петя II" (разработки начала 60-х годов, водоизмещение - свыше 1 тыс. т, артиллерийско-торпедное вооружение), 8 - типа "Тарантул 1" (580 т, 4 ПКР, ЗРК и артиллерийское вооружение, с 1987 г.). Строительство корветов последнего типа на национальных верфях продолжается и их общее число предполагается довести до 35. На вооружении индийских ВМС состоят также российские ракетные катера "Оса 1/11" (10 ед.).
Минно-тральные силы также в основном представлены кораблями советских проектов. Уже во времена перестройки в 1988 г. Индии была сдана в аренду ракетная подводная лодка (пр. 670 "Скат" или "Чарли 1" по терминологии НАТО, оснащена ПКР "Аметист") с ядерной силовой установкой, которая, как предполагалось, должна была стать прежде всего учебной базой в преддверии оснащения индийских ВМС собственными атомными субмаринами. Впрочем, и дизель-электрические подводные лодки далеки не утратили своего значения.
Из 15 находящихся в строю субмарин II построены по советским проектам. Из них 3 типа "Фокстрот" (разработки 50-х годов, всего было поставлено 8 ед.), 8 - пр. 877 "Варшавянка" (производство началось в 1977 г.)-
Российские специалисты участвуют в проектировании и строительстве кораблей и судов нового поколения для индийского флота. Большое значение при этом придается их оснащению не имеющими аналогов в мире отечественными системами оружия, такими как ПКР "Москит", зенитными комплексами и т.д. Российские ноу хау применяются при создании эскадренных миноносцев УРО "Дели" (3 строятся на верфях "Мэзэгаон док", г. Бомбей, еще три предполагается построить), фрегатов УРО "Годавари" (разработаны на основе английских кораблей "Линдер", но оснащены российским вооружением, включая ПКРК и ЗРК "Оса"; строятся на предприятиях "Гарден рич шипбилдинг энд энджиниринг", Калькутта; общий заказ - 7 кораблей) и более мелких кораблей и катеров (верфи Гоа и Вишакапатнам). Общая стоимость поставленного при этом из РФ в Индию пакета высоких технологий оценивается более чем в 100 млн. долл.
Особого внимания заслуживает история с российским авианесущим крейсером "Адмирал Горшков" (проект 1143,4, водоизмещение - 44,5 тыс. т., срок службы - 10 лет). Он - последний и наиболее совершенный корабль данной серии, однако после разрушительного пожара крейсер стал небоеспособен, а денег на его ремонт, естественно, у российских моряков нет. Индия неоднократно поднимала вопрос о его продаже с целью замены одного из собственных давным-давно устаревших и изношенных (срок службы - около 50 лет) легких авианосцев, один из которых уже списан и планируется к использованию в качестве музея. Наши специалисты, однако, сочли предложенную за авианесущий крейсер цену слишком низкой. Российские же адмиралы вообще против продажи, считая, что данный корабль необходим для отечественного флота. Однако их позиция не подкреплена реальными денежными средствами, а потому, похоже, крейсер ждет участь его собратьев, проданных за рубеж по цене металлолома.
Закупка Пакистаном французских субмарин класса "Агоста" вызвала естественную реакцию со стороны Индии. Сейчас обсуждается вопрос о закупке или аренде самых современных российских дизель-электрических подводных лодок. Видимо, речь идет о подводных лодках проекта 677 (улучшенная по уровню шума версия пр. 877 "Варшавянка" или "Кило", по натовской терминологии), пока они состоят только на вооружении российского ВМФ. Сумма контракта может превысить 1,7 млрд. долл.
В перспективе возможна поставка в Индию подводных лодок семейства "Амур" со смешанными энергетическими установками. Использование в них анаэробных (водород-кислородных) силовых двигателей позволяет резко увеличить дальность и скрытность подводного плавания, что приближает возможности этих субмарин к атомным подводным лодкам. Единственным конкурентом российским судостроителям может выступить немецкая компания "Ховальдсверке дойче верфт" с ее ПЛ проекта 212, но ее субмарина существенно уступает российским по автономности подводного хода. Вместе с тем Индия уже закупила две новые подводные лодки проекта 1500 ("Тиссен верфт", Германия), еще две были построены на индийских верфях "Мэзэгаон".
При рассмотрении перспектив экспорта российских кораблей и военно-морских технологий нельзя не учитывать и то, что оборонительная доктрина Индии предусматривает существенное увеличение ее военного присутствия в Аравийском море. Освоение нового морского театра военных действий потребует третьего авианесущего корабля (индийские же судоверфи на строительство столь крупных судов не рассчитаны), а также как минимум одной атомной подводной лодки. Своевременное предложение соответствующих услуг российской стороной способно принести ей нс менее 1,5-2 млрд. долл.
Индия осуществляет широкую программу переоснащения сухопутных войск ракетным оружием национального производства. К ним прежде всего относятся ПТУР третьего поколения "Наг" (при использовании инфракрасной головки самонаведения и современной процессорной техники он станет одним из первых в мире серийных комплексов, в котором реализован принцип "выстрелил - забыл") и зенитные ракеты "Тришул" ближнего и "Акаш" среднего радиуса действия (последние начали поступать в армию с середины 90-х годов). На вооружении армейской ПВО и ПВО страны остаются российские ЗРК "Оса-АКМ", 'Печора" и "Квадрат" (всего было поставлено или произведено по лицензии около 370 комплексов этих типов).
Вместе с тем индийская сторона проявила большой интерес к российским мобильным зенитным ракетно-артиллерийским комплексам "Тунгуска", предназначенным для ПВО передовых соединений. Предполагается, что ими будут, прежде всего, перевооружены бронетанковые соединения, имевшие ранее на вооружении советские 23-мм ЗСУ "Шилка", причем объем контракта оценивается в 100 млн. долл. (до последнего времени данные комплексы на вооружение иностранных армий не поставлялись). В дальнейшем возможно и перевооружение этими системами подразделений корпусного звена, оснащенных российскими комплексами "Квадрат" (SA-6). Еще одним претендентом на замену SA-6 выступает новейший российский зенитно-ракетный комплекс (ЗРК) "SA-X-17" ("Панцирь"), недавно принятый (но реально не поступивший) на вооружение армии РФ.
На основе последних российских разработок планируются к изготовлению и переносные зенитно-ракетные комплексы, предназначенные для замены ПЗРК "Стрела-2" и "Стрела-10". С использованием отечественных технологий разрабатывается также индийский ЗРК "Акаш". Предполагается, что после их принятия на вооружение в сочетании с новыми радарами система ПВО Индия выйдет на мировой уровень. Но и после этого не будет окончательно решена проблема разработки зенитных ракет большого радиуса действия, обладающих противоракетными возможностями. В этом отношении наиболее предпочтительно выглядят российские комплексы семейства С-ЗОО, вероятность поражения которыми баллистических ракет составляет 98% вместо 36% у американских "Пэтриот" (по опыту войны в Персидском заливе).
На оснащении армии продолжает состоять большое количество советских (российских) противотанковых ракетных комплексов "Малютка" и "Фагот". В настоящее время проводится их модернизация для продления срока службы и сопряжения с западными образцами (в частности, проводились эксперименты по определению возможности пуска российских ПТУР "Фагот" из установок французского комплекса "Милан"). На заводах "Бхарат дайнэмикс" с 1989 г. производятся по лицензии современные российские ПТРК "Конкурс".
По российским лицензиям в Индии было налажено и производство артиллерийских орудий, в частности 125-мм танковых и 130-мм самоходных пушек с увеличенной дальностью стрельбы. Большой интерес у индийских специалистов вызвали и самоходные гаубицы "Мста-С" на базе российских танков Т-72, лицензионное производство которых давно налажено в стране. Потребность армии исчисляется примерно в 600 машин данного класса, однако при этом, видимо, потребуется перейти с российского стандартного калибра 152 мм на западный 155 мм. В качестве вероятных конкурентов отечественной технике выступают прежде всего подлежащие сокращению в Европе американские гаубицы М109А5 (всего до 450 ед.).
На вооружении сухопутных войск к настоящему времени состоят 80 российских реактивных систем залпового огня БМ-21 "Град" и 240-мм БМ-24 "Ураган". В 1995 г. индийские специалисты провели серию огневых испытаний национальной РСЗО "Пинака" с дальностью действия 40 км, что, однако, не снимает интереса Индии к более мощным отечественным системам "Смерч" (70-80 км) производства Мотовилихинского ПО (Пермь), входящего в группу "Сплав". Эти системы прочно удерживают мировое первенство в своем классе и в жесткой конкуренции с американскими MLRS выиграли конкурс на поставки в армию Кувейта после войны в Заливе.
К началу 90-х годов в Индию было поставлено или произведено по лицензии свыше 2 тыс. танков Т-55 и Т-72М. После 1994 г. выпуск последних по финансовым соображениям был временно прекращен, однако после 1996 г. продолжен. Вместе с тем в печати появились сообщения о якобы предполагаемом контракте на поставку 200-300 подержанных танков Т-72 из Словакии. В этой связи отказ России от поставки в Пакистан такого же количества Т-80У в силу особых отношений с Индией представляется, мягко говоря, нелогичным. Появившиеся в январе 1998 г. сообщения об интересе индийских военных к танку Т-90 'Черный орел" с современным электронным оборудованием может означать сохранение традиционных связей и в этой области.
Неудачей российского ВПК. видимо, следует признать его неучастие в программе создания новейшего индийского танка "Арджун". Контракты на поставку используемых в нем отдельных узлов и технологий достались западноевропейским фирмам (в частности. двигатель будет поставляться немецкой фирмой "Моторен унд турбинен", ЭВМ - испанской "ЭНОСА"). Тем не менее практически весь парк бронетранспортеров и боевых машин пехоты Индии представлен российскими образцами и уже ведутся переговоры о поставках в страну новейших БМП-З. Подписание контракта сдерживается лишь разногласиями по вопросу форм оплаты.
Лучше обстоят дела с закупками российских вертолетов для армейской авиации. Несмотря на производство на национальных предприятиях машин легкого и среднего класса "Читах" и "Читак" (на базе французских SA-315 "Лама" и SA-316 "Алуэтт III"), а также разработку легкого многоцелевого LTH индийская сторона проявила интерес к модифицированным образцам многоцелевых вертолетов Ми-17. Для развития парка боевых вертолетов, представленного 20 российскими Ми-25 и 20 Ми-35, изучается вопрос о его пополнении как машинами уже ранее закупленных образцов, так и принципиально новыми, прежде всего Ми-28 и Ка-50 (хотя, похоже, цена последнего отпугивает потенциальных покупателей).
Еще в начале 80-х годов перед индийским ВПК, основу которого составляли и составляют государственные предприятия, была поставлена задача добиться максимального самообеспечения вооруженных сил страны национальными образцами вооружения и военной техники. Однако уже к началу 90-х стало понятно, что добиться этого не удастся прежде всего из-за необходимости строго экономить государственные средства для общего повышения эффективности национального хозяйства, укрепления его конкурентоспособности на мировых рынках и внедрения новых высоких технологий гражданского назначения. Негативное влияние на проведение НИОКР в интересах вооруженных сил оказало и значительное превышение их реальной стоимости над плановой. Так, истинная стоимость программы разработки основного боевого танка "Арджук" оказалась выше предполагаемой почти в 13 раз, новых ракетных комплексов - вдвое, истребителя LCA -почти в 4 раза. В результате общее число проектов разработки собственных новых военных технологий уже к началу 90-х годов было сокращено почти втрое - с 989 до 373. Для преодоления создавшегося положения предполагается постепенно увеличивать долю оборонного бюджета, расходуемую на НИОКР - с 5 до 10% в 2000 г. и 15-29% в 2005 г.
На долю иностранных образцов вооружений и военной техники приходится подавляющая часть боевых самолетов индийских вооруженных сил, до 50% танков, БМП и ЗРК, 60% артиллерийских систем, до 90% боевых кораблей основных классов. Вероятнее всего. подобное соотношение сохранится еще достаточно долго. Возможно, это не вполне устраивает индийскую сторону, но с учетом взаимодополняемости национальных хозяйств наших двух стран создает хорошие предпосылки для военно-технического и экономического сотрудничества, сохранения рабочих мест и повышения темпов технологического развития российской и индийской экономик.
Несмотря на многочисленные переговоры по этому вопросу и декларируемую готовность устранить давний источник напряженности в отношениях между крупнейшими торговыми партнерами [12], стороны не могут достичь компромисса по западному и восточному участкам границы, которые в 1962 г. стали фронтами китайско-индийской войны, обернувшейся, несмотря на свой локальный характер, колоссальным унижением для Индии.
В настоящее время Китай не признает индийский суверенитет над штатом Аруначал-Прадеш, называя эту территорию «Южным Тибетом» (в 1986 г. преобразование Северо-Восточного пограничного агентства в штат Аруначал-Прадеш вызвало очередное обострение китайско-индийских отношений и всплеск числа пограничных инцидентов).
Китайские власти выдают жителям Аруначал-Прадеш для въезда в Китай не стандартные визы, а прикрепленные к паспортам листы, как бы подчеркивая этим, что те не являются гражданами Индии, и визы им не нужны. В 2009 г. резкую критику китайского МИДа вызвал визит премьер-министра Индии Манмохана Сингха в Аруначал-Прадеш накануне выборов в местное законодательное собрание. Китай также пытался заблокировать предоставление Индии кредита Азиатского банка развития, поскольку часть этого кредита предназначалась на нужды развития Аруначал-Прадеш.
Проблема Таванга представляет собой особый компонент в споре вокруг восточного сегмента китайско-индийской границы. До сих пор в экспертной среде ведется дискуссия о причинах столь агрессивных китайских претензий на Таванг. Если одни аналитики полагают, что этот район не имеет особого стратегического значения, то другими отмечается, что через него проходит кратчайший путь из Тибета на территорию Индии, который в случае конфликта позволит китайским войскам максимально быстро ворваться в долину Брахмапутры и перерезать т.н. «коридор Силигури» – узкую полосу территории, соединяющую северо-восточные штаты с основной территорией Индии.
В числе причин китайско-индийского спора называется и наличие в Таванге крупнейшего буддистского монастыря (помимо прочего, это самый большой буддистский монастырь в Индии). Этот объект имеет значение как с точки зрения развития туризма, так и в связи с тибетской проблемой.
В настоящее время основными прихожанами монастыря являются монпа – этнос сино-тибетской языковой семьи, который Китай считает частью тибетского культурного ареала.
При этом существует вероятность, что рождение новой реинкарнации Далай-ламы будет зафиксировано именно в окрестностях Таванга, как это уже имело место в XVII веке, когда там родился единственный на сегодняшний день индийский Далай-лама, монпа по этнической принадлежности. Подобное развитие событий было бы крайне нежелательно для Китая, стремящегося поставить избрание тибетских духовных авторитетов под свой контроль и тем подорвать тибетское национальное движение. Переход Таванга под китайский контроль устранил бы негативную для Китая вероятность.
Кроме того, отмечается, что разыгрывание Индией тибетской карты может являться своего рода ответом на заметное укрепление китайских позиций в Непале, традиционно считавшемся сферой влияния Индии. Премьер-министр Непала от Коммунистической партии Непала (маоистской) Прачанда (ушел в отставку в 2009г.), стремясь ослабить давнюю зависимость страны от внешнеполитического патроната Индии, вопреки традиции, совершил первый зарубежный визит не в Индию, а в Китай. В дальнейшем этот вектор был усилен большим числом других визитов и недвусмысленными практическими шагами. В частности, в Катманду были пресечены антикитайские демонстрации тибетских эмигрантов, а в столичном индуистском храме Шивы индийские священнослужители были насильственно заменены непальскими (в дальнейшем последнее решение было отменено).
Ситуация на восточном участке границы осложняется и многочисленными пограничными инцидентами, причем сообщения о многих из них впоследствии опровергаются как ложные. Несмотря на это, в июне 2009 г. власти Индии приняли решение об отправке на восточную границу в Аруначал-Прадеш дополнительных сил в количестве 25-30 тыс. чел. и эскадрильи истребителей Су-30 (18 самолетов), хотя особо отмечается, что это наращивание сил «не носит агрессивного характера».
Обстановка на другом – западном – участке китайско-индийской границы также далека от спокойной. Китай удерживает территорию Аксай Чин, через которую проходит стратегическое шоссе 219, соединяющее Тибет и Синьцзян. В 1963 г. союзником Китая – Пакистаном – китайской стороне была передана часть территории Кашмира, граничащая с Аксай Чином. В данном случае уже китайский суверенитет оспаривается Индией.
Вместо стандартных виз китайские власти выдают жителям индийской части Джамму и Кашмира отдельные листы, играющие такую же роль, что и в случае с Аруначал-Прадеш, – непризнание за Индией суверенитета над Кашмиром. Кроме того, подобная позиция дополнительно сближает Китай с Пакистаном.
Значимость Пакистана для КНР определяется созданием в провинции Белуджистан на берегу Аравийского моря портового города Гвадар, в возникновении которого важнейшую роль играл китайский капитал. Гвадар является не просто крупным инвестиционным проектом, поскольку китайская сторона планирует связать этот порт с территорией Синьцзяна железной дорогой, нефте- и газопроводом, что позволит повысить энергетическую безопасность уязвимых западных районов КНР и укрепить позиции Китая как участника торговли в ЦентральнойАзии.
Порт Гвадар, связанный по суше с Синьцзяном, позволяет сократить для следующих в Китай грузов (в первую очередь, углеводородов) морской путь в Индийском океане, где стратегические линии коммуникаций в случае потенциального конфликта могут быть легко перерезаны индийским или американским ВМФ. Кроме того, сырьевые грузы и товары, выгруженные в Гвадаре и пущенные в Китай уже по суше, избегают необходимости следовать через Малаккский пролив, где весьма высока угроза нападения пиратов.
Несмотря на нестабильность в Белуджистане и гибель там нескольких китайских инженеров, Китай намерен и впредь присутствовать в регионе, хотя из-за кризиса был, к примеру, заморожен проект строительства в Гвадаре нефтеперерабатывающего завода.
Китайское присутствие в Гвадаре вызывает озабоченность у Индии. Последняя военно-морская доктрина Индии (2004 г.) провозглашает создание мощного ВМФ и господство в Индийском океане важнейшей составляющей национальной безопасности и неотъемлемым условием повышения политического статуса Индии в мире, поэтому иностранная активность в данной акватории становится вызовом индийскому доминированию.
При этом китайские проекты в Индийском океане воспринимаются многими в Индии как составные части т.н. доктрины «нитки жемчуга», в соответствии с которой Китай должен опоясать Индию цепью военно-морских баз в Индийском океане, создать ей стратегический противовес в регионе и защитить свои интересы, связанные с транспортировкой грузов и другими экономическими сюжетами.
Наряду с Гвадаром компонентами доктрины «нитки жемчуга» считаются:
– проникновение китайцев на Шри-Ланку, где на юге острова при активном китайском участии (доля китайцев в финансировании строительства составляет порядка 85%) строится порт Хамбантота. Кроме того, в настоящее время позиции Китая на острове считаются более крепкими, поскольку, по некоторым данным, именно китайское оружие позволило властям Шри-Ланки нанести решающее поражение сепаратистам из организации «Тигры освобождения Тамил Элама» тогда как Индия отличалась на данном направлении куда как меньшей решительностью [30].
– интерес Китая к развитию порта Читтагонг в Бангладеш. Некоторыми наблюдателями отмечается, что правящие элиты Бангладеш были бы не прочь найти Индии контрбаланс в лице Китая.
– тесное взаимодействие Китая с Мьянмой. Помимо важнейших направлений этого сотрудничества – энергетического и военно-технического – китайский капитал участвует в развитии порта Кьяукпью, возможно, по сценарию Гвадара и Хамбантоты.
Все эти проекты носят коммерческий характер, однако многие в Индии считают, что они легко могут быть переориентированы и на выполнение военных задач (наиболее очевидной задачей здесь является военно-морская разведка), и Индия принимает ряд контрмер, призванных нейтрализовать гипотетическую китайскую стратегию блокады, что говорит о более чем серьезном отношении индийских властей к этой проблеме:
– проникновение Индии в порт Чабахар в Иранском Белуджистане, что в перспективе должно уравновесить китайское присутствие в Гвадаре. Кроме того, порт Чабахар способен стать конкурентом Гвадара в качестве ворот для торговли с ЦентральнойАзией;
– смена индийской стратегии в отношении Мьянмы, призванная повысить шансы повлиять на этого контрпартнера, традиционно считающегося безотказным союзником Китая. Если раньше Индия пыталась требовать от Мьянмы демократизации политической системы, то в настоящее время эта риторика явно уходит на второй план, поскольку она раздражает правящую хунту Мьянмы и, как следствие, препятствует развитию экономических и других полезных связей [36].
– создание станций слежения на Мадагаскаре и одном из островов, принадлежащих Маврикию. Эти станции слежения могут быть использованы как для слежения за пиратской активностью у берегов Сомали, так и за китайской активностью в Индийском океане, в том числе в порту Гвадар.
Таким образом, в данном случае просматривается классический алармистский сценарий, где Китай хотел бы добиться максимально выгодного для себя урегулирования сухопутной границы с Индией и обеспечить наибольшую безопасность своего «мягкого подбрюшья» в виде Тибета, тогда как Индия опасается, что Китай закрепится в ее «мягком подбрюшье» – Индийском океане.
Подобная ситуация опасна тем, что во многом искусственно подогреваемые взаимные подозрения могут стать своего рода самоисполняющимся пророчеством и виртуальным двигателем реального конфликта.
Снижению градуса напряженности в двусторонних отношениях не способствует и «война слов» в СМИ обеих стран (одним из самых скандальных эпизодов здесь стала публикация на сайте китайского Международного института стратегических исследований статьи о том, как КНР могла бы содействовать дезинтеграции Индии и превращению ее в группу мелких независимых государств).
Наблюдателями отмечается, что если в разжигании подобной истерии в Индии заинтересованы в первую очередь военные и околовоенные круги, которым напряженность сулит дополнительные доходы (в том числе и теневые) от новых крупных военных контрактов, то в случае с Китаем, где государство осуществляет жесткий контроль над информационным пространством, инициатива провокационных публикаций однозначно исходит от непосредственного руководства страны.
Напряженность между двумя странами присутствует и на уровне выше регионального. Китай не одобряет идею превращения Индии в постоянного члена Совета Безопасности ООН, что лишило бы его стратегического преимущества в виде права вето, и на саммите БРИК в Екатеринбурге в мае 2008 г. отказался поддержать предложение России о включении в текст итогового коммюнике слов поддержки намерения Индии и Бразилии получить место постоянных членов СБ ООН.
В ответ на визит Далай-ламы в Таванг в Пекин был приглашен один из лидеров кашмирских сепаратистов Мирвез Умар Фарук. В 2008 г. Китай попытался заблокировать возможность американо-индийского соглашения о мирном сотрудничестве в области атомной энергетики.
С другой стороны, Индия в свое время вызвала у Китая опасения, став участником программы сотрудничества с США, Японией, Австралией и Сингапуром, знаковым компонентом которой стали совместные учения военно-морских сил этих стран в 2007 г. В годы президентства Дж. Буша-младшего можно было услышать, что данное сотрудничество является своего рода партнерством демократий, призванным сдерживать экспансионистские аппетиты авторитарного Китая.
Вместе с тем, с приходом к власти в США Б. Обамы и углублением глобального экономического кризиса эта концепция резко утратила влияние, а озвученная Бушем идея стратегического американо-индийского партнерства (считалось, что и она имеет антикитайскую направленность) была в значительной степени размыта.
Это объясняется тем, что США в настоящее время не склонны обострять отношения с Китаем, который важен для преодоления последствий кризиса, а также с его союзником – Пакистаном, значимость которого как внешнеполитического партнера растет в связи с событиями в Афганистане.
Естественно, что отчетливый акцент на стратегическое партнерство с Индией мог бы повредить американо-китайским и американо-пакистанским отношениям, и в ходе азиатского турне Обама постарался избежать противопоставления Китая и Индии в качестве стратегических партнеров США. Как следствие, прозвучали в основном дежурные общие фразы о необходимости развивать отношения с обеими странами.
Наличие описанных выше противоречий опасно для сотрудничества стран БРИК, поскольку китайско-индийские трения выхолащивают саму идею борьбы БРИК за подлинно многополярный мир, официально рассматривающуюся как важный компонент четырехстороннего партнерства. Это связано с тем, что у членов БРИК обнаруживается весьма разное представление о многополярности.
Китай скорее склонен поддерживать идею многополярного мира, но однополярной Азии с собой во главе. Таким образом, в этом случае доктрина многополярности способна сыграть роль своего рода доктрины «открытых дверей» XXI века, призванной не столько обеспечить возникновение подлинно полицентрической конфигурации, сколько стать для страны, заметно укрепившей свои позиции в мире, но продолжающей ощущать дискриминацию со стороны «старых» грандов мировой политики (в первую очередь США), пропуском в условный «первый эшелон» и основанием для получения собственных сфер влияния.
Индия, которая, по наблюдениям, более склонна выступать и за многополярный мир, и за многополярную Азию [50] (об этом, в частности, говорит ее партнерство с Японией, в том числе и в сфере обороны [51]), также тяготеет к риторике сфер влияния там, где речь идет о Южной Азии и Индийском океане, воспринимаемых Индией как ее естественный «задний двор».
Без согласования позиций и выработки единого видения многополярности страны БРИК не смогут обеспечить на этом направлении скоординированных и результативных действий.
Для России китайско-индийские трения в конечном счете могут оказаться невыгодны необходимостью делать ненужный, но неизбежный внешнеполитический выбор. В случае разрастания конфликт двух крупнейших членов БРИК способен разрушить этот четырехсторонний формат сотрудничества, после чего России придется так или иначе встать на сторону одного из участников конфликта.
При этом позиция нейтралитета и посредничества представляется гораздо менее вероятной по сравнению со сценарием превращения России в союзника Китая (точные масштабы потенциального сотрудничества спрогнозировать сложно, хотя Россия однозначно будет избегать сюжетов, способных стать точкой не возврата в отношениях с Индией). Последний сценарий имеет больше шансов на осуществление в связи с географической близостью и более тесными экономическими связями России и Китая, которым Индия мало, что может противопоставить.
В период 1992–2008 годы Китай был безусловным лидером в закупках российских вооружений. Лишь иногда, например в 2003 году, пальму первенства у Китая отнимала Индия. За 15 лет на КНР пришлось 40–50 % всех российских военных поставок за рубеж. Можно сказать, что российская оборонная промышленность сохранилась, главным образом, если не исключительно, благодаря китайским и индийским закупкам, поскольку внутренний российский государственный оборонный заказ начал оказывать влияние на ситуацию в оборонном промышленном комплексе (ОПК) только где-то с 2004 года. Китай закупал российскую технику большими даже по мировым масштабам партиями. Например, с 1999 года КНР закупила 100 истребителей Су–30. Это были два транша по 38 Су–30МКК и 24 самолета Су–30МК2. Аналогичные по масштабам закупки совершают Израиль или Саудовская Аравия, приобретающая партию в 72 истребителя Typhoon. Еще один серьезный контракт – закупка Китаем у России четырех эсминцев. Кроме того, Китай приобретает у России крупные партии средств ПВО. К настоящему моменту он получил от России 12 дивизионов С–300, законтрактовано еще 16. Для сравнения: в лучшие советские времена в СССР на дежурстве стояло около 100 дивизионов таких систем.
В отличие от Индии, которая часто задает очень высокие технологические требования и идет на высокие технические риски, Китай довольно консервативен в военных закупках.
Например, Индия заказала истребители Су–30МКИ, хотя у российских военных нет опыта использования таких систем, потому что они разрабатывались исключительно под индийский заказ. Зато сейчас индийские ВВС в боевом использовании Су–30МКИ понимают гораздо больше российских коллег. Китай не идет на такие смелые эксперименты. Он предпочитает проверенные, серийные системы. Поначалу Китай закупал стандартный Су–27СК. В 1999 году, на втором этапе закупок, требования были повышены: стали закупаться Су–30МКК.
Аналогичным образом от покупок в Российской Федерации эсминцев проекта 956 китайцы перешли к кораблям проекта 956ЭМ. При этом характеристики и Су–30МКК, и эсминцев 956ЭМ, по сравнению с Су–27СК и 956Э, были повышены незначительно. Отчасти эта консервативность стала следствием позиции российского Минобороны в вопросе передачи Китаю технологий.
С 2004 года в китайско-российском военно-техническом сотрудничестве (ВТС) наступила пауза. Она связана с тем, что Китай прекратил закупки новых авиационных и морских боевых платформ, переключившись на закупки агрегатов, прежде всего, двигателей, модернизацию ранее закупленной техники, а также обеспечивающих систем, например, транспортных. Был подписан, например, контракт по самолетам Ил–76/78, но это не боевая система. При этом продолжались закупки больших партий С–300ПМУ–2. Кстати, КНР стала стартовым заказчиком этих систем. Сектор ПВО – единственный, где Народно-освободительная армия Китая (НОАК) идет на закупки новейших систем, которых нет на вооружении российской армии. Но в целом после 2004 года наступило некоторое насыщение китайского рынка: к этому моменту Китай закупил 280 истребителей, 4 эсминца, 12 подводных лодок, 28 дивизионов С–300, 27 ЗРС «Тор–М1». И сейчас весь этот объем «переваривается». Сейчас НОАК учится грамотно эксплуатировать и применять эту технику. С другой стороны, КНР все более настойчиво ставит вопрос о необходимости повышения технологического уровня предлагаемой Россией военно-технической продукции.
Консервативная военно-техническая стратегия Китая представляется весьма рациональной: закупив значительное число Су–27/30, ВВС НОАК модернизируют эти машины. Например, Су–27СК доводятся до уровня Су–27СКМ, то есть, фактически, до уровня Су–30 в одноместном варианте.
Пауза в российско-китайском военно-техническом сотрудничестве не может радовать Россию. Но, с другой стороны, сейчас китайские закупки уже не столь критичны для выживания российского оборонно-промышленного комплекса (ОПК), поскольку растет и внутренний государственный оборонный заказ (ГОЗ), появляются новые крупные импортеры, например, Алжир и Венесуэла. Но Россия все же должна приложить усилия для того, чтобы Китай возобновил закупки российской военной техники.
Если говорить о перспективах сотрудничества в ВТС, Россия, вероятно, должна предложить Китаю Су–35. Конечно, это может вызвать серьезные возражения со стороны российских военных, поэтому подобное решение должно приниматься на самом высоком политическом уровне. Но если Российская Федерация хочет сохранить свои позиции на китайском рынке, создать новую волну китайских закупок в сфере ВВС, то мы должны предложить Су–35. Необходимо преодолеть кризис с выполнением контракта по Ил–76, серьезно осложняющий ситуацию в российско-китайском военно-техническом сотрудничестве. Ташкентский завод не в состоянии выполнить заказ по контракту 2004 года. Правительство Российской Федерации выделило бюджетные средства, на которые производство этих самолетов будет налажено в Воронеже или Ульяновске. Есть основания надеяться, что эта проблема будет решена, но срок поставок в Китай изменится. Это тот случай, когда не было бы счастья, да несчастье помогло: благодаря кризису, есть шанс развернуть производство Ил–76 в России, фактически, возобновить его.
Что касается военно-морских платформ, России сложно что-либо предложить КНР в ближайшее время, потому что Китай добился значительного прогресса в области кораблестроения. Он строит в Даляне и Шанхае корабли очень интересных проектов класса «фрегат» и «эсминец». Но Россия еще довольно долго будет поставлять Китаю электронные системы и корабельные зенитно-ракетные комплексы: пока у КНР нет авианосного флота, все, что защищает их корабли от удара с воздуха, – это российские противовоздушные системы.
Однако большие перспективы для российско-китайского ВТС откроются, если Китай запустит свою авианосную программу, а тому есть много признаков. Тут без российских поставок КНР практически не обойтись, например поставок палубных истребителей: как тяжелых Су–33, так и легких МиГ–29К (корабельный). Россия имеет опыт эксплуатации авианосных кораблей. Есть у нас и летчики палубной авиации.
Так что Китаю не обойтись без российского участия при запуске своей программы авианосного флота. Альтернативой могло бы стать участие Евросоюза, но для этого ЕС должен снять эмбарго на поставки вооружений в Китай.
Перспективной темой двустороннего военно-технического сотрудничества является оперативно-тактические системы, предназначенные для поражения авианосцев. Это Ту–22М3, оптимизированный для нанесения ударов по корабельным группировкам, подводные лодки проекта 949 (аналоги подлодки «Курск»), то есть охотники за авианосцами. Эти две системы являются достаточно старыми, но, получив их, ВМС НОАК станут гораздо увереннее чувствовать себя перед лицом мощного авианосного флота державы, которая с высокой степенью вероятности вмешается в любой конфликт между материком и Тайванем. Военно-политическое планирование НОАК будет переориентировано на борьбу в океанах. Причем, ясно с кем.
Помимо феноменального коммерческого результата, продажи Китаю Ту–22М3, атомной подводной лодки (АПЛ) проекта 949 и участия в китайской авианосной программе дадут еще и очень интересный военно-политический результат, потому что Соединенные Штаты сразу станут уделять гораздо больше внимания Китаю. США и так постепенно переориентируются в своих военно-политических и военно-технических приоритетах на китайское направление, но этот процесс будет значительно ускорен.
Говорят, что в случае отмены эмбарго ЕС, российский ВПК окажется в сложном положении. Однако отменить эмбарго не так-то просто. США сделают все, чтобы Евросоюз его не отменил. Но, даже если отмена эмбарго состоится, у американцев есть очень широкие возможности давления на Францию, Германию, Италию и Испанию. США поставляют европейским производителям огромное количество комплектующих, причем не только для военных программ, но и для гражданских нужд.
В США имеется проработанное законодательство о наложении санкций, которые могут быть автоматически введены против европейских компаний. Например, когда в июле 2005 Году
США ввели санкции против корпорации «Сухой», наиболее пострадавшими могли оказаться французские компании, которые являются основными производителями двигателей и авионики для гражданских лайнеров «Сухого». А американцы поставляют вычислители для электронной системы управления двигателем и гироскопы для бортового комплекса. Так что бизнес практически всех крупных европейских компаний может пострадать от американских санкций, которые вполне вероятны в случае возобновления ВТС Европы с КНР.
И все же, в случае отмены эмбарго Евросоюза, российские возможности на китайском рынке резко сократятся. Если сейчас на рынке КНР у России только один конкурент – китайский ОПК, то с отменой эмбарго появятся европейские конкуренты. В этом случае ситуация будет напоминать индийскую, где Россия конкурирует с европейскими и израильскими производителями. С другой стороны, приход европейских производителей может простимулировать российских военных смелее подходить к поставкам в Китай и выходить с такими предложениями, как по Су–35. Вот что важно: лучше, если НОАК будет оснащена пусть весьма мощными и современными, но понятными нам российскими системами, чем, скажем, Rafale или Typhoon.
Похожие работы
... "Ауто-мобиль ревю", которая внимательно следит за развитием автомобилизации в европейских странах, выросла с 46 машин на тысячу жителей (1992 г.) до 93 машин ( 1995 г.). Какими бы сложными не были экономические условия в стране, бум автомобилизации России был налицо. Соответственно спросу отечественные заводы, имея уже сильных конкурентов в лице официальных дилеров зарубежных фирм и торговцев ...
... китайской автомобильной корпорации SAIC Motor. В ходе процедуры банкротства SsangYong в феврале 2009 года SAIC Motor потеряла контроль над компанией. 2.3 Влияние азиатского и мирового кризиса на автомобильный рынок Республики Корея Азиатский кризис 1997 г. нанес корейской автопромышленности серьезный удар. Строго говоря, кризис и начался с автомобилестроения. В июле 1997 г. компания Kia, к ...
... деятельностью понимаются экономические отношения в сфере внешней деятельности хозяйствующих субъектов при взаимодействии с зарубежными организациями и фирмами. Основой внешнеэкономической деятельности являются соответствующие связи, возникающие при заключении различных внешнеторговых сделок или разных видах внешнеэкономического сотрудничества[26]. Экономические связи с зарубежными фирмами ...
... систем и существующих сравнительно непродолжительный период, то мировой политический процесс есть функция глобальной (общепланетарной) политической системы. В теоретическом осмыслении мирового политического процесса МОГУТ быть выделены три взаимодополняющих аспекта: функциональный, структурный и поведенческий. Соответственно, мировой политический процесс рассматривается как: а) равнодействующая ...
0 комментариев