Органы предварительного следствия

Содержание

Введение

Глава I. Правовые основы деятельности следователя, его функции и взаимодействие с другими участниками процесса

1.1. История развития органов предварительного следствия в России

1.2. Правовое положение следователя

1.3. Понятие, содержание и соотношение процессуальных функций следователя

Глава II. Психологические основы деятельности следователя

2.1. Расследование как познавательный и удостоверительный процесс

2.2. Психологические особенности следственной работы

Заключение

Список литературы

Введение

 

Объектом исследования данной дипломной работы являются правовые и психологические основы деятельности следователя, процессуальные и организационные правоотношения, возникающие в рамках осуществления предварительного следствия.

Целью работы является комплексное исследование вопросов, касающихся правовых и психологических основ деятельности следователя.

Основные методы работы – изучение нормативно-правовой базы, общенаучные и специально-научные методы, сопоставительный анализ теоретического материала и практики, осуществляемый по методу сравнительного правоведения.

Актуальность. При производстве предварительного следствия следователь, как правило, испытывает дефицит времени и информации. Это усложняет его задачу, требует четкой организации работы, использования всех средств, с помощью которых данная задача может быть решена в предельно короткий срок, полно, всесторонне и объективно. По некоторым категориям дел следователь может получить излишек информации, что также не облегчает его труд, поскольку на переработку, проверку и правильную оценку большого информативного материала требуется много времени.

Расследование по уголовным делам — сложная творческая деятельность следователя, направленная на познание событий прошлого, установление имевших место фактов, в процессе выполнения которой он должен собрать доказательства, необходимые для решения вопроса о наличии преступного деяния и виновности конкретных лиц.

Положение следователя осложняется и тем, что в большинстве случаев в производстве находятся дела различных категорий, о разнообразных преступлениях, расследование которых требует разносторонних знаний.

Психологическое изучение профессий является необходимым условием научной организации труда. Попытки такого изучения в нашей стране были предприняты уже в двадцатые годы прошлого столетия. Однако они в основном сводились к формальному и схематическому описанию необходимых психических свойств в «профессиограммах» и «психограммах». Для этих работ был характерен подчеркнутый функционализм, изолированное рассмотрение отдельных компонентов профессиональной деятельности, игнорирование возможности компенсаций так называемой профессиональной непригодности, поверхностное знакомство психологов с изучаемой профессией.

Не зная специфики судебно-следственной деятельности, многие авторы работ по этой проблеме по существу механически подбирали наиболее подходящие, по их мнению, психические свойства, разделяя их на необходимые, желательные и противопоказанные. При таком подходе трудно было пойти далее самых общих и банальных указаний. Так, например, в работе П.А. Павлова, посвященной выбору профессии юриста, все рассуждения сводятся к тому, что следователь должен иметь дар видеть то, чего не видят другие, а работа его сравнивается с игрой ребенка, складывающего из кубиков законченную картину[1].

Даже в наиболее серьезных трудах, например, в книге, посвященной изучению профессий интеллигентного труда (врача, администратора и следователя) также не дается развернутой характеристики этих профессий[2]. Ее авторы пытаются сразу же определить характер и удельный вес психических свойств, которыми должны обладать соответствующие специалисты.

Для этого предлагается особая шкала, содержащая перечень различных качеств (память, внимание, мышление, черты характера, направленность интересов и пр.) с указанием оценок по пятибалльной системе, якобы определяющих значимость этих свойств для той или иной работы. Например, «Способность к доверенной работе: безусловно заслуживает доверия - 5; заслуживает доверие - 4; болтлив - 3; сомнителен - 2; ненадежен - 1». Обоснованность и практическая полезность таких оценок не выдерживает критики.

Основным недостатком этих работ является то, что их авторы, говоря о профессиональных свойствах, не раскрывают особенностей данной профессии и тех реальных требований, которые предъявляет она к исполнителю.

Предполагая выполнение конкретной работы в определенных условиях и с определенным эффектом, профессия требует от человека настойчивости или внимательности, осторожности или подвижности, усидчивости или терпения и так далее. Сам характер, сам процесс работы не позволяет уклониться от выполнения этих требований, ибо тогда невозможен успех, не гарантирована определенная производительность труда.

Предмет исследования. В настоящей работе, изучая и раскрывая правовые и психологические основы деятельности следователя, рассматривается правовая основа деятельности следователя, а также закономерности психической деятельности в следственной работе, а так же раскрывается психологическое своеобразие этой деятельности, дается характеристика психологической стороны профессиональных качеств, необходимых для следователя.

Глава I. Правовые основы деятельности следователя, его функции и взаимодействие с другими участниками процесса

  1.1 История развития органов предварительного следствия в России

Как известно, в зависимости от того, в какой форме производится предварительное расследование, оно осуществляется или органом предварительного следствия, или органом дознания. Причем иногда говорят: следствие ведется таким-то следственным подразделением (следственным отделением, отделом, управлением) такого-то правоохранительного органа (например, райотдела, горотдела внутренних дел, управления внутренних дел, МВД республики), а то и просто - таким-то правоохранительным органом, в (при) структуре которого функционирует данное следственное подразделение (например, Главным управлением внутренних дел города Москвы). Это неверно. Субъектом процессуальных правоотношений, обладающим всей полнотой правомочий на расследование данного уголовного дела в данной форме, является следователь - "должностное лицо, уполномоченное осуществлять предварительное следствие по уголовному делу, а также иные полномочия, предусмотренные настоящим Кодексом" (п. 41 ст. 5 УПК РФ).[3] Что это за «иные полномочия», объяснить не представляется возможным, но как предполагает доктор юридических наук профессор Безлепкин Б.Т., что имеется в виду производство следователем дознания, что в виде исключения предусмотрено п. 7 и 8 ч. 3 ст. 151 УПК РФ.[4]

Подобно судье, процессуально самостоятельный следователь несет полную единоличную ответственность за выбор направления досудебного производства по уголовному делу, находящемуся в его производстве, и за принимаемые процессуальные решения: ни следственное подразделение, в состав которого он входит, ни тем более правоохранительный орган, в структуру которого входит данное подразделение, субъектом уголовно-процессуальных правоотношений по конкретному уголовному делу не являются, и участниками судопроизводства обжалуются действия не следственного подразделения и не правоохранительного органа, а следователя.

Успех борьбы с уголовной преступностью в существенной мере определяется тем, насколько быстро и полно будет раскрыто каждое преступление, изобличены и преданы суду все лица, виновные в его совершении. Правильное решение следователем вопросов, входящих в предмет доказывания по каждому уголовному делу, во многом предопределяет законность и справедливость судебного приговора. Какой бы процессуальной самостоятельностью и независимостью суд ни обладал, он выносит свою оценку, исходя из материалов уголовного дела, направляемого прокурором на его рассмотрение. Именно следователь в первую очередь определяет наличие состава и события преступления, доказывает виновность лица, привлеченного к уголовной ответственности, определяет юридическую оценку преступления, сумму причиненного материального ущерба и т. д.

Но на практике дело обстоит иначе. Зачастую только лишь следователи прокуратуры, и то не все, отвечают всем предъявляемым требованиям. В связи ухудшением качества образования, формального подхода к профессиональной подготовке кадров в процессе осуществления их деятельности и отсутствием личной ответственности за повышение своего профессионального уровня, можно констатировать, что значительное количество следователей, в настоящий момент не обладают всеми необходимыми познаниями и навыками для осуществления полноценного предварительного расследования. На практике получается, что в основной массе в достаточной степени обладают необходимыми познаниями следователи прошедшие советскую школу подготовки, сюда следует отнести и тех, кто обучался в начале 90-х готов прошлого столетия, когда обучение происходило по инерции в духе советского времени, где особое внимание уделялось требованиям к дисциплине, личной ответственности и подготовке высококвалифицированных кадров.

В настоящее время кадровый состав следователей органов внутренних дел в основном состоит из лиц в возрасте до 35 лет, причем многие из них имеют непрофильное высшее образование, либо еще обучаются, и как правило в силу нехватки практического опыта и слабой профессиональной подготовки, не в силу в полном объеме провести качественное предварительное следствие, особенно по делам, в которых необходимо обширно применять криминологические и криминалистические познания.

Тот, кто сейчас называется следователем, в уголовном судопроизводстве участвовал всегда, потому что должен был, прежде чем судить, собрать доказательства, разыскать, задержать и привлечь к суду лицо, чью вину должен был признать или отвергнуть суд, подготовить уголовное дело к торжественному обряду судоговорения и разрешения его по существу. Изначально эта деятельность от судебного разбирательства обособлялась лишь в малой степени, государственный служащий, который ее осуществлял, входил в структуру и штат судебного органа и принадлежал ему даже тогда, когда судебные и административные функции сосредоточивались в руках одного субъекта власти. Еще по Судебнику 1497 г., разработанному и принятому во время царствования Ивана III (1440 - 1505 гг.), когда суд вершили наместники и волостели, в штат судебных деятелей входили недельщики, которые обязаны были разыскивать, "хватать злодеев", допрашивать, подыскивать поручителей.

При царе Алексее Михайловиче (Тишайшем) в 1654 г. был создан Тайный приказ - специализированный орган расследования государственных преступлений.

На документах первой половины XVII века начинают встречаться пометки, что допрос шел «очи на очи». Это говорит о том, что уже тогда существовала своя «тайна следствия», однако следственного порядка в те времена еще не существовало.

Начало 18 века ознаменовалось бурными событиями, связанными с приходом к власти Петра I, которым в 1697 —1698 годах создан Преображенский приказ - своеобразное следственное учреждение, принимавшее «изветы» (доносы) и проводившее расследование.

Царские реформы продолжились учреждением в 1715 году полиции и ее руководящего органа - Главной полицмейстерской канцелярии во главе с генерал-полицмейстером. В его подчинении оказалось и следствие.

Впервые органы следствия получили самостоятельность при императрице Екатерине Великой. При ее правлении Розыскная экспедиция, образованная еще при Елизавете Петровне, была выделена из юрисдикции Главной полицмейстерской канцелярии и подчинена юстиц-коллегии. Предварительное следствие по уголовным делам на местах вели нижние земские суды, выбираемом из отпрысков дворянских фамилий уезда. Своеобразными оперативниками выступали сотские и десятские, имевшие право не только задерживать преступников, но и налагать на провинившихся штрафы.

Независимое существование органов следствия продолжалось недолго. Павел 1 отменил подобную вольность. Контролируя всех и вся, Его Императорское Величество добралось - также до полиции. Отныне она была обязана предоставлять материалы по нераскрытым преступлениям для ревизии в губернскую уголовную палату.

Последующие несколько десятилетий ничего особо существенного в развитие следственного дела не внесли. И, наконец, 8 сентября 1802 года в России произошло судьбоносное событие, повлиявшее на дальнейшее развитие всей правоохранительной системы России, - образовано Министерство внутренних дел. Почти девять лет, с 1810 г. по 1819 г., просуществовало Министерство полиции, которое затем включили в систему МВД.

Если говорить о преступности, то по сравнению с сегодняшним днем количество совершаемых преступлений в те годы было намного меньше. В год совершалось 5-6 убийств, 2-3 грабежа и разбоя, около 400 случаев мошенничеств, 700 краж, причем две трети всех преступлений исправно раскрывалось.

Земский суд добросовестно продолжал нести свое бремя предварительного расследования, к которым прибавились еще и 'воспитательные' функции. Они имели право наказывать провинившихся за «малые вины» кнутом.

При Александре Освободителе 'получили вольную' не только крепостные крестьяне, но и следствие. Оно передавалось судебным следователям. После этого полиция имела право проводить дознание «посредством розысков, словесными расспросами и негласным наблюдением, не производя ни обысков, ни выемок в домах". Исключения составляли лишь те случаи, когда до прибытия судебного следователя следы преступления могли изгладиться.

Независимость и значимость судебных следователей определялась еще тем, что полиция была обязана выполнять их отдельные поручения.

Судебная реформа 1864 г. возвратила предварительное расследование на его изначальное историческое место - в суд, учредив одновременно институт полицейского дознания. Следователь в Российской империи последней трети XIX и начала XX в. был судебным деятелем, который при участии полиции формировал доказательственную базу по делу "с полным беспристрастием", приводя "в известность как обстоятельства, уличающие обвиняемого, так и обстоятельства, его оправдывающие" (ст. 265 Устава уголовного судопроизводства), а по окончании производства объявлял всем участвующим в деле лицам, что следствие "закончено", испрашивал у обвиняемого, не желает ли он представить еще что-либо в свое оправдание" (ст. 476 Устава), и отсылал "все производство к прокурору или его товарищу" (ст. 478 Устава). Прекращать уголовное дело следователь уполномочен не был. Если материалы следствия позволяли прекратить или приостановить уголовное преследование, прокурор выносил соответственно заключение о прекращении или приостановлении дела. Затем эти заключения направлялись в суд для разрешения дела по существу. Окончательное же разрешение дела имело место только в суде.[5]

Такая система с небольшими изменениями и дополнениями просуществовала вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции.

Россия никогда не была пионером в области уголовного процесса. Ее современное уголовное судопроизводство - в значительной степени результат рецепции западного, в первую очередь французского, законодательства. Роль Уголовно-процессуального кодекса Франции образца 1808 г. (Code d'Instruction Criminelle - CIC) в развитии уголовного судопроизводства многих стран мира общеизвестна. Данный акт изначально выгодно отличался от ранее существовавших уголовно-процессуальных правил как совокупностью либеральных идей, так и удачным применением метода научной кодификации. Немалое значение в распространении предложенной французами модели уголовной юстиции сыграли: факт введения ее на всей территории империи, завидное место французской культуры в развитии западной цивилизации вообще.

Однако ключевую роль в рецепции CIC многими государствами сыграли совсем не эти обстоятельства, а его уникальная сбалансированность. Ярко выраженные требования гласности, состязательности, презумпции невиновности, иные демократические принципы - наследие только что отгремевшей Великой французской революции - в нем удачно сочетались с высоким уровнем тайны предварительного расследования, эффективностью управления судебным разбирательством[6] - неизменными атрибутами командно-административной системы, свойственными механизму государственного управления всех без исключения империй.

Сформировавшийся в царское время институт судебных следователей советская власть взять с собой в будущее не могла и поэтому разгромила по принципиальным соображениям: независимый, облеченный статусом судебного деятеля следователь тоталитарному государству не только не нужен, но и вреден, опасен. Первые годы правления большевиков ознаменовались не только знаменитыми Декретами о мире о земле, но и законами, возложившими предварительное следствие по уголовным делам на местных судей. (Декрет о суде № 1 от 22 ноября 1917 года).

Согласно декретам о суде № 2 от 7 марта 1918 года и № 3 от 20 июля того же года в России образовывались следственные комиссии окружных судов, которые осуществляли предварительное следствие по убийствам, изнасилованиям, подделке денежных знаков, взяточничестве, спекуляции и др.

Расследование государственных преступлений входило в обязанности ВЧК.

В Республике Советов следователь некоторое время все еще числился в ведомстве губернского, а затем областного суда (ст. 126, 127 УПК РСФСР 1922 г.), но все больше и больше подпадал под прокурорскую власть, а затем (в 1928 г.) совместным Постановлением Всероссийского центрального исполнительного комитета (верховный законодательный, распорядительный и контролирующий орган РСФСР, действовавший в период между Всероссийскими съездами Советов) и Совета народных комиссаров РСФСР (Правительство) советские следователи (их именовали народными) были переданы в полное подчинение прокуратуре[7], тогда как расследование по делам о контрреволюционных преступлениях производили своими собственными силами и методами органы государства, которые сейчас принято называть спецслужбами, чья история и деятельность к нашей теме не имеет прямого отношения.

20 октября 1920 года Положением о народном суде РСФСР были учреждены должности следователей по важнейшим делам при губернских отделах и наркомате юстиции. Оперативное управление следствием возлагалось на органы прокуратуры.

В сентябре 1928 года следователи были выведены из подчинения судов и подчинены прокуратуре.

Большинство уголовных дел расследовалось органами милиции. Для их расследования в конце сороковых годов в аппаратах уголовного розыска и БХСС ведомственным приказом были созданы следственные аппараты. Руководство им осуществлял следственный отдел Главного управления милиции НКВД СССР. В послевоенный период по основной массе общеуголовных преступлений проводилось дознание (согласно УПК РСФСР 1927 года), и фактически, предварительное следствие осуществлялось органами милиции.

Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, принятые 25 декабря 1958 года, и УПК РСФСР 1960 года наделяли правом производства предварительного следствия только следователей органов прокуратуры и госбезопасности. Следственный аппарат милиции был ликвидирован.

Органы внутренних дел проводили только дознание. По существу же милиция продолжала выполнять функции предварительного следствия и передавала возбужденные уголовные дела в прокуратуру лишь после того, как основной объем работы по ним был выполнен.

Поэтому Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 апреля 1963 года право производства предварительного следствия было предоставлено органам охраны общественного порядка. С этого момента начинается становление следственного аппарата МВД.

Советский следователь наряду с функцией установления фактических обстоятельств преступления и уголовного преследования виновных получил право прекращать уголовные дела, причем не только по реабилитирующим, но и по нереабилитирующим основаниям, предполагающим констатацию окончательного вывода о виновности в совершении преступления, в том числе по таким, которые являются не обстоятельствами, исключающими производство по уголовному делу, а обстоятельствами, позволяющими (с согласия прокурора) освободить виновного от уголовной ответственности. Это предусмотренные ст. 6 - 9 УПК РСФСР 1960 г. в его первоначальной редакции изменение обстановки, передача уголовного дела в товарищеский суд, передача дела в отношении виновного в комиссию по делам несовершеннолетних и передача виновного на поруки. Еще более наглядным свидетельством особых, необычных функций советского следователя можно считать также предоставленное ему законом (ст. 10 УПК РСФСР в первоначальной редакции) и широко применявшееся 36 лет право, не возбуждая уголовного дела и вообще не предъявляя никакого обвинения, но тем не менее основываясь на выводе о виновности лица в совершении преступления, направлять материалы об этом преступлении для применения мер общественного воздействия.[8]

В 1995 г. "свой" следователь появился в только что созданных федеральных органах налоговой полиции, которые были упразднены в 2003 г. В учрежденном в логической связи с этим упразднением новом правоохранительном ведомстве Российской Федерации - Государственном комитете по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ (Госнаркоконтроль) - также существует собственный следственный аппарат, возглавляемый Главным следственным управлением Госнаркоконтроля [9].Тот, кто сейчас называется следователем, в уголовном судопроизводстве участвовал всегда, потому что должен был, прежде чем судить, собрать доказательства, разыскать, задержать и привлечь к суду лицо, чью вину должен был признать или отвергнуть суд, подготовить уголовное дело к торжественному обряду судоговорения и разрешения его по существу. Изначально эта деятельность от судебного разбирательства обособлялась лишь в малой степени, государственный служащий, который ее осуществлял, входил в структуру и штат судебного органа и принадлежал ему даже тогда, когда судебные и административные функции сосредоточивались в руках одного субъекта власти.

Таким образом, последние четыре года в России в условиях относительной стабильности общественной жизни, но в крайне напряженной криминальной обстановке предварительное следствие производилось следователями прокуратуры, следователями органов федеральной службы безопасности, следователями органов внутренних дел и следователями органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, что определялось не УПК РФ, а законодательством об организации деятельности перечисленных правоохранительных органов государства. Правом возбуждения уголовного дела и производства по нему предварительного следствия в полном объеме, а также правом участия в предварительном следствии по любому уголовному делу, находящемуся в производстве поднадзорного ему любого следователя любого ведомства, наделялся и прокурор, т.е. руководитель каждого из звеньев вертикальной системы органов прокуратуры, который, в свою очередь, мог делегировать это право и поручить производство предварительного следствия под своим надзором своему первому заместителю, заместителю, старшему помощнику, помощнику, прокурору отдела, прокурору-криминалисту либо следователю данного звена прокуратуры, а при необходимости создать для расследования конкретного преступления или преступлений следственную группу. Причем следственный аппарат прокуратуры как состоящий непосредственно "под рукой" у прокурора пользовался законным приоритетом в том смысле, что прокурор мог изъять любое уголовное дело у любого органа расследования и передать его следователю прокуратуры (п. 9 ч. 2 ст. 37 УПК РФ в первоначальной редакции).

Одновременно прокурор наделялся широчайшими полномочиями по надзору за процессуальной деятельностью следователей всех четырех ведомств; они ограничивались лишь судебной прерогативой по контролю за законностью и обоснованностью следственно-прокурорских решений и действий, сопряженных с вторжением в сферу конституционных прав и свобод личности участника уголовного судопроизводства (ст. 29, 125 и 165 УПК РФ в первоначальной редакции), да еще процессуальной самостоятельностью следователя, который в определенных законом случаях мог, не согласившись с действиями, решениями или указаниями прокурора, противоречащими его внутреннему убеждению, правосознанию или совести по наиболее принципиальным вопросам уголовного дела, представить уголовное дело вышестоящему прокурору с изложением своих возражений (ч. 3 ст. 38 УПК РФ в первоначальной редакции). Объем этих полномочий может быть определен как надзорное полновластие прокурора в досудебном производстве по уголовным делам, служившее правовым средством обеспечения его главной функции - уголовного преследования виновных в совершении преступления (ч. 2 ст. 1 Федерального закона от 17 января 1992 г. "О прокуратуре Российской Федерации" (в ред. 1995 г.))[10] и означавшее такое положение, при котором в досудебном производстве по уголовным делам не существовало вопроса, в решение которого не мог бы на законном основании вмешаться прокурор и который бы он не мог решить именно так, как считает необходимым [11].

Законодатель изменил эту ситуацию в 2007 г. Федеральным законом от 5 июня 2007 г. "О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон "О прокуратуре Российской Федерации"[12] в системе прокуратуры РФ учрежден Следственный комитет при прокуратуре РФ, в который входят Главное следственное управление Следственного комитета при прокуратуре РФ, следственные управления Следственного комитета при прокуратуре РФ по субъектам Федерации и приравненные к ним специализированные следственные управления, в том числе военные следственные управления Следственного комитета при прокуратуре РФ по военным округам, флотам, ракетным войскам стратегического назначения, а также следственные отделы Следственного комитета при прокуратуре РФ по районам, городам и приравненные к ним специализированные следственные отделы, в том числе военные следственные отделы по объединениям, соединениям, гарнизонам и др. (ст. 20.1 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации", в редакции вышеназванного Федерального закона от 5 июня 2007 г.). Таким образом, Следственный комитет при прокуратуре РФ - это не коллегиальный орган, руководящий определенной (в нашем случае - следственной) деятельностью, как это должно было быть, если бы понятие комитета употреблялось в соответствии с его строго определенным словарным значением[13], а вся вертикальная система территориальных, военных и иных специализированных следственных подразделений при прокуратуре РФ, словом, один из четырех ведомственных следственных аппаратов целиком. Но теперь этот аппарат находится не в прокуратуре, а при ней, т.е. обладает самостоятельностью, которая выражается в том, что и весь Следственный комитет, и отдельные звенья его вертикали не подчинены руководителям органов прокуратуры - прокурорам и их заместителям, в том числе Генеральному прокурору РФ. Новую структуру, о которой идет речь, возглавляет Председатель Следственного комитета при прокуратуре РФ, который назначается на должность и освобождается от должности Советом Федерации Федерального Собрания РФ по представлению Президента РФ, а первый заместитель и заместители Председателя назначаются на должность и освобождаются от должности Президентом РФ по представлению Председателя Следственного комитета при прокуратуре РФ (ч. 3 ст. 20.1 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации", в редакции Федерального закона от 5 июня 2007

Вместе с тем Председатель Следственного комитета по своей должности является первым заместителем Генерального прокурора РФ, иначе говоря, подчиненным последнего, а работники Следственного комитета являются прокурорскими работниками (ч. 3 и 8 ст. 20.1 того же Федерального закона).

В связи с этими организационно-правовыми мерами путем "сквозного" редактирования норм УПК РФ, имеющих отношение к данному вопросу (и в этом главное), законодателем существенно изменено процессуальное положение прокурора в досудебном производстве по уголовному делу. Он лишен процессуальных полномочий, связанных не только с личным участием в предварительном следствии и уголовном преследовании, но и с руководством этой деятельностью, осуществляемой следователями как прокуратуры, так и других ведомств: возбуждать уголовные дела и лично производить предварительное следствие, поручать расследование или участвовать в нем, давать письменные указания следователю, санкционировать его решения, проверять ход расследования, поддерживать ходатайства следователя перед судом, давать следователю обязательные для исполнения письменные указания, отменять его постановления, прекращать уголовные дела, пересоставлять обвинительное заключение и др. Эти полномочия переданы руководителю следственного органа - должностному лицу, возглавляющему следственное подразделение, а также его заместителю (п. 38.1 ст. 5 УПК РФ, в редакции Федерального закона от 5 июня 2007 г.), т.е. участнику досудебного производства по уголовному делу, аналог которого известен под названием "начальник следственного отдела" (ст. 39 УПК РФ в первоначальной редакции) и который существовал в следственных подразделениях органов федеральной службы безопасности, органов внутренних дел и органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ и отсутствовал в органах прокуратуры.

Прокурор же, будучи по-прежнему обременен функциями-задачами уголовного преследования и надзора за процессуальной деятельностью органов дознания и предварительного следствия (ни ст. 1 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации", ни ч. 1 ст. 37 УПК РФ, посвященные данному вопросу, в связи с Федеральным законом от 5 июня 2007 г. не претерпели никаких изменений), наделен новым арсеналом процессуально-правовых надзорных средств, специфика которых теперь определяется тем, что в штате каждого следственного подразделения каждого из четырех ведомств имеется свой собственный орган надзора и руководства с огромными процессуальными полномочиями.

Более детальное описание реформы российской прокуратуры 2007 г. не входит в нашу задачу. Как отмечает профессор Безлепкин Б.Т., современное соотношение судебной, прокурорской, следственной и милицейской (полицейской) деятельности в России в целом настолько запутано, а законодательное решение этого вопроса находится настолько далеко в стороне от мирового опыта и выверенных в историческом процессе теоретических воззрений на этот предмет, что анализу с позиций юридической науки вообще не поддается. Цели, задачи и мотивация реформы, о которой идет речь, неясны; в Федеральном законе от 5 июня 2007 г., на котором она базируется, нет даже преамбулы. Резкое усиление процессуальной власти "ведомственных прокуроров" - руководителей следственных органов - примирить с концепцией демократического правового государства невозможно. Получается, что осуществляющий надзор и поднадзорный в сфере уголовного судопроизводства находятся в военизированных отношениях власти и подчинения, принадлежат к одному и тому же виду государственной службы, носят один и тот же мундир (в том числе контрразведчика в органах федеральной службы безопасности и полицейского в органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ), получают офицерское денежное содержание в одной кассе и состоят на учете в одном отделе кадров. Остается, однако, надеяться, что предпринятая реформа - часть стратегического замысла государства, отдающего себе отчет в том, что от решающей схватки с коррупцией и разгула насильственной преступности ему не уйти.[14]

Успех борьбы с уголовной преступностью в существенной мере определяется тем, насколько быстро и полно будет раскрыто каждое преступление, изобличены и преданы суду все лица, виновные в его совершении. Правильное решение следователем вопросов, входящих в предмет доказывания по каждому уголовному делу, во многом предопределяет законность и справедливость судебного приговора. Какой бы процессуальной самостоятельностью и независимостью суд ни обладал, он выносит свою оценку, исходя из материалов уголовного дела, направляемого прокурором на его рассмотрение. Именно следователь в первую очередь определяет наличие состава и события преступления, доказывает виновность лица, привлеченного к уголовной ответственности, определяет юридическую оценку преступления, сумму причиненного материального ущерба и т. д.

При осуществлении предварительного расследования важна специализация и разграничение всех направлений следственной деятельности /деление на собственно следственное направление, оперативно-розыскную деятельность и технико-криминалистическое обеспечение/, однако, не менее важно общее руководство и ответственность за результаты расследования. Это основная функция и возлагается законодательством на работников следственных аппаратов прокуратуры, органов внутренних дел, органов наркоконтроля и органов безопасности.

Анализируя проводимые в настоящее время в стране реформы органов предварительного следствия Н.А. Колоколов предполагает, что за изменением статуса СК при Прокуратуре РФ, серьезные перемены в скором времени грядут и в нормативных актах, регламентирующих структуру органов предварительного расследования других ведомств. Если первый опыт окажется положительным, то есть основания полагать, что сбудется мечта многих российских процессуалистов по созданию единой службы предварительного расследования.[15]

1.2 Правовое положение следователя

 

Известный русский процессуалист В.П. Даневский в 1895 г. писал: "Предварительное следствие по Судебным уставам императора Александра II - едва ли не самая слабая часть нашего уголовного процесса"[16]. С тех пор данный вид государственной деятельности пережил множество трансформаций, однако перечень претензий к нему лишь все увеличивается. Современных следователей упрекают в низком профессионализме, волоките, необъективности, зависимости от вышестоящих начальников, применении пыток, ложном понимании чувства долга. Среди современных ученых-процессуалистов имеется мнение, что подобное отношение к следователям не случайно, и вполне обосновано. В частности Колоколов Н.А., председатель редакционного совета журнала "Уголовное судопроизводство", кандидат юридических наук, доцент, в одной из своих статей, посвященных реформе органов предварительного следствия отмечает, что, институт предварительного следствия в уголовном судопроизводстве России давно утратил свое истинное значение. В наши дни следователь - мелкий чиновник, зачастую не имеющий соответствующего образования, заваленный работой, лишенный своего основного качества - процессуальной самостоятельности. Из некогда важной фигуры, полноправно входившей в аппарат судебной власти, следователь превращен в узкого специалиста по уголовному преследованию - функционера власти обвинительной.[17]

С этой позицией можно согласится, или опротестовать ее, но необходимо признать, что она не лишена здравого смысла, и в любом случае, очевидно, что в настоящее время, несмотря на многочисленные попытки реформирования органов предварительного следствия, и совершенствования их деятельности, остается острой необходимость коренного улучшения деятельности правоохранительных органов, важно правильно определить процессуальное положение следователя в уголовном судопроизводстве, а также решить многолетнюю проблему об эффективном взаимодействии всех лиц участвующих в предварительном расследовании уголовных дел. Эта проблема дискутируется в течение длительного времени, однако и по сей день, нет чёткого представления о путях совершенствования организации взаимодействия органов следствия, дознания и экспертных подразделений.[18]

Основная роль в построении плана предварительного расследования, прежде всего, зависит от следователя т.к. он является основной и самостоятельной процессуальной фигурой, полностью отвечающей за объективность и всесторонность проведённого расследования.

С точки зрения осуществляемых функций следователь – это должностное лицо, обязанностью которого является проведение предварительного расследования, а также доказывание всех вопросов, отнесенных уголовно-процессуальным законодательством к предмету доказывания. С точки зрения требований, предъявляемых к данной должности, следователем может быть гражданин Российской Федерации, имеющий высшее юридическое образование и обладающий необходимыми профессиональными и моральными качествами.

Независимо от ведомственной принадлежности каждый следователь обязан руководствоваться предписаниями законодателя о содержании и направлениях его деятельности. Он должен быстро и полно расследовать каждое преступление, установить лиц, виновных в его совершении, обеспечить правильное применение закона с тем, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию, и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден.[19] В обязанности следователя входит также принятие мер к обеспечению возмещения причиненного ущерба и возможной конфискации имущества.

Правовую основу деятельности следователя и органов предварительного следствия составляют Конституция Российской Федерации, федеральные конституционные законы и федеральные законы, указы и распоряжения Президента Российской Федерации, постановления и распоряжения Правительства Российской Федерации, приказы и указания Генеральной прокуратуры Российской Федерации, по вопросам предварительного следствия, нормативные правовые акты Министерства внутренних дел Российской Федерации, а также Положение о Следственном комитете при прокуратуре РФ (утв. Указом Призедента РФ от 01 августа 2007 года № 1004)[20], Положение об органах предварительного следствия в системе Министерства внутренних дел Российской Федерации (утв. Указом президента РФ от 23 ноября 1998 г. № 1422)[21].

Деятельность органов предварительного следствия осуществляется в соответствии с принципами уважения прав и свобод человека и гражданина, законности, гуманизма, презумпции невиновности, а также на основе взаимодействия с федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления и общественными объединениями.

В современном мире уголовный процесс - своего рода визитная карточка государства, поэтому многие традиционно отраслевые нормы, начиная с середины прошлого века, активно возводятся в ранг конституционных. Основной Закон России в этом отношении не исключение, по своей структуре, совокупности демократических институтов он максимально приближен к общепризнанным стандартам. Согласно Конституции РФ в государственном устройстве воспринят принцип разделения властей (ст. 10), довольно детально прописана роль суда в уголовном судопроизводстве, высказаны определенные суждения о месте прокуратуры в механизме государства. В то же время вопрос о предварительном расследовании авторами Конституции РФ признан частным и своего разрешения не получил.[22]

При рассмотрении вопроса о правовом положении следователей, необходимо отметить, что в 2007 году перечень участников уголовного процесса со стороны обвинения пополнился новым субъектом - руководителем следственного органа, который пришел на место начальника следственного отдела, имеющий право на производство предварительного следствия. Формально нового в этом немного. Наличие начальников в подразделениях предварительного расследования для России явление обычное. Однако на правовое положение органов следствия это повлияло значительно. По этому поводу Н.А. Колоколов отмечает, что указанными изменениями в УПК и Закон «О прокуратуре» процессуальный статус прокурора пересмотрен настолько кардинально, что имеются все основания утверждать: в УПК РФ под прежним названием появилось абсолютно новое лицо. Если ранее власть прокурора на досудебных стадиях уголовного процесса была практически беспредельна, то теперь он утратил свое самое главное качество - право на дискреционное вмешательство в деятельность следователя. Впрочем, природа пустоты не терпит. Законодатель, изъяв у прокурора комплекс прерогатив по процессуальному руководству предварительным следствием, тут же одарил данными правами вновь назначенных руководителей следственных органов.[23]

Формально статус следователя практически не изменился. Но это совсем не так, прокурор для него в повседневной работе уже больше не начальник! От произвола последнего следователь теперь хорошо прикрыт как своей собственной самостоятельностью, так и самостоятельностью своего непосредственного руководства.[24]

А вот от произвола руководителя органа предварительного расследования следователь законом совершенно не защищен, более того, избранная следователем с согласия последнего мера пресечения не может быть отменена или изменена без согласия руководства. Следовательно, незаконно лишенный свободы должен будет находиться под стражей, пока процессуальную ошибку за следователем не признает и его начальник.

Полномочия руководителя следственного органа осуществляют Председатель Следственного комитета при прокуратуре РФ, руководитель Главного следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ, руководители следственных управлений Следственного комитета при прокуратуре РФ по субъектам Российской Федерации, специализированных следственных управлений Следственного комитета при прокуратуре РФ, в том числе военных следственных управлений Следственного комитета при прокуратуре РФ по военным округам, следственных отделов Следственного комитета при прокуратуре РФ по районам, городам, специализированных следственных отделов Следственного комитета при прокуратуре РФ, в том числе военных следственных отделов по гарнизонам и иным учреждениям, их заместители, а также руководители следственных органов соответствующих федеральных органов исполнительной власти (при соответствующих федеральных органах исполнительной власти), их территориальных органов по субъектам Российской Федерации, районам, городам, их заместители, иные приравненные к ним руководители следственных органов (ч. 5 ст. 39 УПК РФ).

Сказанное позволяет утверждать, что начиная с 7 сентября 2007 г. предварительное следствие в России осуществляется Председателями следственных комитетов, подчиненными им руководителями следственных органов и подчиненными последним следователями.

С учетом вышеизложенного современное процессуальное положение российского следователя выглядит следующим образом.

Круг уголовных дел, расследование которых относится к компетенции следователей каждого из перечисленных ведомств (иначе говоря, подследственность), определяется ст. 151 УПК РФ. Процессуальное же положение, т.е. права и обязанности любого следователя в работе по конкретному уголовному делу, абсолютно одинаково и не зависит ни от того, к какому ведомству данный следователь относится, ни от должности в рамках родового понятия "следователь" (младший следователь, следователь, старший следователь, следователь по особо важным делам, старший следователь по особо важным делам), ни от характера расследуемого преступления, ни от сложности дела и объема следственной работы.

При наличии законных поводов и оснований следователь вправе возбудить уголовное дело своей подследственности, принять его к своему производству и приступить к производству расследования, самостоятельно определяя его направления соответственно выдвигаемым следственным версиям. Следователь самостоятельно решает, какие следственные действия необходимо произвести в целях собирания доказательств и кого вызвать для участия в этих действиях, в частности в допросах и очных ставках, кому поручить экспертное исследование и какие меры уголовно-процессуального принуждения (задержание, заключение под стражу, иные меры пресечения, наложение ареста на имущество, временное отстранение от должности и др.) подлежат применению; он вправе и обязан применить их или же возбудить перед судом ходатайство о принятии соответствующего решения либо обратиться к начальнику следственного органа, в котором состоит на службе, за согласием и лишь после этого выполнить соответствующее процессуальное действие (ст. 38 УПК РФ).

Процессуальная самостоятельность следователя, кроме судебной прерогативы на применение мер процессуального принуждения, связанных с причинением ущерба конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства (ст. 29, 125 и 165 УПК РФ), ограничена также указаниями начальника следственного органа о направлении расследования, производстве отдельных следственный действий, привлечении лица в качестве обвиняемого, об избрании в отношении подозреваемого, обвиняемого меры пресечения, о квалификации преступления и об объеме обвинения (п. 3 ч. 1 ст. 39 УПК РФ). Эти указания, данные в письменной форме, обязательны для исполнения следователем, но могут быть обжалованы руководителю вышестоящего следственного органа. Это значит, что обжалование по общему правилу не приостанавливает исполнения указаний. Исключением являются указания руководителя следственного органа: о передаче уголовного дела; привлечении лица в качестве обвиняемого; квалификации преступления; об объеме обвинения; избрании меры пресечения; о производстве следственных действий, которые допускаются только по судебному решению; направлении дела в суд или его прекращении. Не соглашаясь с такими указаниями, следователь вправе представить руководителю вышестоящего следственного органа материалы уголовного дела и письменные возражения на них. Обжалованию не подлежат также письменные указания руководителя следственного органа, которым этот руководитель предписывает исполнить поступившие в его адрес требования прокурора об устранении нарушений федерального законодательства, допущенных в ходе предварительного следствия (ч. 3 и 4 ст. 39 УПК РФ).

Существенным нововведением являются правила, согласно которым указания прокурора сами по себе не являются обязательными для следователя; все зависит от позиции руководителя следственного органа. Если следователь не согласен с требованиями прокурора об устранении нарушений федерального законодательства, допущенных в ходе предварительного следствия, и начальник следственного органа солидарен со своим подчиненным, он под свою ответственность информирует прокурора о письменных возражениях следователя, представленных руководителю следственного органа (ч. 3 ст. 38 УПК РФ), и только. А если следователь не согласен с возвращением прокурором поступившего к нему с обвинительным заключением уголовного дела для производства дополнительного расследования, изменения объема обвинения либо квалификации действий обвиняемых или пересоставления обвинительного заключения и устранения выявленных недостатков (п. 2 ч. 1 ст. 221 УПК РФ) и руководитель следственного органа солидарен с ним, следователь вправе обжаловать решение прокурора вышестоящему прокурору, а при несогласии с его решением - Генеральному прокурору РФ с согласия Председателя Следственного комитета при прокуратуре РФ либо руководителя следственного органа соответствующего федерального органа исполнительной власти (при федеральном органе исполнительной власти), т.е. Следственного управления Федеральной службы безопасности РФ, Следственного комитета при МВД РФ или Главного следственного управления Федеральной службы по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ РФ. Вышестоящий прокурор в течение 72 часов с момента поступления соответствующих материалов обязан вынести одно из следующих постановлений:

1) об отказе в удовлетворении ходатайства следователя;

2) об отмене постановления нижестоящего прокурора о возвращении уголовного дела следователю.

В этом случае вышестоящий прокурор утверждает обвинительное заключение и направляет уголовное дело в суд (п. 5 ч. 2 ст. 38, п. 2 ч. 4 ст. 221 УПК РФ). В последнем случае нижестоящий прокурор, потерпевший поражение в процессуальном споре с ведомственным следственным аппаратом и его руководством, принимает функцию уголовного преследования под свою единоличную власть и ответственность и должен быть готов к тому, чтобы государственное обвинение в суде поддерживать на основании следственных материалов, которые он считает не готовыми к судебному разбирательству.

По отношению к органу дознания следователь обладает определенной властью. По расследуемым им делам он вправе давать органам дознания обязательные для исполнения письменные поручения о проведении оперативно-розыскных мероприятий, производстве отдельных следственных действий, об исполнении постановлений о задержании, приводе, об аресте, о производстве иных процессуальных действий, а также требовать содействия при их производстве самим следователем (п. 4 ч. 2 ст. 38 УПК РФ). Не будь такого правила, следователь-одиночка в целом ряде случаев, прежде всего при расследовании крупных и сложных дел об организованных групповых преступлениях, оказался бы не в состоянии выполнить свои обязанности. Ему, кабинетному работнику-юристу, одному не по плечу производство трудоемких обысков, выемок, следственных экспериментов, проверок показаний с выездом на место и т.д. и, конечно же, задержаний подозреваемых, которые в наше время все чаще носят характер боевого столкновения. Нынешний следователь в своей работе повседневно нуждается в помощи сильного, хорошо оснащенного военизированного органа государства, располагающего и оперативно-розыскными, и силовыми полномочиями, средствами и возможностями, а также людьми, способными решать разнообразнейшие задачи, диктуемые современной криминальной обстановкой.

Постановления следователя, вынесенные в соответствии с законом по находящимся в его производстве уголовным делам, обязательны для исполнения всеми предприятиями, учреждениями, организациями, должностными лицами и гражданами.

Следователь не может участвовать в производстве по уголовному делу, если он:

1) является потерпевшим, гражданским истцом, гражданским ответчиком или свидетелем по данному уголовному делу;

2) участвовал в качестве присяжного заседателя, эксперта, специалиста, переводчика, понятого, секретаря судебного заседания, защитника, законного представителя подозреваемого, обвиняемого, представителя потерпевшего, гражданского истца или гражданского ответчика, а судья также - в качестве дознавателя, следователя, прокурора в производстве по данному уголовному делу;

3) является близким родственником или родственником любого из участников производства по данному уголовному делу;

4) в случаях если имеются иные обстоятельства, дающие основание полагать, что они лично, прямо или косвенно заинтересованы в исходе данного уголовного дела (ст. 61 УПК РФ).

При наличии указанных обстоятельств следователь обязан устраниться от участия в производстве по уголовному делу (ч. 1 ст. 62 УПК РФ), подав об этом рапорт руководителю следственного органа.

По указанным в законе основаниям отвод следователю может быть заявлен подозреваемым, обвиняемым, защитником, а также потерпевшим, гражданским истцом, гражданским ответчиком или их представителями. В этих случаях вопрос об отводе следователя разрешается руководителем следственного органа (ч. 1 ст. 67 УПК РФ). Участие следователя в предварительном следствии, которое производилось ранее по данному делу (например, до возвращения дела прокурором для дополнительного расследования), основанием для отвода не является.

По уголовному делу, принятому им к своему производству, следователь на основе собранных доказательств во взаимодействии с органом дознания обязан достоверно установить все факты, образующие предмет доказывания (ст. 73 УПК РФ): событие преступления; виновность лица в его совершении; обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого; характер и размер вреда, причиненного преступлением; обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния; обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказания; обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности; обстоятельства, способствовавшие совершению преступления. Установив подозреваемого, следователь обязан объявить и разъяснить последнему сущность подозрения, а при наличии достаточных для этого данных - привлечь лицо в качестве обвиняемого, обеспечив ему реальную возможность защищаться от инкриминируемого всеми законными способами; применить меры процессуального принуждения, исключающие возможность (со стороны обвиняемого) скрыться, помешать производству по делу или продолжать преступную деятельность, и обеспечить исполнение приговора применением меры пресечения и мер обеспечения гражданского иска, заявленного по уголовному делу, а также возможной конфискации имущества как вида уголовного наказания. Если в ходе предварительного следствия появятся основания для изменения предъявленного обвинения, следователь вправе и обязан предъявить новое обвинение, если такие изменения ухудшают положение обвиняемого, или же прекратить уголовное преследование в той части, в которой ранее предъявленное обвинение не получило подтверждения и "отпало". Причем вся эта следственная деятельность осуществляется им не только по собственной инициативе, но и под воздействием позиции стороны защиты (подозреваемого, обвиняемого, их защитников и законных представителей) - ее замечаний, заявлений и ходатайств, каждое из которых следователь не только обязан рассмотреть в кратчайший срок (не позднее трех суток со дня обращения), но и удовлетворить ходатайство, если обстоятельства, об установлении которых путем производства следственных действий просит сторона защиты, а равно потерпевший или гражданский истец и их представители, имеют значение для данного дела (ст. 159 УПК РФ). Иными словами, следственная деятельность протекает в условиях состязательности сторон.

По окончании предварительного следствия следователь при наличии к тому законных оснований, предусмотренных ст. 24, 25, 27 и 28 УПК РФ, вправе, а в определенных случаях, когда такое основание представляет из себя обстоятельство, исключающее дальнейшее производство по уголовному делу, обязан прекратить уголовное преследование или же уголовное дело в целом, а уголовное преследование в отношении данного лица в частности. Причем прекращение уголовного преследования за отсутствием события преступления, за отсутствием состава преступления, ввиду непричастности обвиняемого к совершению преступления во всех отношениях абсолютно равнозначно постановлению оправдательного приговора и означает разрешение уголовного дела по существу с реабилитацией обвиняемого, порождающей целый комплекс восстановительно-компенсационных правоотношений между государством и реабилитированным гражданином.

Признав, что все следственные действия по уголовному делу произведены, а собранные доказательства достаточны для составления обвинительного заключения, следователь, выполнив необходимые предшествующие процессуальные действия, составляет обвинительное заключение и направляет уголовное дело (материалы следственного производства) прокурору для последующего направления его в суд.

1.3 Понятие, содержание и соотношение процессуальных функций следователя

Классический состязательный уголовный процесс предполагает, что следствие может быть лишь одного вида - судебное, поскольку только суд наделен правом причисления представляемой сторонами информации к разряду полновесных доказательств. Транспарентность судебной процедуры является базовой гарантией их достоверности и, следовательно, правильности принимаемых судом решений. Все, что предшествует судебному следствию в сборе доказательств: розыск, дознание - процедуры явно несудебные, принцип состязательности им неведом, следовательно, добытая на данном этапе информация статуса доказательства иметь не должна.[25] Впоследствии теоретики эту модель уголовного судопроизводства назвали смешанной - инквизиционной, розыскной в стадии следствия предварительного и состязательной на последующих этапах процесса.

Поскольку судебный следователь доказательства собирает в одиночку, тайно и в письменной форме, то он выполняет сразу три процессуальные функции.

Судьи, ибо "он чинит определения и постановления совершенно судебного свойства"[26], а главное - присваивает обнаруженной им информации об обстоятельствах преступления статус доказательства, консервирует ее в таком виде до судебного разбирательства. В данном случае смерть важного свидетеля на исход дела не повлияет, поскольку его показания следователем уже зафиксированы, получили статус доказательства, в этом виде сохранятся в материалах уголовного дела и будут исследованы в судебном заседании наряду с доказательствами, которые будут представлены сторонами непосредственно в суд.

Обвинителя, поскольку он "приводит в известность обстоятельства, уличающие обвиняемого" (ст. 265 Устава уголовного судопроизводства 1864 г(УУС)ель должен "принимать меры для собирания доказательств и в особенности не допускать промедления в обнаружении и сохранении следов и признаков преступления, которые могут изгладиться" (ст. 226 УУС). УПК России прямо относит следователя к участникам уголовного судопроизводства со стороны обвинения (см. главу 6 УПК РФ).

Защитника, так как он обязан "с полным беспристрастием приводить в известность обстоятельства, обвиняемого оправдывающие (ст. 265 УУС)". Нормы УПК РФ в их совокупности предписывают то же самое делать следователю в современных условиях.[27]

Как видим, следователь как правовая конструкция соединяет в себе априори несоединимое. Отождествление вышеперечисленных функций в одном лице многими и во все времена расценивалось как крупная ошибка. Профессор В.П. Даневский по этому поводу писал: "Созданное законом положение следователя психологически фальшиво, поскольку очень трудно в деле, исследуемом по отношению к определенному лицу, одновременно сосредоточить внимание, равно напряженное на двух различных сторонах дела, не легко составить себе две противоположные точки зрения, которые находились бы в состоянии равновесия и проверялись бы следователем с одинаковой ревностью, убежденностью и силой логического мышления" [28].

Как видим, в перечне функций следователя отсутствует розыскная. К сожалению, требование сегодняшнего дня таково: неочевидные преступления должны раскрываться, в том числе и следственным путем. За достижения в области розыска следователей поощряют. Возникает вопрос, а что в таком случае должен делать уголовный розыск, другие многочисленные службы, специализирующиеся на оперативно-розыскной деятельности? О недопустимости смешения милицейских и следственных функций предостерегал даже А.Я. Вышинский [29].

В настоящее время в научной литературе предлагается несколько иная градация функций следователя, предполагая, что к процессуальным функциям следует относить такие виды процессуальной деятельности, от которых зависят возникновение, движение и разрешение уголовного дела.[30] Такая позиция позволяет обоснованно выделить вид процессуальной деятельности в качестве специфического направления и вместе с тем с необходимой полнотой определить все виды деятельности.

В общем виде, в деятельности следователя, можно выделить такие функции (которые подлежат последующей конкретизации), как: обвинение, защита, исследование обстоятельств дела, разрешение уголовного дела.

Функцию обвинения можно определить как совокупность процессуальных действий, направленных на то, чтобы изобличить в совершении преступления лицо, привлечённое в качестве обвиняемого, обеспечить применение к нему мер заслуженного наказания, либо как деятельность, направленную на изобличение и осуждение виновного в совершении преступления. Очень сложно отрицать, что существует специальный институт, призванный материализовать вывод следователя о наличии достаточных доказательств для обвинения лица в совершении преступления. Применение этого института и образует функцию обвинения.

Функция защиты – совокупность процессуальных действий, направленных на опровержение обвинения, на установление невиновности обвиняемого или на смягчение его ответственности. Противопоставление функции защиты расследованию представляется не совсем правильным. Такое толкование соотношения защиты и расследования искажает суть последнего. Расследование включает в себя институт защиты как неотъемлемую составную часть. Причём этот институт призван служить достижению задач, которые стоят и перед органами расследования: обеспечению правильного применения закона с тем, чтобы каждый, совершивший преступление, был подвергнут справедливому наказанию и ни один невиновный не был привлечён к уголовной ответственности и осуждён. Противопоставление защиты расследованию неизбежно придаёт последнему обвинительный характер, тогда как сам факт обвинения (подозрения) вовсе не освобождает следователя от обязанности проверить его обоснованность и в случае неподтверждения (или изменить его в сторону смягчения). Осуществление этого тоже входит в понятие «расследование», охватывается им. Совершенно очевидно, что защита не противостоит расследованию, а, напротив, предполагает его, причём независимо от того, по чьей инициативе – органа расследования, обвиняемого или защитника – производится проверка обоснованности обвинения или отказ от него. Конечно, бывают случаи необоснованного привлечения в качестве подозреваемого или обвиняемого либо обвинения не в соответствии с содеянным. Законодатель признаёт и учитывает это. Именно поэтому в законе есть нормы о том, что если в ходе предварительного следствия предъявленное обвинение в какой-либо части не нашло подтверждения, следователь своим постановлением прекращает дело в это части, о чём объявляет обвиняемому (ч. 2 ст. 154 УПК).

Конституционный принцип права обвиняемого на защиту накладывает на соответствующие государственные органы обязанность по обеспечению этого права. Участие следователя в осуществлении функции защиты гарантирует обеспечение конституционного права обвиняемого на защиту, а также выполнение одной из задач уголовного судопроизводства, заключающейся в том, чтобы ни один невиновный не был привлечён к уголовной ответственности. Функция защиты в деятельности следователя заключается в принятии процессуальных решений, в той или иной степени реабилитирующих обвиняемого (подозреваемого) или содержащих вывод о наличии обстоятельств, смягчающих его ответственность, т.е. ограждение граждан от неосновательного обвинения и подозрения в совершении преступления.

Не может служить аргументом против того, что следователь осуществляет обвинение и защиту, отсутствие в законе прямого указания на эти функции. Многие научные понятия имеют собирательный, обобщённый характер.

Совместимость функций обвинения и защиты на данной стадии процесса становится понятной и объяснимой, если учесть их производный характер от функции исследования обстоятельств дела и осуществление той или иной из них в зависимости от результатов исследования обстоятельств дела. Логика деятельности следователя такова, что, обвиняя лицо и будучи поэтому заинтересованным в том, чтобы это обвинение соответствовало истине, было правильным и не опровергалось в дальнейшем (обвиняемым, защитником, прокурором, судом), он не может отрицать того, что опровергает либо может опровергнуть или заменить выдвинутое им обвинение. Даже с точки зрения возможности наступления невыгодных для него последствий в результате необоснованного обвинения, следователь заинтересован в том, чтобы учесть оправдывающие, а также смягчающие ответственность обстоятельства, и, наоборот, при реализации функции защиты следователь заинтересован в том, чтобы его действия по защите обвиняемого не были расценены как неосновательное выгораживание виновного.

Следователь довольно часто получает доказательственную информацию, которую в момент получения нельзя определить, направлена ли она на изобличение либо на оправдание. Лишь при оценке и сопоставлении с другими доказательствами можно решить, обвинительная она либо оправдательная. Обвинение, защита и разрешение дела немыслимы без исследования обстоятельств дела, установления истины по делу. Не случайно в уголовном процессе существуют специальные правовые институты, предназначенные для исследования и судебного разбирательства. Реализация функций обвинения, защиты и разрешения дела предопределяется результатами исследования обстоятельств дела, причём общеизвестно, что наибольший удельный вес во всей деятельности следователя приходится именно на исследование обстоятельств дела, установления истины. Всё выше сказанное позволяет признать исследование обстоятельств дела одной из процессуальных функций в деятельности следователя.

Выполнение функции разрешения уголовного дела так же относится к деятельности следователя как и выше перечисленные три функции. Признание этой функции не должно приводит к выводу о том, что следователю принадлежит судебная функция, т.е. осуществление правосудия, но не стоит всякое разрешение уголовного дела приравнивать к осуществлению правосудия. Правосудие – это разрешение дел судом. При наличии основании и в порядке, предусмотренном законом, прекратить, а следовательно, разрешить уголовное дело могут также следователь и прокурор. В ст. 209, 211 УПК постановление о прекращении уголовного дела прямо рассматривается как одна из форм разрешения уголовного дела. Функция разрешения дела свойственна следователю в весьма ограниченных пределах: лишь в форме прекращения уголовного дела, а в некоторых случаях прекращение дела только с согласия прокурора.

Перечисленные направления в деятельности следователя оставляют за пределами процессуальных функций следователя рассмотрение и разрешение заявлений и сообщений о преступлении, обеспечение возмещения материального ущерба и возможной конфискации имущества, пресечение и предупреждение преступлений, розыск обвиняемого. Между тем эти направления деятельности следователя вытекают из задач уголовного судопроизводства, прямо закреплены в действующем законодательстве (ст. 2 УПК) и специфичны по своим ближайшим целям и формам осуществления. Смысл использования понятия процессуальной функции заключается в том, чтобы выделить и раскрыть все основные стороны процессуальной деятельности, познать её структуру.

Процессуальная деятельность начинается с момента поступления сигнала о совершённом преступлении. Поскольку, законом возложена обязанность рассматривать заявления и сообщения о преступлении и принимать по ним решения о возбуждении уголовного дела либо в отказе в этом на соответствующие органы, то эту функцию так же можно отнести к деятельности следователя.

Положение о неотвратимости ответственности за совершённое преступление включает в себя и неотвратимость возмещения виновным причинённого преступлением материального ущерба. Применение в уголовном процессе гражданско-правовых санкций, обеспечение возмещения материального ущерба, причинённого преступлением, имеют своей целью восстановить существовавший до преступления объём материальных благ лица (физического или юридического), пострадавшего от преступления. В соответствии с законом при наличии достаточных данных о причинении преступлением материального ущерба следователь обязан принять меры обеспечения предъявленного или возможного в будущем гражданского иска (1 ч. ст. 30 УПК). Если гражданский иск остался непредъявленным, суд при постановлении приговора вправе по собственной инициативе разрешать вопросы о возмещении материального ущерба. Отсюда следует, что при наличии достаточных данных о причинении преступлением материального ущерба следователь должен принять меры, обеспечивающие возмещение материального ущерба независимо от того, предъявлен ли гражданский иск и просит об этом гражданский истец. При производстве по уголовному делу о преступлении, за которое может быть применено наказание в виде конфискации имущества, следователь обязан принять меры обеспечения против сокрытия имущества обвиняемого. По своему содержанию она настолько близка к функции обеспечения возмещения материального ущерба, причинённого преступлением, что с полным основанием может быть объединена с ней в одну – функцию обеспечения материального ущерба, причинённого преступлением, и исполнения приговора в части конфискации имущества.

Одной из процессуальных функций следователя является пресечение преступлений и принятие мер к устранению обстоятельств, способствующих совершению преступлений. Эта функция вытекает из общей цели уголовного судопроизводства – способствовать предупреждению и искоренению преступлений. Стать 21 УПК обязывает следователя выявлять причины и условия, способствовавшие совершению преступления, и принимать меры к их устранению. Выявление указанных причин и условий достигается в процессе исследования обстоятельств дела.

Самостоятельным направлением в деятельности следователя является розыск обвиняемого. Эта функция достаточно чётко выражена в уголовно-процессуальном законодательстве: при неизвестности места нахождения обвиняемого следователь принимает необходимые меры к его розыску (ч. 1 ст. 196 УПК).

Из вышеизложенного явствует, что следователь, будучи названным в законе (ч. 1 ст. 21 УПК РФ) органом уголовного преследования, осуществляет следующие функции.

1. Исследование фактических обстоятельств уголовного дела (дела о преступлении), которое выражается в уголовно-процессуальном доказывании (установлении), а также логическом обосновании обстоятельств, образующих предмет доказывания по каждому уголовному делу (ст. 73 УПК РФ), по отдельности и в их совокупности.

2. Уголовное преследование, которое выражается в выдвижении, формулировании и обосновании первоначального подозрения и обвинения, привлечении лица к участию в уголовном деле в качестве подозреваемого и обвиняемого, изменении обвинения при наличии к тому законных оснований, составлении обвинительного заключения и направлении уголовного дела прокурору для последующего направления в суд.

3. Разрешение уголовного дела или обвинения по существу, которое выражается в прекращении уголовного дела или уголовного преследования в отношении отдельного лица по основаниям, тождественным основаниям оправдательного приговора, т.е. за отсутствием события преступления, за отсутствием состава преступления и ввиду непричастности подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления (п. 1 и 2 ч. 1 ст. 24 и п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ).

Следователь участвует также в осуществлении функции защиты, что выражается в добывании по ходатайствам стороны защиты оправдательных доказательств, полностью опровергающих предъявленное обвинение, например, подтверждающих алиби обвиняемого или наличие обстоятельства, исключающего преступность и наказуемость деяния (необходимой обороны, крайней необходимости и др. - ст. 37 - 42 УК РФ), обстоятельств, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания, или, по крайней мере, обстоятельств, смягчающих уголовное наказание (ст. 61, 75, 76 и др. УК РФ).

Особого рассмотрения заслуживает право следователя прекращать уголовные дела и уголовное преследование по нереабилитирующим основаниям, а именно: за истечением сроков давности, в связи со смертью подозреваемого или обвиняемого, при отсутствии заявления потерпевшего, наличии акта амнистии, в связи с примирением сторон, в связи с деятельным раскаянием и некоторым другим (п. 3 - 6 ч. 1 ст. 24, ст. 25, п. 3 - 5 ч. 1 ст. 27, ст. 28 УПК РФ). Специфика такого прекращения заключается в том, что оно производится или в условиях, когда вопрос о виновности лица остается вообще не решенным, или даже решается с положительным выводом о виновности обвиняемого в совершении определенного преступления, как это имеет место при прекращении уголовного дела и уголовного преследования, за примирением сторон и в связи с деятельным раскаянием.

Это право является особенно важной характеристикой многогранной и многофункциональной деятельности современного российского следователя, который не только устанавливает фактические обстоятельства дела, осуществляет уголовное преследование, но и участвует в осуществлении прямо противоположной процессуальной функции - защиты, а еще и разрешает уголовное дело по существу путем его прекращения с реабилитацией обвиняемого и даже (с согласия руководителя следственного органа) с выводом о виновности обвиняемого в совершении инкриминируемого преступления.

Процессуальные функции следователя представляют собой взаимосвязанную систему. Эта связь проявляется, во-первых, в определённой обусловленности одних функций результатом реализации других, во-вторых, в одновременном осуществлении некоторых функций.

Взаимосвязь первого порядка проявляется в следующем. В зависимости от результата реализации функции рассмотрения и разрешения заявлений или сообщений о преступлении наступает либо не наступает необходимость продолжать исследование обстоятельств дела. Это происходит тогда, когда для разрешения сообщения производится проверка, позволяющая ответить на вопрос о наличии или отсутствии признаков преступления.

После возбуждения уголовного дела функция исследования обстоятельств дела осуществляется в обязательном порядке. Даже если реализация её началась до возбуждения дела, на данном этапе она реализуется в значительно большем объёме и иными процессуальным средствами. Реализация этой функции приводит следователя к выводам либо о достаточности доказательств для привлечения лица к уголовной ответственности (и тогда реализуется функция обвинения), либо о наличии оснований, в силу которых уголовное дело подлежит прекращению (и тогда реализуется функция разрешения дела). В первом случае исследование обстоятельств дела осуществляется вплоть до окончания следствия. В зависимости от её результатов может быть окончательно реализована (в рамках предварительного расследования) функция обвинения (когда дело направляется прокурору с обвинительным заключением или с постановлением о направлении дела в суд для рассмотрения вопроса о применении принудительных мер медицинского характера) либо функция разрешения дела (когда дело прекращается).

Если исследование обстоятельств дела показывает неосновательность подозрения или обвинения лица в совершении преступления либо наличие обстоятельств, смягчающих ответственность обвиняемого, следователь принимает законом меры ограждения обвиняемого от неосновательного обвинения.

Когда в процессе осуществления функций рассмотрения и разрешения сообщения о преступлении и исследовании обстоятельств дела становится известно, что преступные действия продолжаются или сохранилась возможность их совершения, либо установлены обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, следователь принимает меры к пресечению преступления и устранению названных обстоятельств, реализуя таким образом функцию предупреждения преступлений.

Наконец, посредством исследования обстоятельств дела устанавливается наличие либо отсутствие основания для реализации функции обеспечения возмещения материального ущерба, причинённого преступлением, и исполнения приговора в части конфискации имущества.

Реализация функции исследования обстоятельств дела в свою очередь зависит от реализации и других функций, в частности обвинения и защиты.

Взаимосвязь процессуальных функций следователя проявляется также в том, что многие из них осуществляются параллельно, а иногда даже в одних и тех же формах. Например, обвинение, пресечение и предупреждение преступлений, обеспечение возмещения материального ущерба и исполнения приговора в части конфискации имущества могут осуществляться параллельно друг с другом, а также с исследованием обстоятельств дела. То же самое можно сказать о функции защиты. Розыск обвиняемого ведётся лишь при неизвестности места его нахождения. Без успешного осуществления этой функции не могут быть полностью реализованы многие другие, например обвинение, обеспечение возмещения материального ущерба, разрешение дела, а иногда и такие, как исследование обстоятельств дела, пресечение и предупреждение преступлений.

Функция разрешения дела тесно связана с другими функциями; связь эта заключается не только в том, что разрешение логически вытекает из реализации других процессуальных функций, но и в том, что функция разрешения представляет как бы кульминацию осуществления функций исследования обстоятельств дела, обвинения и защиты. Постановление о прекращении дела содержит итоговый анализ собранных доказательств, который венчает исследование обстоятельств дела (а следовательно, и реализацию данной функции). В выводах о виновности или невиновности, степени виновности, формах и степени ответственности реализуется функция обвинения, а иногда и защиты.

При прекращении дела по нереабилитирующим основаниям функция обвинения реализуется при формулировании вывода о виновности лица в совершении преступления, а функция защиты – вывода, уменьшающего обвинение или констатирующего наличие обстоятельств, смягчающих ответственность обвиняемого.

При прекращении дела по реабилитирующим основаниям одновременно с функцией разрешения реализуется и функция защиты. Но обвинение или защита отнюдь не являются обязательными элементами разрешения дела. В частности, эти функции не осуществляются, когда уголовное дело, по которому нет подозреваемого или обвиняемого, прекращается за отсутствием события преступления, как, впрочем, и другие функции, кроме функций исследования обстоятельств дела и разрешения дела.

Следователь осуществляет свои функции, взаимодействуя с другими участниками процесса, роль которых определяется либо их специальным назначением (свидетель, эксперт, специалист, переводчик, понятой, защитник), либо наличием у них самостоятельного процессуального интереса (потерпевший, обвиняемый, гражданский истец, гражданский ответчик). Не вдаваясь в детальное рассмотрение роли перечисленных участников процесса, отметим, что их участие в расследовании имеет производный характер. Они в той или иной форме содействуют установлению обстоятельств дела и его правильному разрешению.

Специфичны, в частности, роли обвиняемого и защитника, которые осуществляют функцию защиты. Причём для обвиняемого функция защиты и функция содействия следователю в установлении обстоятельств дела являются факультативными. Защитник же призван осуществлять только функцию защиты и, лишь действуя в пределах этой функции, может содействовать установлению обстоятельств дела и его правильному разрешению.

В исследовании обстоятельств дела не предварительном следствии могут активно участвовать заинтересованные участники процесса и их представители. Они вправе непосредственно представлять доказательства (ч.2 ст. 70 УПК), а так же ходатайствовать о допросе свидетелей, производстве экспертизы и других следственных действий по собиранию доказательств. Закон (ст.ст. 184 и 185 УПК) предусматривает возможность экспертизы (право знакомиться с постановлением о назначении экспертизы, представлять дополнительные вопросы для получения по ним заключения эксперта, знакомиться с заключением эксперта, заявить отвод эксперту и т.д.).

При производстве осмотра следователь вправе привлечь к участию обвиняемого, подозреваемого, потерпевшего, свидетеля (ч. 1 ст. 179 УПК), делая их тем самым активными участниками исследования обстоятельств. В законе нет указания о возможности привлечения названных лиц к участию в обыске и выемке. Но исходя из содержания и назначения указанной нормы можно по аналогии привлекать этих участников процесса к производству обыска и выемки.

При выяснении характера и размера материального ущерба можно использовать помощь самого потерпевшего (гражданского истца).

Важной предпосылкой успешного выполнения следователем его процессуальных функций является возложение на участников предварительного следствия определённых процессуальных обязанностей, соответствующих их роли в уголовном процессе и корреспондирующих задачам и функциям следователя.

Глава II. Психологические основы деятельности следователя

  2.1 Расследование как познавательный и удостоверительный процесс

Раскрытие и расследование преступлений, как известно, осуществляются путем отыскания, собирания, закрепления, проверки, оценки доказательств и обоснования ими выводов и решений по делу. Эта деятельность в уголовно-процессуальной теории охватывается понятием судебного доказывания.

Судебное доказывание вообще и расследование в частности обычно определяют как разновидность процесса познания. Это обосновывается тем, что познание в уголовном судопроизводстве как любая область познавательной деятельности подчинено общим гносеологическим закономерностям. Поэтому в юридической литературе познание в уголовном процессе и судебное доказывание обычно характеризуются как взаимозаменяющие понятия и употребляются в качестве синонимов. Однако, хотя следственная деятельность и носит исследовательский, познавательный характер, рассматривать понятия доказывания и познания как идентичные, ставить между ними знак равенства не следует. Они не полностью совпадают.

Познание - это получение истинного представления о чем-либо, приобретение знаний. Каждый шаг практической деятельности связан с определенными знаниями о событиях, процессах и явлениях объективного мира. Знания служат исходным пунктом, средством и целью всякой деятельности. В уголовном судопроизводстве познавательные элементы органически вплетены в процессуальную деятельность следователя и поэтому создается впечатление, что познание здесь совпадает с доказыванием.

Чтобы увидеть несовпадение между указанными понятиями и процессами, нужно обратиться к характеру достигаемых при этом знаний. В сущности рассматриваемый вопрос является производным от вопроса о том, что такое истинность и достоверность; различаются ли, и в чем именно истинное и достоверное знание. До последнего времени юристы не видели различия между ними. Лишь в философской литературе встречаются указания на нетождественность этих понятий.[31] Между тем при кажущейся однозначности истинное и достоверное, совпадая в главном, имеют и немаловажное отличие.

Как истинное, так и достоверное знание в равной степени правильно, адекватно отражают действительность. Но при этом достоверность, в отличие от истинности, характеризует не только отношение нашего знания к отражаемому объекту, их соответствие друг другу, но, кроме того, еще и обоснованность нашего знания, сознание этой обоснованности. Догадка, предположение, гипотеза тоже могут соответствовать истине, но лишь будучи обоснованны они превратятся в достоверное знание. Можно познавать и быть обладателем истинного знания «для себя», не заботясь о передаче этого знания другим, не стремясь обосновать, подтвердить, удостоверить, то есть сделать его достоверным для всех.[32]

Однако общественная практика всегда требует подтверждения истинности знания. В процессуальной же деятельности наличие оснований, аргументов, доводов, подтверждающих и позволяющих проверить правильность наших знаний и выводов является решающим требованием. Проверяемость (верифицируемость) - обязательная черта знаний, используемых в уголовном судопроизводстве.

Для решения задач уголовного судопроизводства необходимы не только истинные, но и достоверные знания о предмете расследования и судебного разбирательства. Удостоверение, подтверждение, обоснование правильности каких-либо мыслей или решений при помощи доводов, аргументов, фактов и есть доказывание в широком смысле слова. Доказывание придает знаниям характер достоверности.

Индивидуальное познание может удовлетвориться доказыванием «для себя», но, чтобы стать общим достоянием, полученные знания должны быть надлежащим образом обоснованы и документированы. В судебном доказывании познание сопровождается специальной деятельностью, удостоверяющей правильность полученных знаний и принятых решений.

Говоря о доказывании, всегда имеют в виду адресат, к которому обращен этот процесс и которому надлежит доказать то или иное положение. В уголовном судопроизводстве адресатами доказывания являются не только сам субъект познания и соответствующие процессуальные инстанции, но и общество в целом.

Итак, судебное доказывание имеет познавательную и удостоверительную стороны. Последняя не охватывается познанием в собственном смысле слова.

Доказывание как познавательный и удостоверительный процесс в уголовном судопроизводстве, в отличие от других областей человеческой практики, детальнейшим образом регламентировано юридическими актами. Уголовно-процессуальный порядок доказывания (использование лишь предусмотренных законом источников знания, обязательная процедура получения и запечатления знаний, необходимость известного минимума знаний для принятия тех или иных решений и их строго определенная форма), отражая гнесеологические и психологические закономерности и достижения общественной практики, является наиболее целесообразным для решения задач уголовного судопроизводства. Этот процессуальный порядок в наибольшей степени обеспечивает достижение истинного и достоверного знания, правильность принимаемых решений, их общественное признание и должный воспитательный эффект.

Однако судебное доказывание не исчерпывает всех путей познания в уголовном судопроизводстве. Следователь получает относящиеся к делу знания также и непроцессуальным путем, из непроцессуальных источников, запечатленные в непроцессуальной форме.

Речь идет об информации, добываемой в результате оперативно-розыскной деятельности органов дознания, сообщений прессы и представителей общественности, поисковых мероприятий, проводимых в порядке подготовки процессуальных действий. Это познавательная деятельность играет очень важную, хотя и вспомогательную, обеспечивающую роль.

Непроцессуальная информация позволяет правильно выбрать направление расследования, указывает источники и средства получения нужных знаний об обстоятельствах исследуемого события процессуальным путем, который содержит надежные гарантии достижения истины.

Непроцессуальные формы познания не содержат столь надежных гарантий достоверности и поэтому сведения, полученные из непроцессуальных источников, всегда рассматриваются как предварительные. Они не входят в доказательственный материал и не могут служить основанием для юридически значимых решений по делу.

Как известно, основой познания и критерием его истинности является практика. Познание осуществляется чувственным, эмпирическим (непосредственным) и рациональным, логическим (опосредствованным) путем. При всей важности первой ступени познания эмпирическое знание ограниченно потому, что, во-первых, ограниченны естественные возможности органов чувств и, во-вторых, они способны отразить лишь внешние качества и стороны событий, простейшие отношения между вещами и явлениями. Именно мысль придает особую остроту органам чувств человека.

Неверно представлять процесс познания в виде раздельных, разновременных и сменяющихся друг друга стадий: чувственной и рациональной, относить какие-то познавательные действия в уголовном судопроизводстве только к живому созерцанию, а какие-то к абстрактному мышлению.

Подобные высказывания встречаются в некоторых работах. Так, авторы книги «Обоснованность приговора» пишут: «Непосредственное познание в уголовном процессе возможно в тех случаях, когда следователь производит такие следственные действия, как осмотр, обыск, следственный эксперимент и другие, направленные на обнаружение тех или иных предметов, явлений, могущих быть доказательствами по делу»[33]. Приведенное высказывание позволяет думать, будто в указанных случаях следователь не мыслит, а лишь накапливает наблюдения, и будто в иных случаях возможны «сугубо рациональные» формы познания, лишенные чувственной информации.

Столь же неточным является утверждение А.А. Старченко о том, что в судебном познании непосредственное наблюдение отдельных фактических обстоятельств и логические выводы и оценки не должны совмещаться в одном лице.[34] Тогда как речь может идти лишь о недопустимости совмещения в одном лице различных процессуальных функций, а не различных познавательных форм свойственных любому процессу познания.[35]

Всякое познание является единством непосредственного и опосредствованного. В философской литературе отмечается, что чистое чувственное познание как самостоятельный этап имеет место только в истории человечества и в какой-то степени в становлении мышления ребенка. У современного взрослого человека мышление и чувство перестали быть последовательно сменяющими друг друга этапами, они являются неразрывно связанными моментами процесса познания.

Это, конечно, не означает невозможности аналитического расчленения этих двух сторон в процессе познания. Необходимость такого расчленения обусловлена тем, что преобладание чувственных или рациональных элементов служит основой для классификации источников наших знаний, различия в методах их проверки и оценки.

Различие чувственного и рационального отражается не только в познавательной, но и в удостоверительной стороне судебного доказывания. Соответственно этим двум формам познания известно эмпирическое и рациональное доказывание.[36]

Первый вид доказывания имеет место в том случае, когда для удостоверения определенного положения нам достаточно непосредственно воспринять тот или иной предмет и предъявить его другим лицам, тем самым подтвердив справедливость доказываемой мысли. Так можно доказывать наличие или отсутствие дефектов в одежде, осмотрев и предъявив эту одежду.

Рациональное, логическое доказывание имеет место тогда, когда объект мысли недоступен восприятию, когда получение знаний и их удостоверение происходит при посредстве других предметов и сведений о них. Так, тот же факт - наличие дефектов в одежде - может быть установлен и удостоверен документом мастерской о приеме одежды в ремонт, показаниями мастера и тому подобным.

Но далеко не всегда эмпирическое и логическое доказывание взаимозаменяемы. Область применения первого значительно уже, чем второго. Обычно это объясняют тем, что событие преступления, как таковое, к моменту расследования и судебного разбирательства находится в прошлом и лишь в силу этого недоступно непосредственному восприятию.[37] Даже если бы следователь (или суд), подобно очевидцу, имел возможность непосредственно наблюдать какое-либо событие, то и в этом случае его органам чувств были бы доступны лишь внешние стороны преступного деяния.

Преступление как предмет исследования - сложное и многостороннее явление, и ни один очевидец не может созерцать всех элементов: приготовительных действий, сговора участников, субъективной стороны, причинной связи между действием и результатом, причин и условий, способствовавших совершению преступления, и т.д. Все это в совокупности устанавливается (доказывается) при посредстве других фактов.

Чтобы охарактеризовать процесс расследования, необходимо указать на отличие понятий доказательства и доказывания в уголовном процессе от соответствующих понятий, употребляемых в логике.

Классической логике вообще не известен термин «доказывание». В ней обычно пользуются понятием «доказательство», которым обозначают установление истинности какого-либо суждения путем его выведения из других суждений, считающихся истинными. Иначе говоря, логическим доказательством называют процесс обоснования какого-либо положения, само рассуждение, то есть мыслительный процесс.

А то, чем обосновывается определенная мысль (тезис), именуется не доказательством, как в обычном словоупотреблении, а аргументом.[38]

Поскольку в логике получение какого-либо знания путем вывода из других суждений является системой умственных операций, некоторые юристы сочли и судебное доказывание только мыслительным процессом. Наиболее категорично этот взгляд высказал А.Я. Вышинский: «Не подлежит никакому оспариванию тождество процесса доказывания обычному процессу мышления».[39] Такая характеристика является крайне односторонней. Она игнорирует тот очевидный факт, что доказывание не исчерпывается работой мозга, оно включает еще и систему реальных действий следователя и иных участников процесса.

Логика оперирует лишь готовыми знаниями, понятиями, отвлекаясь от источников этих знаний, их отыскания, запечатления, удостоверения, документирования и практической проверки, то есть всего того, что составляет содержание процесса доказывания. Судебное доказывание, как и все расследование в целом, - это не теоретически-познавательная, а прежде всего практическая деятельность, регламентированная уголовным процессом. Мыслительная работа является стороной этого процесса, органическим вплетением в него. Она объективируется, отражается в следственных действиях и вынесенных решениях по делу.

Другую крайность представляет взгляд, согласно которому умственные процессы не входят в судебное доказывание. Его сторонники исходят из того, что судебное доказывание регулируется правовыми нормами, а мышление - объективными закономерностями, которые не могут быть предметом правового регулирования.

Нельзя отождествлять объективные законы развития общества и мышления с юридическими законами, но нельзя также не учитывать, что сила и жизненность правовых норм определяются тем, насколько они отвечают объективным закономерностям.

Доказательственное право не устанавливает, не отменяет, не изменяет законов мышления, а, опираясь на объективно существующие закономерности, учитывая их в процессуальных нормах, предписывает такой порядок исследования, который заставляет действовать и мыслить в точном соответствии с этими закономерностями.

Достаточно обратиться к тексту норм, определяющих содержание обвинительного заключения или приговора, вопросы, подлежащие разрешению при направлении дела в суд или при вынесении приговора и последовательность их разрешения, чтобы увидеть неразрывную связь реальных и мыслительных действий в процессе доказывания.

Закон, естественно, не стремится исчерпывающе регламентировать мыслительный процесс, как это пытались делать в системе формальных доказательств. Процессуальные нормы воплощают законы логики и психологические закономерности в трансформированном виде применительно к специфике следственной (судебной) деятельности.

Чтобы избежать явных противоречий, те, кто утверждает, что умственные процессы не входят в судебное доказывание, вынуждены исключить из него оценку доказательств. Оценка доказательств по их признанию, несомненно, мыслительный процесс. Однако утверждение о том, что это самостоятельная процессуальная категория, находящаяся вне границ понятия процессуального доказывания[40], несостоятельно.

Во-первых, оценка доказательств, как известно, является одним из наиболее детально разработанных вопросов доказательственного права. Признав оценку самостоятельной процессуальной категорией, то есть признав тем самым, что доказательственное право регулирует мыслительный процесс, сторонники рассматриваемой точки зрения вступают в противоречие со своим исходным тезисом.

Во-вторых, выделение оценки доказательств из судебного доказывания несостоятельно еще и потому, что она не представляет собой чистого умозрения. Это - суждения и выводы, которые отражаются в соответствующих действиях и процессуальных актах: постановлении, определении или приговоре.

Что же остается от судебного доказывания «за вычетом» оценки доказательств? Собирание и представление доказательств, заявляют некоторые авторы. Но тогда выходит, что в собирании и представлении доказательств не воплощается мыслительная, познавательная деятельность. В какой же форме, как не в процессе доказывания, главным образом и осуществляется познание, достигается истина, о которой говорит закон?

Доказательственному праву далеко не безразлично, как будет мыслить следователь или судья (от этого зависят их поведение, успех их деятельности), и поэтому оно насыщено положениями, которые оптимально предопределяют не только внешнюю сторону деятельности - поступки, но и внутреннюю - сам ход познания истины по уголовному делу.

Всеобщность гносеологических закономерностей давно уже поставила перед юристами вопрос о соотношении судебного и научного познания.

В прошлом многие ученые, отвечая на этот вопрос, всячески подчеркивали отличие и даже противопоставляли судебное и научное исследования, проводили идею о том, что истина, устанавливаемая в уголовном процессе, по сравнению с научной является истиной другого, видимо, низшего сорта. Легко увидеть связь сказанного с известным утверждением о том, что в судопроизводстве довольствуются максимальной вероятностью, а не достоверным знанием.

Между тем истина, то есть правильное отражение действительности, одинакова во всех областях науки и практики, как одинаковы основные процессы познания. Как ученые, так и практические работники должны применять научные методы, использовать научные познания. Отличие познания в научной и практической деятельности весьма относительно. Эту относительность можно наглядно показать на примере деятельности учреждений судебной экспертизы.

Обслуживая уголовный процесс» производя по поручению следователя сложные эксперименты, разрабатывая даже специальную научную методику для того, чтобы ответить на поставленный вопрос, эксперт является практиком, и его деятельность не носит характера научно-исследовательской. Однако предпринимая теоретическую разработку, не связанную с разрешением конкретной практической задачи, а имеющую целью усовершенствовать какую-либо методику исследования вещественных доказательств для последующего обслуживания следственных и судебных органов, эксперт становится научным работником. Деятельность его приобретает черты научного исследования. Таким образом, имеющиеся различия в том и другом случае не касаются сущности процессов познания.

Нельзя усмотреть отличия судебного и научного исследования и в объекте познания при всей специфичности тех явлений, которые служат предметом расследования. Известно, например, что вопрос о принадлежности А.С. Грибоедова к тайному обществу декабристов в свое время был предметом исследования в следственном производстве жандармского управления, а в наши дни явился темой капитального научного труда историка.[41]

Своеобразие расследования в отличие от других областей науки и практики определяется его целями, задачами, которые решаются в уголовном судопроизводстве. Им соответствуют и особые условия, в которых протекают познавательная деятельность, строго определенный процессуальный порядок.[42]

И научное, и практическое мышление связано с практикой, но во втором случае связь эта имеет более непосредственный характер. Работа практического ума непосредственно вплетена в практическую деятельность и подвергается непрерывному испытанию практикой, тогда как работа теоретического ума, основанная на практике, подвергается практической проверке главным образом в своих конечных результатах.

Вопрос, которым интересуется судебная психология, - о содержании деятельности следователя - принимает в правовой теории форму вопроса о его процессуальной функции. Некоторые авторы считают, что лицо, производящее расследование, выполняет обязанности преследования, обвинения. По мнению других, в его деятельности сочетаются функции обвинения и защиты. Третьи полагают, что в его руках сосредоточены все основные процессуальные функции: обвинения, защиты и разрешения дела по существу. Высказывалась мысль и о том, что деятельность следователя состоит из двух этапов: на первом -до появления в деле обвиняемого - следователь раскрывает преступление; на втором - после предъявления обвинения -изобличает это лицо, одновременно его и защищая.[43]

Представляется, однако, что в этих высказываниях отражаются попытки механически расчленить единую по своему характеру деятельность следователя и придать особое значение какой-либо одной стороне его многогранной работы.

Как отмечал еще К. Маркс, противоречит всем законам психологии попытка соединить в одном лице обвинителя, защитника, судью.[44]

Отечественный уголовный процесс последовательно проводит принцип разделения функций, в котором заложен глубокий психологический смысл. Он обеспечивает непредвзятость решений, взаимный контроль, устранение допущенных ошибок. Наиболее ярко это выражается в правилах об отводе участников уголовного судопроизводства.

Утверждение о наличии в деятельности следователя разнородных функций неизбежно заводит в тупик, заставляя признать невозможным удовлетворительное исполнение следователем всех предъявляемых к нему требований.

Действия, направленные на выявление виновного и применение мер процессуального принуждения, нельзя трактовать как специфическую деятельность обвинителя, ибо этим функции следователя не исчерпываются. Он обязан прежде всего выяснить, было ли в действительности совершено преступление, собрать как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого доказательства. Но это не означает, что в его руках сочетаются разнородные функции обвинения и защиты, осуществляемые одновременно или поочередно. Лицо, производящее расследование, направляет свою деятельность не на обвинение или защиту, а на выяснение истины, принимая то или иное решение в зависимости от результатов полного, объективного, всестороннего исследования обстоятельств дела.

В ходе собирания и проверки доказательств следователь ищет конечный вывод, а не отстаивает заранее сформулированный тезис. Больше того, в момент выполнения того или иного действия он часто сам не знает, какое значение в конечном счете будет иметь тот или иной факт, то или иное доказательство, ибо оценка его в момент получения носит сугубо ориентировочный характер.

Предъявление обвинения также не связывает следователя определенной позицией, не превращает его в обвинителя, а означает констатацию им того положения, что ранее возникшие версии проверены и отпали, собранные и неопровергнугые доказательства указывают на совершение преступления данным лицом, и оно привлекается к активному участию в деле, чтобы обеспечить объективное исследование всех обстоятельств, испытать «на разрыв» доказательственный материал, выдвинуть новые версии и тому подобное.

В случае необходимости применяются меры процессуального принуждения. Однако и они в конечном счете направлены на выяснение истины по делу, а не на отстаивание уже имеющегося исходного тезиса.

Ни деятельность следователя в целом, ни одно из следственных действий, образующих эту деятельность, ни одна операция или тактический прием, применяемые для выполнения следственных действий, не имеют заранее намеченной цели обвинения или защиты.

Сказанное дает основание для вывода о том, что следователь выполняет в уголовном процессе функцию расследования, то есть полного, всестороннего, объективного исследования всей совокупности обстоятельств, имеющих значение для дела, и решения на этой основе вопроса о прекращении дела или о направлении его в суд.