Особый порядок принятия и изменения

2.3 Особый порядок принятия и изменения

 

Конституция России фактически относиться жестким конституциям.

Принципы и положения Конституции играют направляющую роль для всей системы права и системы законодательства. Именно Конституция сам процесс правотворчества – устанавливает, какие основные акты принимают различные органы, их наименования, юридическую силу, порядок и процедуру принятия законов.[15]

В самой Конституции названы федеральные конституционные законы и многие федеральные законы, которые должны быть приняты в соответствии с ней. Принятие новой Конституции вызывает обычно значительное изменение и обновление текущего законодательства.

Особый порядок изменения и дополнения Конституции предусмотрен в гл. 9, специально усложненная процедура внесения и принятия предложений о пересмотре или изменении различных частей Конституции требуется соблюдение интересов большинства субъектов федерации, выраженное в обязательности утверждения таких изменений путем принятия соответствующих законов представительными органами государственной власти субъектов РФ.[16]

Конституция РФ предусматривает четыре способа ее изменения: внесения поправок; включение названия нового субъекта (субъектов) РФ, принятого в состав Федерации на основе добровольного присоединения территории зарубежного государства или в результате образования нового субъекта РФ на ее территории; изменение названия субъекта РФ, уже состоящего в Федерации; общий пересмотр Конституции.[17]

Первый способ. Положения гл. 1, 2, 9, в соответствии со ст. 135 Конституции изменяются в наиболее затрудненном порядке, так как внесение любой минимальной поправки в эти главы возможно только посредством принятия новой Конституции. Данные нормы глав Конституции составляют «фундамент» всех иных конституционных норм. Любая норма гл. 1, 2, 9, находиться в системной связи с другими конституционными положениями. Поэтому даже незначительное изменение может привести к тому, что придется заново пересматривать содержание конституционного текста в целом.

Второй способ. Поправки к гл. 3- 8, в соответствии со ст. 136 Конституции принимаются в порядке, предусмотренном для Федерального Конституционного закона (ст. 108), и вступают в силу после их одобрения органами законодательной власти не менее чем двумя третями субъектов Федерации. При раскрытии содержания данных статей законодатель в ФЗ от 4 марта 1998г. «О порядке принятия и вступления в силу поправок к Конституции Российской Федерации» исходит из толкования Конституционным Судом РФ.

Третий способ. Часть 1 ст. 137 Конституции РФ гласит, что изменения в ст. 65 Конституции, предусматривающие принятие в Российскую Федерацию нового субъекта или образование в ее составе нового субъекта Федерации, а также изменение конституционно правового статуса действующего субъекта Федерации, вносятся на основании федеральных конституционных законов. Особенности принятия таких федеральных конституционных законов установлены ФКЗ от 17 декабря 2001г. «о порядке принятия в Российскую Федерацию и образование в ее составе нового субъекта Российской Федерации».

Четвертый способ. Все три изложенных способа изменения конституции относятся к числу жестких. Однако внесение изменений в действующую Конституцию возможно и в упрощенном порядке на основании указов Президента РФ.[18]

Наряду с принятием поправок развитие Конституции РФ осуществляется путем принятия федеральных конституционных законов.

2.4 Прямое действие

 

Конституция РФ имеет прямое действие согласно ч. 2 ст. 15 Конституции РФ «Органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации».

Это означает, что нормы Конституции РФ являются непосредственно действующими, то есть для их осуществления не требуется в качестве обязательного условия принятия дополнительных, конкретизирующих отраслевых правовых норм. Вместе с тем многие нормы Конституции РФ, в силу высокого уровня обобщенности правового регулирования, нуждаются в дополнительной регламентации путем принятия актов текущего законодательства.

Проблема обеспечения прямого действия Конституции РФ при осуществлении правосудия получила разрешение в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 1995 г. «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия», где говорится о том, что суд, разрешая дело, применяет непосредственно Конституцию РФ, в частности:

а) когда закрепленные нормой Конституции РФ положения, исходя из ее смысла, не требуют дополнительной регламентации и не содержат указания на возможность ее применения при условии принятия федерального закона, регулирующего права, свободы, обязанности человека и гражданина и другие положения;

б) когда суд придет к выводу, что федеральный закон, действовавший на территории Российской Федерации до вступления в силу Конституции РФ, противоречит ей;

в) когда суд придет к убеждению, что федеральный закон, принятый после вступления в силу Конституции РФ, находится в противоречии с соответствующими положениями Конституции РФ;

г) когда закон либо иной нормативный правовой акт, принятый субъектом Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, противоречит Конституции РФ, а федеральный закон, который должен регулировать рассматриваемые судом правоотношения, отсутствует.

Рассмотрев юридические свойства Конституции РФ можно сделать следующие выводы. Конституция является основным источником любой отрасли национального права, и в первую очередь конституционного. Конституция принимается народом или от имени народа, она является высшей формой воплощения государственной воли народа.

Конституционные нормы имеют учредительный характер, устанавливая основные принципы существования государства (основы конституционного строя), основы организации государственной власти, устанавливают порядок создания иных правовых норм. Конституционные нормы первичны, нет другого правового акта, которому Конституция должна бы была соответствовать.

 
3. Конституционность государства и правовая охрана Конституции Российской Федерации   3.1  Конституционность государства

Практически во всех современных государствах (независимо формы государственного устройства и господствующей политической идеологии) существуют конституции. Но наличие в государстве конституции еще не позволяет отождествлять его с “конституционным государством” в современном смысле. Конституционность государства отнюдь не исчерпывается тем, что в нем существует некий основной закон, возможно, закрепляющий определенный компромисс социально-политических сил, устанавливающий то или иное государственное устройство и компетенцию органов власти. Конституционность не исчерпывается и тем, что этот основной закон обладает реальным практическим действием, верховенством по отношению к остальным законам и может быть изменен лишь путем особой законотворческой процедуры. Это необходимые, но не достаточные признаки конституционной государственности. В современном смысле конституционность государства — это прежде всего его связанность правом, а конституция — в первую очередь декларация прав человека и гражданина, гарантированных властью и ограничивающих ее осуществление. Иначе говоря, конституция — надлежащая форма основополагающего узаконения правового характера организации и функционирования власти в ее отношениях с субъектами гражданского общества. “Конституционная запрограммированность” осуществления по государственной власти означает, что лежащие в основе законотворчества представления о праве и его позитивности, о социальных функциях и инструментальном характере законов подчинены идеологии прав человека как совокупности дозаконотворческих требований, объективно возникающих из бытия человека в современном индустриальном и постиндустриальном обществе.[19] Эти требования составляют конкретное практическое основание конституции и служат юридическим, а вовсе не моральным или политическим критерием оценки конституционного характера государства. Другими словами, конституция содержит в себе критерии, позволяющие судить о функционировании государственной власти с позиции права, приводить осуществление власти в соответствие с правом. Таким образом, в демократическом конституционном (правовом) государстве система гарантий свободы, самостоятельности и собственности должна быть закреплена прежде всего в конституции, а это предполагает прямое действие конституционных норм и эффективные процедуры конституционного контроля. В первую очередь речь идет о правах человека и гражданина, выражающих минимальную неотчуждаемую меру свободы в обществе и государстве и тем самым ограничивающих возможности законодательных запретов (закон не может запрещать то, что гарантировано конституцией), очерчивающих пределы допустимой компетенции государственных органов и должностных лиц в их отношениях с гражданами и их ассоциациями. Отсюда следует, что если статьи конституции гарантируют права и свободы и в то же время определяют, что осуществление этих прав и свобод регламентируется или даже может быть ограничено законом, то фактически статьи конституции ничего не гарантируют. Вместе с тем конституционное право должно предусматривать случаи ограничения прав и свобод, необходимого ради свободы других и защиты конституционного строя, и, конечно, на этот счет должны приниматься органические законы, предусмотренные конституцией. Уже это обстоятельство указывает на необходимость эффективного конституционного контроля, сопоставляющего органическое законодательство с объективным смыслом гарантий свободы, самостоятельности и собственности.  Конституционное закрепление прав человека и гражданина, равно как и судебное признание (в решениях верховного или конституционного суда) конституционного характера других гарантий свободы, самостоятельности и собственности, не зафиксированных в конституции, лишает законодателя полномочий устанавливать административную процедуру регулирования тех отношений, в которых действуют эти конституционные гарантии. И если законодатель не соблюдает или упускает из виду это требование, то с точки зрения права возможен спор между любым гражданином и высшим органом государственной власти по поводу надлежащих гарантий свободы, самостоятельности и собственности. Такой спор может рассматриваться только в рамках судебной процедуры и только органом, который подчинен исключительно конституции и в задачу которого входит ее толкование в свете аксиом и принципов права. Далее, законодатель вправе запрещать только те формы реализации конституционных прав и свобод, которые являются общественно вредными, нарушают права других граждан и противоречат основам конституционного строя. Граждане должны иметь возможность оспорить любой такой законодательный запрет, если он затрагивает их права. Но даже если конституционный суд подтверждает конституционность такого запрета, не исключено, что в судебной практике сложится обыкновение, искажающее смысл этого запрета и тем самым нарушающее конституционные права граждан. А если конституционные права нарушаются обыкновением судебной практики, то такое нарушение, как правило, не устраняется судами второй инстанции или в порядке надзора. Эффективно защитить права в таких случаях может только конституционный суд, ибо он не связаны никакими обыкновениями законоприменительной практики.  Описанные требования конституционализма означают, что речь идет о конституционном государстве в нормативном смысле: современная конституционная государственность предполагает достаточно высокий уровень развитости и эффективности формально-юридических гарантий свободы, самостоятельности и собственности, реальные механизмы ограничения публичной политической власти правами человека и гражданина.[20] Интересно отметить, что первый советский Основной закон -Конституция РСФСР 1918 г. — был законом скорее реальным, чем фиктивным. Но этот Основной закон закреплял формальное неравенство, т. е. в принципе противоречил праву: избирательных прав были лишены “эксплуататоры и их пособники” (лица, прибегающие к наемному труду, живущие на нетрудовой доход, частные торговцы, коммерческие посредники, священнослужители и т. д.); на выборах рабочие имели преимущества перед крестьянами; гарантии свободы выражения мнений, свободы собраний и свободы ассоциаций трактовались как предоставление средств массовой информации, зданий и помещений и вообще всех необходимых технических и материальных средств “в распоряжение рабочего класса и крестьянской бедноты”. Все так и было в действительности, правда, от имени “рабочего класса и крестьянской бедноты” выступала тоталитарная бюрократия.  А вот Конституция СССР 1936 г., или “сталинская Конституция”, напротив, была фиктивным основным законом. В ее тексте были провозглашены многие из тех прав, которые зафиксированы во Всеобщей декларации прав человека 1948 г., причем права закреплялись как всеобщие и равные для всех “трудящихся” (имелось в виду, что “эксплуататоры и их пособники” были уже уничтожены). А в действительности человек был совершенно бесправен и бессилен перед лицом сверхмощной машины тотального террора.  Фиктивной была и Конституция СССР 1977 г. Проекты первой Конституции Российской Федерации в принципе соответствуют стандартам демократической правовой государственности, особенно в том, что касается прав человека, их надлежащих гарантий и защиты. Но прежде чем все это воплотится в реальность, необходимо дождаться тех времен, когда в стране не только сформируется нормальное гражданское общество, но и практика эффективной судебной защиты Конституции, конституционная юрисдикция, являющаяся в современном правовом государстве важнейшим источником конституционного права. Ибо конституция — это не просто совокупность декларативных и нормативных установлений, а фундаментальные правила правового общения, которые должны постоянно применяться и конкретизироваться в процессе непрерывного формирования и развития правопорядка. В этом смысле конституция служит основой всего правового законодательства. Таким образом, “конституционность” законов — это не столько их непротиворечие конституции, сколько их, так сказать, “конституционно-правовая органичность”. Последнее означает, что любой правовой закон является в той или иной мере “органическим” в том смысле, что он развивает и конкретизирует правовые положения, сформулированные или зафиксированные в конституции. Однако любой процесс содержательного развития конституционно-правовых начал (особенно в том, что касается прав человека и гражданина) — это процесс толкования права. А толкование права — функция не столько законодателя, ибо над ним всегда довлеют конкретные социально-политические интересы, сколько независимого суда. Такое суждение не означает принижения роли демократического законотворчества в процессе объективирования права, а лишь подчеркивает, что развитие и конкретизация конституционного права должны происходить в первую очередь через практику конституционного суда. С ней должен сверяться законодатель. Когда конституционный суд признает закон антиконституционным, он одновременно дает определенное толкование конституционно-правовых начал и формулирует “конкретное”, или “интерпретированное”, конституционное право. Соответственно правовые законы должны приниматься с учетом этих авторитетных интерпретаций и развивать конституционно-правовые начала в органичном единстве с уже выработанными интерпретациями. Итак, конституционность государства, рассмотренная в аспекте организации и функционирования власти в ее отношениях с индивидами, предполагает наличие судебного института, основная функция которого состоит в рассмотрении споров между гражданами и органами государственной власти по поводу конституционности актов, издаваемых последними, т. е. по поводу нарушения прав, которые имеют фундаментальный характер и не могут быть нарушены даже законодателем. Таким образом, суд, или конституционный суд, является высшим хранителем конституционности государства и, следовательно, не только контролирует соблюдение конституции, но и выступает как интерпретатор наиболее фундаментальных прав независимо от их эксплицитного выражения в тексте конституции и в этом смысле — как творец живого конституционного права". Можно сказать, что идея и практика конституционализма осуществляются через юрисдикцию, а их начало непосредственно связано с выступлениями правосудия против неправовых или антиправовых законов.