Концепция У. Черчилля по проблемам Индии

2.2 Концепция У. Черчилля по проблемам Индии

В течение 7 лет противостояния по индийской политике Черчилль произнес большое количество речей в Палате Общин, на ежегодных конференциях консерваторов, в ходе заседаний Общества Индийской Империи, Лиги Защиты Индии. Кроме того, Черчилль опубликовал множество статей в различных газетах, пытался организовать радиообращения с целью привлечения общественного мнения к индийской проблеме.

Особым разнообразием выступления Черчилля не отличались, но благодаря четкости аргументов и логичности изложения, можно говорить о складывании определенной "индийской концепции" Черчилля. В ней заключалось особое видение Черчиллем проблем Индии, трудностей управления этой колонией, а также оценка событий, связанных с изменениями политического курса правительства в Индии.

В 20-е годы ХХ века Черчилль не проявлял большого интереса к вопросам колониальной политики, в частности, в Индии. Возможно, это было связано с тем, что министром по делам Индии был друг Черчилля, лорд Биркенхед, с которым у него не было разногласий по имперским проблемам. Это позволило исследователю Гонаду сделать вывод, что не существовало такого аспекта в официальной политике правительства в Индии, с которым Черчилль не согласился бы. И если бы выборы 1929 года не принесли победы лейбористам, возможно, Черчилль даже возглавил бы министерство по делам Индии (по крайней мере, Болдуин планировал переместить его на этот пост).

Однако изменения в индийской политике, связанные с приходом лейбористов, сразу же привлекли внимание Черчилля. Особенно непродуманным и опасным шагом Черчилль считал Декларацию лорда Ирвина, которую он назвал "первым из величайших бедствий, за которое ответственно нынешнее социалистическое правительство и те, кто помогал ему". Черчилля не удовлетворило письмо, которое он получил от лорда Ирвина, В нем Ирвин излагал следующее: "Пожалуйста, не думайте, что я когда-нибудь забуду точку зрения, которой придерживаетесь вы и другие, или что я действительно не разделяю ее… Половина проблем здесь, в Индии, связана с психологией и оскорбленными чувствами". Таким образом, Ирвин ясно давал понять, что его Декларация сделана больше с целью умиротворения национальных чувств индийцев, предотвращения подъема национального движения, нежели предполагала реальные и радикальные изменения политического курса. Весь последующий ход событий показал, что ответ Ирвина Черчиллю не соответствовал реальной ситуации.

Черчилль с самого начала был убежден, что какую бы цель не преследовал лорд Ирвин, сделав подобное заявление, он был неверно понят индийцами. В статье, написанной Черчиллем в ноябре 1929 года для газеты "Дэйли Мэйл", подчеркивалась вся опасность сложившейся ситуации: "Нет ничего хуже, чем разное понимание заявлений, сделанных министрами Великобритании: здесь они имеют одно значение, однако понимаются с дополнительным смыслом в Индии". По мнению Черчилля, "… лидеры ИНК выбрали из заявления только некоторые фразы. Таким образом, получалось, что достижение статуса Доминиона - дело ближайшего будущего. Данное обещание - не пустая декларация, а практический курс правительства".

Черчилль был убежден, что "расширение статуса Доминиона для Индии невозможно в настоящий момент. И мы не должны пытаться измерить путь к достижению статуса Доминиона годами или поколениями. Скорость продвижения зависит только от внутреннего порядка и степени "цивилизованности" индийцев".

Второй опасной ошибкой британского правительства Черчилль считал созыв конференции "круглого стола" в Лондоне.

Неправомерность работы конференции и принимаемых на ней решений Черчилль раскрыл в своем выступлении 12 декабря 1930 года на первом собрании, организованном ОИИ: "Настоящая конференция "круглого стола" не имеет права разрабатывать для Индии конституцию. Ни одно соглашение, достигнутое на конференции, нельзя позволять оформить как новый правительственный акт об управлении Индией. Ответственность за принятие такого акта всецело принадлежит британскому правительству".

Таким образом, по мнению Черчилля, изначально была нарушена процедура принятия решений, связанных с изменением статуса одной из главных частей Британской империи. Для подобных выводов Черчилля были основания, поскольку еще в 1927 году была создана комиссия Саймона. Она должна была проделать ту работу, которая теперь возлагалась на конференцию "круглого стола". В комиссии работали представители всех трех партий, и отчет Саймона еще не был опубликован. Таким образом, произошло явное нарушение логики проводимого курса и последовательности действий. Но существовала еще одна, гораздо более важная проблема, которая, по мнению Черчилля, обязательно встала бы после закрытия конференции "круглого стола": "Представители от Индии на конференции "круглого стола" ни в коем случае не являются теми силами, которые сомневаются в возможностях Британии управлять Индией''. Черчилль достаточно точно заметил, что силы, недовольные британским управлением, были сосредоточены в партии ИНК, которая отказалась участвовать в конференции: "Делегаты от Индии не могут поручиться, что партия ИНК примет любое соглашение, достигнутое здесь, в Лондоне. Поэтому уступки, сделанные Индии на конференции, будут использоваться как отправная точка для новых требований революционеров".

Оппоненты Черчилля, которые не хотели видеть рационального зерна в его выступлениях, а обращали внимание только на старомодные имперские амбиции Черчилля, не заметили, что сомнения и опасения Черчилля часто пересекались с их собственными.

Лэски, один из сторонников нового политического курса в Индии, принимавший активное участие в организации конференции "круглого стола", писал 10 января 1931 года: "Индийские дела в настоящий момент идут хорошо. В целом, я думаю, мы правы, что рискуем: мы не могли отправить индийцев назад с меньшими обещаниями. Однако очень трудно предположить, какой будет взгляд крайних сил в Индии на набросок предложений".

Также редактор поддерживающей Болдуина газеты "Таймс" Доусон высказался перед конференцией: "Индийская делегация может представлять интересы Индии, если только на три четверти состоит из следующих деятелей: Ганди с одной стороны, двое Неру в центре, Малавия или Патель на другом фланге".

Прогнозы Черчилля и опасения других политических деятелей действительно оправдались, поскольку деятели ИНК не приветствовали Декларацию лорда Ирвина, а также отказались участвовать в I сессии конференции "круглого стола".

Черчилля часто обвиняли в том, что он предлагал управлять Индией с позиции силы. Но в противовес этому Черчилль постоянно обращал внимание на то, что политический курс правительства повлечет и уже повлек за собой жесткие и репрессивные меры в Индии.

Действительно, в 1930 году Ганди начал проводить II кампанию сатьяграхи. Лорд Ирвин вынужден был арестовать Ганди, Неру, а также других лидеров. Всего за лето и осень 1930 года было арестовано 60 тысяч человек. Таким образом, вице-король оказался, по мнению Черчилля, в неприятном положении: "Благородный вице-король вынужден совмещать хорошие намерения и либеральные заявления с репрессивными мерами и ограничением гражданских свобод. Тысячи индийцев попали в тюрьму за участие в политической агитации. В Индии растет неуверенность, ожидание больших перемен, приближение смутного времени".

Таким образом, обещания лорда Ирвина оказались перечеркнуты реальным ходом событий в Индии. Возникла ситуация, о которой еще в ноябре 1929 года предупреждал Ллойд Джордж – ответственность за нарушение обещаний. И, по мнению Ллойд Джорджа, "нет ничего хуже, чем такое положение в наших отношениях с Индией".

Черчилль использовал и собственный опыт, доказывая, что непродуманные обещания влекут опасные последствия. Находясь на посту министра колоний в 1921-1922 годах, Черчилль пришел к выводу, что "… в отношениях с колониями всегда нужно четко знать, как далеко собираетесь пойти в уступках и где намереваетесь остановиться, так как если вы уступили принципы, оговорки и предосторожности часто уже не имеют смысла".

А уступать принципы было рано. Черчилль не видел возможностей для преобразований в Индии по пути самоуправления в связи с негативностью Индии. Черчилль уделял большое внимание анализу проблем, которые действительно существовали в Индии: "Процент политически грамотных деятелей не сопоставим с огромным населением Индии. Западные идеи, которые они впитали, не имеют отношения к тому, как живет и думает Индия. Преобладающее большинство не умеет ни читать, ни писать. По меньшей мере, в Индии 70 национальностей и еще больше религиозных сект и учений. Многие из них находятся в состоянии вражды".

Джеймс полагает, что Черчилль не обладал достаточным запасом знаний по индийской проблеме, руководствуясь в своих рассуждениях только романтическими воспоминаниями конца 19 века об отсталости индийцев и их неспособности к самоуправлению.

Однако, такая точка зрения не выглядит бесспорной. Девидсон, который на протяжении всех 7 лет дебатов по индийской проблеме поддерживал Болдуина и курс реформ в Индии, совсем по-другому подошел к оценке индийской действительности после посещения этой колонии. Он был поражен низким уровнем развития политических учреждений, некомпетентностью многих должностных лиц.

Посетив ряд городов и местностей Индии, Дэвидсон писал Болдуину: "Когда я часто слышал от вас, что Индия действительно станет проблемой империи для следующего поколения, я не понимал, насколько вы были проницательны в видении будущего. Я все больше сталкиваюсь с трудностями ситуации. Наиболее видные специалисты по Британской Индии предсказывают немедленную реакцию против демократии после учреждения институтов и законодательных органов, созданных на основе народных выборов".

Дэвидсон сомневался, что небольшая группа людей под предводительством Ганди (так называемые "городские агитаторы"), воспитанная на западных идеях, действительно не представляла население Индии. Однако они были уверены, что вполне способны управлять своей страной, и хотели, чтобы британцы покинули страну, передав им управление. Но Дэвидсон пришел к выводу, что демократия в европейском понимании не приемлема для Индии, и, если управление действительно будет передано этой немногочисленной группе "социальных экстремистов", то это повлечет неисчислимые бедствия для населения Индии.

Таким образом, нетрудно заметить большое сходство в оценке ситуации в Индии, данных Черчиллем и Дэвидсоном.

Однако политические деятели Великобритании, которые с оптимизмом приступили к реформированию системы управления Индией, надеялись, что многие проблемы, о которых предупреждал Черчилль, могут быть преодолены. Так, показателем готовности к диалогу различных слоев Британской Индии и княжеств явилась работа конференции "круглого стола", где встретились представители разных национальностей и вероисповедания.

Черчилль дал этому явлению достаточно интересное объяснение: "Князья, которые были нашими союзниками, выступают сейчас за перемены. Но британская администрация собирается ликвидировать свои дела в Индии. Она будет заменена новой. Конечно, даже самые верные последователи должны приспособиться к новой ситуации и системе…. То же самое относится и к мусульманам. Почему даже представитель 60 миллионов отвергнутых индусами (то есть неприкасаемых) высказался в защиту конституции с ответственным индийским правительством? Конечно, все должны принять во внимание, что случится, когда наша власть прекратит действовать на территории Индии. Все, кто останутся, должны найти общий язык с новой властью".

Таким образом, Черчилль объяснил желание сотрудничать с лидерами различных групп населения Индии тем, что они почувствовали скорую ликвидацию английской администрации, потерю защиты и гарантий, необходимость теперь самим договариваться с новой властью.

Показательно, что схожие размышления поставили в тупик Дэвидсона во время его поездки в Индию. Он не смог найти ответа на вопрос, как быть с договорами, которые Британское правительство заключило с князьями для защиты их прав, если в провинциальных правительствах британцы будут заменены выбранными индийцами? Осознав многие противоречия и трудности, которые будут сопровождать процесс реформирования системы управления Индией, Дэвидсон пришел к выводу, что необходимо создать некий новый политический курс для Индии.

Многие политические деятели Великобритании, в том числе министр по делам Индии Хор, аргументировали необходимость изменений в Индии печальным опытом, которым обладала Великобритания в отношениях с другими бывшими частями Британской Империи – американскими колониями, Ирландией, колонией в Южной Африке.

Но Черчилль был уверен, что Индия не подчинялась общим законам развития самоуправления в отдельных частях Империи. Выражение "статус Доминиона" имело для Индии совсем другой смысл, поскольку даже в отдаленном будущем Индия, по мнению Черчилля, не могла получить статус, равный статусу Канады или Австралии.

Черчилль полагал, что "… проблема индийского управления совершенно отличается от тех проблем, с которыми мы сталкивались до настоящего времени в других частях Империи (прежде всего, в Южной Африке и Ирландии). Индия – почти такой же по размерам континент как Европа и, подобно Европе, население там более 300 миллионов. И лишь малая часть заинтересованы в политике, остальные неграмотны. Но эта часть политиков, претендующих на власть, представляет определенную религию, и они не смогут преодолеть противоречия между другими религиями и национальностями Индии. Они не смогут обеспечить мирное и спокойное развитие Индии".

Во многих своих выступлениях Черчилль обращался к анализу причин изменения политического курса в Индии. Черчилль часто задавался вопросом, почему отчет комиссии Саймона не учитывался в ходе работы I сессии конференции "круглого стола"?

Он справедливо замечал, что в комиссии работали представители всех трех партий, что она проработала длительное время в Индии. И если в отчете ни разу не упоминался статус Доминиона, а предлагалось сосредоточить усилия на развитии провинциальной автономии, то для этого, вероятно, были объяснения. Но, казалось, они никого не интересовали, поскольку сам Саймон не был выбран для участия в работе конференции.

Черчилль находил несколько объяснений столь неожиданному повороту в индийском политическом курсе.

По мнению Черчилля, первопричину необходимо было искать в изменившейся ситуации в Великобритании. И Черчилль видел ее в "… очевидном недостатке сильной власти и самоуверенности у представителей Великобритании". Причем это проявлялось как минимум на двух уровнях. Во-первых, значительные изменения произошли в ходе работы I сессии конференции "круглого стола". Делегаты консервативной и либеральной партий должны были удерживать лейбористов от поспешных заявлений. Вместо этого работа конференции "круглого стола" дала такие результаты, которые нельзя было предположить до осени 1930 года. Действительно, идея Всеиндийской Федерации возникла только на конференции "круглого стола", до этого возможность федерального устройства не рассматривалась ни в Великобритании, ни в Индии.

Но самое неприятное для Черчилля заключалось в том, что повсюду в Великобритании и Индии сложилось впечатление о единодушии всех трех партий при разработке вопроса о Всеиндийской Федерации. Такому заблуждению во многом способствовало отсутствие сильной и единой оппозиции консерваторов, а также личная поддержка лидера Болдуина правительственного курса.

Вторую причину для столь нежелательного развития событий Черчилль находил в изменении общественного мнения, которое произошло в целом по стране. Что думала британская нация по поводу состояния дел в Индии? По мнению Черчилля, англичан это не волновало. Во время выступления в Палате Общин 26 января 1931 года Черчилль подчеркнул, что ''… англичане озабочены ростом безработицы и налоговой политикой. Также их внимание поглощено спортивными новостями и криминальной хроникой''.

Таким образом, вывод исследователя Болла, что Черчилль, единственные из известных политических деятелей, ставил своей целью привлечь общественное мнение, апеллируя к имперским чувствам, представляется не совсем точным.

Речь Черчилля в Палате Общим позволяет сделать вывод о том, что Черчилль понимал трудность привлечения внимания общественности к индийской проблеме, поскольку британцы, которые всегда были заинтересованы в могуществе Империи, потеряли всякий интерес к Индии. Это следствие той ситуации, в которой находилась Великобритания в З0-е годы ХХ века. Черчилль полагал, что стране свойственно некое болезненное состояние, которое он назвал "болезнью воли".

"Ряд историков доказывает, что многие важные события в истории человечества вызваны определенными болезнями. Они определяют закат и падение Римской Империи как следствие малярии. Это интересная теория. Но что за болезнь мы испытываем в настоящее время на этом острове? Еще более опасную болезнь, чем малярия - это болезнь воли".

Черчилль считал, что избирательное право было предоставлено большому количеству людей, которые на самом деле не были заинтересованы в политике. Отлаженное функционирование двухпартийной системы нарушено вмешательством третьей партии.

Великобритания, по мнению Черчилля, переживала сложный период истории. И наиболее яркий показатель кризисных явлений в Англии – индийская проблема. Они повлияли не только на изменение общественного мнения, но затронули и политическую сферу, вызвав разногласия консерваторов по индийскому вопросу. Отсутствие единой позиции у консерваторов во многом способствовало изменению политического курса в Индии.

Консерватор С. Хор, который впоследствии возглавил министерство по делам Индии после закрытия I сессии конференции "круглого стола", часто подчеркивал, что процесс перехода Индии к самоуправлению будет постепенным и будет сопровождаться предосторожностями и оговорками. Такие заявления делались с целью успокоить тех консерваторов, которые были не согласны с реформированием системы управления в Индии, и помешать Черчиллю привлечь их на свою сторону.

Однако в газетах, выпускаемых в Индии, было опубликовано извинение премьер-министра Макдональда за предосторожности, а министр по делам Индии Бенн заявил, что "… мы должны будем предоставить Индии самоуправление". Черчилль оценивал такие высказывания как серьезную заявку лейбористского правительства определять политический курс в Индии без консультации с консервативной партией.

По мнению Черчилля, "… консервативная партия должна была отделить себя официально и публично от любого соучастия в слабом и очень неудачном управлении Индией".

Но вместо этого лидер консерваторов Болдуин способствовал распространению заблуждения, что в Великобритании сложилось трехпартийное единство по поводу дальнейшего направления политики в Индии. Таким образом, разногласия консерваторов совершенно не учитывались и оставались внутрипартийной проблемой.

В действительности, многие консерваторы, особенно из числа "заднескамеечников", не одобряли политику Болдуина, направленную на поддержку лейбористского правительства по индийскому вопросу. Черчилль считал, что расхождения существовали не только по сути вопроса. По мнению Черчилля, лейбористское правительство взяло неверный тон в переговорах с индийцами: "Социалистическое правительство пытается иметь дело с индийскими политиками в русле той же самой лести и пустой болтовни, которые иногда бывают годными в Британском парламенте".

Черчилль полагал, что такая позиция недопустима в переговорах с индийскими политиками, нет смысла вводить их в заблуждение по поводу истинных намерений: "Наши действия всегда должны идти дальше, чем слова и обещания. Для этого нужно превращать уступки, которые мы обещаем в реальные действия".

Данное замечание Черчилля представляется весьма интересным и заслуживающим внимания, поскольку при оценке Акта об управлении Индией 1935 года следует исходить из того, что Декларация Лорда Ирвина о предоставлении Индии статуса Доминиона не нашла отражения в законе, так и осталась пустым обещанием.

Черчилль видел еще одно основание для размежевания консервативной партии с лейбористским правительством по индийской политике: "До тех пор, пока консервативная партия обладает независимостью и свободой, ее желания будут иметь вес в парламенте. Я предсказываю, что с того момента как консервативная партия приобретет свободу, она вместе с ней приобретет и силу".

Черчилль ставил успех консервативной партии в зависимость от позиции по индийскому вопросу. Он полагал, что собственная линия консерваторов по индийской политике могла бы повлиять на успех консерваторов на последующих выборах: "Победа консервативной партии пусть будет победой с реальным значением. Пусть это будет победа, которая заявит на весь мир, что сердце Империи бьется, а власть в сильных руках". Но в 1931 году консервативная партия, по мнению Черчилля, не могла нести ответственность за индийскую политику, поскольку она целиком диктовалась лейбористами. И еще одним неудачным событием в индийском политическом курсе Черчилль считал Соглашение между Ганди и Ирвином. Все нежелательные последствия данного соглашения Черчилль возлагал на вице-короля Ирвина, действующего с прямого согласия правительства.

Еще в 1930 году Ганди и его ближайшие сподвижники были арестованы в результате "соляного похода". Но ему не было предъявлено конкретных обвинений в нарушении закона. Он содержался как политический заключенный. В процессе подготовки первой конференции "круглого стола" Ирвин вступил с Ганди в переговоры о возможности участия членов ИНК и самого Ганди в работе конференции Ганди отверг предложения Ирвина. Черчилль справедливо отмечал, что в данный мордент очень поднял престиж Ганди в Индии, поскольку правительство сначала сделало его мучеником в глазах индийцев, а затем обратилось к нему за помощью.

Неожиданно в начале 1931 года Ганди был освобожден. Вернувшись победителем, Ганди в очередной раз бросил вызов правительству, требуя освобождения около 25 тысяч его последователей. По мнению Черчилля, Ирвин вел на равных переговоры с Ганди. Черчилль не мог понять основы переговоров "между злостным нарушителем закона, фанатиком и официальным представителем британской власти".

6 марта 1931 года был заключен так называемый пакт Ганди–Ирвин, в котором оговаривались условия перемирия и согласия между вице-королем и Ганди, которые позволили бы лидерам ИНК принять участие в последующих конференциях "круглого стола". Ганди дал гарантии прекращения кампании гражданского неповиновения, а Ирвин давал обещание освободить политических заключенных.

Черчилль не согласился с Болдуином, который оценил данное соглашение как победу британской дипломатии. Черчилль считал, что это победа правонарушителей, которые согласились на время приостановить свою деятельность, так как появилась надежда, что вскоре они сами будут обладать законодательной властью. Но соглашение имело и другую сторону. Черчилль обратил на нее внимание в ходе выступления в Палате Общин 12 марта 1931 года, но предварительно привел высказывание одного либерального деятеля Индии по поводу соглашения Ганди и Ирвина. В целом одобрив документ, представитель Индии заметил: "… Я боюсь, что процессы, вызванные этим соглашением, способны подорвать в массах уважение к власти".

Черчилль сделал заключение, что "… такие шаги помогли Ганди и конгрессу подняться в глазах сотен миллионов индийцев Они стали защитниками индийского национализма. Их вознесли на высшую ступень пьедестала над мусульманами и другими конфессиями и слоями Индии. Ганди стал символом и почти богоподобным защитником всех тех сил, которые сейчас стараются вытеснить нас из Индии".

Вместе с тем Ганди, по оценке Черчилля, являлся фигурой, представляющей силу лишь в настоящий момент: "Как только состоится планируемый в сентябре 1931 года визит Ганди в Лондон и с ним будет заключено соглашение, он сразу же потеряет свое значение в индийской ситуации. Уже Неру, соперник Ганди в ИНК готовится заменить его в тот момент, как Ганди выжмет последние уступки из Великобритании".

Можно сказать, что Черчилль предугадал развитие ситуации. Действительно, в 1934 году Ганди вышел из ИНК, предпочтя роль духовного лидера индийцев. Политическая власть и влияние сосредоточились в руках Неру.

В ходе многочисленных выступлений Черчилль не только давал негативную оценку происходящим событиям в Индии, но и пытался очертить перспективу для колонии и Британской Империи в целом, если индийская политика правительства осталась бы неизменной.

Черчилль справедливо полагал, что поиск компромисса и обсуждения новой конституции могут затянуться не только на месяцы, но и годы.

Но как только конституция вступила бы в силу, по мнению Черчилля, в Индии произошли бы ухудшения по всем направлениям, поскольку "… 350 миллионов беззащитных индийцев будут управляться собственным индийским правительством, которое будет представлять из себя политическую и религиозную олигархию, выбранную меньшинством индийцев".

Следующим прямым следствием изменения политического курса в Индии Черчилль считал гражданскую войну. Он был уверен, это отношения между мусульманами и индусами обострятся и приведут к столкновениям.

В этой связи представляется интересным мнение Ганди по поводу ближайшего будущего Индии (это заявление содержалось в интервью, которое Ганди дал одной из газет): "В Индии может возникнуть гражданская война и борьба между общинами в связи с нашим требованием "свараджа", но только на короткое время. Если ваша армия не будет вмешиваться, тогда война закончится сама по себе истощением или уничтожением той или иной стороны".

Очень схожие оценки возможной ситуации в Индии содержались и в резолюции, принятой мусульманской конференцией и опубликованной в одной из британских газет: "Настоящая конференция считает предосудительной агрессию индусов, достигшую пика в бунтах в Бенаресе, Агре, Мирзапуре, Канпуре и сопровождавшуюся грубыми убийствами невинных и беззащитных мусульман. Конференция считает, что подобные события повлекут за собой гражданскую войну в Индии, и предупреждает правительство Великобритании и Индии, что дальнейший курс на поиск соглашения с ИНК создаст условия в Индии, которые довершат разрушение этой несчастной страны". Таким образом, Черчилль предупреждал о индо-мусульманской вражде, которую не скрывали и сами индийцы. В результате событий в конце марта 1931 года в Канпуре погибло 1000 человек. 9 июля 1931 года Черчилль заявил, что "… события в Канпуре – репетиция того, что случится по всей Индии, когда британцы удалятся".

Говоря об оппозиции У. Черчилли в 1929-1935 годах по индийскому вопросу, представляется необходимым для создания полной картины обратиться к предложениям Черчилля по дальнейшему управлению Индией.

Уже у современников и коллег Черчилля по партии сложилось мнение, что он лишь подвергал критике индийскую политику, не предлагая взамен конструктивных решений. Действительно, предложения Черчилля содержали минимум преобразований в Индии, поскольку он считал, что произошедшие изменения в поэтическом курсе уже вызвали гибельные явления: беспорядки, жесткие действия со стороны вице-короля и администрации, падение авторитета власти. Черчилль был уверен, что "… все, что хотят в Индии в настоящий момент – никаких больше репрессий и никаких больше уступок".

При разработке системы управления для Индии необходимо было по мнению Черчилля и его сторонников, руководствоваться отчетом комиссии Саймона, в работе которой участвовали все три партии. Поскольку в отчете рекомендовалось сосредоточить усилия на развитии провинциальной автономии, Черчилль считал, что это и должно стать основой индийской политики. Центральная исполнительная власть, которая гарантировала бы беспристрастное отношение к различным национальностям, вероучениям и слоям, должна была сохраняться в руках британцев. И в случае, если бы реформа местного самоуправления потерпела бы неудачу, центральное правительство, сохранившее свою прежнюю власть, было бы способно придти на помощь.

Поскольку развитие провинциальной автономии предусматривалось еще Актом об управлении Индией 1919 года, исследователь Джеймс справедливо отмечает, что у Черчилля не было существенных альтернативных предложений по индийской политике, он выступал за сохранение статус-кво на Индийском субконтиненте.

Таким образом, концепция У. Черчилля по проблемам Индии не содержала новых и интересных предложений по их разрешению. Однако консерватор верно обозначил круг этих проблем, а также справедливо указал на слабость принципов, которых придерживалось правительство при формировании индийской политики.