История адвокатуры и судебной реформы ХІХ века

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

1. Адвокатура до реформы 1864 года

2. Судебная реформа XIX в. Создание адвокатуры нового типа

Заключение

Библиография

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность работы состоит в том, что изучение истории адвокатуры, как впрочем и всей истории России, являет нам ярчайший пример беспрерывной борьбы. И оглядываясь на путь, пройденный адвокатурой, от далекого дореформенного периода до наших дней, ясно видишь все сложности социальных и правовых исканий России. Как ни печально, Россия не была единственной страной со странными предрассудками в отношении адвоката. Выбранный период исследование интересен еще и потому, что он охватывает состоянии адвокатуры до реформы 1864 года и после нее.

Цели работы: комплексный историко-правовой анализ адвокатуры в России, проведенный по следующим направления:

всесторонний анализ истории происхождения и развития адвокатуры в России;

рассмотрение проблем содержания данного социально-правового института на современном этапе развития российского общества.

В рамках данных направлений предполагается решить следующие задачи:

выявить основные тенденции и механизмы развития российской адвокатуры;

определить содержание адвокатской деятельности и роль адвокатуры на современном этапе;

рассмотрение проблем исторического и правового характера, которые присущи действующему законодательству об адвокатуре.

Объектом научного анализа настоящей работы является история адвокатуры как историко-политическое явление социальной действительности.

Работа состоит из содержания, двух глав, заключения и списка литературы.

1. АДВОКАТУРА ДО РЕФОРМЫ 1864 ГОДА

Адвокатское сословие в России (как и сам институт адвокатуры) - явление достаточно молодое, ведущее свое начало с Великой Судебной реформы 1864 г. Правовая же практика государства до этой реформы обходилась, как ни странно, без адвокатуры, что свидетельствовало о достаточно низком уровне государственной и судебной культуры России по сравнению с другими европейскими государствами, где этот институт существовал с незапамятных времен и был достаточно хорошо развит.

Следует отметить, что даже во времена Петра I, когда реформам была подвержена вся Россия, отношение к роли и значению адвокатов совершенно не претерпело никаких изменений в лучшую сторону. В те времена людей, оказывающих представительские услуги в судах или услуги по написанию жалоб, называли ходатаями, ябедниками.

Петр I, например, считал ходатаев товарищами воров и душегубцев. По мнению царя, адвокат своими пространными ходатайствами больше утруждает судью и запутывает дело, чем ведет его к скорейшему разрешению. Вполне возможно, что такие обвинения не всегда были беспочвенны, достаточно вспомнить известную русскую пословицу "закон что дышло, куда повернул, туда и вышло" или "воруй, да концы хорони". Эти пословицы отражают самосознание русского человека, его гражданскую культуру. Надо сказать, что адвокатская деятельность как воина против чиновничьего произвола проявила себя на достойном уровне гораздо позже.

В указе Императрицы Елизаветы 1752 г. деятельность ходатаев вообще была поставлена почти вне закона: "...К крайнему неудовольствию нашему слышим разорение и притеснение наших подданных от ябедников".

Екатерина II считала адвокатов главными виновниками революции в Париже и гибели французской монархии и (очевидно, из-за руководства ею некоторыми видными адвокатами того времени - Дантоном, Робеспьером и др.). По этой причине она категорически отрицала в России саму идею адвокатуры западного типа.

А император Николай I в беседе с князем Голицыным, отстаивавшим необходимость введения адвокатуры, с такой же уверенностью заявлял: "Нет, князь, пока я буду царствовать, России не нужны адвокаты. Поживем и без них!"

Мысли о необходимости адвокатуры признавались многими правителями России вредными и опасными, и российская власть не упускала случая искоренять ее, где бы она с нею ни встречалась. А поэтому в течение всего дореформенного периода нашей истории, как и в первые годы после Великой Октябрьской социалистической революции, правовые представители были аморфной группой без соответствующего профессионального обучения, организации и названия.

Адвокатской практикой занимались, в основном, государственные служащие невысокого ранга или находящиеся в отставке. Будучи сведущими в тонкостях бюрократических процедур и языка и занимая относительно скромное место в государственной машине, эти малые функционеры-адвокаты были вполне естественным, хотя и жалким заменителем настоящих адвокатов-профессионалов.

В то же время, несмотря на отсутствие в России адвокатуры "западного типа" (т.е. такой, какой она стала после реформы 1864 г.), судебное представительство и своеобразный "институт защиты" на Руси все же существовал, вопреки самым отрицательным к нему отношениям различных недоброжелателей из, как принято ныне говорить, "властных структур". Более того, стряпчие и поручники (судебные представители) были даже упомянуты в Судебниках и Уложениях времен царя Алексея Михайловича в качестве наемных поверенных.

Впоследствии Свод законов Российской Империи закрепил право за любым лицом, которое может быть истцом или ответчиком, производить тяжбу и иск через поверенного, определив, что поверенный действует в суде вместо доверителя и представляет его лицо).

Конечно, это была далеко не профессиональная защита. Архаичность и ее низкий уровень диктовались архаичностью самой тогдашней жизни, патриархальностью быта и нравов, консервативностью государственных институтов и самого феодального российского общества, отдаленного от европейской цивилизации ровно настолько, насколько российская судебная система была отдалена от передовых образцов судопроизводства некоторых своих соседей по континенту.

Занятие стряпчеством (защитой, представительством в суде) в России стояло на самой низшей социальной ступени. Стряпчие в народе были не особенно почитаемы, одним словом, "крапивное семя", т.е. растет на всяком мусоре, не нуждается в хорошей почве и т.д. А почему такое отношение было, поймем, когда обратимся к самому дореформенному суду.

Большое негодование у людей вызывал российский дореформенный суд. "При одном воспоминании о нем, - писал в 1884 г. И.С. Аксаков, - волосы встают дыбом, мороз дерет по коже!.. Мы имеем право так говорить. Пишущий эти строки посвятил служебной деятельности в старом суде первые лучшие годы своей молодости... Он изведал вдоль и поперек все тогдашнее правосудие, в провинции и столице, в канцеляриях и в составе суда. Это было воистину мерзость запустения на месте святом. Со всем пылом юношеского негодования ринулся он, вместе со своими товарищами по воспитанию, в неравную борьбу с судейской неправдой, и точно так же, как иногда и теперь, встревоженный этим натиском, наш кривосуд поднимал дикий вопль: "вольнодумцы, бунтовщики, революционеры.

А теперь представим, что мог сделать в таком суде стряпчий (адвокат), чем он мог помочь своему клиенту? Пока "корень зла" сидел в судах да, кроме того, пока отношение властей к адвокатам проявлялось с явно негативными оттенками, было очевидно, что честному и благонадежному ходатаю в российских судах делать нечего. Пытаться помочь пробиться истине сквозь путы формализма было бы донкихотством.

И задача стряпчего, формальное участие которого сводилось к рукоприкладству (составлению собственной рукой различных бумаг), могла заключаться только в стремлении запутать дело, затемнить его или в воздействии закулисными средствами на всемогущую канцелярию, конкретных судей, вплоть до подкупа. Только для этого к стряпчему и обращались, и только с такой точки зрения оценивались его способности и знания.

Вот как описывает деятельность дореформенной адвокатуры писатель-публицист Горбунов в своих "Очерках из Московского захолустья": "Если дело восходило до обер-полицмейстера и обращалось в управу благочиния, то сейчас же переносилось обвиняемыми на консультацию к Иверским воротам, в институт иверских юристов, дельцов, изгнанных из московских палат, судов и приказов. В числе этих дельцов были всякие секретари - и губернские, и коллежские, и проворовавшиеся повытчики, и бывшие комиссары, и архивариус, потерявший в пьяном виде вверенное ему на хранение какое-то важное дело, и ведомые лжесвидетели, и честные люди, но от пьянства лишившиеся образа и подобия Божьего. Собирались они в Охотном ряду, в трактире, прозванном ими Шумла. В этом трактире и ведалось ими и оберегалось всякое московских людей воровство, и поклепы, и волокита...".

Потому и отношение к адвокатам у властей было соответствующее.

Вот строки из доклада Комиссии по составлению законов 1820 г.: "В России те, кои носят имя стряпчих, находятся в таком неуважении, какого большая часть из них действительно заслуживает, судя по примерам, как некоторые из них исполняли принятые на себя обязанности, о чем могут засвидетельствовать самые присутственные места. Кто может с благонадежностью вверить им попечение о своих выгодах и положиться на них? Случалось, что они помогали той и другой стороне, затягивали и запутывали дела, и вместо того, чтобы мирить тяжущихся, по невежеству или с умыслом, раздражали их еще более и всегда почти бывали главнейшими виновниками ябед и несправедливых, неясных решений в низших инстанциях, которые потом столь трудно, а иногда и невозможно переделать в высшей инстанции".

А вот еще один документ, относящийся непосредственно к предреформенным событиям -"Замечания членов Государственного Совета и Министерства юстиции на проект положения о присяжных поверенных". В нем констатируется, что "в обществе и между правительственными лицами распространено убеждение, очень верное и вполне основательное, что одна из причин бедственного положения нашего судопроизводства заключается в том, что лица, имеющие хождение по делам, большей частью люди очень сомнительной нравственности, не имеющие по большей части никаких сведений, - ни юридических, ни практических".

Однако, как бы ни обвиняла власть "крапивное семя" в неблагонадежности и безнравственности, причины, по которым в России стала возможной такая адвокатура, исходили во многом от самой власти. А оценки, данные адвокатам того времени властью, - это типичнейший прием подмены понятий и смешения причин со следствием, используемый и поныне в идеологической обработке сознания общества. Ясно же, что при той судебной системе, которая существовала в России, иного от адвокатов нечего было и ожидать. Как говорят в народе, "каков поп, таков и приход".

Такое положение в адвокатуре оставалось до самого конца дореформенного периода.

Мысли о необходимости адвокатуры признавались многими правителями России вредными и опасными, и российская власть не упускала случая искоренять ее, где бы она с нею ни встречалась. А поэтому в течение всего дореформенного периода нашей истории, как и в первые годы после Великой Октябрьской социалистической революции, правовые представители были аморфной группой без соответствующего профессионального обучения, организации и названия.