1. Выявить и сопоставить фразеологизмы в русском переводе повести У.С. Караткевіча «Дзікае паляванне караля Стаха», с белорусским оригиналом.
2. Охарактеризовать семантику, структуру и функции русских фразеологизмов использованных У.С. Караткевічам в повести «Дзікае паляванне караля Стаха», в сопоставлении с белорусским оригиналом.
Гипотеза данного исследования заключается в следующем: языковая структура произведения, одним из элементов которой является фразеологический состав лексики, представляет собой полифункциональную авторскую модель художественной действительности, фрагменты которой вербализуются во фразеологическом знаке и отражают мыслительные операции автора, создающего художественное слово.
Теоретическое значение исследования, заключается, в описании семантики, структуры и функции фразеологизма, функционирующих в произведении в рамках когнитивного подхода, и установлении закономерностей их функционирования в соответствии с системой знаний, с помощью которых реализуется прагматическая интенция писателя.
Практическая ценность данного исследования заключается в том, что результаты исследования фразеологизма, функционирующего в художественном произведении, могут быть использованы в лекциях, курсах по лингвистике текста, лексикологии и стилистике современного русского языка.
ГЛАВА 1. «Широкий» и «узкий» взгляд на понятие фразеологизмов
Словарный состав языка, насчитывающий сотни тысяч единиц, имеет очень сложную организацию [11, 63].
Фразеология как самостоятельная лингвистическая дисциплина возникла в 40-х г. г. XX в. в советском языкознании. Предпосылки теории фразеологии были заложены в трудах А.А. Потебни, И.И. Срезневского, А.А. Шахматова и Ф.Ф. Фортунатова. Влияние на развитие фразеологии оказали также идеи французского лингвиста Ш. Бали (1865—1947). Он впервые дал определение фразеологизму общего характера: «сочетания, прочно вошедшие в язык, называются фразеологическими оборотами» [20,26].
По определению, данному в "Лингвистическом энциклопедическом cловаре", фразеологизм (ФЕ – фразеологическая единица) – «общее название семантически связанных сочетаний слов и предложений, которые воспроизводятся в речи в фиксированном соотношении семантической структуры и определенного лексико-грамматического состава.»[5,54 ]
В западноевропейском и американском языкознании фразеология не выделяется в особый раздел лингвистики. Вопрос об изучении устойчивых сочетаний слов в специальном разделе языкознания – фразеологии был поставлен в учебно-методической литературе ещё в 20-40 г. г. в работах Е.Д. Поливанова, С.И. Абакумова, Л.А. Булаховского. В 50-х годах главное внимание уделялось вопросам сходства и различий фразеологизмов со словом и сочетанием слов. Проблематика фразеологии исчерпывалась в основном выяснением критериев фразеологичности и уточнением основ классификации фразеологизмов. С конца 50-х годов наметилась тенденция системного подхода к проблемам фразеологии. Стали разрабатывать вопросы, связанные с описанием фразеологизмов как структурных единиц языка. 60-70-е годы в развитии фразеологии характеризуются интенсивной разработкой собственно фразеологических методов исследования объектов фразеологии [23, 44].
Фразеология как лингвистическая дисциплина завоевала в настоящее время достаточно прочные позиции. В этой области выделились как разделы: фразообразование, диалектная фразеология, сравнительно-сопоставительная, историческая и т.п. По всем этим и другим разделам ныне ведутся интенсивные исследования на материале различных языков [1, 315].
Начало научной разработки русской фразеологии как самостоятельной лингвистической дисциплины было положено известными трудами академика В.В. Виноградова. В последние годы было написано огромное количество работ, посвящённых анализу фразеологического состава произведений художественной, общественно-политической, научно-популярной, художественно-документальной, мемуарной и другой литературы [9, 33].
В целом ряде работ фразеологизмы анализируются в семантическом, лексико-семантическом, морфологическом и синтаксическом отношении.
Особое место занимают исследования семантики фразеологических оборотов.
Исследователи В.Л. Архангельский, С.Г. Гаврин, В.Н. Телия определяют фразеологизм как языковую единицу, для которой характерны такие второстепенные признаки как метафоричность, эквивалентность и синонимичность слову. В. В. Виноградов выдвигал как наиболее существенный признак фразеологического оборота его эквивалентность и синонимичность слову [12, 82].
Но, по мнению Н.М. Шанского, метафоричность присуща также и многим словам, а эквивалентность — не всем устойчивым сочетаниям. Поэтому включение этих второстепенных и зависимых признаков в определение фразеологизма не совсем корректно. Ученый подчеркивал, что «правильная дефиниция фразеологизма невозможна без учета его отличий от слова и свободного сочетания» [4, 186].
В своей работе «Фразеология современного русского языка» Шанский дает следующее определение: «Фразеологический оборот – это воспроизводимая в готовом виде языковая единица, состоящая из двух или более ударных компонентов словного характера, фиксированная (т. е. постоянная) по своему значению, составу и структуре» [4, 192]. Лингвист полагает, что основным свойством фразеологического оборота является его воспроизводимость, так как «фразеологизмы не создаются в процессе общения, а воспроизводятся как готовые целостные единицы» [4, 189]. Так, фразеологизмы «за тридевять земель», «след простыл», «нечем крыть» и др. извлекаются из памяти целиком. Для фразеологизмов характерна воспроизводимость их в готовом виде с закрепленным и строго фиксированным целостным значением, составом и структурой. Фразеологизмы являются значимыми языковыми единицами, для которых характерно собственное значение, независимое от значений составляющих их компонентов. Фразеологический оборот состоит из одних и тех же компонентов, располагающихся друг за другом в строго установленном порядке. В некоторых фразеологических оборотах отмечается различное расположение компонентов: сгореть со стыда — со стыда сгореть, тянуть волынку — волынку тянуть, однако в таких фразеологизмах местоположение образующих их слов закреплено в двух одинаково возможных вариантных формах. Фразеологизмы отличает непроницаемость структуры.
Основная масса фразеологизмов выступает в виде целостных языковых единиц, вставки в которые обычно невозможны (от мала до велика, во цвете лет, на седьмом небе, дело в шляпе и др.). У некоторых фразеологизмов компоненты разделены расстоянием (ни зги буквально не видно, какой дал папа ему сегодня нагоняй).
Н.М. Шанский рассмотрел отличия фразеологических оборотов от свободных словосочетаний. Фразеологические обороты отличают воспроизводимость, целостность значения, устойчивость состава и структуры, и, как правило, непроницаемость структуры [4]. Отличия фразеологических оборотов от слов, как считал ученый, следующие: слова состоят из элементарных значимых единиц языка, морфем, а фразеологизмы – из компонентов словного характера, слова выступают как грамматически единооформленные образования, а фразеологизмы – грамматически раздельнооформленные образования. Таким образом, фразеологизмы имеют «характерный набор дифференциальных признаков:
1) это готовые языковые единицы, которые не создаются в процессе общения, а извлекаются из памяти целиком;
2) это языковые единицы, для которых характерно постоянство в значении, составе и структуре (аналогично отдельным словам);
3) в акцентологическом отношении это такие звуковые комплексы, в которых составляющие их компоненты имеют два (или больше) основных ударения;
4) это членимые образования, компоненты которых осознаются говорящими как слова» [2, 298].
Фразеологизмы должны обладать всей совокупностью указанных признаков, отличающих их от свободных сочетаний и слов.
Довольно подробно изучена семантическая парадигма фразеологизмов: вариантность фразеологических единиц, их синонимия и антонимия, многозначность и т.д.
Определённый пробел в исследованиях фразеологизмов, представляет собой соотношение лексического значения с фразеологическим; не в полной мере определена сущность фразеологического значения; не полностью выявлены лексико-семантические свойства компонентов и т.д.
Отдельные языковеды главное различие между лексическим и фразеологическим значением видят в разном характере их образности. В лексическом значении образность, якобы имеет более уточняющий характер, чем во фразеологическом. В действительности, однако, оказывается, что оценка через слово и фразеологизм во многом совпадает. Так, и в слове с переносным значением, и во фразеологизме с обобщённо-переносным значением, можно обнаружить одни и те же компоненты квалификационной группы: собственно квалификацию, объект квалификации и, наконец, основание квалификации.
Слово с переносным значением может быть развёрнуто по отдельным его свойствам. Так В.Н. Телия даёт следующее значение слову «кляча»: такая лошадь (объект квалификации), которую говорящий (субъект квалификации) считает по сравнению с «нормальными» лошадьми (основание квалификации) плохой (собственно квалификация) из-за её немощности или неказистого вида (предмет квалификации). При таком положении вещей, установить в какой мере фразеологизмы, типа «голова на плечах» или «дубина стоеросовая», «медный лоб» абстрактнее слов «башковитый» или «туповатый», затруднительно. Схемный состав этих единиц примерно один и тот же: «кто-то достаточно умён, сообразителен, очень умный, способный» или, напротив «ограниченный, пустой человек» и «тупой, ограниченный человек» [16, 135].
В 70-80-е годы появилось немало книг и брошюр, тематических сборников, сотни статей, в которых, так или иначе, освещается фразеологическая проблематика.
Интенсивная разработка фразеологического материала дала свои ощутимые результаты. Если на первых порах исследователи нередко ограничивались чисто интуитивными критериями, то в последних работах усилилось стремление придать этим критериям по возможности чёткий и более объективный характер. Оценивая наиболее значительные работы, можно выделить те принципиальные линии, по которым у нас ведётся исследование проблем фразеологии.
В первую очередь выделяются проблемные вопросы, связанные с уточнением понятия фразеологизма как категориальной единицы языка, его свойств и признаков, его соотношения с другими единицами языковой системы (словом, словосочетанием, предложением) [28,4].
Важный круг проблем возникает в связи с раскрытием таких понятий как устойчивость и идеоматичность, форма и содержание, тождество и различие фразеологизмов, знаковые и информативные свойства компонентов, их типология и т.д.
По всем этим проблемным вопросам нет единого мнения. Существуют разные взгляды на предмет фразеологии. В науке давно бытует так называемое «узкое» и «широкое» понимание объёма этой отрасли языкознания. «Узкое» понимание отчасти утвердилось в связи с лексикографической разработкой фразеологизмов, которые включались и включаются в толковые словари наряду с лексическими единицами. Разумеется, в словари попадали, прежде всего, фразеологизмы, эквивалентные слову, и почти не попадали устойчивые выражения, образованные по модели предложения. «Широкому» пониманию объёма фразеологии в определённой мере содействовала разработка устойчивых сочетаний в историческом плане. Дело в том, что в письменных памятниках древнерусского языка сравнительно редко встречаются устойчивые словосочетания, охваченные сквозной деактуализацией компонентов. Поэтому объектом исследования становились все воспроизводимые словосочетания (или предложения) независимо от характера и степени семантической спаянности непосредственно составляющих [15,158].
В настоящее время во фразеологии как бы сосуществуют, по крайней мере, шесть классов фразеологизмов, каждый из которых включает в себя либо только «ядро» фразеологического состава – идиомы (1), либо фразеологизмы с аналитическим типом значения – фразеологические сочетания, которые непосредственно взаимодействуют по своей структуре с единицами лексико-семантической системы языка (2), либо паремии (пословицы и поговорки), обладающие одновременно и «прямым» и иносказательным значением (3). Некоторые авторы В.П. Жуков, А.И. Молотков включают в объём только два класса – идиомы и фразеологические сочетания (1,2), другие В.Л. Архангельский, О.С. Ахманова, Н.М. Шанский – ещё и пословицы и поговорки (1,2,3). К этому добавляют иногда речевые штампы (4) и различного рода клише (5), а также крылатые выражения (6). Все эти типы единиц объединяются по двум признакам: несколькословность (следовательно – раздельнооформленность) и воспроизводимость.
Иными словами, широкий объём фразеологии можно определить как всё то, что воспроизводится в готовом виде, не являясь словом. Это критерий узуальный: все сочетания слов (непредикативные и предикативные), которые воспроизводятся в речи в соответствии с узусом употребления – фразеологизмы. Иными словами, все устойчивые сочетания слов, независимо от их характерологических признаков, — предмет фразеологии. Такой объём фразеологии был намечен в трудах В.В. Виноградова.
Однако ясно, что на базе этого «широкого» объёма фразеологии невозможно построить универсальные для всего этого корпуса методы: они могут быть адекватными только для каждого из упомянутых выше классов (1- 6). Возможность же существования «общих» для всего фразеологического состава языка методов означает возможность построения единой «грамматики» для всех этих типов. Но пока такой грамматики, идущей от смысла к форме (или наоборот), не существует, и плодотворность самой этой идеи сомнительна [18, 27].
Остановимся на «узком» взгляде на понятие фразеологизма А.И. Молоткова, куда входят лишь идиомы и фразеологические сочетания.
Под фразеологизмом будем понимать «устойчивую и воспроизводимую раздельнооформленную единицу языка, состоящую из компонентов, наделённую целостным (или реже частично целостным) значением и сочетающуюся с другими словами».
На протяжении всех лет развития фразеологии как особой лингвистической дисциплины (середина и конец ХХ столетия) всегда актуальной остаётся проблема понимания и определения фразеологической единицы. «Нет ни одного принципиального вопроса, который не вызвал бы в среде фразеологов острые дискуссии. До сих пор не установлены даже критерии определения фразеологических единиц, нет единства мнений о категориальных свойствах этих единиц» [12, 85].
Принцип определения фразеологизма по одному (основному) свойству в лингвистической литературе неоднократно оспаривался. Критические замечания высказывались против каждого отдельно взятого в качестве основного и дифференцирующего признака и самой возможности определения фразеологизма лишь по одному признаку.
Лингвистами выделен целый ряд свойств, отражающих специфику фразеологической единицы:
— смысловая целостность, устойчивость сочетания слов, переносное значение, экспрессивно-эмоциональная выразительность (10;51);
— фиксированность лексического состава, употребительность, особая семантическая структура [18; 29]
— лексическое значение, компонентный состав, особые грамматические категории [22; 116];
— устойчивость, воспроизводимость, семантическая целостность значения, расчленённость состава, незамкнутость структуры [13; 65].
В.Л. Архангельский в своё время отмечал 17 признаков фразеологической единицы, перечень которых является, наиболее полным и по сей день [8, 98].
Подводя итог всему выше сказанному, можно сделать вывод, что фразеология, в целом, необыкновенно богата и разнообразна по своему составу, обладает большими стилистическими возможностями, обусловленными ее внутренними свойствами, которые и составляют специфику фразеологизмов.
фразеологизм образ белорусский русский
ГЛАВА 2. Семантика, структура и функции фразеологизмов
Языковеды исследовали различные аспекты фразеологии, но до сегодняшнего дня нет единого мнения по вопросу об объеме фразеологии, нет единой классификации фразеологизмов русского языка с точки зрения их семантической слитности. Впервые классификацию фразеологических оборотов с точки зрения их семантической слитности во французском языке представил Ш. Балли. С.И. Абакумов в 1936г. сделал попытку классификации фразеологических оборотов с точки зрения их структуры, семантической слитности и «этимологического состава». В.В. Виноградовым впервые была синхронная классификация фразеологических оборотов русского языка с точки зрения их семантической слитности. А.И. Ефимовым в 1954г. в книге «О языке художественных произведений» дана классификация фразеологических оборотов со стилистической точки зрения. О.С. Ахманова в «Очерках по общей и русской лексикологии»(1957) исследовала структуру фразеологизмов. Более полную классификацию фразеологических оборотов представил Н.М. Шанский в книге «Фразеология русского языка». Ученый классифицировал фразеологизмы с точки зрения их семантической слитности, состава, структуры, происхождения, экспрессивно-стилистических свойств [7, 80].
В соответствии с работами, посвященными типологии фразеологических оборотов, можно выделить:
· классификации фразеологизмов по особенностям их семантики и семантики их компонентов;
· классификации по лексико-грамматическим признакам (по соотнесению фразеологизмов с частями речи и членами предложения);
· классификации фразеологизмов по их источникам;
· классификации по этимологическому составу;
· классификации по стилистической принадлежности.
Поскольку во фразеологии исследуются неоднородные классы ФЕ, возникает необходимость разграничить воспроизводимые словосочетания и предложения по степени их фразеологичности с помощью некоторого набора внутренних критериев. В этом случае очевидно, что степень фразеологичности того или иного выражения должна определяться тем числом предложенных показателей, которые свойственны каждому конкретному фразеологизму, другими словами, чем большим количеством внутрифразеологических критериев обладает данное выражение, тем сильнее степень его фразеологичности.
В качестве первого и одного из наиболее существенных внутренних критериев, характеризующих степень фразеологичности воспроизводимых выражений, может быть использован семантический фактор — сдвиг в значении (переносное, метафорическое употребление) хотя бы одного из компонентов фразеологизма. Данный показатель называется идиоматичностью, а фразеологическая единица, обладающая им,— идиомой. Нужно, однако, отметить, что идиоматичность — неоднородное явление, поскольку степень переосмысления компонентов фразеологизма неодинакова в различных сочетаниях слов. С учетом степени переосмысления компонентов внутри идиом выделяются своп подклассы единиц [19, 72].
Первая классификация фразеологических оборотов с точки зрения их семантической слитности была предложена Ш. Балли, который выделил три типа фразеологизмов. В.В. Виноградов творчески переработал классификацию Балли, предложив три типа фразеологических оборотов: сращения, единства и сочетания. В.Н. Шанский предлагает классификацию фразеологизмов, состоящую из четырех групп, разработанную на основе классификации В.В. Виноградова. Данная классификация является сегодня общепринятой. Под семантической слитностью Н.М. Шанский понимает «соотношение, существующее между общим значением фразеологизма и «частными» значениями его компонентов» [4, 190].
С точки зрения семантической слитности можно выделить четыре группы фразеологических оборотов:
· . фразеологические сращения
· . фразеологические единства
· . фразеологические сочетания
· . фразеологические выражения
Фразеологические сращения и единства представляют собой семантически неделимые образования, значение которых соответствуют какому-либо слову или сочетанию. Фразеологические сочетания и выражения представляют собой семантически членимые образования, значение которых равно значению составляющих их слов.
Фразеологические сращения. Фразеологическое сращение – «это семантически неделимый фразеологический оборот, в котором его целостное значение совершенно несоотносительно со значениями его компонентов» [19, 85].
Во фразеологических сращениях слов с их самостоятельными значениями нет, поэтому значение фразеологизма не вытекает из значений отдельных компонентов. Например, в повести было использовано такое выражение, как, очертя голову — очень быстро, безрассудно. Наивысшая степень семантической слитности обусловлена следующими факторами:
1) наличие в фразеологическом сращении устаревших и потому непонятных слов: попасть впросак;
2) наличие грамматических архаизмов: спустя рукава, сломя голову;
3) отсутствие живой синтаксической связи между его компонентами, наличие синтаксической неупорядоченности и нерасчлененности: как пить дать, шутка сказать.
Фразеологическое сращение имеет немотивированное значение, образностью не обладает: собаку съел [29, 160].
Фразеологические единства. Фразеологическое единство – «это семантически неделимый и целостный фразеологический оборот, значение которого мотивировано значениями составляющих его слов» [1, 315].
Неразложимое значение фразеологического единства возникает в результате слияния значений составляющих его слов в единое обобщенно-переносное: тянуть лямку.
Фразеологические единства допускают вставку других слов: «тянуть (служебную) лямку». Фразеологическое единство семантически мотивировано, обладает образностью: кровь с молоком.
Фразеологические сочетания. Фразеологическое сочетание – «это фразеологический оборот, в котором есть слова, как со свободным значением, так и с фразеологически связанным. Фразеологические сочетания образуются из слов со свободным и фразеологически связанным значением». Например: глухая боль, кромешный ад.
Фразеологическое выражение. Фразеологическое выражение – «это устойчивый в своем составе и употреблении фразеологический оборот, который не только является семантически членимым, но и состоит целиком из слов со свободным значением» [21, 268].
Фразеологические выражения воспроизводятся как готовые единицы с постоянным значением и составом: волков бояться – в лес не ходить [6,72].
Существуют также и другие, более подробные классификации идиом [Копыленко, Попова 1972, 1978]. На идиоматичности фразеологических единиц основана образность и экспрессивность выражений, поэтому в идиомах так же, как и в метафорических словах, наиболее отчетливо воплощается национальный колорит данного языка.
В качестве второго внутреннего показателя фразеологичности может служить критерии дословной непереводимости данного выражения на другие языки. Этот критерий, разумеется, не означает, что та или иная фразеологическая единица не имеет вообще переводных эквивалентов в других языках, обычно такие эквиваленты находятся, но они выражаются с помощью характерных для данного языка национальных средств. Спецификой этого критерия фразеологичности является то, что те или иные выражения данного языка в одном иностранном языке могут допускать пословный перевод, а в другом нет. Обычно такое явление наблюдается или в заимствованных выражениях (кальках), или в родственных языках у выражений, общих по происхождению. С учетом происхождения фразеологизмов можно считать, что рассматриваемый показатель в полной мере присущ только исконно национальным выражениям языка, однако при сопоставительном анализе конкретных ФЕ следует принимать во внимание и те языки, с которыми сравнивается исследуемый.
Третьим критерием фразеологичности может служить и наличие в составе воспроизводимого сочетания хотя бы одного компонента, полностью утратившего свое индивидуальное значение и используемого в данном языке только в сочетании с каким-либо другим словом (словами), а также наличие компонента с устаревшей грамматической формой. В русском языке, например, такими компонентами являются, зги, пеклеванный, лясы, околесица и т. д., а также сумняшеся, победиши и т. д. в выражениях: не видно ни зги, пеклеванный хлеб, точить лясы, нести околесицу, нич-тоже сумняшеся, сим победиши; в белорусском языке — компоненты дзёру, лахі, лухта и т. д. в выражениях даць дзёру, лахі пад пахі, плесці лухту. Наличие во фразеологизмах компонентов с забытой семантикой (такие компоненты-слова называются некротизмами) или архаичными грамматическими формами является свидетельством их (ФЕ) длительного существования в языке.
В качестве четвертого критерия для определения степени фразеологичности выражений может служить показатель грамматической категориальности, который наблюдается у сочетаний, играющих в высказывании роль одного члена предложения (ср.: сломя голову — обстоятельство образа действия, лезть в бутылку — сказуемое, кожа да кости — определение и т. д.). Данным показателем не обладают пословицы, поговорки, афоризмы, фразеологизмы-предложения, некоторые сочетания типа принять обязательства, пульт управления и др., в которых ощущается живая синтаксическая связь между компонентами, а компоненты сохраняют самостоятельность своего значения.
Пятым критерием фразеологичности предлагается использовать показатель утраты выражением своей внутренней формы, т. е. немотивированность его значения. Утрата внутренней формы у того или иного фразеологизма свидетельствует, с одной стороны, о том, что данные выражения так же, как и слова с потерянной внутренней формой (вода, дом, рука, земля и т. д.), являются древними по своему происхождению и, с другой стороны, о том, что у его компонентов полностью исчезла прямая номинативная связь с реалиями, которые соотносятся с этими компонентами вне фразеологизма. К подобным выражениям относятся ФЕ собаку съел, тянуть канитель, кануть в лету и т. п. в русском языке, байды біць, сёмая вада на кісялі и т. п. в белорусском. Значения перечисленных выражений не имеют ничего общего с эквивалентными им по составу свободными словосочетаниями (если, разумеется, они существуют), тогда как у фразеологизмов с внутренней формой сохраняется семантическая связь со свободными словосочетаниями, на базе которых возникли данные фразеологизмы (ср.: в рус. закинуть удочку, подставлять ногу, бездонная бочка и т. п. или в белор. браць за грудкі, выносіць смецце з хаты, падвесці пад манастыр и т. п..
Шестым внутренним критерием, который можно использовать для классификации ФЕ по степени их фразеологичности, является постоянство, неизменность грамматической формы у всех компонентов воспроизводимого сочетания. Данный показатель означает, что то или иное выражение по своей внешней форме представляет собой застывшее языковое образование, воспроизводимое в речи в готовом, неизменном виде, несмотря на то, что между его компонентами могут существовать синтаксические связи и могут сохраняться прямые номинативные отношения компонентов с обозначаемыми реалиями. Этот показатель отмечается у пословиц, поговорок, афоризмов, а также у таких выражений, как, со всех ног, поминай как звали, с места в карьер и т. п. в русском языке, хоць ваукоу ганяй, як Піліп з канапелъ, ні гу-гу и т. п. в белорусском.
В качестве седьмого показателя фразеологичности может быть использован критерий синтаксической немоделируемости того, или иного воспроизводимого выражения. Другими словами, при прочих равных условиях то выражение обладает большей степенью фразеологичности, которое образовано не по живой, не по действующей в данном языке синтаксической модели (типу словосочетания). К подобным выражениям относятся ФЕ, в составе которых есть слова с устаревшими грамматическими формами, а также в русском языке сочетания так себе, хоть куда, черта с два и др., в белорусском дарма што, дурань дзверы, адно дзяржыся и т. п.
Восьмым показателем фразеологичности может служить отсутствие вариантности (фонетической, морфологической, синтаксической, лексической) у компонентов устойчивого выражения и его модели. Наличие того или иного вида вариантности, наблюдаемого в составе довольно большого числа фразеологизмов, указывает на то, что у данного выражения процесс фразеологизации еще не полностью завершен. К таким выражениям, например, относятся ФЕ с фонетической вариантностью в русском языке дыхнуть/дохнуть некогда, в белорусском ні слыху ні дыху/ни слуху ни духу, с морфологической вариантностью в русском языке вскидывать глаза/глазами, в белорусском мераць вокам/вачамі, с синтаксической вариантностью в русском языке наговорить три короба/наговорить с три короба, в белорусском бокам/праз бок вылезці, с лексической вариантностью в русском языке пересчитать косточки/ребра, в белорусском галава на плячах/на карку.
В качестве девятого критерия фразеологичности используется показатель невозможности (недопустимости) вставки какого-либо слова внутрь данного устойчивого выражения. Не допускают изменения своего количественного состава поговорки, цитаты, афоризмы, некоторые составные термины, а также такие выражения, как тришкин кафтан, бабье лето, сбоку припеку и т. д. в русском языке, ні за што ні пра што, кату па пяту, вольнаму воля и т. д. в белорусском. В то же время необходимо отметить, что слова-вставки возможны внутри пословиц (рус. [Всякому] пьяному [всегда] море по колено, белор. Бойся быка [заўсёды] спераду, каня ззаду, а [усякага] дурня з усіх ча-тырох бакоў), некоторых составных терминов (блок [автоматического] управления, правила [дорожного] движения и т. д.), многих других устойчивых выражений (рус. задать [хорошую] баню, взвалить на [свои] плечи и т. п., белор. ажаніцца з [сырою] зямлёй, душу [на часткі] рваиь и т. п.).
В качестве десятого внутреннего критерия для определения степени фразеологичности может быть использован показатель невозможности синтаксических преобразова-ний с тем или иным устойчивым выражением. Некоторые воспроизводимые сочетания допускают синтаксические трансформации с сохранением своего смысла, и в этом они сходны со свободными словосочетаниями (например, выражения принять решение, иметь значение, аппарат управления и др. могут выступать в других синтаксических формах типа принятое решение, решение, которое принято, принимаемое решение, управленческий аппарат и т. д.).
В зависимости от количества критериев, которые можно обнаружить у того или иного выражения, степень его фразеологичности будет колебаться до 1,0 (у выражения, обладающего всеми указанными признаками) до 0,1 (у выражений, имеющих только один признак сверхсловной воспроизводимости). Естественно, все свободные словосочетания обладают нулевой степенью фразеологичности, поскольку у них отсутствует внешний признак фразеологичности — сверхсловная воспроизводимость.
Указанное количество критериев фразеологичности, видимо, не является исчерпывающим, и, кроме того, не все эти критерии равнозначны, поэтому по мере углубления наших знаний о природе устойчивых выражений рассматриваемый подход так же, как и другие приемы классификации фразеологизмов, потребует дальнейшего уточнения и усовершенствования. К тому же необходимо отметить, что названные признаки для измерения степени фразеологичности следует применять не изолированно друг от друга, а в комплексе, тем более что некоторые из них накладываются один на другой, т. е. наличие у данного выражения некоторого признака может служить показателем сразу двух критериев фразеологичности. Так, для всех фразеологизмов с немоделируемой синтаксической структурой характерен и признак употребления их в неизменяемой грамматической форме, но не все устойчивые выражения, используемые в одной и той, же грамматической форме, обладают показателем немоделируемости. Например, выражение, гол как сокол, употребляемое в неизменном виде, образованно по продуктивной грамматической модели — тощ как щепка, глуп как пробка, толст как бочка, зол как собака и т. д. Значит, признак синтаксической немоделируемости выражения в два раза более весомый, чем признак неизменяемости грамматической формы. То же самое относится к признаку идиоматичности: идиомы, как правило, непереводимы па другие языки (в случае заимствования этот критерий непригоден только по отношению к тому языку, из которого заимствовано выражение), поэтому идиоматичное выражение обладает одновременно и критерием непереводимости.
Однако не все выражения, которые пословно непереводимы, содержат в себе признак идиоматичности: например, устойчивые сочетания, обозначающие реалии, которые свойственны только данной стране, могут не иметь переводных эквивалентов в других языках (выражения типа красный следопыт, книга жалоб, подготовительные курсы и т. п.) и одновременно не быть идиомами [4, 91].
Как уже отмечалось, фразеологизация языковых выражений представляет собой, прежде всего семантическое явление. В том случае, когда связь между компонентами фразеологизма достигает высшей степени, он уподобляется в семантическом отношении значению отдельного слова и может приобретать те же семантические характеристики, которые присущи словам. Однако, принимая во внимание различную степень фразеологизации языковых выражений, следует отметить, что обычно как отдельные фразеологизмы, так и целые их классы имеют свою семантическую специфику, которая не позволяет полностью отождествить в содержательном плане фразеологические и лексические единицы.
Рассмотрим, например, такое семантическое свойство слов и фразеологизмов, как многозначность. Это свойство является характерной особенностью подавляющего большинства знаменательных нетерминологических слов любого естественного языка. Многозначность наблюдается также и у фразеологизмов, но по сравнению с полисемией слов она представлена у ФЕ в значительно «ослабленном» виде. Более того, можно полагать, что благодаря сверхсловному составу фразеологизмов в них зало жена тенденция к однозначности, которая, однако, в силу общего свойства асимметричности таковых единиц может нарушаться. Например, во «Фразеологическом словаре русского языка» отмечено три значения ФН издавать себя:
1) обнаружить свое присутствие;
2) обнаружить свое состояние;
3) обнаружить свою причастность к чему-либо.
Но если сравнить в количественном отношении лексическую и фразеологическую многозначность, то можно отметить, что большинство слов являются многозначными, а большинство фразеологизмов имеют по одному значению. Так, согласно Р.А. Будагову [Будагов 1974: 117], около 80% слов любого языка, представленных в больших национальных словарях, являются многозначными, тогда как во «Фразеологическом словаре русского языка» только около 15 % ФЕ имеют по два и более значения. Значительно реже, чем в лексике, встречается среди фразеологизмов и омонимия (ср., например: отдать концы — 1) умереть; 2) отчалить).
Разнообразие и выразительность речи достигается в значительной мере за счет развития в языке синонимических и антонимических средств. Благодаря именно этому свойству языка, во фразеологии так же, как и в лексикологии, довольно широко представлены явления синонимии и антонимии, которые служат в языке для обозначения качества, градуированного по своей природе, т. е. проявляющегося с различной степенью интенсивности. Однако в то время как с помощью лексических синонимов и антонимов достигается довольно тонкая дифференциация обозначаемого качества, посредством фразеологизмов обозначаемое качество или свойство, как правило, выражается или с предельно высокой, или с предельно низкой степенью интенсивности.
Так, например, в русском языке понятие умственной способности обозначается, с одной стороны, фразеологизмами: без царя в голове, олух царя небесного, глуп как пробка, дубина стоеросовая, садовая голова и др., а с другой стороны, семи пядей во лбу, ума палата, с головой, светлая голова и т. п.; в белорусском языке понятие скорости выражается, с одной стороны, фразеологизмами як га, лахі пад пахі, як апантаны, язык высалупіушы, аж пыл курэу и др., с другой стороны, ледзьве но-гі валачыць, як мокрае гарыць, нага за нагу, як назаутра трэба и т. п.
Фразеологическая синонимия и антонимия не существует в языке изолированно от лексической синонимии и антонимии, а вместе с ними образует семантическое явление одного плана, в котором выделяются синонимические и антонимические группы, включающие в себя как слова, так и фразеологизмы. То же самое отмечается и в тематических группах, которые объединяют слова вместе с ФЕ в единства на основании различных связей между экстралингвистическими реалиями, обозначенными данными языковыми средствами.
В основе процесса образования фразеологизмов в разных языках лежат нетождественные специфические признаки осмысления явлений действительности, что находит выражение в обозначении одних и тех же явлений различными языковыми средствами. Иначе, одно и то же фразеологическое значение в разных языках мотивируется, так же как и одинаковое значение слон, различными признаками и образами, которые кладутся в основу названия реалий. Так, например, в русском языке понятие выражается фразеологизмами как нечего делать, как раз плюнуть и др., в белорусском — як па сале, як плюнуць и др.
Так же, как и у многих слов, у значительного числа фразеологизмов сохранена внутренняя форма. Наиболее четко фиксируется она у выражений, возникших на базе словосочетаний, которые существуют в данном языке наряду с эквивалентными им по составу фразеологизмами. При наложении фразеологической единицы па подобные им свободные словосочетания достаточно ясно выявляется как внутренняя форма фразеологизма, так и его семантические и экспрессивные свойства (ср.: в рус. брать быка за рога, шито белыми нитками, тянуть кота за хвост и т. д., в белор. ногі чзшуцца, сядзець на карку, прыкусіць язык и др.). При этом бросается в глаза несоответствие этимологического значения фразеологизма его вещественному значению [Жуков 1978:9]. Благодаря противоречию этих двух значений, как правило, образуется эффективное и яркое средство языкового выражения. Следует обратить внимание на то, что у подавляющего большинства слов, имеющих внутреннюю форму, в отличие от фразеологизмов сохраняется неконфликтное родство между этимологическим и вещественным значениями, хотя в отдельных случаях (ср., например, лексическую энаптиосемию) семантические противоположности наблюдаются и в некоторых словах.
Одной из характерных особенностей фразеологической семантики является ее относительная независимость от контекста употребления, в то время как значение слова контекстуально связано. Правда, необходимо отметить, что контекст может играть решающую роль для разграничения свободного употребления языкового выражения от эквивалентного ему по составу фразеологизма. Так, например, в предложениях Дети просят каши и Сапоги просят каши фразеологически связанное значение просить каши отличается от свободного сочетания этих же компонентов ФЕ благодаря контексту, однако в подобных случаях контекст имеет только диагностирующее значение, но не используется в качестве средства для уточнения или изменения самого значения фразеологизма. Меньшая контекстуальная связанность фразеологического значения объясняется прежде всего тем, что большинство фразеологизмов являются по своей природе однозначными; в тех случаях, когда у фразеологизмов имеются по два и более значения, их разграничение осуществляется все же благодаря контексту.
Несмотря на имеющиеся различия между фразеологическими и лексическими значениями, в сущности они представляют собой однородное семантическое явление, что подкрепляется не только их свойством образовывать однотипные группы (синонимические, антонимические, тематические и др.), но и тем, что на базе многих фразеологизмов образуются слова, существующие в языке наряду с устойчивыми выражениями, от которых они произошли (ср.: сумасшествие — от сойти с ума, христарадничать— от Христа ради, соцсоревнование — от социалистическое соревнование и др.). Образное значение идиом, пословиц, поговорок однородно с метафорическим образным значением отдельных слов [25, 81].
В качестве вопроизводимых языковых единиц фразеологические обороты всегда выступают как структурное целое составного характера, состоящее из различных по своим морфологическим свойствам слов, находящихся между собой в разных синтаксических отношениях. По структуре фразеологизмы Н.М. Шанский разделил на две группы:
· соответствующие предложению
· соответствующие сочетанию слов
Фразеологические обороты, по структуре соответствующие предложению.
Среди фразеологизмов, по структуре соответствующих предложению, по значению Н.М. Шанский выделяет две группы:
1. номинативные — фразеологизмы, называющие то или иное явление действительности: «кот наплакал, след простыл», выступающие в функции какого-либо члена предложения;
2. коммуникативные – фразеологизмы, передающие целые предложения: «бабушка надвое сказала», употребляющиеся или самостоятельно, или в качестве части структурно более сложного предложения [11, 61].
По лексическому значению, грамматическому составу и общеграмматической характеристике выделяются две основные группы [М.И. Фомина]:
I. Фразеологические обороты, объединяющиеся грамматическим сходством компонентного состава и по структуре соответствующие сочетанию слов. Н.М. Шанский выделяет следующие типичные группы сочетаний:
1. «имя прилагательное + имя существительное»
Имя существительное и имя прилагательное могут быть семантически равноправны и оба являются смыслообразующими компонентами: «золотое время». Смыслоообразующим компонентом выступает имя существительное, имя прилагательное употребляется как незначимый член, имеющий экспрессивный характер: голова садовая, пещерный мозг.
2. «имя существительное + форма родительного падежа имени существительного»
Такие фразеологические обороты по значению и синтаксическим функциям эквивалентны имени существительному: дар слов. Слова в таких оборотах семантически равноправны.
3. «имя существительное + предложно-падежная форма имени существительного»
Данные фразеологизмы в лексико-грамматическом отношении соотносительны с именем существительным, во всех зависимые компоненты неизменяемы, а опорные образуют различные падежные формы, имеют строго расположенный порядок расположения компонентов: борьба за жизнь.
4. «предлог + имя прилагательное + имя существительное»
По лексико-грамматическому значению и синтаксическому употреблению в предложении данные фразеологизмы эквивалентны наречию, составляющие их слова семантически равноправны, порядок расположения компонентов закреплен: со спокойной совестью, с незапамятных времен.
5. «падежно-предложная форма имени существительного + форма родительного падежа имени существительного»
Данные обороты могут быть наречными или атрибутивными, в них закреплен порядок расположения компонентов фразеологизма: до глубины души.
6. «предложно-падежная форма имени существительного + предложно-падежная форма имени существительного»
Фразеологизмы этой группы по лексико-грамматическому значению и синтаксическим функциям эквивалентны наречию, в них имена существительные тавтологически повторяются, образующие их слова семантически равноправны, порядок расположения компонентов закреплен: от зари до зари, из года в год.
7. «глагол + имя существительное»
Фразеологизмы данной группы в основном являются глагольно-предикативными и в предложении выступают в роли сказуемого, порядок расположения компонентов и их семантическое соотношение могут быть разными: закинуть удочку, заливаться смехом, хранить молчание.
8. «глагол + наречие»
Фразеологические обороты являются глагольными и в предложении выступают в функции сказуемого, компоненты семантически всегда равноправны, порядок расположения компонентов может быть прямым и обратным: пропасть даром.
9. «деепричастие + имя существительное»
Фразеологизмы такого типа эквивалентны наречию, в предложении выступают в функции обстоятельства, порядок компонентов закрепленный: очертя голову.
10. «конструкции с сочинительными союзами»
Компоненты фразеологизма представляют собой однородные члены предложения, выраженные словами одной и той же части речи, порядок расположения компонентов закрепленный: целиком и полностью, без руля и без ветрил, тут и там, вкривь и вкось, охи да вздохи.
11. «конструкции с подчинительными союзами»
По лексико-грамматическому значению такие фразеологизмы являются наречными, в которых порядок расположения компонентов закреплен, в начале всегда стоит союз: как снег на голову, как две капли воды.
12. «конструкции с отрицанием не»
По лексико-грамматическому значению такие фразеологизмы являются глагольными или наречными, выполняют в предложении функцию сказуемого или обстоятельства, компоненты семантически равноправны с закрепленным порядком расположения: не робкого десятка.
II. Фразеологические обороты, которые объединяются соотнесенностью с той или иной частью речи и сходством выполняемых функций:
1. «субстантивные (именные) фразеологизмы», выступающие в предложении в роли подлежащего, дополнения или именной части сказуемого: до седых волос, чертова дюжина.
Именные фразеологизмы объединены семантически (обозначают предмет) и грамматически (род, число, падеж). С точки зрения синтаксической они могут при сочетании со словами согласовываться, управлять и быть управляемыми;
2. «глагольные»: выходить сухим из воды.
Глагольные фразеологизмы объединены семантикой (выражают действие или состояние) и грамматическими категориями (вид, время, лицо, залог). В предложении по преимуществу выполняют роль сказуемого. В сочетании с другими словами они могут согласовываться, управлять и быть управляемыми;
3. «глагольно-пропозициональные»: в этот разряд фразеологизмов отнесены те, которые по своему значению выражают действие или состояние, структурно организованы как предложения (обычно двусоставные) и по своей синтаксической функции в предложении выполняют роль предиката: душа уходит в пятки (у кого);
4. «адъективные»: нечист на руку.
Адъективные обороты обладают сходным значением качественной характеристики лица или предмета (сравнение: себе на уме и пальчики оближешь). Они имеют, как и прилагательные, зависимые грамматические категории рода и числа. В предложении выполняют функцию определений или выступают в роли именной части сказуемого;
5. «адвербиальные (наречные)»: на авось, один на один.
Семантическое сходство с наречиями заключается в том, что они характеризуют качество действия или указывают степень качественной характеристики лица, предмета. В предложении выполняют роль обстоятельства.
6. «междометные»: черт возьми, как бы не так.
Как и соответствующие слова, подобные фразеологизмы используются для выражения различных волевых побуждений, чувств, эмоций.
Исследование фразеологических оборотов, их классификация позволяют решить целый ряд вопросов, касающихся значимых единиц языка в целом, характера лексического значения слов, соотношения синтаксической сочетаемости слов и их значения, различных вопросов словообразования и этимологии, стилистики художественной речи. Всесторонне изучение фразеологической системы современного русского языка позволяет нам получить представление об их основных структурно-семантических и стилистических типах, узнать их происхождение [25, 23].
Что касается функций фразеологизмов, то Чернышева И.И. предлагает для художественной литературы свою функциональную классификацию фразеологических единиц, основанную на их функции и структурно-семантических особенностях [Чернышева И.И. 1970, 36]. Она выделяет две большие группы:
1) лексические единства и номинативные фразеологизмы,
2) номинативно-экспрессивные фразеологизмы.
Номинативные фразеологизмы охватывают устойчивые словосочетания, обладающие семантической цельностью на основе значений компонентов, входящих в единство. Это различные атрибутивные сочетания.
Второй подгруппой лексических единств являются сочетания, возникшие на основе переосмысления одного из компонентов [т.е. «фразеологические сращения» по классификации Виноградова В.В.].
В обоих случаях слова-компоненты, образуя единство, обладают раздельностью значения [Чернышева И.И. 1970, 3].
Вторая группа в функциональной классификации – номинативно-экспрессивные фразеологизмы – содержит семантически преобразованные фразеологические единицы с различной структурой.
Появление фразеологических единиц на страницах художественной литературы – явление закономерное “поскольку отражает положение дел в своём обществе, изображая современного героя, писатель не может уйти и от наблюдения фактов повседневной жизни, реже и они попадают в произведение”. [Кухаренко. 1979: 74]
Стремление воздействовать на читателя необходимым образом часто приводит автора к употреблению МФ, которые в силу их популярности, национально привычного звучания придают богатый спектр коннотаций и оттенков мысли, обладают значительной эмоциональной силой. Исследователи подчёркивают, что взаимодействие текста писателя и различного рода фразоупотреблений способствуют повышению эксперссивно-прагматического потенциала текста. [Шрайбер, 1981: 4], выполнению автором задуманных задач. Основные функции ФЕ в художественной литературе могут быть сведены к следующим: описать индивидуальные особенности персонажа, раскрыть его взаимоотношения, передать его психическое состояние, повысить выразительность описываемых событий, передать их значимость, создать у читателя более рельефное представление о передаваемой автором идее, его отношении к событиям и фактам и некоторые другие. [Некина, 1974: 7]
Представляется, что функционирование фразеологизмов в определенный исторический период отражает культурную ситуацию рассматриваемого времени. ФЕ являются одними из самых выразительных средств языка, и стилистика фразеологических единиц, как правило, рассматривается в рамках лексической стилистики. Фразеологические единицы в языке повестей выполняют важную эстетическую функцию и включенные в специально организованный контекст, служат основной функции воздействия и формирования общественного мнения. Так же им свойственны кумулятивная и культурно-информативная функции. т.е. их способность накопливать и закреплять в своей семантической структуре все богатства общественного опыта многих поколений людей, особенностей национально-культурного мировидения и миропонимания [27,15].
Образность, эмоциональность, экспресcивность, оценочность - абсолютные выразительные свойства ФЕ - лежат в основе функционирования фразеологизмов без изменения семантики и структуры. Ингерентное использование фразеологизмов в жанре повести выполняет две основные функции: изобразительно-оценочную и изобразительно-живописующую. Фразеологические единицы, выполняющие первую функцию, дают оценку через образ, послуживший основой для создания ФЕ, что позволяет автору выражать определенное отношение к лицам, фактам и вызывать ответные эмоции у читателя: "Наша история не сказка о том, как честный дядя-руководитель попал в сети прожженных дядей-дельцов. И не новелла о том, до чего доводит жажда наживы: какая уж там нажива, плащ да вазы" [Щекочихин Ю. Подкуп // Лит. газ. 1983. 19 янв. С.15]. При использовании фразеологизмов в изобразительно-живописующей функции, авторами достигается не только образное изложение мыслей, но и большая убедительность: "... Адгерентная выразительность фразеологизмов выявляется только в специально организованном контексте и реализуется в таких стилистических приемах, как: амплификация, антитеза, обобщенно-дескриптивный, дескриптивно – обобщенный, стилевой контраст, фразеонабор [12,85].
В связи с вышеизложенным, представляется справедливым утверждение о том, что только набор признаков всесторонне характеризует семантические, структурные и функциональные особенности фразеологической единицы, и тем самым ограничивает фразеологическую единицу от других языковых единиц.
ГЛАВА 3. Сопоставление русского перевода с белорусским оригиналом в повести У.С. Караткевіча «Дзікае паляванне караля Стаха»
Проблема анализа особенностей функционирования фразеологической единицы в художественном тексте относится к числу актуальных в современной лингвистике. Функции фразеологической единицы в тексте обусловлены системными свойствами фразеологизмов: структурной раздельнооформленностью, асимметрией формы и семантики как результата метафоризации и абстрагирования от значения деривационной базы, образностью, семантической емкостью, коннотацией, а также способностью к окказиональным структурно-семантическим модификациям [26, 83].
Данные свойства фразеологической единицы обусловили широкое употребление их в повести У.С. Караткевіча «Дзікае паляванне караля Стаха». Повесть белорусского писателя, была впервые опубликована в журнале «Маладосць» в 1964 году. Это «Готический роман» считается классикой белорусской литературы. Он переведен на многие языки мира, в том числе и на русский язык. Русский перевод осуществил Валентин Щедрин.
Одноимённый фильм был снят в 1979 году. Короткевичу экранизация его произведения не особо понравилась, так как, в фильме практически отсутствовала одна из ключевых тем повести, печаль о тяжёлой судьбе белорусского народа.
Функционирование ФЕ в анализируемом тексте подчинено исторической прозе – мифу, который является этноориентированным и созданным для популяризации белорусской культуры и развития патриотизма в «среднем белорусе...» [17, 61].
В ходе анализа повести У.С. Караткевіча «Дзікае паляванне караля Стаха», ФЕ, как в русском переводе, так и белорусском оригинале представлены в традиционном и в преобразованном виде. Автор широко использует возможности повышения экспрессивности нормативных ФЕ, применяя приемы градации, антитезы, стилистического контраста.
Фразеологизмы в повести в белорусском оригинале характеризуются разнообразием и сложностью происхождения. Источником абсолютного большинства фразеологизмов является живой язык народа, откуда они попадали в произведения различных писателей, в том числе и У.С. Караткевіча, и под их пером становились фактом литературного языка.
В ходе анализа повести нами были рассмотрены фразеологизмы, различные по характеру лексического состава и разделены на две группы:
1) Фразеологизмы, состоящие целиком из слов со свободным употреблением; в них нет ни одного слова, которое бы не могло быть употреблено отдельно, в составе свободных сочетаний слов;
2) Фразеологизмы, состоящие из слов, известных лишь в данных выражениях. Эти фразеологизмы в двух сопоставляемых языках имеют в своем составе устаревшие лексико-семантические факты. Фразеологизмы первой группы: піць з крыніц ваду, ад якой шчыміць лоб, пить из криниц воду, от которой ломит зубы и лоб, в значении - питье воды из криницы, вызывает дискомфорт, т.к. вода очень холодная; у глыбіні душы, в глубине души, в значении осознавая, зная, наверняка уверен. Они были использованы, как автором в белорусском оригинале, так и переводчиком в русском. Но фразеологизмы второй группы, были использованы только в русском языке, к примеру: закадычный друг [10, 6].
Так же нами были найдены исконно белорусские фразеологизмы, которые возникли в белорусском языке, либо перешли из общеславянского языка и являются общими для восточнославянских языков. Правда, доказать, что тот или иной фразеологизм берёт начало из праславянской эпохи, сегодня невозможно, т. к. не сохранилось никаких подтверждений. Здесь главный критерий – это наличие определённого фразеологизма во всех или почти во всех славянских языках. Так, к общеславянским относят следующие фразеологизмы: мурашкí бегаюць па целе, мухí не пакрыýдзíць, ранняя птушка, сабак вешаць, белыя мухí, у свíныя галасы, гадзíна падкалодная, гол як сакол, самí з вусамí [10, 74]. Они встречаются как в русском варианте произведения, так и в белорусском оригинале.
Исконно белорусские фразеологизмы употребляются обычно только в белорусском языке. Они появились с возникновением и развитием белорусской народности (начиная с ХIV века), а затем белорусской нации. Этот пласт фразеологизмов постоянно пополняется выражениями из живого языка народа, диалектов, профессиональных говоров, частично пополняется также за счёт индивидуально-авторских крылатых выражений. Вот только некоторые из исконно белорусских фразеологизмов: конь божы, кату па пяту, з жабíны прагаршчы, на ваду брахаць [10, 35]. Каждое из этих и других выражений имеет свою историю возникновения, отражает определённую частицу из жизни людей и окружающей действительности.
Белорусы всегда стремились не только назвать то или иное явление действительности, но и высказать свои экспрессивно-оценочные отношения к этим явлениям. Например, можно сказать маленького роста, а можно употребить фразеологизм, кату па пяту. В этом случае значение обрастает многочисленными эмоционально-экспрессивными характеристиками и несравненно обогащается. Фразеологизм почти всегда обозначает не только то, что и какое-то слово, но «плюс что-то ещё»: ранняя птушка – (не каждый человек , а только очень бдительный и предприимчивый, который рано встаёт или раньше других приходит куда-нибудь). Так при переводе на русский язык данные фразеологизмы в тексте были заменены выражениями, в которых объяснялся смысл. Так при описании Надежды Яновской, в белорусском оригинале автор использовал выражение: «Нашто быў гэты недарэчны затрапезны кукіш на патыліцы?», который на русский язык был переведен, как: «Зачем же понадобился этот нелепый узел на затылке?» [10, 6].
К особенностям отражения картины мира в белорусской фразеологии, относится передача национально-культурного компонента через описание реалий, демонстрирующих приоритет сельского, патриархального уклада жизни (отсюда преимущественное использование названий домашних), связанных с народными промыслами, верованиями и традициями: белая варона, як кот наплакаý, чорная кошка перабегла дарогу, сабачы холад, як з казла малака, не па канí корм, доранаму каню ý зубы не глядзяць, ваýкоý баяцца – у лес не хадзíць, бíцца як рыба аб лёд и т. д. [17, 61].
Чаще всего возникновение того или иного фразеолгизма в белорусском языке связано с метафорическим переосмыслением соответствующего свободного словосочетания. Отдельные выражения могут употребляться как с союзом як, так и без него: (як кот наплакаý, як кот з сабакам). При метафорическом переосмыслении некоторое абстрактное понятие, воплощённое во фразеологизм, передаётся через конкретный образ, через наглядное представление кого-нибудь или чего-нибудь. Фразеологизм вíць гняздо имеет три значения: устраивать семейную жизнь, устраиваться, создавая домашний уют и находить прибежище (о врагах). Все эти абстрактные значения фразеологизм передаёт через конкретные образы, которые вызывают ассоциации с птицами.
Стилистическое значение – это коннотативный элемент, который эмоционально окрашивает предметно-логическое значение фразиологизма, придавая высказыванию торжественность, фамильярность, ироничность, неуважение и т. д. В белорусском языке много ФЕ, которые употребляются в просторечии и далеко не всегда являются книжными: казла дзерцí. Разговорные фразеологизмы составляют самый многочисленный стилевой разряд. Их употребление придаёт речи натуральность, простоту и непосредственность, что и было использовано автором при написании повести [17, 61].
В повести так же были использованы некоторые пословицы, которые распались на две части, и каждая из них употребляется самостоятельно как фразеологизм. Так, из пословицы старога вараб'я на мякíне не правядзеш, которая обозначает ‘опытного человека не обманешь’, образовались фразеологизмы стары верабей и на мякíне не правядзеш. Соответственно и значение пословицы распределилось между двумя её фрагментами (‘опытный человек’ и ‘не перехитришь, не обманишь кого-либо’).
В белорусском языке также много и заимствованных фразеологизмов, которые чаще всего твёрдо усваиваются носителями языка и не воспринимаются как иноязычные. Поскольку структурная схема иноязычного выражения заполнена нашими словами, то обычно иноязычность таких выражений совсем не чувствуется. Многие из них воспринимаются как живые метафорические образования с ярким образным стержнем, сформированным на основе слов конкретного значения. Поэтому не как чужеродный, а как свой, национальный воспринимается на первый взгляд, например, брылі баравікоў. На самом же деле это из украинского языка, и возникновение его связано с головным убором [10, 62]. Поэтому в русском варианте он был переведен, как, шапки боровиков [17, 61].
Грамматической основой для образования ФЕ служат разнообразные, существующие в данном языке синтаксические конструкции, заполняемые конкретными лексическими единицами, т. е. подавляющее большинство фразеологизмов создается по действующим в языке моделям сочетаний слов и моделям предложений. Значит, если по значению ФЕ во многом уподобляются словам, то по внешней форме это синтаксические конструкции (словосочетания, предложения), которые могут состоять из сочетаний незнаменательных слов (рус. как бы не так, ну и что, вот тебе и на и т. п., белор. што да чаго, ні з таго ні з сяго и т. п.), незнаменательных слов со знаменательными (рус. в ажуре, на карачках, под мухой и т. п., белор. пад кіпець, як міленькі и т. п.), разнообразных моделей сочетаний знаменательных слов (рус. важная птица, отворачивать харю, поджилки трясутся, выйти боком, брать за глотку, без зазрения совести и т. д., белор. зачарованае кола, задраць капыты, даць лазню, ледзя-нее кроу, блытацца над нагамі и др.) и предложений (рус. глаза на лоб лезут, бабушка надвое сказала и др., белор. язык да зубоу прымерз, кожнаму свой куток мілы и т. п.).
У ряда фразеологизмов синтаксическая связь между компонентами не определяется существующими в языке правилами сочетаний слов, иначе говоря, синтаксическая основа некоторых видов фразеологизмов представляет собой немоделируемое явление. К немоделируемым относятся, например, такие фразеологизмы русского языка, как, хоть куда, так себе, и вся недолга, себе на уме, разлюли малина и т. п. и аналогичные явления белорусского языка дзіва што, збоку прыпёку, чаму не, у свет вочы, як мага и др [7,39].
С точки зрения выделяемых грамматических функций фразеологизмы в русском языке делятся на следующие группы:
1) фразеологизмы-предложения (Разверзлись хляби небесные и т. п.);
2) глагольные (снимать стружку, тащить за уши и т. п.);
3) субстантивные (крапивное семя, шарашкина контора и т. п.);
4) наречные (в чем мать родила, тютелька в тютельку и т. п.);
5) междометные (и никаких гвоздей, всех благ и т. п.);
6) адъективные (живые мощи, кровь с молоком и т. п.);
7) модальные (как бы не так, само собой разумеется и т. п.);
8) союзные (в силу того что, в зависимости от того как и т. п.) [Шанский 1969: 99 и далее].
В белорусском языке, согласно А.С. Аксамитову [Аксамітаў 1978: 85], с грамматической точки зрения выделяется пять классов фразеологизмов:
1) субстантивные (лягенькі петрачок, кавалак хлеба и др.);
2) глагольные (налажъщь лапу, ходырам хадзіць и др.);
3) адъективные (з мухамі ў носе, вецер у галаве и др.);
4) наречные (сцяўшы зубы, у віру на калу и др.);
5) предикативные (не вялікая штука, не па Юрку шапка и др.).
Существует также классификация с учетом одновременно как грамматических, так и семантических свойств ФЕ (см.: Смирницкий 1956: 212; Кунин 1970: 312).
Между бинарными членами фразеологизмов, образованных из знаменательных слов, существуют такие же три вида зависимостей, как и между словами в свободном словосочетании:
1) взаимозависимость — каждый компонент предопределяет в речевой цепи появление другого компонента (денно и нощно, ни бе ни ме, судить да рядить и др.);
2) детерминация — один элемент предопределяет появление другого (скрепя сердце, живые мощи, кисейная барышня и др.);
3) совмещение — ни один компонент не предопределяет существование другого (веревка плачет, след простыл и др.) [Архангельский 1964: 110].
Здесь, однако, нужно учесть, что при детерминации у фразеологизмов характер связи элементов может не совпадать с характером связи между словами в свободных сочетаниях, у которых обычно грамматически независимое слово подчиняет себе (детерминирует) другое слово. У компонентов фразеологизма, как правило, слово с фразеологически связанным значением детерминирует другой компонент устойчивого словосочетания (тормашками требует обязательного появления рядом компонента вверх, храповицкого требует появления слова задать, тришкин детерминирует слово кафтан и т. д.) [14, 62].
Итак, при сопоставлении русского перевода с белорусским оригиналом, хочется отметить, что русскоязычный перевод имеет свои отличительные особенности только в тех выражениях (и то не везде), где использованы сугубо белорусские фразеологизмы. В некоторых местах они с успехом заменены переводчиком, на русские. Но так как и русский, и белорусский язык, относится к славянским языкам, таких мест в повести мы нашли не много. Автор и переводчик в тексте с успехом использовали различные по своей структуре и функциям фразеологизмы, что придало ей более «живой вид». Так же в текстах нами были найдены все семантические группы.
Одним словом можно сказать, что фразеологизмы – душа каждой культуры. Они передаются из уст в уста, от поколения к поколению. В лексическом составе языка фразеологизмы занимают значительное место, так как они образно и точно передают мысль, отражают различные стороны действительности.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
И в заключении хочется сказать, что исследование фразеологии помогает глубже понять историю народа, его отношение к человеческим достоинствам и недостаткам, специфику мировоззрения.
Фразеологизмы – душа каждой культуры. Они передаются из уст в уста, от поколения к поколению. В лексическом составе языка фразеологизмы занимают значительное место, так как они образно и точно передают мысль, отражают различные стороны действительности.
Фразеология необыкновенно богата и разнообразна по своему составу, обладает большими стилистическими возможностями, обусловленными ее внутренними свойствами, которые и составляют специфику фразеологизмов.
Фразеологизмы по большей части не только обозначают определённое явление действительности, но и характеризуют его, дают ему определённую оценку. В смысловом отношении они соответствуют единым понятиям, выражая значение предметности, процесса, качества, свойства или способа, имеют грамматические категории, определяющиеся морфологическими формами и синтаксической функцией в предложении, и выявляют закономерности в соотношении с общей системой языка, которые проявляются в лексической сочетаемости, стилистической и эмоцианально-экспрессивной окраске значения и синонимических связях.
Представляется справедливым утверждение о том, что только набор признаков всесторонне характеризует семантические, структурные и функциональные особенности фразеологической единицы, и тем самым ограничивает фразеологическую единицу от других языковых единиц.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Архангельский В.Л. Устойчивые фразы в современном русском языке. – Ростов – на – Дону: Изд. – во РГУ, 1964. – 315с.
2. Ахманова О.С. Очерк по общей и русской лексикологии. – М.: Учпедгиз, 1957. – 298с.
3. Алехина А.И. Фразеологическая единица и слова. – Минск,1979. – 151 с.
4. Анисимова З.Н. Основы фразеологии/З.Н. Анисимова. – Издательство Ленинградского Университета, 1963. – С. 181-192.
5. Байрамова Л.К. Компоненты-символы во фразеологизмах как носители имплицитной прагматической информации // Коммуникативно-прагматические аспекты фразеологии: Тез. докл. междунар. конф. — Волгоград, 1999.- с. 54
6. Бабкин А.М. Русская фразеология, ее развитие и источники. Л.: Наука, 1970. – 264с.
7. Балакай А.Г. Фразеология современного русского языка. – Новокузнецк: Кузбассвузиздат, 1992. – 80с.
8. Бирих А.К., Мокиенко В.М., Степанова Л.И. Словарь русской фразеологии: Историко-этимологический справочник. — СПб., 1999. – 98 с.
9. Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка ХII-ХIII вв./В.В. Виноградов. – Мю, 2002. – С. 33-46.
10. Караткевiч У.С. Збор твораў . Т. 7. – Мн., 1990: с. 27-129
11. Жуков В.П. Семантика фразеологических оборотов. — М., 1978. – с.9,63.
12. Крапотина Т.Г. К вопросу о семантической и структурной трансформации фразеологизмов // Русский язык в школе. – 2001. - № 2. – С. 83 – 86.
13. Копыленко М.М., Попова З.Д. Очерки по общей фразеологии/М.М. Копыленко, З.Д. Попова. – Воронеж, 1989. – С. 63-68.
14. Кульман Н.К. Курс фразеологии/Н.К. Кульман. – М.: Высшая школа, 1996. – С. 57-62.
15. Ларин Б.А. Очерки по фразеологии // Уч. Зап. ЛГУ. Сер. Филол. Наук. – 1956. – 158с.
16. Мокиненко В.М. Загадки русской фразеологии. – М., 1990. – 135с.
17. Мархель В. Шлях да Беларусі: У.С. Караткевіч у беларускай літаратуры. – Мн., 2003.- с. 61
18. Мелерович A.M., Мокиенко В.М. Фразеологизмы в русской речи. Словарь/А.М. Мелерович, В. . Мокиенко. – М., 1997. – С. 24-29.
19. Потебня А.А. Язык и речь. К современной фразеологии языка/А.А. Потебня. – М., 1998. – С. 81-90.
20. Пашкова А. В. Значение фразеологизма и контекст // Русская речь. – 1994. - № 4. – С. 18 – 26.
21. Попов Р.Н. Фразеологические единицы современного русского литературного языка с историзмами и лексическими архаизмами. – Вологда: Сев. – зап. Кн. Изд. – во, 1967. – 268с.
22. Слово не воробей: Фразеологизмы в русском языке // Наука и жизнь. – 2001. - № 9. – С. 116 – 117.
23. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты/В.Н. Телия. – М., 1996. – С. 40-54.
24. Телия В.Н. Фразеология в контексте культуры/В.Н. Телия. – М., 1999. – С. 66-71.
25. Телия В.Н. Типы языковых значений. Связанное значение слова в языке/В.Н. Телия. – М.,1981. – С. 12-26.
26. Федоров А.И. Семантическая основа образных средств языка. – М., 1986. – с. 83
27. Шахматов А.А. Грамматическое учение о слове/А.А. Шахматов. – М., 2001. – С. 8-19.
28. Шанский Н.М. Слова и фразеологизмы // Русский язык в школе и дома. – 2002. - № 3. – С. 3 – 5.
29. Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. – М.: Высшая школа, 1985. – 160с.
0 комментариев