Русская культура в период Киевской Руси и удельных княжеств (IX–XIII вв.)

Русская культура в период Киевской Руси и

удельных княжеств (IX–XIII вв.)

 

СОДЕРЖАНИЕ

 

1. РУССКАЯ КУЛЬТУРА В ПЕРИОД КИЕВСКОЙ РУСИ И УДЕЛЬНЫХ КНЯЖЕСТВ (IX–XIII вв.)

1.1 Культура Киевской Руси (IX – начало XII в.)

1.2 Древнерусская культура эпохи удельных княжеств (XII–XIII вв.)

Список использованных источников

1. РУССКАЯ КУЛЬТУРА В ПЕРИОД КИЕВСКОЙ РУСИ И УДЕЛЬНЫХ КНЯЖЕСТВ (IX–XIII вв.)

 

1.1 Культура Киевской Руси (IX – начало XII в.)

Государственный строй и материальная культура. Киевская Русь – раннефеодальное государство IX – первой трети XII в., объединявшее восточнославянские и ряд неславянских племен, с центром в Киеве. Это обширное государственное образование занимало территорию от Причерноморских степей до Северной Двины, от Днестра и Западного Буга до Волги и низовьев Оки. Полоцкое княжество в конце IX – X в. еще находилось в составе Киевской Руси, так сказать, на правах широкой автономии, но уже в XI в. стало фактически независимым.

Государственный строй Киевской Руси – раннефеодальная монархия. Верховная власть принадлежала князю, который возглавлял войско, руководил внешней политикой и (через назначаемых посадников) управлял хозяйственными, финансовыми и судебными делами на подвластных ему землях. Во многих землях и городах (Новгород, Полоцк, Ростов) важную роль играло вече.

Экономической основой Киевской Руси была феодальная собственность на землю, что обусловило разную степень зависимости крестьян, ремесленников и торговцев от феодалов.

Основными типами поселений были село, весь, деревня, слобода, погост (малодворные, одно-, двухрядной планировки без оборонительных укреплений); в лесной зоне преобладали рубленые постройки, в степной – полуземлянки. Феодальная знать строила укрепленные дворы, замки. Отделение ремесла от сельского хозяйства стало одной из причин появления городов. Города с развитым ремесленным производством были центрами древнерусской культуры. Их количество непрерывно увеличивалось: в IX–X вв. насчитывалось 25 городов, в XI в. – 89, к концу XII в. – 224.

В городах жили и трудились мастера 60 различных специальностей, что свидетельствует о высоком уровне ремесленного производства. Успешно развивались прикладное искусство, устное народное творчество. Языческое мировоззрение влияло на становление обрядовой поэзии, образцами которой являются заклинания, заговоры и многочисленные песни, связанные с календарными праздниками, а также свадебные и похоронные.

Племенной фольклор выступал, в частности, в виде разнообразных народных песен и сказок. С формированием государства возник героический эпос. Его представляли, например, былины «Волх – князь-оборо- тень», «Илья Муромец и Калин-царь», «Илья Муромец и Соловей-разбойник», «Добрыня и Змей», «Вольга и Микула Селянинович», «Садко», языческая легенда о гибели Вещего Олега, легенда об основателях Киева – братьях Кие, Щеке, Хориве и их сестре Лыбеди.

Крещение Руси. До принятия христианства (988) восточные славяне придерживались языческих религиозных верований. Язычество (от древнеслав. языцы – племена, народы) – термин, введенный в оборот богословами монотеистических религий (иудаизм, христианство, ислам). Он служил для обозначения «низших» политеистических религий, существовавших до появления монотеизма. Древнеславянская языческая религия – это сложное синкретическое явление, включавшее пантеон мифологических богов, развитый семейно-родовой культ предков, почитание различных сил природы и общинные земледельческие культы. Эти и им подобные компоненты древней религии соответствовали патриархально-родовому устройству славянских племен.

Ко второй половине IX в., в условиях завершавшегося разложения первобытнообщинного строя и формирования классового общества и государства, языческие политеистические верования пришли в противоречие с интересами феодальной верхушки, начали сдерживать экономическое и культурно-политическое развитие общества. Государству, которое складывалось на восточнославянских землях, нужен был общедержавный религиозный культ.

Возникает вопрос: почему из всех известных тогда религий князь Владимир, ставший крестителем Руси и канонизированный впоследствии как святой, избрал в качестве общегосударственной именно христианскую религию в ее греко-православной форме? Отдавая должное политическому фактору, следует также обратить внимание и на такую неожиданную сторону выбора, как величаво-торжественная красота. В «Житии великого князя Владимира» сообщается, что на его решение повлияли гармоничный архитектурный облик и богатство интерьера константинопольского храма Святой Софии и великолепие православного богослужения. Немаловажное значение имела и возможность совершать обряд и вести службу на родном языке.

Первоначально христианство распространялось преимущественно по линии Днепр–Волхов. Есть сведения о том, что в Новгороде и по берегам Оки и верхней Волги христианство приживалось медленно, а на Ростовских землях проповедники новой веры в течение длительного времени встречали ожесточенное сопротивление язычников.

Конечно, и после принятия христианства старые языческие верования не сразу были забыты народом; воспоминания о них и пережитки поклонения «природным богам» сохранялись в течение долгих веков и, соединяясь и переплетаясь с новыми культами, образовывали пеструю смесь так называемого двоеверия – предмет постоянных обличений православного духовенства. Реминисценции языческих верований до сих пор наблюдаются в обрядово-ритуальной сфере народной культуры, расхожих суевериях, «бытовой мистике».

Принятие крещения Русью в целом имело прогрессивное значение. Проникая постепенно в духовную жизнь, бытовой уклад русского общества, христианство с его учением о любви и милосердии производило глубокую нравственную перемену также среди лучших представителей княжеского рода. Так, князь Владимир, в молодости развратный и жестокий, словно переродился после крещения. Разумеется, летописец несколько идеализирует христианский образ князя, однако, как известно, в памяти народной он запечатлен щедрым и ласковым Владимиром Красное Солнышко, которого воспевают и прославляют многочисленные русские былины. Князья-мученики Борис и Глеб стали первыми канонизированными святыми национальной русской церкви, примером и символом христианского смирения и братолюбия.

Принятие Русью православного христианства широко открыло двери византийскому влиянию. Оно, прежде всего, проявилось в области политики. «Вместе с христианством стала проникать на Русь струя новых политических понятий и отношений. На киевского князя пришлое духовенство переносило византийское понятие о государе, поставленном от Бога не для внешней только защиты страны, но и для установления и поддержания внутреннего общественного порядка» (В. О. Ключевский). Князь по учению духовенства есть «слуга Божий». Он должен был заботиться о правосудии – «защищать обидимых, судить суд праведен и нелицемерен, унимать люди своя от лихого обычая». Греческие епископы говорили Владимиру: «Ты поставлен еси от Бога на казнь злым, а добрым на милованье». Князь советовался с ними не только по церковным, но и по мирским делам.

Тесный союз и сотрудничество («симфония») двух властей, светской и церковной, показательны для русской истории.

Церковь внесла в древнерусское общество совершенно новое понятие семьи как пожизненного, освященного Богом союза мужа и жены, скрепленного церковным венчанием и, как правило, нерасторжимого. Она резко выступала против прежних греховных обычаев многоженства и прелюбодеяния. Боролась церковь и против других пережитков языческого быта, в частности против кровной мести, которая в XI в. была законодательно отменена сыновьями Ярослава Мудрого.

Православная церковь порой восставала против грубых и жестоких форм эксплуатации. В своих поучениях и проповедях духовенство убеждало господ в том, что подневольные крестьяне – такие же люди, как и они сами, «суть наши братья во Христе». Церковные поучения запрещали господам убивать или истязать холопов, морить их голодом или непосильной работой. Такого рода действия не были преступлением перед законом светским, но перед законом церковным сделались грехом и подлежали церковному наказанию, епитимье. Среди крупных владельцев земельной собственности, которые прониклись церковным учением, появился благочестивый обычай: перед смертью они составляли духовное завещание, по которому отпускали своих холопов на волю или завещали их церкви на «помин души». Крепостные, подаренные церкви, обыкновенно превращались в полусвободных земледельцев: они были прикреплены к церковной земле, жили на ней и работали на пользу церкви. Таким образом, церковь «глубоко проникла в юридический и нравственный склад общества» (В. О. Ключевский). Она подавала светскому обществу пример нового, более совершенного и гуманного общежития, в котором могли найти защиту неимущие и беззащитные. Одновременно сама она становилась крупным земельным собственником.

Влияние церкви охватывало все стороны общественного устройства, начиная с политической деятельности князей и кончая частной жизнью представителей разных сословий. Церковный гуманизм причудливо сочетал призывы к подчинению всех подданных первопрестольной княжеской власти с проповедью умерения насилия со стороны власть имущих и проявления милости и христианского сострадания по отношению к бедным и подневольным.

Исключительно важным и плодотворным было культурное подвижничество церкви в Древней Руси. Церковь явилась на Русь в «славянском обличье», со славянским богослужебным языком, близким и понятным народу. Она способствовала распространению письменности, основанной на старославянском, точнее церковнославянском, алфавите. Последний был составлен просветителями славян братьями Кириллом (ок. 827–869) и Мефодием (ок. 815–885) во второй половине IX в. Поэтому византийское христианство смогло очень скоро укорениться, «обрусеть» и даже срастись с душевным складом русского народа, сделаться его национальной религией. Принесенная из Болгарии церковнославянская (или древнеболгарская) письменность послужила основой для развития русской словесности и выработки древнерусского литературного языка. Таким образом православная церковь закладывала основы национальной русской культуры.

Зарождение древнерусской литературы. Переводная литература. Древнерусская литература представлена литературой переводной и оригинальной.

Переводная древнерусская литература. Для деятельности христианской церкви на Руси требовались в первую очередь переводные богослужебные книги Священного Писания. Обязательный комплект для отправления службы в каждой отдельной церкви включал Евангелия, Апостол, Служебник, Триодь постную, Триодь цветную и Минеи общие. Превалирующая роль «божественных» книг Священного Писания не подлежит сомнению.

В то же время прилежные русские книжники не ограничились переложением первоканонических источников, а нашли возможность привезти из Византии, перевести с греческого или переписать произведения из разряда нравоучительной литературы, популяризирующей в разных аспектах христианское учение. Среди этих произведений: сочинения византийских раннехристианских отцов церкви IV–VI вв. Иоанна Златоуста, Василия Великого, Григория Нисского, Кирилла Иерусалимского и других; жития святых (например, «Житие святой Ирины», «Житие Алексея, человека Божия»); патерики (от греч. pater – отец) – сборники коротких рассказов о подвижнической жизни и совершенных отцами-монахами чудесах, например, патерики Египетский и Синайский. Как бы параллельно накапливались тайно переведенные еретические апокрифы (от греч. apokryphos – тайный, сокровенный) и, так сказать, полузапрещенные тексты, тематически связанные с Библией, но не признанные церковью священными, каноническими. К последним причислялись «альтернативные писания»: ветхозаветные – 11 книг Библии Ветхого Завета – книги «Премудрости Соломона», «Юдифь», «Товит», «Премудрости Иисуса сына Сирахова» и новозаветные – Евангелия от Петра, Фомы, Якова, Никодима, а также житийные повествования, например, «Житие Андрея Юродивого». Свои ниши в переводной литературе (на границе с церковной и за ее пределами) занимали: исторические хроники («Хроника» Григория Амартола, «Хроника» Иоанна Малалы); сочинения православных религиозных философов (трактат «Источник знания» Иоанна Дамаскина); «естественнонаучные» энциклопедии («Христианская топография» Козьмы Индикоплова, «Шестоднев», «Физиолог»); произведения светской художественной литературы («Иудейская война» Иосифа Флавия, повесть об Александре Македонском «Александрия», ассирийская волшебная сказка «Повесть об Акире Премудром», героическая любовная повесть «Девгениево деяние»).

Оригинальная древнерусская литература. Древнейшее летописание. Летописание возникло во времена Ярослава Мудрого. Именно тогда был создан первый исторический труд, предшественник будущей летописи – свод рассказов о распространении христианства на Руси. В него вошли рассказы о крещении и кончине княгини Ольги, сказание о первых русских мучениках – варягах-христианах, сказание о крещении Руси (включавшее «Речь философа», в которой кратко излагалась христианская концепция всемирной истории), сказания о князьях Борисе и Глебе и обширная похвала Ярославу Мудрому, отраженная в летописи 1037 г. Все названные тексты академик Д. С. Лихачев предложил условно назвать «Сказанием о распространении христианства на Руси». По его мнению, они были составлены в первой половине 1040-х гг. книжниками Киевской метрополии.

Следующий период становления собственно русского летописания приходится на 1060–70-е гг. и связан с деятельностью монаха Киево-Печерского монастыря Никона. Именно Никон присоединил к «Сказанию о распространении христианства на Руси» предания о первых русских князьях, внес в летопись варяжскую легенду. Последняя сообщала о том, что киевские князья ведут род от варяжского (скандинавского) князя Рюрика, приглашенного на Русь, чтобы прекратить междоусобные распри славян. Включение легенды в летопись имело особый смысл: авторитетом предания Никон убеждал современников в противоестественности междоусобных войн, в необходимости подчинения всех князей одному – великому князю Киевскому, наследнику и потомку Рюрика.

Качественно новый этап в развитии оригинального летописания ознаменован появлением величайшего памятника древнерусской литературы «Повести временных лет». Этот обширнейший древнерусский летописный свод создан в начале XII в. Нестором, монахом Киево-Печерского монастыря, книжником огромного исторического кругозора и большого литературного дарования (его перу, вероятно, принадлежат также «Житие Феодосия Печерского» и «Житие Бориса и Глеба»). Летопись отличается богатством содержания, простотой и лаконизмом изложения.

Автор задумал написать сочинение по истории Русской земли, не ограничившись отдельным описанием какой-либо княжеской династией, как того требовали традиции средневековых хроник. «Откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве начал первее княжити» – так сам Нестор сформулировал эту задачу в заголовке своего труда. История восточных славян, Киевского государства изложена им в связи с историей соседних народов, в общем контексте всемирной истории. «Повесть временных лет», проникнутая чувством патриотизма, идеей единства и независимости Русской земли, способствовала возникновению летописания в других землях Руси и легла в основу многих последующих летописных сводов. Летопись содержит уникальные упоминания о первых полоцких князьях, их соперничестве с киевскими князьями, ранние сведения о Полоцке, Турове, Бресте, Минске и других белорусских городах. В сокращенном виде труд Нестора вошел в «Белорусско-литовскую летопись» 1446 г.Хотя «Повесть» основана на источниках разного характера, она представляет собой не компиляцию, а творческий труд, объединенный единым замыслом. Идеология сильной княжеской власти пронизывает его содержание. Старший киевский князь сравним с отцом, остальные (младшие) князья обязаны оказывать ему послушание, как дети. Осуждение распрей между князьями, являвшихся главной причиной бедствий и разорений Русской земли, призыв к единству – сквозная идея, лейтмотив «Повести временных лет». Свое эстетическое значение летопись сохранила и до наших дней, красноречиво свидетельствуя о глубине мысли и литературном мастерстве первых древнерусских историков. «Можно смело утверждать, – писал о труде Нестора академик Д. С. Лихачев, – что никогда ни прежде, ни позднее, вплоть до XVI в., русская историческая мысль не поднималась на такую высоту ученой пытливости и литературного умения».

Ораторская проза. «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона начинается пространным богословским рассуждением, в котором противопоставляются Ветхий и Новый Завет. Невольно впадая в ересь, Иларион настаивает на том, что Ветхий Завет – это «закон», установленный для одного лишь иудейского народа, тогда как Новый Завет – это «благодать», распространяющаяся на все без исключения народы, принявшие христианство. Таким образом делается вывод о превосходстве христианства над иудаизмом, о высоком мессианском призвании христианских народов.

Древнейшие русские жития. Имеется упоминание о «Житии Антония Печерского», которое в аутентичном виде до нас не дошло. В нем речь шла о святом монахе, первым поселившимся в пещере на берегу Днепра. Впоследствии к Антонию присоединились Никон и Феодосий, и тем самым было обозначено священное место для строительства будущего Киево-Печерского монастыря. Во второй половине XI – начале XII в. были написаны «Житие Феодосия Печерского» и два варианта жития Бориса и Глеба (один приписывается Нестору).

Создание культа Бориса и Глеба, инициировавшее написание целого ряда житий, им посвященных, преследовало две цели. С одной стороны, канонизация первых русских святых поднимала церковный авторитет Киевской Руси (прежде всего, перед ревниво следившей за сохранением своего главенствующего места среди православных стран Византией). Данная канонизация как бы свидетельствовала о том, что Русь «почтена перед Богом» и удостоилась своих «святых угодников». С другой стороны, культ Бориса и Глеба имел чрезвычайно важный и актуальный политический подтекст: он освящал и утверждал идею, согласно которой все русские князья – братья, что предполагало в интересах единства обязательность подчинения «младших» князей «старшим». Именно так поступили Борис и Глеб, а также третий их брат – Святослав. Они беспрекословно подчинились старшему брату Святополку, почитая его «в отца место». Последний же употребил во зло их братскую покорность. «Житие» Бориса и Глеба повествует о том, как, захватив киевский великокняжеский престол, Свято- полк задумал истребить всех своих 11 братьев, чтобы «принять власть русскую» одному. Имя Святополка, обвиненного в убийстве двух братьев, стало, согласно древнерусской духовной традиции, нарицательным обозначением злодея – «Святополк Окаянный», а Борис и Глеб, принявшие мученический венец, были объявлены святыми патронами Русской земли.

Жития – наивысшие достижения православной христианской средневековой агиографии и одновременно свидетельства 414 высокого уровня духовного подвижничества и литературного мастерства древнерусских писателей XI–XII вв.

Сочинения Владимира Мономаха. В XI–XII вв. древнерусские писатели творчески проявили себя во всех ведущих жанрах средневековой христианской литературы. Несколько особняком, как бы вне традиционной системы жанров, стоит один из интереснейших памятников литературы Киевской Руси – «Поучение Владимира Мономаха» (1117).

Основная мысль «Поучения» – описание идеала княжеского «поведения»: князь должен беспрекословно подчиняться «старейшему» брату, жить в мире с другими князьями, не притеснять младших князей или бояр; ему следует избегать ненужного кровопролития, быть радушным хозяином, не предаваться лени, не полагаться полностью на тиунов (управляющих хозяйством князя) и на воевод, но во все вникать самому.

«Поучение Владимира Мономаха» – редкий в древнерусской литературе пример политического и морального наставления со стороны не духовного лица, а государственного деятеля. Кроме того, руководствуясь политическими интересами, Мономах включил в состав «Поучения» свою автобиографию. Как литературный жанр автобиография появится на Руси лишь много веков спустя благодаря творениям Аввакума и Епифания.

В Древней Руси к началу XII в. существовало несколько культурных центров, отстоявших друг от друга на значительном расстоянии: Киев, Новгород, Полоцк, Ростов, Суздаль, Владимир, Смоленск, Галич и Волынь. На протяжении 150 лет появилось лишь несколько десятков ведущих, отмеченных историей, русских писателей и богословов, но этим интеллектуально одаренным и духовно богатым личностям широкого культурного кругозора оказалось под силу переписать и переработать множество болгарских реконструкций и непосредственных переводов лучших классических образцов раннесредневековой литературы.

В «культурный актив» Древней Руси вошла значительная часть византийского духовного наследия, что уже само по себе позволяет говорить о приобщении Руси к зарубежной средневековой литературе высокого уровня. Однако если бы все ограничилось только переносом византийских и южнославянских источников на русскую почву, едва ли можно было бы говорить о существовании собственно древнерусской литературы. Уже в то далекое время тон ей задавали собственные произведения.

В течение XI–XII вв. сформировался богатый и выразительный древнерусский литературный язык. Это не был ни старославянский (древнеболгарский) язык, ни повседневный разговорный. Вместе со становлением самобытных жанров и образцов собственной оригинальной литературы складывался и обогащался новый письменный язык, интегрировавший старославянские (церковно-славянские) и переработанные речевые восточнославянские элементы.

Уже в XI в. появились яркие образцы торжественного «слова» и церковного поучения, жития и патериковой новеллы, краткой хроники и летописного повествования. В ведущих литературных жанрах древнерусские книжники все чаще выступали отнюдь не подражателями, с ученической добросовестностью копирующими византийские источники, а заявляли о себе как творческие авторы.

Вышеупомянутая «Повесть временных лет» внешне напоминает византийскую хронику, особенно «Хронику» Амартола, безусловно, отчасти использованную. Однако русская летопись выработала собственные оригинальные формы повествования, принципы сочетания хроникального материала и сюжетного рассказа, свой cnocq6 изложения событий по хронологической канве. Даже древнерусские переводчики порой отходили от исходного текста, во всяком случае свободно воспроизводили не только язык, но и стилистические особенности подлинника. На русской почве благодаря летописям, по существу, был создан новый тип средневековой литературы, сложилась самобытная система жанров, существенно отличавшаяся как от византийской, так и от болгарской.

Древнерусское зодчество, изобразительное и прикладное искусство. Древние славяне создавали свои жилища, терема, крепости, первые святилища из дерева и глины. С принятием христианства были заложены основы культовой монументальной каменной архитектуры.

Первая каменная христианская церковь Успения Богородицы была построена в Киеве в 996 г. и представляла собой достаточно большое многоглавное сооружение. Она получила название Десятинной, так как на ее содержание князь Владимир пожаловал десятую часть своих доходов. Для строительства были приглашены византийские архитекторы. Они ознакомились с местными особенностями деревянного зодчества и использовали их при сооружении Десятинной церкви. Храм не сохранился: в 1240 г. его разрушили татаро-монгольские завоеватели.

Русские церкви начиная с XI в. представляли собой постройки так называемого крестово-куполъного типа, возникшего еще в VI в. в Византии. В плане такой храм образует прямоугольник, который внутри делится столпами (колоннами) на отдельные прямоугольные (по оси восток–запад) части, называемые нефами. На западе расположен вход в храм, на востоке в полукруглом выступе (апсиде) находится алтарь. Столпы храма образуют в плане равноконечный крест, который определяет тип церкви, купол расположен на средокрестии. Архитектурная композиция этого типа храма была в дальнейшем усовершенствована и развита русскими зодчими. В 1037 г. князь Ярослав Мудрый возвел второй каменный храм в Киеве – Софийский собор, как бы призванный превзойти одноименный константинопольский храм. Это удивительной красоты строение сохранилось доныне. Как и Десятинная церковь, собор принадлежит к типу многоглавых крестово-купольных храмов. Киевская София – 12-столпный, 13-купольный храм. В западной его части на втором этаже находятся огромные (площадью 600 кв. м) хоры, считавшиеся своего рода княжеской ложей, ибо здесь во время богослужения находились князь и его семья. Они как бы возносились над своими подданными, стоявшими внизу. На хоры вели крутые лестницы.

Архитектура Софийского собора оказала существенное влияние на развитие последующего древнерусского зодчества. В 1030-е гг. были построены монументальные храмы в Чернигове, Выдубицком и Киево-Печерском монастырях, в Вышгороде под Киевом. Мастера, создавшие Софию Киевскую, возводили Софийский собор в центре кремля в Новгороде (1045–1050) при князе Владимире Ярославиче. Однако он проще и лаконичнее по своим формам, что отвечало республиканскому новгородскому духу. Новый собор представлял собой 5-купольный храм с широкой галереей и лишь одной лестничной башней. Строже и монолитнее не только экстерьер, подкупающий благородством мощных форм, но и интерьер, скромный в убранстве, без мозаики и мрамора.

В целом в киевский период были заложены основы русской архитектурной традиции и намечены черты будущих строительных школ различных древнерусских княжеств эпохи феодальной раздробленности.

С приходом христианства из Византии на Русь местные мастера усвоили и обогатили заимствованные виды монументальной живописи – мозаику и фреску, а также иконопись – предтечу станковой живописи.

Из мозаичных работ особенно значительны изображение Богоматери Оранты и погрудное изображение Христа Вседержителя в соборе Софии Киевской. Богоматерь Оранта (от лат. молящаяся) – один из иконографических типов Богоматери в молитвенной позе, с воздетыми вверх руками. «Нерушимой стеной» назвали это изображение киевляне, видевшие в нем защиту города от врагов. Величественная фигура Богоматери монументальна (5,45 м), а употребленная для ее изображения мозаика придает ей красочность и нарядность.

Стены храмов украшались многочисленными фресками. Сюжетами служили сцены из жизни Христа, Богоматери, святых праведников и мучеников. Встречались и светские сюжеты. Уникальны групповые портреты князя Ярослава Мудрого с семьей и эпизоды придворной жизни (состязание на ипподроме, фигуры скоморохов, музыкантов, сцены охоты) в Софии Киевской.

В XI в. было создано много икон – изображений святых и их деяний, нанесенных на деревянные доски натуральными красками. «Киево-Печерский патерик» (сборник жизнеописаний монахов) сохранил даже имя иконописца XI – начала XII в. монаха Алимпия, создателя знаменитой иконы «Богоматерь Оранта – Великая Панагия», перекликающейся с Оран- той Киевской. Но большинство икон этого периода до нас не дошло.

Еще один вид живописи – миниатюра (мелкая живопись) – применялся для украшения рукописных (в основном церковных) книг, предметов прикладного искусства.

Культовая живопись подчинялась жестким правилам, строгим религиозным канонам. Православная церковь не допускала писания икон с живых людей или по воображению художника; она требовала четкого соблюдения иконописного канона, который отделял божественный («горний») мир от земного («дольнего»). •

К другим иконографическим канонам относятся: условность письма, подчеркивающая неземную сущность святых; изображение фигур плоскими и неподвижными с удлиненным овалом лица и широко открытыми глазами; использование обратной перспективы (особая система передачи пространства, когда фигуры, предметы, выступающие из глубины картины, увеличиваются в размерах и как бы приближаются к зрителю); обращенное в воображаемый трансцендентный мир вневременное изображение; отсутствие светотени; символичность цветовой гаммы: белый – нравственная чистота, синий – небесная сущность, зеленый – надежда, юность, золотой – божественная вечность, красный – мученичество, пурпур – царственность.

Сюжеты и способы их расположения в храме были также каноническими. В медальоне купола крупным планом изображался Христос-Пантократор (Вседержитель). Между узкими окнами барабана (цилиндра, несущего купол) чередой выступали апостолы. Под куполом на верующих взирали 4 евангелиста. На стенах и столпах расписывались сюжеты, которые представляли собой поучительные извлечения из жизни Христа, Богоматери, святых. Над западным входом в храм сцены Страшного суда, предупреждающие верующих о неизбежном наказании за неискупленные грехи.

На ранней стадии становления искусства Древней Руси круглая скульптура (т.е. статуя, бюст) не получила развития в отличие от плоскостной (барельеф, горельеф) и еще напоминала языческого «болвана», идола, а потому не была популярна у христиан. Однако народные мастера перенесли свой богатый опыт резчиков по дереву на изделия мелкой пластики, в искусство рельефа алтарных преград. Практиковались резьба по камню, из которого изготавливались кресты, литье культовой посуды и церковных оград. Большого совершенства достигла чеканка монет. Множились изделия прикладного искусства, украшавшие художественный быт.

Русское искусство сделало в эпоху Киевской Руси первые уверенные шаги по стезе самобытного творчества. Возрастали его виды и жанры, удовлетворявшие, прежде всего, потребности христианского православного культа.

Музыкальный фольклор и церковная музыка. Истоки древнерусской музыкальной культуры следует искать в мелосе восточнославянских племен. Ведущее место в древнерусском музыкальном фольклоре занимало песенное творчество, традиции которого уходят вглубь времен. Древнейший пласт образуют песни календарно-земледельческие (весенние, летние, осенние, колядные), семейно-обрядовые (родильные, колыбельные, свадебные, погребальные), а ТАКЖ6 любовные, лирические, шуточные, магические (заговорные), балладные, переплетенные с тематикой древних языческих праздников.

Древнерусское православно-христианское пение в отличие от западного католического, использовавшего орган и другие музыкальные инструменты, не имело инструментального музыкального сопровождения. Православное церковное пение в эпоху Киевской Руси отличалось одноголосной вокальной основой, буквенной записью, однострочной нотацией.

Древнерусская храмовая музыка заимствовала у византийского церковного пения основные формальные нормативы: одноголосный (монодический) принцип пения, «осмогласие» – систему из 8 ладов-гласов, каждый из которых соответствовал определенной неделе 8-недельного цикла и имел свой набор мелодических формул – попевок. В то же время данная музыка включала в себя в XI–XII вв. оригинальный по форме и содержанию знаменный распев – основной свод церковных православных напевов. Название происходит от старославянского слова знамя – знак. Первоначально оно означало записанные крюками (знаменами) напевы, в отличие от пения по устной традиции. Знаменный распев испытал сильное воздействие музыкального народного мелоса и во многом благодаря этому приобрел самобытный характер; сложились его местные виды, в том числе старобелорусский. Одноголосные знаменные песнопения в дальнейшем использовались в качестве основного голоса в многоголосном строчном пении. А последнее, в свою очередь, подготовило почву для нового многоголосного стиля – партесного (по четырем партиям голосов: бас, тенор, альт, дискант), который стал преобладающим в церковной музыкальной культуре Руси в XVI в.

Древнерусское богослужение носило характер мистерии, во время которого человек мог получить духовное очищение, освободиться от тяготивших его забот и суеты, нравственно возвыситься. В статье «Храмовое действо как синтез искусств» П.А. Флоренский назвал богослужение музыкальной драмой: «Тут все подчинено единой цели: верховному эффекту катарсиса этой музыкальной драмы, и потому все подчинено друг другу, здесь не существует или, по крайней мере, ложно существует, взятое порознь».

Церковное музыкальное искусство, действуя всеми своими компонентами, переключает человека с проблем сегодняшнего дня на проблемы вечного обетования. В отличие от фольклора, ориентированного на трудовую жизнь и повседневный быт людей и сакрализировавшего явления природы, храмовое искусство обращается к миру неземному, возвышенному великими таинствами, помогает человеку совершить этот воображаемый переход и обрести высшее духовное целеполагание, особым образом воздействуя на слух и зрение. Поэтому в храмовом действе важнейшими средствами обращения к душам верующих были и остаются церковная музыка и иконопись. Обе они (не порознь, а вместе) призваны помочь верующим осмыслить духовные идеи и вызвать у них универсальные трансгрессивные (запредельные) переживания. В песнопениях и иконах гимнографы и художники воплощали богословские поучения. Если икону называют «умозрением в красках» (Е. Трубецкой), то песнопение можно было бы назвать «богословием в звуках».

Итак, IX – начало XII в. были для Киевской Руси периодом мощного культурного подъема. Древнерусский народ вместе с другими народами Европы стоял у колыбели европейской цивилизации. Киевская Русь явилась одним из преемников и хранителей (синтезированного в неповторимых ментальных мировоззренческих и культурных формах) идейного наследия античного мира и Византии. Впитав и творчески переработав разнообразные художественные влияния: византийское, южнославянское, романское, Киевская Русь создала свое самобытное религиозно-нравственно ориентированное искусство. За относительно недолгий срок сложились самостоятельные виды и стили архитектуры, изобразительного искусства, церковной музыки. Ни с чем не перепутаешь строгий монументальный стиль старорусского культового зодчества. Трогает душу знаменный распев, складывающийся на основе диатонических «гласов» (с крюковой нотацией). Впечатляют линеарность, лаконизм и целомудренная духовность в изобразительном искусстве (иконопись и фрески), возвышенно-героическая образность древнерусской художественной словесности (славянский эпос, былины, летописи, жития святых, ораторская проза и т.п.).

Крещение языческой Руси произвело глубокие изменения в ментальных, духовных основах русско-славянской культуры. Православное христианство стало не только ведущим мировоззрением людей рождавшейся в муках самобытной цивилизации, но и подлинной школой глубинного гуманизма и общеславянского единения, которое в большей степени представляло собой духовный порыв, высокое стремление, нежели реальное явление.

В.О. Ключевский писал: «Замечательно, что в обществе, где сто лет назад еще приносили идолам человеческие жертвы, мысль уже училась подниматься до понимания связи мировых явлений. Идея славянского единства в начале XII в. требовала тем большего напряжения мысли, что совсем не поддерживалось современной действительностью. Когда на берегах Днепра эта мысль выражалась с такой верой и уверенностью, славянство было разобщено и в значительной части своего состава порабощено».