Новая ситуация

4. Новая ситуация

И вот в начале 90-х настал долгожданный момент — российское государство резко повернуло к рыночной системе хозяйствования, открыв границы и отбросив изжившие, недавно безраздельно царившие идеологические доктрины и шаблоны. Теперь экономические и политические западные принципы манифестировались для России как программные цели, потеряв сладость запретного плода. В том числе — и “свободный рынок”.

В этих новых социально-политических и экономических условиях прежняя, советского типа, заинтересованность в идеологическом “управлении” искусством отпала. В результате оказалась отброшенной и господствовавшая в СССР система его финансирования через распределение госбюджетных средств между заказчиком и автором. Рухнула вся прежняя схема включения искусства в государственно-хозяйственный и идеологический механизм, исчез своеобразный “советский несвободный рынок”. Остались только художники, как рыбы на песке, брошенные стремительным отливом. Отечественное изобразительное искусство, его организационно-бюрократические структуры, долгие десятилетия ориентированные на дотации и госзаказ, оказались совершенно не готовы к тому, чтобы понять, каковы должны быть роль и место искусства в системе новых экономических и социальных отношений, как надо решать жизненно важные задачи развития искусства в новых, неожиданных для большинства художников условиях.

В свою очередь, и наше государство, начав переориентацию всей общественной и хозяйственной системы страны, объявив о вступлении на путь рынка, отнюдь не озаботилось тем, чтобы включить изобразительное искусство в систему цивилизованных рыночных отношений, создать необходимые для его функционирования в условиях рынка общественные инструменты. А без них невозможно не только равноправное участие российского искусства в мировом рынке, но и простое существование его внутри страны, для которого так же требуется создание рыночных инструментов ценообразования и регулирования на основе сложившихся мировых стандартов. Другими словами, условия новой экономической политики необходимо требовали и новой культурной политики — новой ее стратегии, новых инструментов для ее осуществления. Это, казалось бы, и должно было стать государственной позицией.

Но — не стало. И в результате сложилась поистине парадоксальная ситуация.

Сейчас наше искусство обрело наконец действительную свободу в плане осуществления своих внутренних потенций и устремлений. Здесь оно предоставлено самому себе, и для российских художников настали вроде бы превосходные времена. Появились неслыханные возможности: свобода творчества и передвижения, отсутствие ограничений со стороны государства, возможность пользоваться любыми материалами для работы. Все это многим поколениям художников в России даже и не снилось

Но для очень и очень многих — это сегодня возможности только потенциальные. Для их реализации не хватает, как правило, только одного условия — нет достаточных денег и социальных гарантий. Сейчас наше искусство, дух культуры испытываются прежде всего именно финансовыми трудностями. Рухнула изолированная от мира система “советского рынка искусства”, основанная на государственном диктате. Искусство оказалось в другой системе — системе социально-экономической свободы. Изменился основополагающий фактор — жесткая идеология государственной воли сменилась свободой экономической прагматики, экономической целесообразностью. Поэтому с самого начала я и подчеркнул, что речь в данном случае идет не о кризисе самого искусства, а о кризисе социальной системы, в которой оно находится.

Но этот кризис системы, возникший из-за того, что старая форма реализации социального заказа исчезла, а новой не сложилось, больно ударила по самому искусству. Тысячи российских художников оказались фактически безработными, единственное, чем они связаны с собственным государством, — это необходимостью платить налоги государству и брать разрешение для вывоза своих произведений за границу. Термин “национальное достояние” по отношению к художественным произведениям слышится только при пересечении российской границы, когда же художник находится внутри страны — ни он, ни его картины в подавляющем большинстве случаев никому не нужны. Удивительно ли, что в этих условиях многие художники стали испытывать даже и своего рода ностальгию по прежней форме государственного финансирования искусства? Крушение привычного для них социально-политического контекста воспринимается ими как катастрофа всего искусства, как тотальный кризис искусства и культуры.

Между тем в окружающем нас цивилизованном мире уже давно выработаны и сложились устойчивые методы и формы функционирования искусства в условиях рынка. И они не только обеспечивают ему самому достаточно большие возможности для достойного существования и развития на общемировой и на внутренней национальной арене, но обнаруживают себя и как чрезвычайно важные и ценные инструменты развития общества в целом. Они способствуют расцвету не только духовно-культурной, но даже и собственно экономической жизни любого национального организма, любой страны, любого государства.

Речь идет о том, что можно назвать современным цивилизованным рынком искусства.

Познакомимся с этим феноменом поближе.