Перспективы третьего сектора в России с позиции психологии личности

Юлия Качалова

Постепенная, но закономерная трансформация российского общества в общество постиндустриального типа позволяет сделать вывод о том, что перспективы развития третьего сектора в России зависят от способности некоммерческих организаций устанавливать связь между глубинными духовными потребностями личности и возможностью личности влиять на общество. В первую очередь, эта способность проявляется в умении формировать устойчивую мотивацию к добровольческой и иной альтруистической деятельности.

Стандартная схема мотивационного отношения [1] моделируется цепочкой: потребность-мотив-цель-смысл. Цепочка «потребность-мотив-цель» – отражает общее для иудео-христианской культуры вообще (и западной и восточной) дуалистическое мировосприятие, в котором между «я» и «не я», между субъектом и объектом всегда стоит проблема, которая порождает цель: «решить проблему», то есть определенным образом воздействовать на «объект», чтобы в результате изменились некоторые характеристики объекта и он перестал восприниматься субъектом как проблема. При этом «цель» – «решить проблему» не может быть завершением цепочки в стратегии формирования мотивационного отношения. За «целью» должен следовать «смысл».

Зона «смысла» при мотивировании к добровольчеству лежит в архетипической, трансперсональной области, которые в цивилизации понимания (западно-христианской) и цивилизации восприятия (восточно-христианской) имеют разное содержание. Архетипический «смысл», который стоит за «целью» (решением проблемы) у представителя цивилизации понимания, скорее всего, будет заключаться в том, что правильное поведение заслуживает поощрения со стороны Абсолюта и компенсирует чувство вины за несоответствие всем требованиям Абсолюта.

«Смысл» у представителя цивилизации восприятия – это достижение некоего состояния души, в котором чувствуешь гармонию с миром, благодать и т.п. Этот смысл очень близок к восточной (в первую очередь, даосской) философии, предлагающей правильную стратегию жизни и использующей состояние человека (его целостность, естественность, ощущение гармонии с внешним миром) в качестве критерия «правильности» [2].

Таким образом, для формирования мотивации к добровольчеству у представителя цивилизации восприятия более эффективно будет применять процессуальную модель, ориентированную на состояние. Разработка и экспериментальная проверка ориентированной на состояние модели формирования мотивации к добровольческой деятельности, выполненные в ходе диссертационного исследования, показали, что это действительно так, если мы хотим добиться пролонгированной и устойчивой мотивации.

Для формирования первичной мотивации вполне применима субстациональная модель. Кроме того, в тех областях, которые связаны с поверхностными слоями сознания (например, когда требуется укрепить имидж общественных групп в глазах определенных социальных институтов - средств массовой информации, органов власти и т.д.) субстациональная модель может применяться в цивилизации восприятия не менее успешно, чем в цивилизации понимания [3].

Широкое использование модели, ориентированной на состояние, затруднено ввиду следующих причин:

а). сложности для понимания на ментальном уровне и передаче на вербальном уровне таких расплывчатых и неуловимых понятий как «состояние», «атмосфера». Передача состояния осуществляется не столько за счет применения специальных технологий (использования «правильных» слов и других конвенциональных символов, правильного времени и места), сколько за счет способности мотивирующей группы соотноситься с глубинными слоями сознания – своими и других людей. Как заметила Симона Вейль: «Одни и те же слова могут прозвучать обыденно или необыкновенно, в зависимости от того, как они произнесены. А это зависит от того, насколько глубоко внутри человека лежит источник этих слов, причем произвольно управлять этим невозможно. И благодаря волшебному совпадению они проникают в слушателя на такую же глубину» [4].

б). Отсутствия среди представителей НКО достаточного количества лидеров, обладающих специфическим набором качеств, необходимых для использования процессуальной модели. К этим качествам относятся ясное и глубокое осознавание своей миссии и пути, достаточная гибкость и открытость для обсуждений, умение передавать свое «состояние». Подобным качествам (в отличие от организационных навыков, умения планировать и разбираться в «системе вознаграждений», требующихся для успешного применения субстациональной модели) невозможно научиться. Они являются не результатом обучения, а результатом интенсивной работы по развитию собственной личности. Можно дать внешний импульс, к тому, чтобы человек открыл в себе и со временем самостоятельно развил подобные качества, но научить им невозможно.

Сравнение поведения групп НКО в ходе 3-х недельных образовательных программ, о которых уже говорилось выше (в первой программе участвовало 35 человек, во второй 18, в третьей – 33), и других групп, участвовавших в тренингах Института развития личности, позволяют сделать вывод, что для групп НКО свойственно:

1. Сильное сопротивление внешним рамкам – ограничениям в поведении, накладываемым участием в программе. Принятие правил (в частности, воздержание от алкоголя и просмотра телевизора в течение всего времени прохождения участником программы) вызывало бурные дискуссии о правах человека, демократии, манипуляции. При этом наблюдался высокий уровень послушания, но слабое осознавание личной ответственности за выполнение принятых на себя обязательств. То есть привычная модель взаимоотношения, используя терминологию трансактного анализа [5], для участников была «ребенок-родитель», а не «взрослый-взрослый».