Июня Сталину передали донесение агентов из Германии о дислокации немецких истребителей и назначении глав будущих оккупированных русских земель

18 июня Сталину передали донесение агентов из Германии о дислокации немецких истребителей и назначении глав будущих оккупированных русских земель.

Он поставил резолюцию: «можете послать ваш источник….» Наконец нарком обороны Тимошенко не выдержал и сказал на очередном совещании: «Приготовления Германии явно свидетельствуют, что война начнется в этом году и скоро», и получил жесткий ответ: « Не пугайте нас, гитлеровская Германия пытается провоцировать…»

Начало ВОВ

21 июня Сталину сообщили: немецкий фельдфебель перебежчик заявил, что война начнется на рассвете 22 июня. Верящий в здравый смысл Сталин сказал, что это провокация. В 21час 30 мин. Молотов вызвал посла Шеленбурга, высказал ему претензии, посол отвечал невразумительно и был явно подавлен.

В 3.30 немецкие самолеты сбросили бомбы на Белоруссию.

В 4.00 немцы уже бомбили Киев и Севастополь. В это время Сталин спал на Ближней даче.

Из воспоминаний Г. Жукова: «Минуты через три Сталин подошел, я доложил ему обстановку. В ответ – молчание. – Вы меня поняли? Снова молчание. И, наконец, - «Где нарком? Приезжайте с ним в Кремль. Скажите Поскребышеву, чтобы вызвал все Политбюро». Так началась война.

Сталин приехал в Кремль первым, затем Молотов, Берия, Тимошенко, Мехлис, Жуков, Маленков, Микоян, Каганович…. и Чадаев (управделами Совнаркома, единственный, кому Сталин разрешил записывать).

В первые дни войны, согласно стойкой легенде, Сталин, потрясенный Гитлеровским нападением растерялся, впал в прострацию, а затем уехал на дачу, где продолжал бездействовать.

Я. Чадаев вспоминает: « На рассвете у Сталина были собраны члены Политбюро, Тимошенко и Жуков. Докладывал Тимошенко: «нападение немцев следует считать свершившимся фактом, противник разбомбил основные аэродромы, порты, крупные железнодорожные узлы связи…». Затем начал говорить Сталин, говорил медленно, подыскивая слова, иногда голос прерывала спазма. После продолжительного молчания Сталин приказал Молотову связаться с Берлином и позвонить в посольство. После беседы с Шуленбургом, Молотов вернулся в кабинет и сказал, что Германское правительство объявило нам войну.

Это вызвало замешательство среди членов Политбюро. Сталин произнес спокойно: «Противник будет бит по всему фронту». И обратился к военачальникам: «Что вы предлагаете?»

Было решено, что войска всеми силами и средствами обрушатся на врага, уничтожат его там, где он нарушил границу. До особого распоряжения границу не переходить. Авиации нанести бомбовый удар по войскам и территории, занятой противником.»

В этот первый день все были настроены оптимистично, верили, что это авантюра с близким провалом. А Сталин играет в оптимизм, хотя он уже понял, что произошла катастрофа. У Гитлера все преимущества, напавшего первым, но каковы размеры катастрофы? Вид у Сталина был усталый, его рябое лицо осунулось.

В полдень Молотов зачитал по радио обращение к советскому народу, которое заканчивалось словами, написанными Сталиным: «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами»

Сталин уже ищет виноватых, первым был определен Павлов (командующий Западным фронтом). Сталин отдал приказ, чтобы эвакуировать население с предприятий на восток, ничего не должно доставаться врагу (азиатская тактика выжженной земли).

В конце дня Тимошенко доложил, что удар превзошел все ожидания, только самолетов уничтожено около 700 (на самом деле в несколько раз больше). После доклада Сталин сказал: «Это же чудовищное преступление, надо головы поснимать с виновных», и поручил это дело НКВД. Работа продолжалась до половины четвертого ночи. Была создана Ставка Главного Командования - высший орган управления Вооруженными силами, как при Николае-II, и это было не случайно. На свет вместо мировой революции появилась национальная идея Русского государства – идея Отечества.

Было решено образовать на Урале и в Сибири новую базу танкостроения. Даже если немцы займут европейскую часть России, останется богатейший Урал и просторы Сибири. По инициативе Сталина, начался призыв в ополчение. И продолжались поиски виновных. Чадаев вспоминает: « Когда Тимошенко доложил подлинные размеры случившегося, Сталин выглядел бледным и расстроенным.

С фронтов поступала информация, в которой занижались наши потери и преувеличивались потери врага. Сталин думал, что, неся такие потери, враг долго не выдержит и потерпит поражение, однако немцы быстро шли вперед. Говорили о скором падении Минска и Смоленска, и тогда путь на Москву будет открыт.

Было видно, что Сталин с трудом сдерживает гнев и бешенство. В эти дни Сталин часто вызывал к себе руководителей наркоматов, ставил большие задачи и требовал их выполнения в короткие сроки, не считаясь с реальностью. Люди выходили из его кабинета подавленные. Было много легенд об исчезновении Сталина из Кремля в первые страшные дни войны (с вечера 28 до 30 июня включительно). Эти дни он был на Ближней даче и не брал телефон.

Что же произошло? В эти страшные дни Сталин не повел себя, как нервная барышня, но сделал вывод, что падет Минск, немцы подойдут к Москве и его жалкие холопы (Политбюро) со страху могут взбунтоваться. И он повел себя как царь Иван Грозный – любимый герой Сталина. Известный прием Грозного – притвориться умирающим и следить, как поведут себя бояре, а потом встать и жестоко карать, чтобы другим неповадно было. Практиковал Иван и исчезновение из столицы, чтобы бояре поняли, как беспомощны они без царя. И он действует как Грозный, а НКВД слушает, что говорят соратники без него. Но опытный Молотов понял игру и, доказывая преданность, не подписал ни одной важной бумаги. Оставив «бояр» одних, он дал им понять их ничтожность, понять, что военные сметут их без него.

Молотов устроил поход членов Политбюро на дачу, где Сталин разыгрывает спектакль – «Игра в отставку». Булганин: « Всех нас тогда поразил вид Сталина. Он выглядел исхудавшим, осунувшимся…. землистое лицо, покрытое оспинками…. он был хмур». Сталин сказал: «Да, нет великого Ленина… посмотрел бы он на нас, кому доверил судьбу страны… подумайте, могу ли я и дальше оправдывать надежды, довести страну до победного конца. Может быть, есть более достойные кандидатуры?»

Все поддержали Ворошилова, сказавшего, что Сталин самый достойный.

Все, игра закончена, они сами умалили его быть Вождем.