До Октябрьской революции

2. До Октябрьской революции

Классификация методов исследования К.М.Тахтаревым. В 1918 г. публикуется одна из первых программ учебного курса социологии, и ее автор К.М. Тахтарев не без горечи за отечественную социологию отмечает: <...в Соединенных Штатах более чем в 400 средних учебных заведениях социология является обязательным предметом преподавания. Про университеты нечего и говорить: там давно уже утверждены кафедры социологии> [95, с. 76].

Тахтарев был одним из первых преподавателей социологии в Психоневрологическом институте, в Петроградском кооперативном институте, на Петроградских Высших курсах П.С.Лесгафта. Книга имеет авторское посвящение <Моим ученикам> - это программа курса социологии, что и обусловило лаконизм, информативность, афористичность и композиционную четкость изложения. Специальная глава посвящена методам социологии [95, с. 56-75]. Автор определяет методы социологии как <...научные приемы социологической работы, из которых некоторые общи всему естествознанию, другие составляют особенность общественной науки> [95, с. 56]. К числу общенаучных методов К.М.Тахтарев относит индуктивно-дедуктивный метод, в состав которого он включает наблюдение и опыт, анализ, сопоставление и сравнение, умозаключение и вывод, классификацию и систематизацию, предположение и проверку, обобщение и установление общих положений.

К особым социологическим методам относятся следующие [95, с. 66-75]:

Сравнительно-эволюционный, назначение которого состоит в изучении общественных явлений в их развитии. Конкретизацией этого метода автор считает разработанный М.М. Ковалевским метод, который обеспечивает соблюдение принципа однородности оснований для сравнения изучаемых социальных явлений по принадлежности их к одной и той же ступени общественного развития. Далее выделяется метод пережитков, разработанный английским антропологом Э. Тайлором (транскрипция К.М. Тахтарева. - О.М.), дополняющий сравнительно-исторический метод и позволяющий устанавливать <...общность проходимых ступеней общественного развитая> у народов, стоящих на разных его ступенях [95, с. 28]. Метод тенденций, цель которого, в отличие от метода пережитков, не реконструкция прошлого, а научное исследование будущего, т.е., говоря современным языком, прогнозирование.

Метод диалектический, который находится в отношениях взаимной дополнительности с эволюционным и предполагает изучение социальных процессов как взаимодействие и/или борьбу противоречий, что в общественном развитии может разрешаться взрывами-революциями.

Метод аналогический, назначение которого - уподобление изучаемых и пока непонятных социальных явлений и процессов другим, уже изученным. Например, уподобление общества организму. Автор отмечает его вспомогательный характер, он сам по себе не является средством анализа, но делает изучаемый объект более наглядным и конкретным для исследователя.

Метод статистико-социологический рассматривается К.М. Тахтаревым наиболее подробно, определяется как <...самое действительное (так у автора. - О.М.) средство устанавливать социологические законы, что и составляет конечную цель социологии как науки о закономерности явлений общественной жизни> [95, с. 75] Статистико-социологический метод понимается как массовое наблюдение социальных явлений, позволяющее устанавливать повторяемость однородных явлений в социальных процессах. В связи с этим социолог, основываясь на законе больших чисел и теории вероятностей, может делать статистические заключения об устойчивости этих повторяющихся явлений, выяснять их естественные соотношения.

При этом автор оговаривает принципиальное методологическое ограничение: устанавливая повторяемость явлений, статистический метод не объясняет ее причины. Для перехода от описания к объяснению предлагается использовать общие логические принципы, изложенные в известной <Системе логики> Милля, а именно: метод сопутствующих изменений, метод различий, метод остатков. Но и эти общие логические приемы предлагается применять осторожно, не формально, а с учетом специфики социальных явлений, которая состоит в многофакторности и многозначности взаимосвязей, определяющих ту правильную и устойчивую повторяемость социальных феноменов, которая фиксируется статистическим наблюдением. К.М. Тахтарев советует помнить при анализе повторяющихся социальных явлений, что <вместе, не значит потому что>. Он ставит методологическую проблему <третьей переменной>, которая может, хотя и не всегда очевидно, определять установленные статистикой связи сопутствующих друг другу изменений [95, с. 75].

Обзор методологического и методического разделов учебной программы К.М. Тахтарева свидетельствует, что к началу очередной революционной <перестройки> многострадального российского общества отечественные социологи были вполне на уровне исследовательской ситуации в мировой социологии. Но гражданская история России обусловила этой науке иную судьбу.

Эмпирическая социология и земская статистика. Если осмысление методологических принципов теоретической социологии было связано с именем и образом этой новой, становящейся науки, то ее эмпирические основания и на Западе [117], и в России созревали в недрах статистики. Многие статистические исследования того времени по методологическим подходам, кругу проблем и применявшимся методам сбора и анализа эмпирических данных и сегодня вполне отвечают требованиям к проведению описательных социологических исследований.

Как мы видели выше, К.М.Тахтарев [95, с. 72-75) выделял статистико-социологический метод в числе специфических для социологии, хотя у статистиков в это время не наблюдается открытой самоидентификации с этой наукой. Социологи старшего поколения называли своих молодых коллег К.М. Тахтарева и П.А Сорокина эмпириками. Статистические методы в те времена обозначались термином <статистическое наблюдение>, а методология статистического исследования ассоциировалась с логикой естественнонаучного эксперимента. Этой традиции следует и Тахтарев, объясняя для будущих социологов суть статистико-социологического метода. При этом сохраняется дистанция между теорией и методологией эмпирических исследований, которые существуют как бы на грани статистики и предметного анализа.

Образ социологии как позитивной науки мог возникнуть в немалой степени потому, что статистика в странах Европы, в Америке и России к 30-40-м гг. XIX в. в основных чертах завершила институционализацию [66, с. 17-19] и накопила разнообразный методический опыт сбора и анализа ведомственных эмпирических данных, относящихся к различным сферам жизнедеятельности общества [66, с. 14-15].

Нормы, регулирующие отношения организаторов опросов и опрашиваемых, фиксируются в российских учебниках статистики как <четыре правила Кетле> и сохраняются до 20-х гг. XX в. [66, с 19]. Согласно первому из них, надо ставить только такие вопросы, которые необходимы и на которые можно получить ответ.

Второе правило требует не задавать вопросов, которые могут вызвать у опрашиваемых подозрения или опасения. Опыт проводившихся в России контрольных сравнений результатов переписей (ревизий) с данными текущего учета населения губернскими статистическими комитетами показал, что даже простейшие фактографические вопросы, задевающие экономические интересы населения, приводят к существенным искажениям результатов. Например, по данным ревизии 1858 г., численность населения оказалась на 2 698 351 человека меньше, чем по сведениям статистических комитетов. При этом численность мужчин, которые были налогоплательщиками (податными), занижена на 600 тысяч больше, чем численность женщин, которые налогоплательщиками не были.

Третья норма общения требует ясной формулировки вопросов, обеспечивающей однозначное понимание смысла всеми опрашиваемыми. Наконец, четвертое правило касается соотношения вопросов в вопроснике: они должны обеспечивать логический контроль достоверности ответов [66, с. 19].

Земская статистика была, вероятно, одной из самых ярких характеристик пореформенной России, определявших облик ее общественной и интеллектуальной жизни во второй половине XIX в. Она возникла и осознавалась как один из символов местного общественного самоуправления, как прогрессивная альтернатива государственной статистике, надежность каковой всегда ставилась под сомнение.

Достоверности информации и осмыслению методического и организационного опыта проведения массовых статистических опросов земские статистики придавали особенно большое значение. К концу XIX в. сложились основные нормативные требования к методологии массовых опросов, большинство из которых справедливы и по сей день. Были выработаны также основные методико-организационные разновидности опросов. Они во многом сопоставимы с сегодняшними, хотя и имеют другие названия [66, с. 36-40].

<Корреспондентский способ> - письменный или почтовый опрос в современной терминологии, который включал два варианта: <непосредственный опрос>, если опрашиваемый информировал о своем опыте, и <экспертный опрос>, когда опрашиваемый сообщал об опыте своей социальной группы. Обсуждается проблема возврата вопросников, а также методы отбора респондентов и стимулирования их заинтересованного участия.

<Метод самосчисления> - аналог современного раздаточного анкетирования Его достоинствами считаются аккуратность заполнения анкет и полнота возврата, поскольку сбор данных осуществляется под контролем анкетера, который может и консультировать, и контролировать работу опрашиваемого с анкетой. Метод самосчисления был основным при проведении переписей в конце XIX в., хотя при низкой грамотности населения счетчикам-анкетерам чаще приходилось выполнять функции интервьюеров, т.е. зачитывать вопросы (а иногда и объяснять их смысл), выслушивать и регистрировать ответы.

Экспедиционный способ опроса соответствует современному пониманию метода формализованного интервью, включая требования к организации полевого этапа работы, функций интервьюера, правил их отбора, обучения и контроля за качеством их работы. Этот способ считался среди российских статистиков наиболее надежным при низкой грамотности населения, традиционном недоверии к опросам, сложностях в понимании смысла вопросов и других особенностях.

В конце XIX в. (80-90-е гг.) появляются новые формы сбора эмпирических данных - так называемые <программы для собирания сведений...> о различных сторонах жизни народа. Они разрабатывались различными общественными организациями, которые возникали, как и земская статистика, на волне пореформенной либерализации и демократизации. Это были, например, <Вольное императорское экономическое общество>, <Географическое общество>, <Общество народного здравия> и др. Авторами программ выступали и частные лица: ученые, политики, литераторы, желающие привлечь внимание общественности и, в том числе, земских статистиков к изучению различных аспектов жизни народа и общества. Такие программы публиковались в общественно-политических и научных журналах, в трудах и документах соответствующих обществ с призывом ко всем желающим участвовать в сборе сведений. Содержание программ состояло, как правило, из двух частей: описания проблемы исследования и ее чрезвычайной важности для совершенствования общественной жизни, после чего следовал перечень вопросов, часть из которых была адресована экспертам, дающим обобщенные заключения о состоянии исследуемой сферы социальной жизни, сообщества, к которому принадлежит отвечающий, а другая часть вопросов была обращена к личному опыту респондента. Это были вопросы о фактах поведения людей, об их мнениях, традициях и привычках. Программы были прообразами отраслевых эмпирических социологических исследований.

Одно из наиболее развитых направлений - изучение народного чтения как показателя уровня культурного развития и просвещенности народа[2][14]. Например, были опубликованы три программы по сбору сведений о народной грамотности, о чтении и читательских предпочтениях народа, о его культурном развитии. Две первых программы (Д.М. Шаховского - 1885 г. и А.С. Пругавина - 1887 г.) не дали результатов, а программа Н.А. Рубакина - 1889 г. получила 458 откликов из разных регионов России. Эти материалы, дополненные личными наблюдениями автора программы во время работы с читателями народных библиотек, послужили основой для интереснейшего исследования, содержащего типологию народного читателя и являющегося, по существу, социологическим, хотя автор этого термина не употребляет [85, с. 33-35].

Наблюдение и эксперимент. Известен случай использования метода включенного наблюдения при изучении народного читателя С.А. Рапопортом (публиковался под псевдонимом С. Анский), который, следуя традиции народнического движения, работал шахтером, устраивал громкие читки для рабочих и обсуждения прочитанного, наблюдая их восприятие, понимание и отношение к содержанию книг [7].

Нужно упомянуть и интересное исследование взрослых читателей-учащихся воскресной школы, которое проводилось Х.Д.Алчевской на протяжении двух десятилетий Оно получило высокую оценку научной общественности, а в 1899 г. - Гран-при на Первой Всемирной выставке в Париже. По оценкам современных ей исследователей, <...госпожа Алчевская первая применила экспериментальный метод при чтении с народом> [44] Основанием для такой оценки была практика комплексного использования различных приемов сбора эмпирических данных и сравнение полученных результатов для оценки книг, адресованных массовому (народному) читателю" наблюдение за громким чтением изучаемых книг, их обсуждение с регистрацией наблюдений в дневнике. Кроме того, учителя оценивали доступность книг аудитории на основании личного опыта работы с читателями. Собирались также экспертные оценки содержания книг учеными с точки зрения качества популяризации, и читательские оценки этих книг. Результатом отбора, сделанного на основании этих оценок, и явилась трехтомная работа <Что читать народу?> [1].

Метод анкеты, появившийся в этот период, использовался в психолого-педагогических исследованиях и в опросе экспертов при разработке управленческих решений, а также для оценки возможных последствий и препятствий при их реализации [16, 42, с. 443]. Интересно, что автор, представитель психологического направления, считает анкету специальным инструментом для изучения мнений компетентных лиц, на основании которых статистик формирует знание об изучаемой реальности [16, с. 20-25].

Появление <метода анкеты> свидетельствует о формировании нового направления, <статистики мнений>, которое еще не идентифицируется с социологией. Но в то же время сами статистики четко фиксируют выход своей науки в изучение сферы общественного сознания (мнений), хотя первоначально субъектом мнений признается эксперт (по терминологии того времени, <сведущий человек>), в роли которого могли выступать специалисты-управленцы и наиболее толковые представители <простого народа> [38, с. 43].

Метод анкеты не предполагал детальную разработку опросного листа, как в статистическом наблюдении, намечался лишь общий план беседы с экспертами, которая могла проходить как в группе, так и индивидуально, а последовательность вопросов могла меняться. Термин <анкета> использовался и для обозначения прессовых опросов, когда вопросник публиковался в газетах или журналах с последующей информацией читателей о результатах [73].

Перечисленные выше методы получения эмпирических данных, выход статистики в сферу изучения духовной жизни, мнений населения и экспертов о различных сферах жизнедеятельности общества были взяты на вооружение формирующимися новыми политическими движениями, органами управления, учеными Они становились важными средствами развития самосознания общества. Аналогичные тенденции фиксирует Д.Конверс - автор известной монографии, посвященной истории массовых опросов в США [117, с. 11-87].

Подводя итоги, можно отметить, что методологические представления четко разделяются в соответствии с теоретическим и эмпирическим уровнем исследовательского поиска и характеризуются известной автономностью. Термин <социология>

ассоциируется с теоретическими изысканиями по определению предмета и методологии новой науки, а методология обоснования эмпирического социологического знания формируется в рамках статистики и только в начале XX в. начинает идентифицироваться с социологией.