Мифологические образы демонов и нечистой силы в фольклоре

2. Мифологические образы демонов и нечистой силы в фольклоре.

В большинстве языков слово “сказка” есть синоним слов “ложь”, “враки”, “сказка вся, больше врать нельзя” - так русский сказочник кончает свой рассказ.²³

Фантастика - важнейшая черта волшебной сказки. Она связана с мифологическими представлениями первобытного фольклора и вместе с тем выражает их преодоление.

Мифологическое мировоззрение персонифицирует силы природы и видит активные силы вне человека, приписывая их духам. Считалось, что успех человека зависит не от его качеств и не от судьбы, а от точности исполнения магических предписаний. Поэтому в первобытном фольклоре еще нет поэтического изображения. Мифологические рассказы выражают пафос борьбы человека с природой и признание его зависимости от неё: личность героя и взаимоотношения людей остаются в тени, социальные отношения передаются как элемент мифологизированной природы.²⁴

В фольклоре отразились различные комплексы земледельческих, скотоводческих, промысловых и других верований. В различных фольклорных жанрах несомненны черты семейно-родовых, эротических и других суеверий. В народных песнях и сказках мы находим в той или иной форме пережитки культа солнца, земли, воды, растений и животных. Мифологические существа упоминаются в различных жанрах русского фольклора: в пословицах и заговорах, песнях, быличках, сказках и преданиях, в легендах и анекдотах.²⁵

Особенно многообразно, выпукло и ярко они представлены в устной внесказочной прозе, например, в быличках.

Б. и Ю. Соколовы отмечают, что термин “быличка” белозерскими крестьянами обычно прилагается к небольшим рассказам о леших, домовых, чертях и чертовках, колдунах - одним словом, о представителях темной, нечистой силы.²⁶

Н. Ончуков выделял как самостоятельную категорию устной прозы те рассказы, которые Соколовы называли быличками, и разграничивал их с близкими к ним бывальщинами. Термин “быличка” соотносим с понятием суеверный меморат.²⁷

При изучении русских суеверных рассказов должны быть выделены, с одной стороны былички, с другой - бывальщины о демонических существах - оборотнях, мертвецах, привидениях, чудесных кладах, колдунах.

Например, былички и бывальщины о демонических существах делятся на рассказы о духах природы, о домашних духах и о черте. Первые (о духах природы) в свою очередь делятся на рассказы о лешем, водяном и русалках, горных духах.

Вторые (о домашних духах) - на рассказы о домовом, овиннике, баннике.²⁸

Место действия - обычно уединенное, пустынное место, кладбище, болото, берег реки. Своеобразно дается в быличке портрет демонологического существа, о котором ведется рассказ. В подавляющем большинстве быличек портрет нарочито неопределен и построен на каком-то одном признаке: рассказчик не называет того, кто ему встретился, он упоминает только, что кто-то захохотал, загремел, застучал, мелькнул над рекой.

Поскольку рассказы воспринимались слушателями, которые знали о существовании лешего, домового, водяного, то для всех было ясно, о ком идет речь. Очевидно, некоторую роль играл в данном случае и запрет называть нечистого по имени.²⁹

Встречаются былички, в которых присутствует детализированный зрительный образ, например, леший вышиной с дерево, в белой рубахе, или русалка с зелеными волосами.

На протяжении XIX-XX в.в. русские этнографы и фольклористы неоднократно останавливались на образе лешего, пересказывая поверья о нем, описывая его внешний вид и действия.

Сводки с этими данными мы находим в общеизвестных трудах А.Н.Афанасьева , С.В. Максимова, Д.К.Зеленина, С.А.Токарева. Русскими поверьями о лешем неоднократно интересовались и зарубежные ученые, например, немецкий исследователь Маннгардт, а в наше время - Л. Рёрих и С. Цешевич.

Одни исследователи считают его духом леса, порождением культа растительности, другие хозяином леса, покровителем зверей и птиц.

Но откуда взялась нечистая сила? Как она произошла?

Поверья о происхождении духов стихий сходны у всех восточных славян (большей частью в рассказах говорится о том, что лешие и русалки - это проклятые люди или заложные покойники, то есть люди, умершие неестественной смертью.)

В отдельных, явно поздних по своему происхождению повествованиях, сообщает Э.В.Померанцева, являющихся уже постулатом живущих в сознании народа представлений о демонических существах, это проклятые богом “у зачатия свету надоевшие ему своими приставаниями “некрещеные” или же низвергнутые богом с небес ангелы (“Они так стремительно летели вниз, что всюду падали на крыши домов, в леса, в воду и где какие упали, так и остались. Те духи, что попадали на дома, стали называться домовыми, что в леса - лешими, что в воду - водяными”). Несомненно позднего происхождения, утверждает Э.В.Померанцева, рассказы о том, как Адам постеснялся показать богу целую ораву своих детей и часть из них спрятал. Эти спрятанные дети “сделались силой темной: хозяевами по домам, лесовыми по лесам, полевым по полям, водяным по водам, где которому бог жить произвел”³⁰

Эти рассказы были единичными, более распространенным стало представление, что лешие - это проклятые люди, чем определялась и антропоморфность их образа.

У лешего рога, козлячьи ноги (недаром он сплошь и рядом выступает как нечистый, как черт). Он меняет рост в зависимости от того, идет ли он по лесу - тогда он вровень с самыми высокими деревьями, или по лугу - тогда он вровень с травой.

Согласно поверьям, леший мог явиться зверем, жеребцом, птицей, человеком, даже грибом. Он пугает людей хохотом, бьет в ладоши, уносит детей, “заводит” путников.

Спастись от лешего можно, если его рассмешить.

Лешие - властители дремучих лесов, и в некоторых областях их называют лесовыми царьками, господарями над лесом.

Наиболее любимое им животное - медведь, о котором предания говорят как об одном их главнейших воплощений бога - громовика. Леший - большой охотник до вина (метафора дождя), а все-таки ни единого ведра не выпьет без того, чтобы не попотчевать зауряд и медведя.³¹

Леший любит блуждать по лесу, вешаться и качаться на древесных ветвях, как в люльке, или на качелях; появляясь то здесь, то там, он свищет, хохочет в ладоши, громко кричит на разные голоса: ржет, как лошадь, мычит как корова, лает и мяукает. Хохот его слышен, по народным рассказам, верст на сорок в окружности. А.Н. Афанасьев считает, что этот титанический смех, свист, хлопанье и крики - старинные метафоры для обозначения грома и воющих ветров.

Конь, корова, собака и кошка - зооморфические олицетворения грозовых туч, и потому леший кричит их дикими голосами, стараясь напугать боязливого путника.

Как дух, появление которого всегда сопровождается вихрями, леший заметает всякий след - заносит дорогу, застилает ее пылью, песком, ворохами листьев и снегом.³²

Большая часть рассказов о лешем - былички. Они, как правило, сводятся к самому элементарному репортажу о встрече рассказчика с лешим, вроде: рассказчик верхом ехал по лесу, “вдруг увидел большущего мужчину, который захохотал на весь лес и пропал”. Нередко в этих рассказах леший принимает облик знакомого, соседа, помещика и даже дьякона.

Очень распространены былички о том, как леший, чаще всего приняв вид старичка, подсаживается на сани или на телегу - лошади останавливаются, никакие усилия кучера не могут сдвинуть их с места. Однако, не успел кучер сказать: “Что такое, господи”, как лошади рванулись, дуга разлетелась пополам и старика как не бывало. Избавиться от лешего можно было не только господним именем, но и матерной руганью, а также если выстрелить в него медной пуговицей.

В русском фольклоре более распространенные и сложные рассказы о лешем - бывальщины. Среди бывальщин большое количество рассказов о том, как леший похищает детей, чаще всего в результате неосторожных слов или проклятий, произнесенных матерью.

В бывальщинах уже нет того непосредственного ощущения ужаса перед потусторонним миром, как в быличках, и леший в них человечнее, обыкновеннее. ³³

Многие бывальщины, так же, как и былички, связаны с представлениями, что леший - хозяин лесного зверя: он не дает охотнику взять белку, он перегоняет зайцев и белок из одного своего владения в другое, проигрывает в карты лесную дичь.

В результате такого очеловечивания лешего, простоты его отношений с людьми, в бывальщинах меняется и его внешний вид: леший живет в лесах, в большой избе, изба укрыта кожами, леший ходит в желтом зипуне, в красной шапке.

В бывальщинах говорится не столько о страшном, сколько об удивительном, иногда даже смешном приключении.

Вместе с тем бывальщины упорно сохраняют установку на достоверность, они преподносятся как рассказ о действительно бывшем удивительном случае и именно так воспринимаются слушателями. Кроме быличек и бывальщин бытуют и так называемые рассказы о лешем, которые совершенно утратили установку на достоверность.- сказки.³⁴

Одним из наиболее популярных образов в демонологии восточных славян был и водяной. Например, В.Даль писал о водяном в народном представлении следующее: “Это такой старик весь в тине, похожий обычаями своими на лешего, но он не оброс шерстью, не так назойлив и нередко даже с ним бранится”.³⁵

Иногда портрет водяного уточняется деталями: лапы вместо рук, хвост, рога на голове, гусиные лапы.

Водяной - хозяин водной стихии - морей, рек и озер, он повелитель и покровитель рыб. Человеку он, как правило, враждебен: пугает и топит купающихся, разгоняет и выпускает из невода рыбу, затаскивает в вводную глубину свои жертвы.

Достаточно активно в сознании народа жили и представления о русалках.

Русалки, купалки, водяницы. В них, как правило, превращались умершие девушки, преимущественно утопленницы, некрещеные дети. Существовало поверье, что русалки живут во ржи, когда она цветет и наливается, а остальное время года пребывают в лесах, но непременно на берегу реки или озера, где купаются или прячутся. Это создания “дьявольской красоты”, которые “дивно хороши и имеют чарующий голос”.

Русалки, по поверьям, приносят людям вред: пугают, гоняются, топят, убивают, замучивают щекоткой, они прельщают мужчин, ненавидят женщин, портят скотину и воруют детей.

Д.К.Зелениным собраны свидетельства об оберегах от русалок: они боятся креста, очерченного круга, спастись от них можно при помощи чеснока, железных орудий, словесных оберегов. Лучшим средством против русалок считалась полынь.

Конечные выводы Д.К.Зеленина сводятся к следующему: “в образе русалки, прежде всего, отразились народные представления о заложных покойниках”.³⁷

Нередко образ русалки связан с поверьем о водяном, является парным к нему.

По словам Э.В.Померанцевой, неясно само название “русалка”, наряду с которым в народе живут и другие: купалка, водяница, лоскотуха, мавка.

Само слово “русалка”, очевидно, позднего происхождения и связано с древнерусскими языческими игрищами русалиями.

Русалки описываются по разному. У украинцев и южан великорусов превалирует образ водяной красавицы, у белорусов, главным образом, связан с лесом и полем, у северных великорусов это чаще всего косматые, безобразные женщины с большими, отвислыми грудями.³⁸

Это - нечисть и нечисть опасная, тем опаснее, что своей красотой и обаянием русалки легко могут завлечь, заворожить, а потом погубить человека. Ни в одном другом демоническом существе нет такого трагического сочетания красоты и коварства.

В представлении русского человека живет образ русалки - образ, вышедший за пределы верований, образ легенды, сказки.

Корнями своими он восходит к древним верованиями, однако, укреплен и уточнен в представлениях современного человека не мифологическими рассказами, а профессиональным искусством - литературой и живописью. Древние мифологические представления легли в основу как фольклорных, так и литературных произведений о русалке - демоническом женском образе.

Литературный образ русалки, чеканный и выразительный, живет как явление искусства и способствует жизни этого образа уже не как элемента верования, а как пластичного представления в массовом искусстве, в быту и в речи.³⁹

Еще один достаточно распространенный представитель нечистой силы - домовой. С одной стороны, он рассматривается как одна из ипостасей черта, нечистой силы, а с другой стороны, устанавливается его тесная связь с домом и хозяйством. В рассказах о домовых совершенно нет того священного трепета, который так ощутим в быличках и бывальщинах о духах природы. Домашние духи лишены того поэтического ореола, который характерен для образа водяного, лешего и русалки. Во всех многочисленных информациях образ домового исключительно стабилен и монолитен, понятен и прост.

Он, прежде всего, хозяин, причем не в том смысле, как водяной или леший, являющихся хозяевами водного или растительного мира, который они оберегают от враждебных сил человека, а как глава дома, того узкого хозяйственного мирка, с которым связаны все помыслы и заботы крестьянина. Он выступает как рачительный и заботливый хозяин того дома, в котором живет, и принимает деятельное участие в жизни обитающей в нем семьи.

Изредко встречались сведения, что по внешнему облику домовой близок черту, что он черный, рогатый и холодный, если его ударить - “рука разбивается”, “у него чуть заметны рога и подогнутый еле заметный хвост”. Редки сведения, что домовой может принять вид собаки, гадюки, кошки, лягушки или даже прыгающего мешка с кормом. Среди описаний домового доминируют не только свидетельства его антропоморфности, но и указывается на то, что он похож на хозяина дома, на одно с ним лицо.

Домовой настолько очеловечен, что с ним можно подружиться; не только заручиться его благосклонностью, но и по-товарищески с ним общаться.⁴⁰

В отличие от домового банники и овинники - чаще всего злые духи, опасные, враждебные человеку.

Характеристика большинства демонов двойственная: они могут и погубить, и облагодетельствовать. Особенно ярко эта двойственность сказалась в рассказах о водяном и лешем. Домовой, очевидно потому, что связан с домом, очагом, в основном добр. Злые качества домашнего духа были воплощены в баннике (недаром баню считали опасным, часто нечистым местом, в ней не было икон, в ней гадал), иногда в овиннике, “хозяине” тоже не безопасного для жизни человека месте.⁴¹

Лешие, русалки, водяные и домовые - самые распространенные представители народной низшей демонологии. Каждый из них варьирует в народных представлениях, часто они несут одинаковые функции.

В лесах, кроме лешего, согласно верованиям, проживают болотники, моховики, которые внешним своим видом похожи на обезьян, некоторые на водяного, только хвостик имеют покороче, меньше ростом и не приносят людям слишком большого зла. Поля населяют полевики, болота - болотники.

Каждый из рассмотренных мифологических персонажей в той или иной степени родственен, прежде всего, как нечистый дух и враг человека, черту, наиболее сложному образу.⁴²

Черт - самый популярный образ русской демонологии.

Черт в народных представлениях и связанных с ними фольклорных рассказах нередко соединяется с образом водяного, лешего, даже домового.

Э.В.Померанцева в своей работе приводит следующие сведения: “в Смоленской губернии считали, что черти внешне схожи с человеком, но только покрыты черными косматыми волосами, живут в разных местах и называются лесовиками, домовыми, банниками, овинниками.

Многие корреспонденты Тетишева указывают, что “черт” - общее название всей злой силы, которая часто обобщенно называется “нечистою”.

Черт всегда таит в себе зло, он никогда не выступает в качестве благодетеля, как иногда леший, водяной и особенно домовой. Это опасное зло, которое иногда человеку удается победить с помощью хитрости или же бога, крестной силы, ангела.

Вместе с тем, дьявол, рассказы о котором связаны с легендами о споре бога и сатаны, о грехопадении ангелов, о сотворении мира, то есть с дуалистическими легендами, в достаточной мере далек от представления о “бытовом черте”, который во многом подобен лешему и постоянно пакостит человеку в его повседневной жизни.⁴³

Эту разницу между библейским дьяволом и чертом, живущим в общераспространенных народных представлениях, отмечал П.Н.Рыбников, изучая заонежские предания. “В представлениях заонежан, - писал он, - человеконенавистный дьявол сам по себе: это отвлеченное существо, о котором вне круга религиозных верований они знают лишь из особого рода сказаний, в жизни же они имеют дело с духами, совершенно иного порядка, которые и по природе, и по наклонностям близки человеку, но только сильнее его.⁴⁴

Черт соблазняет женщин, толкает на самоубийство, провоцирует страшные преступления, постоянно охотится за человеческими душами.

Образ черта встречается почти во всех жанрах народной устной прозы. Его знают не только легенды, предания, бывальщины и былички, но и сказки, как волшебные, так и бытовые, рассказы и анекдоты.

Бытующие в русском народном репертуаре рассказы о черте делятся на две основные жанровые группы: легенды, притчи, предания, бывальщины, былички об искусителе, носителе злого начала, антиподе бога и сказки и анекдоты о глупом черте. Нередко они совпадают не только отдельными своими мотивами, но и сюжетно, однако интерпретация и восприятие образа черта, относящееся к нему в этих двух основных группах рассказов диаметрально противоположная.

Среди русских рассказов о черте выделяется несколько циклов, сюжеты которых тяготеют либо к одной, либо к другой упомянутой группе.

Так для первой группы особенно характерны легенды о происхождении черта. Дуалистические по своему характеру, они связаны с христианскими представлениями о боге и легендами о сотворении мира и человека. Легенды о происхождении черта, бытующие в народе, как правило восходят к апокрифической литературе и базируются на представлениях о борьбе светлого и темного начала в мироздании, о борьбе бога и сатаны.

В отношении черта именно в тех легендах, в которых он резко отличен от прочих духов, можно предположить заимствование византийских и западноевропейских мотивов, воздействие на устные рассказы библейских и житийных версий.⁴⁵

При всем разнообразии этих рассказов - говорят ли они о низвержении ангелов, о состязании между богом и чертом в создании мира и человека, о гневе бога, о том, что черт появляется из плевка бога или был самовольно сброшен им с неба, или изгнан при помощи архангела Михаила - они в сущности едины по своей основе и в своих тенденциях.

Это не былички или бывальщины, это легенды, христианские мифы, повествующие со всей серьезностью о чем-то высшем, о знании, ничего общего с повседневным бытом не имеющем.⁴⁶

По народным поверьям, зафиксированным в Пензенской губернии, черти произошли таким образом: “Когда бог сотворил мир, то заставил ангелов петь ему славославие, а сам ушел в рай к Адаму. Ангелы - то пели, пели, да соскучились. Вот один из них и говорит: “Бог-то ушел, давайте-ка отдохнем”. Некоторые ангелы и перестали славословить. Бог пришел и приказал верным ангелам прогнать их с неба. Эти ангелы и стали нечистыми. Вот черти и говорят “Ведь нас немного, бог-то нас, пожалуй, совсем погубит, давайте соблазним людей и души-то их будут нашими”. И вот таким образом они соблазнили Еву”.⁴⁷

Каждый из жанров устной прозы о черте имеет свои излюбленные сюжеты. В легенде превалируют рассказы о происхождении черта, о его борьбе с богом, о взаимоотношении колдунов с чертями, в них дается портрет чертей самого непривлекательного вида.

Образ черта встречается и в преданиях, чаще тех, в которых говорится о кладах, а также в топонимических рассказах.

Так, в Вологодской губернии существовали предания о камнях близ Кокшеньги, на которых, якобы, “невидимо стоит воздушный дворец его темнейшества господина дьявола”. В этот дворец собираются “большие и малые бесы”, там живут проклятые и похищенные люди. Около этих камней школьный сторож видел черта во всем белом, а на голове красная шапочка”.⁴⁸

Легенде, бывальщине, быличке в равной мере противопоставлены сказки о черте, хотя отдельные сказочные элементы встречаются и в каждом из этих жанров.

“Черт здесь, - говоря словами А.Н. Афанасьева, не столько страшный губитель христианских душ, сколько жалкая жертва обмана и лукавства сказочных героев: то больно достается ему от злой жены, то бьет его солдат прикладом, то попадает он под кузнечные молоты”.⁴⁹

Рассказ о черте также может превращаться в анекдот.

Легко обнаружить, сообщает Э.В.Померанцева, что между двумя, казалось бы противоположными, видами устной прозы - сказочной и несказочной - происходит постоянное взаимодействие; предания и легенды используют многие чисто сказочные ситуации и приметы, былички и бывальщины с течением времени становятся сказками. С другой стороны, в сказке используются элементы народных верований, в частности, среди ее персонажей встречаются многие образы народной демонологии.

Впоследствии, все демонические образы нашли свое воплощение в художественной литературе, приобрели какие-то новые черты, утратили некоторые старые, были интерпретированы в зависимости от мировоззрения и задач автора.