Июня 1942 г

9 июня 1942 г.

Когда началась Великая Отечественная война, сыну лесника Дробышевского участка на Данетчине Лучанинова, Терентию, было 14 лет. Лучанинов – старший не раз брал сына в лес на обходы, поэтому мальчик хорошо знал округу. Отец ушёл на фронт. Вместо него обходил участок сын. Немцы в лес носа не показывали. Это радовало Терентия: наш лес, советский!

Сумрачным осенним вечером при очередном обходе мальчик услышал шаги. Он спрятался в кустарнике. Прямо на него шёл невысокий русоволосый мужчина с коротко подстриженной бородкой, рядом – юноша в фуфайке, с автоматом через плечо, за ними – ещё люди. Терентий насчитал шесть человек. “Партизаны!” – с радостью подумал мальчик и побежал к хате. Он не ошибся: это была партизанская разведка. Лучанинов – младший вызвался проводить группу до опушки леса…

Потом он ещё не раз оказывал помощь разведчикам… Так и стал Лучанинов – младший партизанским проводником. Терентий водил их тропами, которые вытоптал отец – лесник, отыскивал малопроходимые места и такие заросли, куда бы ни за что не осмелились сунуться фашисты. Он помогал незаметно проникнуть в расположение врага, и партизаны наносили там внезапные удары.

Однажды партизаны вместе с Терентием поехали в соседнее Маякское

лесничество за сеном. Нагрузили подводы и собрались уезжать, как вдруг

заметили валявшиеся возле стога пустые сигаретные коробки и окурки. Тут были гитлеровцы. Они, вероятно, стоят в селе Маяки и берут отсюда сено.

Партизаны заминировали подходы к стогу. Наблюдать за появлением фашистских солдат остались несколько человек.

Терентий с дружками Володей Покровенко и Колей Бышенко всю ночь лежали на сене и не спали. Утром, когда солнце поднялось над деревьями, заскрипели немецкие фургоны.. партизаны из зарослей наблюдали за фашистами. Фуражиров сопровождали десять автоматчиков. Недалеко от стога оккупанты стали разворачивать повозки… Взрывы один за другим раскололи лесную тишину.

Возвращались ребята с задания мимо села Сидорова. На околице партизаны увидели блиндажи. Подползли ближе. Дощатая дверь приоткрыта. Лежать и ждать, пока гитлеровцы выйдут, бессмысленно – может, в блиндаже никого нет. Володя Покровенко осторожно спустился по земляным ступенькам к двери и заглянул в блиндаж. Оттуда доносился храп. Покровенко открыл настежь дверь и, спрятался за нею, бросил в блиндаж гранату. Терентий и Коля Бышенко подождали, пока Володя взберётся наверх, и тоже метнули гранаты в дымящийся дверной проём.

Лучанинов – младший постигал у партизан трудную науку разведчика. Когда группа партизан ушла на новую базу, Терентий стал связным. Хата лесника ста местом явки. Сюда приходили разведчики – подпольщики, передавали связному сведения о численности немецких войск, о вооружении и замыслах врага. Терентий бывал в окрестных сёлах Маяки, Сидорово, Пришиб и к данным разведки добавлял свои наблюдения. Информация поступала из Славянска партизанам, из отряда – подпольщикам и разведки Красной Армии.

16 февраля 1943 года, выполняя боевое задание, Терентий Лучанинов погиб как герой недалеко от своего родного села.

Это рассказал об одном из юных героев Донетчины бывший политрук Славянского патриотического отряда В. Ф. Белявец.

Имя в летопись

Володя Литяга. Один из самых смелых и активных разведчиков, попал во вражескую засаду. Гитлеровцы его пытали, он погиб, не сказав ни слова.

Христофор Емельянов. После освобождения Запорожья в 1943 году ушёл вместе с нашими войсками на Запад и погиб в конце войны.

Вилен Писаревич. Его называли начальником штаба отряда “Юных чапаевцев”. После оккупации Запорожья ушёл вместе с матерью и младшим братом Юрой в партизанский отряд, которым командовал Григорий Покашкин. 22 декабря после двухдневных изнурительных боёв отряда с немецкими карателями он был убит в днепровских плавнях близ города Марганца.

Лёня Панфиловский. 11 мая 1944 года пал в бою от руки бандеровца.

Саша Сидельников. Расстрелян вместе с матерью в октябре 1941-го за связь с партизанами. Ему было 13 лет, как и большинству его товарищей.

Коля Худяков. Стал краснофлотцем и в пятнадцатилетнем возрасте погиб на фронте в самый канун Победы – 8 мая 1945 года.

Коля Ованесов. Был схвачен фашистами и брошен в тюрьму. Оттуда попал в концлагерь. После войны стал механиком, работал на речных судах. Умер в 1963 году.

Витя Пивнев. Побывал в нескольких концлагерях, но отовсюду бежал. После войны вернулся в Запорожье.

Дети блокады.

Воспоминание выживших.

Сквозь стужу, голод и смерть.

Для молодых ленинградцев блокада – всего лишь хрестоматийная дата. Не более того. Для Юрия Яковлевича Французова – это тяжёлое, голодное детство, забыть которое невозможно. И всякое напоминание о том страшном времени приносит бессонные ночи, время которых тянется бесконечно. У этих ночей особый запах – запах смерти…

Да 1941-го года Французовы жили хорошо. Отец работал на карбюраторном заводе. В выходные дни водил детей в Эрмитаж, другие музеи. Юре уже шёл седьмой год, пора было подумать о школе. Последнее перед учёбой лето Французовы решили отправить детей в загородный лагерь. В тёплый воскресный день ребятишек собрали на Московском вокзале. Подогнали электричку. Но вдруг всё отменили. Дети не понимали, в чём дело. Смотрели в испуганные глаза матерей, слушали, как они перешёптывались. “Война, война”, - говорили все.

Дети неохотно возвращались в душные городские квартиры. Увидев первые немецкие самолёты, ленинградцы ещё не поняли, что в их город заглянула смерть. Сначала бомбёжки были редкими, потом участились. Ребятишек прятали в окопы, бомбоубежища. Начались пожары.

Когда загорелись Бадаевские склады, зарево охватило полнеба. Юра с соседними пацанами забрался на крышу, чтобы всё увидеть. Склады были совсем рядом от его района. Горели они несколько дней. А потом в городе наступил голод. Все запасы продуктов сгорели, магазины опустели.

Отец неделями работал на заводе в первые же дни голодовки умерла сестрёнка. Юра с матерью остались одни в квартире: ни света, ни воды, ни хлеба. Всё разрушили бомбёжки.

Немцы били аккуратно. Утром в 9 со стороны Пулково начинала работать дальнобойная артиллерия. Снаряды летели с жутким свистом, но уже никого не пугали. Не отдыхали немцы и ночью. Запускали на парашюте световую ракету, от которой становилось светло как днём, и опять бомбили. Ленинградцы всё ждали, когда же появятся наши самолёты? А их всё не было.

Юра почти целыми днями лежал на кровати, тесно прижавшись к маме. Они набросали на себя все тряпки, что были в доме, но согреться не могли. Уже месяц не отоваривали карточки, в магазинах не было хлеба. Одна надежда была на сахарную землю. Её Юра с отцом принесли с пожарища. Когда горели Бадаевские склады, жаркое пламя растопило сахар, который растёкся во все стороны и пропитал землю. Её голодные люди собирали в кастрюли, вёдра и несли домой.

Дома Юра набрал снега, растопил его, налил воду в землю, как учил папа, хорошенько перемешал, дал отстояться и слил в чистую посудину. Потом долго бил камень о камень, чтобы выбить искру. Вжиг, вжиг… Отдохнул немного и снова за работу. Наконец от выскочившей искры вспыхнул клочок грязной ваты. Чтобы пламя не погасло, подбросил тоненькие щепочки. На дрова шло всё – свои и соседские столы, стулья.

Когда пламя разгорелось, поставил сковороду со сладкой водичкой. Вскипятил, добавил ещё. Получился сладенький раствор патоки, понёс маме. “Пей, сынок, я не хочу”, - вяло отвела она кружку. Мама уже не вставала много дней. Попив горячего сладкого раствора, мальчик лёг рядом с ней. Забылся. Очнулся и понял – мать мертва. Юра не испугался. Встал, прикрыл труп покрывалом. Собрал все тряпки и лёг на другую кровать. И опять утонул в тяжёлом сне.

Растолкал его отец. Растопил печурку, накормил сына. Мать они похоронили только весной. Попросили солдат положить её в общую могилу, куда складывали другие трупы. Французовым сказали: “Ваша могила 33-я”. В память от матери осталось только расшитое полотенце.

Ближе к лету оборудование завода, где работал отец, решили эвакуировать на Волгу. Собрали всех эвакуированных на Московском вокзале. Дали по булке настоящего хлеба. Предупредили, чтобы не ели весь хлеб сразу. Но разве удержишься. Кое-кто не утерпел и в считанные минуты проглотили булку. И началось страшное: люди, пережившие голод, умирали от заворот кишок.

Смерть не отступала от ленинградцев и в пути. Главное было – перебраться через Ладогу. Плыли на катерах, старались идти ночью или под прикрытием тумана. Но как только наступал рассвет, налетали немецкие самолёты. Юре и отцу повезло – их катер уцелел. Но это было ещё не всё. Самолёты не отставали и от поезда, на котором ленинградцев везли в тыл. Трое суток поезд то шёл вперёд, то останавливался среди леса. Самолёты шли на бреющем и жгли вагоны пулемётными очередями. Люди сидели, тесно прижавшись друг к другу, со страхом слушали стук пуль по крыше вагона. Наконец поезд вырвался на безопасное место. В пути кто-то свыше решил сменить маршрут – мимо Волги в Сибирь.

Обосновались Французовы в Маслянинском совхозе. Отец работал в кузне. Сын целыми днями пропадал в лесу. Искал траву, пробовал на вкус, находил съедобную. Хоть в Сибири с едой было лучше, а что значит быть сытым, Юра долго не понимал. Не мог мальчик забыть вкус мороженной капусты и моркови, которую приносил с другими мальчишками с заснеженного поля под Ленинградом.

К Сибири он привык быстро. Одно было плохо – не в чем идти в школу. На первые уроки он пошёл почти в 10 лет. Очень неловко себя чувствовал с первоклассниками. Но переростков тогда было много. Учился мальчик старательно. Учился Французов и позже, уже имея семью. Всю жизнь старался Юрий Яковлевич много работать, чтобы его дети не знали, что такое голод.

В родной город смог приехать в 72-м году. Снова ступил на перрон Московского вокзала. Сердце защемило – вот здесь стояли ленинградцы ожидая поезда, чтобы уехать в тыл. Идти было некуда, с родственниками связь утеряна. Отправился в гостиницу, которая его встретила неизменной надписью “мест нет”.

И тогда Юрий Яковлевич показал администратору свой паспорт. Рассказал, как уезжал, что хочет посмотреть свой город. Комнату ему нашли. Больше двух недель ходил Юрий Яковлевич по родным улицам. Ездил на завод, где работал отец. Хотел найти 33-ю могилу, где лежала мать. Но увы, на этом месте выросла новостройка. Ни родных, ни знакомых не нашёл. И больше сюда уже не возвращался.

От Ленинграда у Юрия Яковлевича остались только фотографии. Частенько с женой, Марией Алексеевной, перелистывают они альбом. Вот фотография отца, ещё довоенная, где он молодой и красивый. А это Докины: Зоя, Иван, Василий – родственники по матери. Пытался найти их Юрий Яковлевич, но получил письмо со штемпелем – не проживает.

– Сибиряк  я, что уж говорить. Сибирь меня приняла, дала образование, семью, – Юрий Яковлевич не сетует на судьбу.

Видно такая доля ему выпала. Рад, что вырастил детей, имеет внуков. Построил хороший дом, где всё сделано его руками. И лишь иногда, в бессонную ночь, встают перед глазами ленинградские дни, штабеля трупов, мёртвая мать… И сердце сжимает холодная петля. “Ну, всё, – говорил он сам себе, – всё хорошо. Нет этого больше, нет…”

Искитимская газета №3, 15 января 2004 г.

15 249 градцев награждены медалью за оборону Ленинграда

“125 блокадных грамм… С огнём и кровью пополам”.

27 января в 11.05 наша страна минутой молчания отметила великую трагическую дату – 60 лет со дня блокады Ленинграда, которая длилась с июля 1941 года по январь 1944 года – ровно 900 дней. Город – герой на Неве мужественно перенёс великое испытание. Фашисты не могли сломать ленинградцев. Город не сдался.

Зимой 1941-42 годов город сковала лютая стужа. Не было топлива и электричества. Истощённые голодом, обессилившие и измученные непрерывными обстрелами и бомбёжками ленинградцы жили в холодных комнатах. Тускло светили коптилки. Замёрзли водопровод и канализация. Остановились трамваи, троллейбусы, автобусы. Смерть входила во все дома. От голода люди умирали прямо на улицах. В день рабочие и инженерно – технические работники получали лишь до 250 граммов суррогатного хлеба, а служащие, иждивенцы и дети всего 125 граммов! Муки в этом хлебе не было. Его выпекали из мякины, отрубей, целлюлозы. Кто имел дома столярный клей, сыромятные ремни, употребляли их в пищу.

В Ленинграде за время блокады погибло 700 000 человек. У детей, родившихся после войны, давно свои дети, растёт второе поколение, ля которого ленинградская блокада – это книги, кинофильмы, рассказы старших. Время, однако, не гасит живого чувства человеческой благодарности к тем, кто жизнью своей преградил путь в город фашистским полчищам. И теперь, когда прошло более полувека с тех пор, как Ленинград освободился от блокады, людей всего мира поражало и поражает одно: как могли ленинградцы при таких лишениях выдержать беспримерную в истории войн борьбу? В чём их сила?

Таня Савичева.

Пронзительно поведала людям о войне, принёсшей столько горя ей и её близким, двенадцатилетняя ленинградская девочка Таня Савичева. Среди обвинительных документов фашизму, представленных на Нюрнбергском процессе, была и маленькая записная книжка. В ней всего девять страниц. На шести из них – даты. И за каждой датой смерть. Шесть страниц – шесть смертей. Сжатые, лаконичные записи: “28 декабря 1941 года Женя умерла… Бабушка умерла 25 января 1942 го. 17 марта – Лека умер. Дядя Вася умер 13 апреля. 10 мая – дядя Лёша, мама – 15 мая”. А потом без даты: “Савичевы умерли. Умерли все. Осталась одна Таня”.

Сам дневник сегодня выставлен в музее истории Ленинграда, а его копия – в витрине одного из павильонов Пискарёвского мемориального кладбища. До сих пор останавливаются перед этими строчками, старательно выведенными детской рукой, потрясённые люди разных возрастов и разных национальностей, вглядываются в простые страшные слова.

Не удалось спасти и саму Таню. Даже после того, как её вывезли из блокадного города.

140 ленинградских детей привезли в августе 1942 года в село Красный бор Горьковской области. Встречать их вышли все красноборцы. Несли детям кто что мог: пяток яиц, тарелку творога, тёплую одежду. А дети были – страшно смотреть – изнеможённые, больные. В первый раз в баню многих несли на одеялах. Но человеческая доброта, целебный воздух сделали своё дело. Дети крепли, поднимались на ноги. Все они остались жить. Кроме Тани Савичевой. Истощённое голодом и страданиями девочка не смогла уже подняться.

Таню отвезли в расположенный в том же районе Понетаевский дом инвалидов с его “санаторным” (по тем временам) питанием и более квалифицированным медицинским обслуживанием. Но болезнь уже была неизлечимой. Расстроилась координация движений, мучили страшные головные боли. 24 мая Таню перевезли в Шатковскую районную больницу. Там 1 июля 1944 года она и умерла.

Но не все Савичевы умерли! Наперекор смерти продолжается жизнь этой семьи. Остался в живых родной брат Тани, Михаил, который в дни блокады ушёл в партизаны, и сестра Нина, она с группой ребят была направлена в строительный батальон на Ладогу. А потом срочно эвакуирована на Большую землю. Домашних она так и не смогла предупредить. Её ждали несколько дней, а когда все сроки прошли, мама Тани отдала, как память о сестре, её записную книжку. Ту самую, которая стала Таниным дневником.

Сибирский Электродчик, 28 января 2004 г.

Современники.

Есть поговорка: “На войне детей не бывает”. Что ж, верно, ибо противоестественно сближение самих этих понятий. Те, что попали в войну, должны были расстаться с детством – в обычном, мирном смысле этого слова. Ну а те, что выросли в после военном мире, – надо ли учить их памяти о войне, нарушать безмятежность их юных лет? Я убеждена: необходимо. Память – наша история. Каким будет взгляд на неё ребёнка, таким будет наш завтрашний день. Стерев прошлое, мы стираем будущее. Конечно, история войны писалась кровью, и, чем дальше уходит время, тем спокойнее будут воспринимать люди, в том числе дети, жесточайшие её факты. Но никогда не должны они перестать волноваться, узнавая о них.

Каждый человек хранит в памяти какой-то момент своей жизни, который кажется ему вторым рождением, переломом во всей дальнейшей судьбе. С этими воспоминаниями всегда связаны открытия в самом себе и других людях. Война живёт в душе переживших её такими воспоминаниями, и они никогда не смогут забыть её, как не смогут забыть, что родились когда-то.

По-моему, помнить историю своего народа нужно не только потому, что память сохраняет человеческое достоинство, но и чтобы видеть смысл своей жизни, чтобы не быть одиноким и беспомощным. Поэтому войну будут помнить, писать о ней, как стремились сохранить в летописях наши предки все детали древней истории, это необходимо человеку, чтобы оправдать своё существование на земле. Память истории – это самоутверждение человека, поэтому и через сто лет школьники с гордостью и волнением будут писать о своём прадеде, который был фронтовиком.

Великая Отечественная война не должна быть забыта не только для того, чтобы не случилось более страшного, но и чтобы люди помнили, что человек способен на многое, и никогда не теряли бы веру в себя…

Дети сегодня в локальных войнах.

Конец XX века знаменателен тем, что под разговоры о правах детей и принятии международных конвенций детство практически лишается статуса неприкосновенности. Дети всё чаще втягиваются в военные конфликты, становятся кто жертвами, а кто – соучастниками чудовищных преступлений. За последние десять лет в мире убиты в войнах около двух миллионов детей, шесть миллионов получили серьёзные ранения или стали инвалидами, а почти тридцать миллионов превратились в беженцев. В Сараево более половины детей были ранены, а 66% подвергались смертельной опасности. В Анголе 67% детей стали свидетелями пыток, избиений и ранений, причём среди пострадавших было много их родственников. В Руанде почти все дети осиротели, 16% из них выжили, прячась под трупами близких. После произошедшей в Руанде резни народа тутси дети при опросах говорили, что им безразлично, вырастут они или погибнут. Ещё каких-то 10 – 15 лет назад всё это казалось нам бесконечно далёким, а потому недостаточным пристального внимания. Но сейчас, когда в Чечне даже десятилетние мальчишки гордо расхаживают с автоматами, пожалуй, стоит поинтересоваться чужим опытом.

Вот история, каких сейчас с мире миллионы. Когда Томас пошёл на войну, ему было одиннадцать лет. Автомат Калашникова, который он носил, при случае пуская в ход, был больше него самого, но весил немного, и носить его было необременительно. Для начала Томасу велели убить пленного – в доказательство того, что он способен стать настоящим солдатом. Он попытался воспротивиться, но ему пригрозили смертью, и мальчик покорно исполнил приказ. Затем он научился сбрасывать людей в колодцы, где они умирали медленной смертью, видел коллективные изнасилования женщин и принимал психостимулирующий препарат – амфетамин, про который ему говорили, что это “сделает его сильным и храбрым воином”.

По свидетельствам очевидцев, из детей получаются отличные солдаты. Они храбрые и послушные, не задают вопросов, их легко подавить, легко наказать. А некоторые даже воспринимают войну как игру. В последние годы с появлением лёгкого и простого употреблении оружия детей стали использовать в составе ударных войск. Практически везде, где ведутся сейчас войны, детей насильно забирают в армию, и они быстро обучаются чистить и заряжать оружие, увёртываться от пуль, мародёрствовать, ползать по-пластунски, брать заложников и убивать врагов. В Камбодже дети участвуют в вооружённых конфликтах с 1953 года, когда в стране была свергнута монархия. То есть там уже сорок лет подряд у детей крадут детство.

А когда войну удаётся прекратить, встаёт другой, не менее трудный вопрос: что делать с детьми, уцелевшими на войне? Как быть с армиями мальчиков после подписания мира в Мозамбике и Анголе? Само число этих солдат ужасен. В Либерии их, например, шесть тысяч. Разве можно вернуть детство десятилетним солдатам? Ведь эти ребята видели столько ужасов, они привыкли к насилию и жестокости. Большинство из них неграмотны, и это понятно – где им было учиться? Непонятно другое: как объяснить детям, что такое детство, если они его не знали, не помнят? Неудивительно, что, даже когда удаётся найти родителей этих мальчиков, взрослые не хотят забирать домой детей, превратившихся в закоренелых убийц

Во всём плохом, что происходит с детьми, виноваты взрослые. Это азбучная истина, которую мы на исходе тысячелетия вдруг начали подзабывать. Отказываясь от традиционных норм поведения, в частности, предполагающих ограждение детей от насилия ВО ВСЕХ ЕГО ВИДАХ, мы нарушаем один из основных жизненных законов. И тем самым ставим под угрозу саму жизнь. И детскую, и нашу собственную. Военный конфликт в Чечне – это для нас предупреждение. Но, боюсь, мы его не услышим. Ведь российские политики и журналисты тоже, как дети, не желают видеть реальных опасностей, а пуще всего боятся слова “цензура”. Даже когда речь идёт об охране детской психики и нравственности. А вот в ведущих странах Запада давно уже приняты законы, устанавливающие ограничения на демонстрацию секса и насилия. Хотя свободой слова там дорожат ничуть не меньше, чем у нас. Просто там понимают, что беспредельной свободы для всех не бывает. Свобода убийцы автоматически влечёт за собой несвободу для его жертвы. Давая волю разрушительным силам, мы непременно будем ущемлять созидательные. Поэтому, например, в Англии правила регулирования телевещания предусматривают так называемый водораздел, отделяющий вещание, ориентированное на всю семью, от вещания, предназначенного для взрослых. В Германии определённые программы и фильмы запрещены к показу между 11 вечера и 6 утра. Даже во Франции, где свобода не просто ценность, а сверхценность, фильмы делятся на те, которые можно смотреть всем, и на те, которые нельзя смотреть детям до определённого возраста (до 12, до 16 и до 18 лет).

Работа общественной организации

“Дети войны” в р. п. Линёво.

Лозунг: “На земле жили – прожили мы не зря”. Организация “Дети войны” создана в р. п. Линёво в ноябре 1997 году. Комитет возглавляют 10 человек. Руководитель Бочарникова Клара Иванова.

Вот что рассказала Клара Иванова при встрече: “у общественной организации “Дети войны” есть план, по которому едёт работа. Главной задачей комитета является помощь обездоленным детям. Они посещают с концертами Линёвскую школу – интернат, посылают в Искитимский Детский дом, связанные своими руками, варежки и носки. Так же организация ведёт постоянное общение с пенсионерами. Комитет ставит не учёт репрессированных, инвалидов, многодетных матерей, шахтёров. Для них “Дети войны” устраивают “веселинки” проводят беседы – “школа здоровья”, устраивают круглые столы.

Весной ездят на кладбище, убирают заброшенные могилы.

В комитете “Дети войны” существует свой хор, в нём участвуют 90% ветеранов. Хор выступает в военных частях, в больницах, в госпиталях, в домах престарелых.

За 2000 – 2003 года комитет дал 112 концертов.

Ежегодно проводятся отчётные конференции, где общественная организация “Дети войны” предоставляет сведения и проделанной работе за год”.

Записано со слов К. Н. Бочарниковой, 20 ноября 2003 г.

Заключение.

Дети и война. Страшное это сочетание слов и по сей день возникает внезапно, чтобы обжечь, остановить, чтобы предостеречь.

Я постаралась осветить наиболее важные аспекты темы. Попробовала показать большой вклад детей в победу над фашизмом, рассказать почему они это делали.

Передо мною, как в строю, прошли лица детей, вставших в силу сложившихся обстоятельств на защиту своей Родины. Это они делали исключительно добровольно, никто их не понуждал. Гордость испытываешь от знакомства с каждым из них. Как не восхищаться теми, кто в 10 – 15 лет счёл себя бойцом и всеми правдами и неправдами добился зачисления во фронтовую часть, в ряды партизанского отряда.

Какими только военными профессиями не овладели маленькие солдаты Великой Отечественной! Их диапазон настолько велик, что всех не перечесть. От окопного почтальона на передовой до лётчика. Дети, как и взрослые, делали всё во имя Победы. В документальных свидетельствах отражены лучшие качества подрастающего поколения, раскрыты его стремления и желания ни в чём не уступать взрослым, дедам, отцам, матерям, старшим братьям сёстрам, в их борьбе с фашизмом и на фронте и в тылу.

Воюющих ребят не могло быть много. Война не детское занятие. Но и те тысячи ребят, которым пришлось пройти по дорогам войны, вписали в ратную летопись свою славную страницу. Защита родной страны стала осмысленным домом. Оказывается, в десять лет можно перенести все ужасы пыток в гестаповском застенке и не выдать местонахождения партизанского отряда! Или спать после смены у токарного станка, чтобы сэкономить время на путь от дока к заводу!..

Дети войны – это одно из мало раскрытых страниц минувшей войны. Необходимо с привлечением архивного материала и свидетельств очевидцев составить летопись “Дети войны” Новое области. Важно, чтобы через СМИ донесли до людей информацию о деятельности организации “Дети войны” в р. п. Линёво, о её целях и задачах.

Литература.

1.   Алещенко Н. М. Во имя победы / Москва “Просвещение” 1985

2.   Авраменко Александр. Гонцы из неволи / Новосибирское книжное издательство 1989

3.   Бурчик С. В. Подвиг переживёт века / Издательство – полиграфическое предприятие “Советская Сибирь” 1955

4.   Виноградов И. В. Герои и судьбы / Лениздат 1988

5.   Гришин В. Г. Великая Отечественная в письмах / Москва Издательство политической литературы 1983

6.   Караев Владимир. В бою и труде. Подростки в Великой Отечественной войне / Москва “Молодая гвардия” 1982

7.   Клоков В. И. Партизаны словацких гор / Киев Издательство политической литературы Украины 1986

8.   Кондратьев В. А., Политов З. Н. говорят погибли герои / Москва Издательство политической литературы 1986

9.   Корольков Юр. Партизаны Лёня Голиков / Новосибирское книжное издательство 1988

10.            Максимова Э. дети военной поры / Москва Издательство политической литературы 1988

11.            Надеждина Н. партизанка Лара / Западно – Сибирское книжное издательство. Новосибирск 1987

12.            Стишова Л. И. в тылу и на фронте / Москва Издательство политической литературы 1984

13.            Комсомольская правда №28, 3 февраля 1990

14.            Искитимская газета №3, 15 января 2004

15.            Сибирский Электродчик №3, 28 января 2004

16.            Архив / Сообщения Совинформбюро 1941 – 1945

17.            Конвенция о правах детей