Сентября 1796 года он прибыл в Париж

20 сентября 1796 года он прибыл в Париж.

Началась новая эпоха его жизни, а одновременно начинался и новый период мировой истории. «Революция закончилась во Франции и пошла на Европу»[121].

Так волею судьбы Талейран был возвращен во Францию, которой Талейрану еще не раз придется доказывать свою «преданность и любовь», где Талейран сможет открыть во всей полноте свои таланты искусного политика и дипломата.

Глава III

 Дипломатическая деятельность Талейрана.

Талейран и Россия.

1.         Начало дипломатической деятельности. Первые встречи с Александром I.

Началась новая эпоха его жизни, а одновременно начинается и новый период мировой истории. Предстояли великие перемены во Франции и в Европе.

С помощью госпожи Сталь в 1797 году министром иностранных дел был назначен Шарль Морис Талейран.

Заняв пост главы дипломатической службы, Шарль - Морис Талейран выдвинул концепцию, которая называлась «европеистская». Запад он неизмен­но противопоставлял «варварскому» Востоку, самим богом якобы предназначенному для угнетения и эксплуатации европейцами. В Европе же необходимо сохранять равновесие сил (политических и военных) с помощью сотрудничества и союзов главных европейских государств. Талейран разделял традиционные взгляды дореволюционных Бурбонов, считая основным партнером Франции - Австрию. Но на определенных этапах своей деятельности глава внешнеполитического ведомства Франции являлся активным сторонником англо-французского союза. Неоднократно он выступал и за сближение французов с Пруссией. Возможности союза Франции и России для укрепления мира и безопасности на Европейском континенте он нередко недооценивал.[122] Эти положения следует рассмотреть подробней.

Сначала об Австрии.

Ещё раньше Шарль-Морис Талейран «сформулировал своё понимание главной цели французской политики в «европейском вопросе»: держать Авст­рию подальше от Италии (от границ Франции) и настаивать на расширении её владений в Германских землях», тем самым, сталкивая лбами старых соперни­ков - Австрию и Пруссию.

В то время и Австрия, и французская армия во главе с Бонапартом же­лали прекращения боевых действий и готовы были вести переговоры. Но директоры не желали этого. Но благодаря усилиям министра внешних сношений Директории переговоры проходили в местечке Кампоформио. Несмотря на то, что Дирек­тория выставляла заведомо невыполнимые условия Австрии, чтобы она про­должала войну против армии генерала Бонапарта. Но путем различных уловок военачальнику и его союзнику Талейрану удалось заключить договор между Францией и Австрией. Это произошло 18 октября 1797 года. По этому договору Директория получила ряд территорий Рейнской об­ласти и Бельгии, а Австрия - Зальцбург, Тироль, часть Баварии, Истрию и Далмацию. Также к австрийцам отходила Венеция. Французы же получили Ио­нические острова и часть Албании.

Слава миротворца досталась генералу Бонапарту, но подлинным орга­низатором победы в Кампоформио, который остался неизвестным, был ми­нистр-дипломат. Оставаясь приверженцем союза с Австрией, Талейран сумел предотвратить разрыв с ней [123].

За Кампоформио последовал конгресс в Рамштадте (небольшой горо­док в герцогстве Вюртемберг). Главой французской делегации Директория по предложению Талейрана назначили Бонапарта. На Рамштадтском конгрессе в декабре 1797 года переговоры к соглашению так и не привели.

В Рамштадте Франция учитывала равновесие между Австрией и Прус­сией. Талейран предлагал даже выступить в роли арбитра в их споре о территориях. Когда переговоры зашли в тупик, министр Директории прибегнул к силе оружия и ультиматумов. Он требовал передачи Директории территорий по Рейну, Майнца, его форты и Кельтский мост.

 Австрию это никак не устраивало. Конгресс превратился в очаг антифранцузской деятельности. Отношения между Францией и Австрией накалились до предела, в результате чего австрийцы превратились из потенциальных союзников французов в их врагов. Это был первый дипломатический провал Талейрана.

Не лучше дела обстояли и с Пруссией. Талейран пытался заручиться поддержкой пруссаков в борьбе с Австрией. Он несколько раз посылал предложения о создании франко-прусского союза, в котором должны объединиться средства и военные силы, но всякий раз получал отказ. В Берлине не верили в надёжность и стабильность Директории.

В это время Англия находилась в состоянии изоляции. Кроме того, ей приходилось действовать против флотов трёх держав: Франции, Испании и Голландии. Это положение усугублялось кризисом в экономике страны. Англии была не­обходима передышка, чтобы накопить силы. Она искала возможности мирных переговоров. Директория пошла навстречу.

Местом переговоров выбрали город Лилль - городок, между Лондоном и Парижем. Основным требованием Директории был возврат Англией всех завоеваний, отнятых у Франции, Испании и Голландии. Тактика Талейрана была проста: наносить постоянные, мощные удары по эко­номике англичан, не давать им подниматься, чтобы уничтожить их как торго­вых конкурентов. Уже намечались сдвиги в ходе переговоров, как после 18 фрюктидора, новый состав Дирек­тории взял курс на конфронтацию с Англией. Поддержка жесткой позиции ди­ректоров стала для Талейрана вопросом не только карьеры, но и личной безо­пасности. Он уступил. Последние возможности для англо-французского согла­шения были утрачены.[124]

Отношения с Россией стояли далеко не на последнем месте. Этой стра­не стали уделять в Париже особое внимание после смерти Екатерины II в 1796 году. Нормализация отношений с Российской империей стала одной из важных задач внешней политики Директории. Это необходимо было сделать для того, чтобы изолировать Англию, лишить Австрию русской поддержки, прорвать внешнеполитическую изоляцию Франции. Российская империя представляла собой заманчивый рынок сбыта французских товаров, потеснённых во время колониальных потерь французов. Главная же цель сближения с Россией - её нейтрализация и недопущение в антифранцузскую коалицию. Параллельно ми­нистр внешних сношений вел переговоры о военно-политическом сотрудни­честве с Пруссией, которые в Париже даже надеялись закрепить формальным соглашением.

Но уже через несколько месяцев после прихода Талейрана во внешне­политическое ведомство, он убедился в нереальности своих замыслов в силу того, что император Павел I крайне отрицательно относился к французской республике. Политика Павла I, по словам Талейрана, «наименее ловкого и наи­более капризного из деспотов», в конечном счете, имела своей целью создание второй антифранцузской коалиции.[125] Но у России не было союзников. 5 апреля 1795 года Пруссия подписала в Базеле сепаратный мирный договор с Франци­ей, начались англо-французские переговоры о мире. В марте 1798 года вице-канцлер Российской империи А.Б. Куракин констатировал, что ни с венским, ни с берлинским дворами союз пока невозможен. И поэтому не следует «стано­виться во враждебные отношения с Францией при ее теперешнем перевесе».[126] Поэтому министр уже в 1798 году выдвинул план дипломатической войны про­тив России. Здесь сказалось и то, что Талейран недооценивал возможности рус­ско-французского сотрудничества для укрепления внешнеполитических пози­ций Франции.

Почему Россия так тяжело шла на сближение с Францией? Российские правящие круги с подозрением относились к республиканской власти во Фран­ции. Престиж наследственной власти русский император охранял ревностно и не только путём помощи контрреволюции. Власть Директории была непрочна, поэтому Россия не хотела себя компрометировать отношениями с республи­канцами. Хотя для многих истинные причины разрыва отношений между дву­мя государствами остались в тайне, но только не для Талейрана. Он видел при­чину холодности русских в происках англичан. «Арест консула на венециан­ских островах явился предлогом для разрыва; его настоящий мотив заключался в обстоятельствах, которые существовали тогда и в непрерывных усилиях Анг­лии, имевших своей целью держать Россию привязанной к её системе».[127] Мож­но догадаться о том, что последующие шаги сближения России и Франции ока­зались неудачными.

Особо необходимо рассмотреть поход генерала Бонапарта в Египет. Эта идея была не нова: возможности похода в Египет рассматривались ещё при Людовике XV.

О ней почти одновременно вспомнили и Талейран, и Бонапарт. Цели были определены: главная - это компенсация колониальных потерь Франции (Египет представлял собой огромный рынок сбыта французских товаров), Еги­пет откроет дорогу для торговли с Индией. Эта североафриканская страна мог­ла выступить в роли плацдарма для покорения Азии. Через неё можно было на­нести серьёзный удар по английскому колониальному владычеству, вытеснив Англию, прежде всего, из Индии.[128] Нельзя не заметить, что эта экспедиция носи­ла и антироссийский характер. Именно через Египет Талейран надеялся «дос­тать» Россию, нанести ущерб её авторитету и интересам в Оттоманской импе­рии. Не исключался вариант вооруженного захвата Крымского полуострова. По мнению Талейрана, все эти выгоды Франция могла получить «малой кровью».[129]

По мнению Талейрана, у Бонапарта «не было ещё шансов на господ­ство в своей собственной стране, но зато он мог достичь верхов власти в дру­гом месте, лишь бы только Франция предоставила ему необходимые средст­ва».[130]

 Молодой генерал Бонапарт раздражал членов Директории, поэтому они готовы были отправить его куда угодно, лишь бы подальше от Франции. По­этому Бонапарту с Талейраном не составило большого труда добиться согласия директоров, и 5 марта 1798 года они его получили. Организация похода легла на плечи генерала, а дипломатическая подготовка - на министра.

Талейран рассчитывал в этом походе на поддержку местного населения и турецкий флот, чтобы совместно нанести удары и по англичанам, и по рус­ским.

Надо сказать, предложения эти были небеспочвенны. Турки многие го­ды боролись с Россией за влияние в черноморском регионе и на балканские на­роды. Также Турция не оставляла надежды захватить полуостров Крым.

Но расчеты французов оказались неверными. «Восточная экспедиция» Бонапарта потерпела крах. Экспансия Франции создавала стремительную угрозу для самого существования Оттоман­ской империи. Страх Порты оказался сильнее вековых противоречий с Россией. Заключение договора укрепило международные позиции Англии, всей анти­французской коалиции.[131]

Из выше сказанного можно сделать вывод: первый период для деятель­ности Талейрана на посту главы дипломатической службы оказался неудачным практически на всех направлениях внешней политики Директории. Он допус­тил множество просчетов, но сумел сохранить влияние на международные от­ношения в Европе. Потерпев ряд дипломатических поражений, князь Перигор стал более осторожно и взвешенно вести внешнюю политику в последующем.

 Еще при Директории Талейран внес ряд перемен в организацию министерства иностранных дел. Между прочим, он восстановил институт консулов. До революции консулы французской монархии (чаще всего выходцы из дворян, чуждые интересам торговли) не всегда должным образом защищали интересы французских купцов, например, на Востоке они лишь следили за мелочной регламентацией торговли; поэтому уже в первые годы революции французское купечество настойчиво добивалось замены их своими выборными уполномоченными. Во время якобинской диктатуры на первом плане стояли политические вопросы. Консульства были подчинены политическим отделам министерства; функции их смешивались с деятельностью политических агентов республики. Талейран восстановил консульское бюро в министерстве. Главной задачей консулов стали защита торговых интересов французских торговцев и сбор коммерческой информации. После переворота 18 брюмера консулы стали именоваться "комиссарами по коммерческим сношениям", так как название "консул" приобрело другой, политический смысл. Талейран восстановил и реорганизовал при консульском бюро школу молодых переводчиков, подготовлявшую драгоманов для восточных посольств и консульств Франции. Ученики, которых было около двух десятков, набирались из детей французских семейств, живших на Востоке. Талейран широко использовал в министерстве прежних чиновников. Дипломатическим агентам была запрещена частная переписка по политическим вопросам. Количество политических отделов было сведено к двум, как было до 1789 года.[132]

После переворота 18 брюмера, установившего Директорию, Наполеон установил режим военной диктатуры. Все дипломатические дела перешли в руки первого консула и его министра.

Придя к власти, Наполеон стремился, прежде всего, наладить дружественные отношения с Австрией и Англией. И даже по этому поводу разослал письма, в которых говорилось о скорейшем желании примирения.[133] Первоначально Наполеон не хотел и слышать ни о каком общем деле, общем соглашении с Россией. Французский министр иностранных дел напротив выразил желание войти в соглашение с Россией. Талейран призывал Колычева составить общий план против Германии и Австрии.[134]

Возобновление франко–русских отношений произошло благодаря активной пропаганде необходимости союза с Россией Талейрана. Он объяснял свою позицию так: «При Консульстве Франция воевала практически со всеми основ­ными государствами Европы, кроме России»[135]. Основной соперницей в Европе и колониальных землях у Франции была Англия. Традиционно велась диплома­тическая война двух государств. «Странная война «льва и кита». Франция не имела флота, чтобы поразить Англию на море. Британия не имела армии, чтобы одолеть Францию на суше. Один на один они оставались недосягаемыми друг для друга. Следовательно, борьба между двумя западными державами с неиз­бежностью становилась борьбой за континентальных союзников».[136]

Временные союзы с некоторыми европейскими государствами не ока­зывали значительного действия на ход международных событий, оказывались быстротечными и сгорали в огне очередного военного конфликта. Необходи­мость сближения с Российской империей оставалась жизненно важной. Первый консул рассчитывал с помощью России создать антианглийский союз, который втянул бы государства не только Европы, но и Америки. В этом случае откры­лись бы перспективы вытеснения Англии из Азии, в частности, Индии. Бона­парт предлагал разделить Турцию между Францией и Россией, мотивируя это тем, что Оттоманской империи осталось существовать недолго, и, если Павел I направляет свои взгляды в ту сторону, их «интересы становятся общими».[137]

В Петербурге после 18 брюмера начался пересмотр внешнеполитиче­ской концепции.

Момент для русско-французского сближения был выбран удачно. В на­чале 1800 года Павел I выдворил австрийское посольство из Петербурга. Бона­парт в это время готовился к нанесению решающего удара по австрийцам и в коротких письмах Талейрану доказывал всю важность нахождения путей взаи­модействия с Россией. Министр понимал значение этой акции. Им была вы­двинута новая тактика достижения поставленной задачи: действовать не через посредников в Берлине и Копенгагене, так как это дело продвигается чрезвы­чайно медленно, а через прямые переговоры. Бонапарт энергично поддерживал Талейрана.[138]

Первый ход этой дипломатической игры был чрезвычайно эффектив­ным. В июле 1800 года графу Никите Петровичу Панину (вице-канцлер) было направлено послание, в котором изящно и ненавязчиво восхвалялись русские войска, и обещалось возвращение на родину всех пленных русских солдат с почестями и новым оружием.

За первым ходом последовал второй - не менее сильный. Второе пись­мо было адресовано также Панину (англофил, сторонник союза с Англией про­тив Франции).

Антианглийская направленность французской дипло­матии сближала Францию и Россию.

8 октября Ростопчин Ф.В., глава коллегии иностранных дел, сообщил министру внешних сношений и Бонапарту условия установления «дружествен­ных отношений» между Россией и Францией. Условия подписания мирного договора были следующими: передача Мальты ордену Святого Иоанна Иерусалимского, великим магистром которого являлся российский император, возвращение сардинскому королю его  владений, неприкосновенность владений короля обеих Сицилий, курфюрста Баварского и герцога Вюртембергского.[139]

Как в Петербурге, так и в Париже франко-русскому сотрудничеству в это время придавали решающее значение. «Я желаю видеть скорый и неизменный двух могущественных наций в мире», - писал Бонапарт Павлу 21 декабря 1800 года. Он настаивал на подписании мира между Россией и Францией и на распределении границ различных государств. В документах отражается на­строение того времени. «События в Европе быстро сменяются одно другим; де­ла Германии, Италии, Англии требуют самого быстрого союза между Россией и Францией, чтобы решить войну или мир».[140] Слова Талейрана показывают, что русско-французский союз он рассматривал в качестве дипломатического инст­румента общеевропейского значения. Бонапарт считал, что в союзе с Россией он сумеет сокрушить морское и колониальное могущество Англии.

Почва в Петербурге была подготовлена. В 1800 году император расторг союз с Англией и порвал с ней дипломатические отношения. Дошло до того, что Павел I хотел вооруженного конфликта. Он писал Бонапарту: «Нельзя ли предпринять или, по крайней мере, произвести на берегах Англии?»

В январе 1801 года царь приказал атаману Войска Донского выступить с казачьими полками в Оренбург, а затем в Индию, чтобы «поразить неприяте­ля в сердце». Более 22 тысяч казаков двинулись в путь. Только после смерти Павла I поход был отменен.

Поддерживая русские инициативы в Азии, первый консул активно дей­ствовал в Европе. Он наметил программу совместных действий двух стран в Европе и Африке, в районах, представляющих первостепенный интерес для России и Франции.

Талейран и Бонапарт рассчитывали использовать союз с Россией для обеспечения Франции господства в Германии, гарантировать ей границы по Рейну и, наконец, сохранив соперничество Австрии и Пруссии, лишить их политических и военных преимуществ. Павел I рассчитывал, объединившись с французами, распоряжаться немецкой землей.

Итак, франко-русский союз должен был явиться в руках создателей орудием для решения германских дел. Поэтому, в течение последних восьми месяцев царствования Павла I, шли переговоры.[141]

3 марта 1801 года в Париж прибыл российский посланник  С.А. Колы­чев. Настроен Колычев был против Франции. Через четыре дня он писал царю, что «кажется, что в сближении Франции с Россией ни малейшей нет искренно­сти». В тот же день посланник сообщил: «Я очень сомневаюсь, что мы дожда­лись чего-нибудь хорошего от Франции; повторяю, что она старается поссо­рить нас со всеми». Через две недели Колычев вновь пишет Павлу I о том, что «союз Франции никому не полезен и ни с кем искренен, быть не может в тепе­решнем ея состоянии».[142]

Колычев подвергал критике Бонапарта и Талейрана.«Более воин, чем политик, очень посредственный правитель, ничего не понимающий во внешней политике и не слушающий ничьих советов», «честолюбие Бонапарта столь же безмерно, как смутны его политические планы».

Нелестно Колычев отзывался и о Талейране, обвиняя его в стремлении навязывать свои решения, в нарушениях своего слова и т.п. Бонапарт и Талейран же считали Колычева наглым и глупым. Столь отрицательное отношение между дипломатами не могло положительно сказаться на ходе переговоров.[143]

После убийства Павла I, который крайне негативно относился к происходящим во Франции событиям, с приходом Александра I началась новая эра в русско-французских отношениях.[144]

 Уже через несколько дней после его смерти Талейран шлет в Россию предложение о сотрудничестве, об установле­нии прочного мира на континенте. Далее подразумевалось уничтожение могу­щества Англии на море и на суше совместными усилиями, а её колонии поделить.

Но молодой российский император ещё не вставал ни на одну из сторон.

 Вскоре в российской внеш­ней политике наметились перемены. Россия постепенно начинает сближаться с Англией. Начались англо-российские переговоры. Достигнутые ранее соглаше­ния с Францией утрачивают смысл. Характерен тот факт, что в течение не­скольких месяцев, с апреля по сентябрь 1801 года, граф Панин, противник рус­ско-французского сближения и сторонник сотрудничества с Англией и Австри­ей, фактически руководил политикой страны. Начались англо-русские перего­воры, завершившиеся 17 июня подписанием Петербургской морской конвенции между Россией и Англией. [145]

Но Александр I не собирался ссориться и с Бонапартом, могущество ко­торого все возрастало. Первые сношения Талейрана с Александром I, начавшиеся вскоре по­сле смерти Павла I, были отмечены полной любезностью и предупредительно­стью. В это время отношения между Францией и Россией были необычайно дружественными, и в Европе усиленно ходили слухи о предстоящем наступа­тельном и оборонительном союзе французов и русских.

Нормализация  отношений между Россией и Англией требовала от Франции быстрого завершения франко-русских переговоров. С ними торопи­лись и в Петербурге. Завершить дело сближения с Францией должен был но­вый царский посланник граф Морков. Александр I «поручил графу Моркову дать первому консулу самые положительные заверения в том, что в моём сближении с австрийским и английским дворами нет враждебных целей».[146]

Заключительная стадия переговоров пошла быстро. 8 - 10 октября мирный договор и секретная конвенции, посвященная делам Европы, были подписаны графом Морковым и Талейраном.

Основные положения секретной конвенции сводились к следующему:

1.              Сообща, в полном согласии покончить дело о вознаграждении германских владельцев вследствие Моневильского мира, причем допускать как можно меньше перемен в государственном устройстве Германии.

2.              Сообщать друг другу свои намерения относительно устройства Италии и светских отношений Римского двора.

3.              Франция обязуется в скором времени при русском посредничестве открыть мирные переговоры с Оттоманской Портой.

4.              Франция обязуется сохранить неприкосновенность владений короля Сицилии и как можно скорее вывести свои войска из Неаполитанского королевства.

5.               Совместно решить вопрос относительно Сардинии.

6.              Признание независимости республики семи Ионических островов и обязательство вывести с ее территории все французские и русские войска.

7.              Россия обязуется содействовать освобождению французских пленных в Турецком плену.

8.              Провозглашались свобода морей, длительный мир и дружба, обязательство совместных действий против общего врага.[147]

Таким образом, конвенция по основным положениям затрагивала в первую очередь внешние интересы обеих стран. Но для Франции этот мир был намного желаннее, чем для России, так как главная задача, которую удалось решить в ходе переговоров – это разрушить попытки складывания антифранцузского лагеря. С этого времени начинается первый этап становления франко – русских отношений, основанных на новой дипломатии Талейрана.

С другой стороны Бонапарту благодаря Талейрану удалось заключить долгожданный мир с Англией и 25 – 27 марта 1802г. в Амьене был заключен мирный договор между Россией и Францией, а так же с союзниками Франции – Испанией и Батавской республикой.[148]

Но такая идиллия просуществовала недолго. Франция нарушила условия соглашения Амьенского договора, и 22 мая 1803 между Англией и Францией возобновились военные действия. Попытки России примирить стороны окончились неудачей.

А в марте произошел разрыв между Россией и Францией. Это было связано с расправой генерала Бонапарта над герцогом Энгиенским. Виновником всего этого в своих произведениях Наполеон называет Талейрана, который и посоветовал Наполеону избавиться от представителя Бурбонов, Наполеон писал: “Князь Беневетский прожужжал мне уши тем утверждением, что новая династия никогда не будет упрочнена, пока останется хоть один Бурбон. Талейран никогда не отклонялся от этого принципа”.[149]

Александр I на подобные действия отреагировал следующим образом: «Его величеству отвратительно сохранение дальнейших сношений с правительством, которое запятнано чудовищным убийством…»[150]

Тем самым закончился мирный период развития франко-русских отношений, который базировался на новой дипломатии Талейрана.

По заявлению Сироткина В.Г. благодаря Чарторыйскому произошел новый разрыв русско-французских отношений.

Чарторыйский предложил разорвать все дипломатические отношения с Францией и начать подготовку к созданию новой антифранцузской коалиции. Как выяснилось позднее после Аустерлицкого разгрома России – это была огромная ошибка Чарторыйского. Ведь этим актом Россия фактически развязала руки Наполеону для ведения завоевательных действий. А именно это-то в тот момент Наполеону и было надо. [151]

Ближайшим последствием Аустерлицкой победы явилась перемена в позиции Пруссии и Австрии.

Талейран как предусмотрительный дипломат обдумывал условия будущего мира и средства сделать его прочным. Талейран предлагал навсегда отдалить Австрию от Франции. Но император Наполеон не захотел воспользоваться советом своего министра и, как показало потом будущее, оказался прав.[152] «Примирение с Александром I еще возможно и я не нахожу выгодным создавать между Францией и Россией окончательной противоположности интересов»[153] - так отозвался Наполеон на предложение Талейрана.

Уже 14 июня французская армия одержала новую победу под Фридляндом, поэтому для России продолжать войну не было смысла.

20 июня 1807 года император Александр I направил своего генерал-адъютанта князя Лобанова – Ростовского во французский генеральный штаб, для подписания перемирия, и предложить Наполеону личное свидание.[154] Этой же точки зрения придерживаются А. Вандаль; Грачев В.Ф.; Мартенс Ф.Ф.). В работах других историков (Сказкин В.Г.; Соловьев С.М.; Сироткин В.Г.) говорится наоборот, что не Александр I запросил перемирия, а сам Наполеон.

С этого времени начинается новый виток развития франко– русских отношений, на сей раз этот союз был нужен и АлександруI для спасения России, а для Франции это перемирие открывало новые возможности для территориальных захватов и фактический распад антифранцузской коалиции.

 2.Тильзитский мирный договор и Талейран.

Среди причин, побудивших обоих императоров к началу мирных переговоров, можно выделить следующие.

Грачев В.Ф. говорит о первенствующей роли Франции для начала переговоров. Он объясняет это столкновением интересов Франции и России на востоке. Франция и Россия стремились вытеснить Англию с восточного рынка, для этого необходим союз Франции и России. Наполеон активно укреплял свои позиции на востоке, в то же время он прекрасно понимал целесообразность заключения мирного договора с Россией. Грачев говорит также о том, что именно Талейрану принадлежит идея мира с Россией, который доказывал Наполеону, что для успешной блокады Англии необходимо разделить Англию и Россию в их коалицию.

С другой стороны Александр I без союзников на континенте и при отсутствии необходимой помощи со стороны Англии после неудачи под Фридляндом стал искать мира.[155]

 Первое свидание на Немане, предложенное императором Александром, было так романтически задумано и могло быть так великолепно осуществлено, что Наполеон, видевший в нем блестящий эпизод для поэмы своей жизни, на него согласился. Там были заложены основы мира. Оттуда все отправились в Тильзит, где /Талейрану/ было поручено ведение переговоров с прусскими уполномоченными, генералом Калькрейтом и Гольцем, и подписание с ними договора, заключавшего пункт о территориальных уступках Пруссии, как о них условились императоры Наполеон и Александр 1[156].

   Встреча между наполеоном и Александром I состоялась на реке Неман 25 июня 1807 года. Наполеон на правах победителя предложил Александру свои условия. Последнему ничего не оставалось делать, как подписать[157].

Тильзитские договоры были тщательно составлены Талейраном с французской стороны и Лобановым и Куракиным – с русской.

  «В Тильзите Наполеон потребовал от России лишь одного: чтобы она закрыла для Англии свои гавани. Русская армия всецело была в его власти; император Александр сам признался, что прекратил войну потому, что у него не хватило ружей. Эта армия, в наши дни столь внушительная, в то время находилась в плачевном состоянии»[158]. Так же французская сторона требовала признания изменений, которые произошли в результате наполеоновских войн в Европе.

Со своей стороны Россия требовала: никакого территориального раздела Пруссии и герцогства Магденбургское и невмешательства Франции в русско-турецкие отношения.

 Основу противоречий составлял вопрос о степени политического сближения двух государств и размерах взаимных уступок.[159]

Подписание мирных Тильзитских договоров состоялось в июне 1807 г.

Тильзитские договоры были тщательно составлены Талейраном с французской стороны и Лобановым и Куракиным – с русской.

В Тильзите было подписано четыре договора и отдельные секретные статьи:

 1. Акт перемирия между Россией и Францией, подписанный в Тильзите от 9 июня 1807г.

2. Мирный трактат между Россией и Францией, подписанный в Тильзите от 26 июня 1807г.

3. Трактат оборонительного и наступательного союза между Россией и Францией, заключенный в Тильзите от 26 июня 1807 г.

4. отдельные и секретные статьи от 26 июня 1807г.

5. Соглашение между Россией и Францией, относительно Ионических островов от 27 июня 1807г.

Основной круг вопросов, рассмотренных в ходе переговоров, был следующий:

1.     прекращение всех военных действий между сторонами.

2.     территориальный передел Пруссии, герцогства Магденбургского, Померанского, Польского, Варшавского и Саксонского.

3.     решался территориальный вопрос относительно Российской Империи и Франции.

4.     вопрос о Турции.

5.     признание Российским Императором всех титулов Наполеона Бонапарте.

6.      английский вопрос.

По условиям мирного договора «между его величеством императором всероссийским и его величеством императором французским, королем итальянским <будет> мир и совершенная дружба»[160].(Именно этот пункт явился поводом для встреч двух императоров).

Также по условиям договора из польских владений «будут управляемы по конституциям» и переходят в «полную собственность и обладание его высочества короля саксонского под названием Варшавского герцогства» (ст.V).

«Его величество император всероссийский уступает в полную собственность и обладание его высочеству королю голландскому Еверскую синьорию в Восточной Брисландии». (ст.XVII)[161].

Также Россия согласилась на посредничество в англо-французских переговорах, а Франция принимала на себя посредничество при заключении мира России с Турцией[162].

 В отдельных секретных статьях признавались права Франции на бухту Катарро и «семь островов» (Ионические острова)[163].

Эти договоры в Тильзите прошли успешно. Всю практическую работу с французской стороны вел Талейран. Подпись министра стояла под всеми русско-французскими договорами.

Боевые действия были приостановлены между Россией и Францией.

Это перемирие является отправной точкой следующего этапа франко – русского сближения. 1807 – 1809 гг. можно назвать годами партнерства между Россией и Францией. Россия получила несколько лет для передышки, а Франции, наконец-то удалось осуществить идею Талейрана о «континентальной системе (континентальной блокаде Англии),имевшей целью уничтожить сбыт английских товаров в Европу.[164]

По мнению Сказкина В.Г. гигантским просчетом наполеоновской дипломатии в Тильзите было то, что в тексте союзного договора ни словом не была упомянута нейтральная морская торговля, в условиях блокады сыгравшая зловещую для Наполеона роль.[165] Этот недочет при разработке мирных договоров и стал поводом для нарушения договоренности, а в последующем и распада франко – русого союза.

Сам Наполеон не замедлил воспользоваться Тильзитским миром для новых агрессивных актов. В ноябре 1807 года французские войска вторглись на территорию Испании. Т.к. «испанское дело» после Тильзита приобрело важнейшее значение «во французской внешней политике». Официально Талейран не принимал никакого участия в этом мероприятии, хотя Бонапарт сделал его соучастником подготовленного им заговора. Он держал экс-министра в курсе всех событий[166].

Вскоре Талейран получил отставку в октябре 1807 года. Талейран имел дар предвидения. В своих мемуарах он заявляет: «Нужно сказать, что к 1807 году Наполеон уже давно покинул тот путь, на котором я старался всеми силами удержать его, но до представившегося случая я не мог оставить свой пост»[167].

Значение тильзитского мира велико, так как именно в Тильзите были заложены основы той тайной дипломатии, на которой практически строились отношения России и Франции в период существования их союза. Ее отличительной чертой было резкое расхождение деклараций и официальной переписки с истинными целями и действиями обоих правительств.[168]

В целом Тильзитский мир был большой дипломатической победой и Наполеона, и Талейрана. Им удалось ослабить Россию, разрушить новую антифранцузскую коалицию, поставить Англию в затруднительное положение на европейском рынке.

В Тильзитских переговорах имеется и другая сторона – Талейран и Александр I имели несколько личных встреч, во время которых произошло сближение этих людей, именно этот союз двух людей будет вершить великие дела в Европе несколько лет.

Здесь заканчивается «честная» деятельность Талейрана на мировой арене. Скоро он ступит на путь измен, измен Наполеону, но не Франции (как заявлял сам Талейран).

 Характер тильзитского союза, та логика русско-французского партнерства, которая изначально была предложена Наполеону Талейраном,  представлял собой взаимосогласованную агрессию двух великих держав. Это неизбежно вело к возникновению новых сфер столкновения интересов и тем самым способствовало созданию глубокого недоверия и обоюдной подозрительности. Тем не менее, французский министр предлагал разделить мир (Мировая гегемония Франции и России), а Наполеон хотел перейти к новому этапу сотрудничества лишь достигнув явного превосходства в военно-политическом потенциале. Эти надежды оказались несбыточными и Эрфуртская конференция, задуманная как пролог новой эпохи, стала лишь встречей двух императоров, предпочитавших уже союзу партнерство. [169]