Навигация
8. Трудный перевал.
Начиная с 1904 года, у Николая II редко выдавался день, когда политические события радовали. Война с Японией оказалась неудачной, и русскую армию преследовали тяжелые потери. Кто бы мог это представить! Война на какое-то время всех объединила. Но как только стали поступать сообщения о неудачах, ситуация начала меняться. Все, чуть ли не поголовно, начинали выражать недовольство. Требовали изменений.
Царь был готов принять и провести реформы во многих областях, но оставался при стойкой позиции, что новации ни в коем случае не должны касаться основополагающего принципа политического устройства. Идея самодержавия – правления единодержавного, полновластного, неограниченного – являлась для него не политической, а религиозной идеей и в силу этого не могла подвергаться реформированию. Николай II не являлся преобразователем по натуре. Однако он обладал очень важным для политика качеством: умел соглашаться с новыми реальностями, находил силы переступать через собственное «я».
Признаки грядущей социальной бури делались различимыми уже в 1904 году. Учебные заведения бурлил; по стране покатилась волна стачек и манифестаций. Неудачная война усугубила старые проблемы, породила новые. Вопросы реформирования системы выходили на первый план общественной жизни. В высших коридорах противодействовали две тенденции, два взгляда на будущее развитие. Один представляли русские традиционалисты-монархисты, сторонники неограниченной монархии, строгого единоначалия в общественной жизни, приверженцы твердой внешней и внутренней политики. Вторая группа состояла из либералов. Они были уверены, что время самодержавия подходит к концу, и не хотели связывать себя никакими обстоятельствами с «уходящей властью».
Уже после революции, когда все прекраснодушные мечты либеральных краснобаев развеяла грубая реалия русской жизни, некоторые из них прозрели и осознали свое преступное легкомыслие. Спасти Россию от революции могло только примирение исторической власти с либерализмом, т.е искреннее превращение самодержавия в конституционную монархию. Заключая вместо этого союз с революцией, либерализм «Освобождения» этот исход устраивал; он предпочитал служить торжеству революции.
Страсти накалились особенно во время и после съезда земских деятелей, происходившего в Петербурге 7-9 ноября 1904 года. Наиболее вызывающим было одно, самое важное требование резолюции – «пункт десятый», гласивший, что только конституционный строй, ограничивающий самодержавную власть, может удовлетворить общественное мнение и дать России «спокойное развитие государственной жизни».
В начале декабря 1904 года в Царском Селе прошли совещания высших должностных лиц империи, где обсуждались неотложные меры для преобразования внутреннего строя. В центре дискуссий оказалась программа, предложенная министром внутренних дел. Особое внимание участников привлек пункт о выборных представителях в составе Государственного совета (до того все члены назначались лично монархом). Большинство собравшихся высказалось против этого. Обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев именем Бога заклинал царя не ограничивать самодержавие, и эту позицию поддержали министр финансов В.Н. Коковцов, председатель Комитета министров С.Ю. Витте и большинство других. Царь в начале колебался, но вскоре однозначно выступил за сохранение незыблемости власти.
В декабре же, в беседе с московским предводителем дворянства князем П.Н. Трубецким, Николай II сказал, что «вопрос о конституции он ставил себе не раз» и пришел к такому заключению: «Не для меня, конечно, не для меня – для России, я признал, что конституция привела бы сейчас страну в такое положение, как Австрию. При малой культурности народа, при наших окраинах, еврейском вопросе и т.д одно самодержавие может спасти Россию. Причем мужик конституцию не поймет, а поймет только одно, что царю связали руки, тогда – я вас поздравляю, господа!»
В январе 1905 года произошли кровавые события в Петербурге. Чтобы смягчить ситуацию, император принял 19 января депутацию рабочих, к которым обратился с речью: «Знаю, что не легка жизнь рабочего. Многое надо улучшать и упорядочивать, но имейте терпение».27 Далее, возвращаясь к событиям 9 января, заметил, что «мятежною толпою заявлять мне о своих нуждах преступно». Эта аудиенция ни на кого не произвела особого впечатления.
Страсти в стране накалялись. Зимой и весной 1905 года начались беспорядки в деревне. Летом произошло невероятное событие, произведшее сильное впечатление и в России, и за границей: 14 июня взбунтовалась команда эскадренного броненосца Черноморского флота «Князь Потемкин-Таврический». Восстание вспыхнуло стихийно и продолжалось до 25 июня. Император был ошарашен. Ничего подобного не случалось раньше. Опора монархии, «его армия», оказалась не так надежна, как еще недавно казалась.
Натиск не власть все более смелевшего либерального общественного мнения не ослабевал. Общественные деятели открыто уже призывали к конституции. В мае в Москве состоялся съезд земских и городских деятелей, где призыв к конституционным преобразованиям был принят подавляющим большинством голосов. Съезд избрал делегацию, которую в июне 1905 года принял в Петергофе император, и которая вручила ему свои требования. Это была первая встреча самодержца с представителями либеральных кругов.
К этому времени монарх уже был уверен в необходимости введения представительного органа с выборным началом.
18 февраля 1905 года был опубликован царский манифест, объявлявший о намерении создать законосовещательную Государственную думу, а 6 августа появился новый манифест, устанавливавший создание в России законосовещательного органа на выборной основе.
В сентябре-октябре 1905 года Россию охватила почти всеобщая политическая стачка. События начались 19 сентября в Москве, где печатники объявили забастовку с экономическими требованиями. Скоро к ней присоединились представители других профессий. Центральная власть оказалась неспособной противодействовать расширяющимся хаосу и анархии, проявлявшимся повсеместно в грабежах и насилиях. В правящих кругах заговорили о диктатуре. 17 октября 1905 года самодержец подписал манифест «Об усовершенствовании государственного порядка». Это – важнейшая политическая декларация последнего царствования. Манифест 17 октября 1905 года – переломный момент в истории России, крупнейший шаг по пути конституционной эволюции, создания правового государства. Во имя мира и благополучия страны монархическая власть отказывалась от исконных, освещенных веками истории и Божественным соизволением прерогатив. Под напором событий Николай II принял новые реальности. Но, манифест не погасил революционный пожар, который достиг наивысшего накала в конце 1905 года. В середине декабря дело дошло даже до вооруженного восстания в Москве. За несколько дней до того царь принял представителей монархических организаций, которые чуть ли не в ультимативной форме потребовали от монарха отменить манифест и подтвердить незыблемость царской власти, на что Николай II категорически отказал.
Власть сделал невероятные уступки, а результат был обратный ожидаемому. От правительства требовалось принять силовые решения, и они, после некоторых колебаний, были приняты. Войска для усмирения беспорядков использовались многократно. Имелось много жертв и разрушений.
Подпись под манифестом 17 октября далась императору нелегко. Он долго переживал, колебался, но в конце концов принял то решение, которое не отвечало его собственным представлениям, но, как его убеждали со всех сторон, необходимо стране, благу России. К этому последний царь всегда был очень чувствителен и мог переступить через личные взгляды во имя благополучия империи. Когда Николай II подписывал манифест, он не сомневался, что у власти достаточно сил для подавления «крамолы». Манифест 17 октября не был конституцией; это была декларация намерений. Власть намечала перспективу преобразований, которые надлежало проводить постепенно, в атмосфере стабильности и порядка. Император понимал то, что иные в расчет не принимали: реальные условия России, психологию народной среды, уровень политической зрелости основной массы будущих избирателей.
В конце апреля 1906 года царь утвердил новую редакцию «Основных законов Российской империи». Они подтверждали незыблемость самодержавия. «Императору всероссийскому, - гласила статья 4, - принадлежит верховная самодержавная власть». Последующие статьи определяли священность и неприкосновенность особы царя, его право издавать законы, руководить внешней политикой, армией, флотом, назначением высших чиновников.
В Основных законах появился и новый момент, которого не было раньше. В статье 86 говорилось: «Никакой новый закон не может последовать без одобрения Государственного совета и Государственной думы и воспринять силу закона без утверждения Государя Императора». Следующая, 87 статья, позволяла монарху между сессиями законодательных палат издавать законы в форме «чрезвычайных указов». Дума имела право делать запрос различным должностным лицам, выступать с законодательной инициативой. К ее компетенции относилось утверждение штатов и смет различных ведомств, отчета Государственного контроля.
Государственный совет реформировался и принимал форму высшей законодательной палаты, половина членов которой избиралась от различных групп населения, а половина назначалась царем.
Нет никаких оснований сомневаться, что свободные, равные и тайные выборы в высший законодательный орган, тогда, в 1905 году, привели бы не просто к социальным потрясениям, а к крушению всего миропорядка.
В результате преобразований конца 1905 – начала 1906 годов правовой и политический облик государственной системы существенно изменился. В новой редакции «Основных законов Российской империи» говорилось о том, что Россия – страна «единая и неделимая», и определялась роль государственного языка: «Русский язык есть язык общегосударственный и обязателен в армии, во флоте и во всех государственных и общественных установлениях. Употребление местных языков и наречий в государственных и общественных установлениях определяется особыми законами». Монарх сохранял титул «самодержец», но уже не было положение о том, что прерогативы его «неограниченны». Согласно законам 1906 года, никакой выработанный правительством законопроект не мог стать законом без одобрения Думы и Государственного совета. Тем самым, власть императора утрачивала свой абсолютистский характер. Титул «самодержец» сохранялся лишь как дань исторической традиции, лишенный одиозного содержания. Из консервативных кругов все время звучали голоса, предупреждавшие царя в опасности конституционного эксперимента. Эти опасения разделял царь, и они стали главным побудительным мотивом издания новой редакции Основных законов до открытия Думы. В то же время глава кабинета Сергей Витте, в первые месяцы своего премьерства обуреваемый прекраснодушными мечтами, старался уверить Николая II в том, что в лице Думы он получит «опору и помощь».
Однажды, в самом конце 1905 года, царь не выдержал и заметил: «Не говорите мне этого, Сергей Юльевич, я отлично понимаю, что создаю себе не помощника, а врага, но утешаю себя мыслью, что мне удастся воспитать государственную силу, которая окажется полезной для того, чтобы в будущем обеспечить России путь спокойного развития, без резкого нарушения тех устоев, на которых она жила столько времени». 28Реальность не подтвердила этих ожиданий. Царская надежда не оправдалась.
Открытие Думы стало крупным общественным событием; его подробно описывали все газеты. Накануне открытия первой сессии, 27 апреля 1906 года, депутатами Государственной думы и членами Государственного совета устроили торжественный прием в Зимнем дворце. Событие являлось совершенно необычным. Утром Николай II с Александрой Федоровной и Марией Федоровной прибыл на катере из Петергофа в Петербург и сразу же отправился в Петропаловскую крепость, где час молился у гробницы отца. Что он говорил обожаемому родителю, какие мысли и чувства его обуревали – того никому не сказал, и о том никому никогда уже не узнает. Кончалась одна эпоха, начиналась другая, а что впереди – одному Богу известно…
В середине дня началось действие в Зимнем дворце. Около двух часов из внутренних покоев дворца тронулось торжественное шествие во главе с императором и двумя императрицами. Процессия остановилась в центре тронного зала, внесли аналой, и царь принял окропление святой водой. Состоялся краткий молебен. По окончанию Николай II поднялся на тронное место, где министр двора подал лист бумаги с речью, которую тот стоя и зачитал.
Среди прочего он сказал: «С пламенной верой в светлое будущее России, Я приветствую в лице вашем тех лучших людей, которых Я повелел возлюбленным моим подданным выбрать от себя. Трудные и сложные работы предстоят вам. Верю, что любовь к Родине, горячее желание послужить ей воодушевят и сплотят вас». Царь выражал надежду, что думцы отдадут «все свои силы на самоотверженное служение отечеству, для выяснения нужд столь близкого Моему сердцу крестьянства, просвещения народа и развития благосостояния, памятуя, что для духовного величия и благоденствия Государства необходима не одна свобода, необходим порядок на основе права».
Императрица Александра Федоровна весь этот период находилась в угнетенном состоянии. Она очень переживала за Ники, когда тот в октябре 1905 года оказался в эпицентре тяжелых событий. Горько плакала, узнав, что ему пришлось пойти на подписание Манифеста, дарующего невероятные свободы и права. Она уже давно жила в России и считала, что здесь эти нормы не годятся, что только недальновидные или злокозненные люди могут советовать вводить конституцию и всеобщие выборы в стране, где большинство населения не умеет ни читать, ни писать. В России же ведь все совсем не так, как в Европе. Здесь нельзя руководствоваться европейскими примерами. Народ еще слишком непосвящен, необразован; в нем так много детскости, его так легко сбить с правильного пути. Теперь же все демагоги и политические мошенники получат право свободно действовать: «Мы не конституционное государство и не смеем им быть. Наш народ не подготовлен к этому…»29Сестре Виктории писала весной 1906 года: «Так много безрадостного вокруг, я часто плачу и не знаю, как помочь Ники».
Александра Федоровна знала, какие тяжелые муки испытывает супруг. После многочасовых совещаний возвращался такой грустный, изможденный, что ей не нужны были никакие слова и пояснения. Николай Александрович, в свою очередь, старался не расстраивать Аликс; ведь ей приходилось тоже не легко. Бедный Алексей! За него все время было страшно, и чуть ли не каждый месяц возникала опасность: то царапина, то ушиб, и потом днями и неделями приходилось лечить, ставить компрессы, примочки, смазывать кремами. А маленькому бывало больно, он плакал, и мать часами баюкала его на своих руках. Когда царь и царица оставались наедине, мало говорили о политике. Речь шла или о сыне, лил о разных событиях в семье и фамилии, или о каких-то пустяках. Он, как и в первые годы, ей вечерами читал что-нибудь. Она слушала всегда молча и была счастлива. Но такие милые, теплые часы выдавались все реже и реже.
Императрица не сомневалась, что Ники, прекрасно понимает положение вещей, но не всегда может противостоять волевому напору других и порой соглашается на то, на что соглашаться нельзя. Была убеждена, что если бы не Витте и великий князь Николай Николаевич, то Ники никогда бы не подписал Манифест 17 октября. Это они, легкомысленные советчики-родственники и беспринципные царедворцы, выпросили, вырвали документ, который привел лишь к кровавым событиям. Никому ведь лучше и легче не стало. Даже наоборот. Русским людям не конституция нужна. Им совсем другого не хватает: самодисциплины, порядка, трудолюбия и чувства ответственности. И еще главного – веры в Бога.
Теперь Дума – реальность, с которой приходилось считаться. Господа депутаты хотели всего и сразу, и это их страстное желание делало Думу больше похожей на антиправительственный митинг, чем на работу серьезного органа. Большинство депутатского корпуса не было заинтересовано в конструктивной работе. Разгоряченные баталиями революционных битв, многие смотрели на думскую трибуну лишь как на новый инструмент социальной борьбы, позволявший делать бесплатную рекламу и конкретным лицам, и определенным политическим течениям. Все это происходило в атмосфере не прекращавшегося террора революционеров. По неполным данным, в январе 1906 года было совершено 80 убийств, в феврале 64, в марте – 50, а в апреле – 56, в мае – 122, а в июне – 127. Сотни людей стали жертвами беспощадных актов «борцов за свободу», и ни один из них не был осужден не только левыми, но и кадетами.
9 июля 1906 года Первая Государственная дума была распущена, и были объявлены новые выборы. Состав Второй Думы в сильной степени отразил поляризацию сил в обществе. Но, не просуществовав и года, 3 июня 1907 года Дума была распущена. Неудачный опыт существования первых двух Дум обострил дискуссии в правящих кругах России о характере избираемого представительства и его нужности.
Похожие работы
... В час ночи 17 июля 1918 года все было кончено. * * * Заключение. В этой работе, по Истории Отечества, стоял вопрос о последнем Российском самодержце Николае Александровиче, как о виновнике или жертве, тех страшных и губительных потрясений, судить о которых мы можем по различным книгам и воспоминаниям старшего поколения. Одним словом - виновник или жертва ...
... между кредитными и золотым рублем (монету в 10 рублей разрешалось продавать за 15). Опубликован был закон о производстве первой всенародной переписи (1 января 1897 г.). Венчание на царство последнего российского императора, 18 мая 1896 г. было ознаменовано печальными событиями на Ходынском поле. Во время коронационных торжеств в результате давки погибло 1282 человека, раненых – несколько сот. ...
... Думы, проходило в Новом Петергофе в течении восьми дней. Суть обсуждения: как отвести от самодержавия грозу революции, приоткрыв клапан в виде “народного представительства”. Председательствует Николай Второй. Открыв первое заседание, он предупреждает участников о необходимости хранить “абсолютную и строгую тайну” обсуждения от начала до его конца. Спросил: ввиду исключительной секретности ...
... малодушие, нестойкость во мнениях, малая образованность, низкий уровень культуры, наивность в государственных делах. В 20 - е годы появились более серьезные, аналитические работы, посвященные личности Николая II и его окружению. Публиковалось много документальных материалов - пятитомная переписка царя и царицы, дневники и воспоминания современников. Впоследствии интерес к личности Николая заглох, ...
0 комментариев