Навигация
Чуть больше двух недель отпустила история руководителям тайного общества на организацию восстания
57870
знаков
0
таблиц
9
изображений
3. Чуть больше двух недель отпустила история руководителям тайного общества на организацию восстания.
Почти каждодневно идут совещания на квартире Рылеева. Непременные их участники – сам К.Ф. Рылеев, С.П. Трубецкой, Е.П. Оболенский, И.И. Пущин, А.А. и Н.А. Бестужевы. Первым практическим шагом этих горячечных споров было заняться пропагандой среди солдат: в продолжении двух ночей Рылеев и братья Бестужевы – Николай и Александр – ходили по городу и говорили всем встречным солдатам, что их обманули, скрыв завещание Александра I, «в котором дана свобода крестьянам и убавлена до 15 лет солдатская служба». Эта весть молниеносно облетела столицу. «Нельзя представить, - пишет Бестужев, - жадности, с которой слушали нас солдаты; нельзя изъяснить быстроты, с какой разнеслись наши слова по войскам». Однако агитация, так обнадеживающе сказавшаяся на настроении войск, не была продолжена.
Между тем туманные обстоятельства междуцарствия укрепляли в столице слухи «насчет наследства». Учитывая сложившееся положение, руководители тайного общества решили сыграть на этом: «Опорная точка нашего заговора есть верность присяге Константину и нежелание присягать Николаю». И пока в войсках живет такое настроение, надо воспользоваться им. И поэтому, стали действовать, по словам Н. Бестужева, еще «усерднее, приготовляли гвардию, питали и возбуждали дух неприязни к Николаю, существовавший между солдатами».
В своем решении незамедлительно выступить заговорщики окончательно укрепились после того, как уверились в том, что об их намерении стало известно правительству. «Лучше быть взятыми на площади, - говорил Н. Бестужев, - нежели на постели. Пусть лучше узнают за что мы погибаем, нежели будут удивляться, когда мы тайком исчезнем из общества, и никто не будет знать, где мы и за что пропали».
Но в самый ответственный момент подготовки выступления вдруг обнаружилось, что лица, занимавшие значительные должности в гвардии и до того связанные с тайным обществом, отказались от участия в заговоре. Это бригадный командир С.П. Шипов, командир Семеновского полка, когда-то друг П.И. Пестеля, по свидетельству М.А. Бестужева, «совершенно преданный» ему, прежде деятельный член «Союза спасения» и «Союза благоденствия», а также полковник А.Ф. Мюллер – батальонный командир лейб-гвардии Финского полка, прямо заявивший, что «не намерен служить орудием и игрушкой других в таком деле, где голова нетвердо держится на плечах». Других строевых командиров высокого ранга, способных повести за собой подчиненных им солдат, в распоряжении тайного общества не было. Члена его в большинстве своем были люди молодые, никто из них еще не успел подняться выше должности командира роты. Поэтому они могли повести за собой только свою роту или даже взвод.
Но это не убавило энтузиазма. «Важнее всего – начать борьбу, - считали декабристы, - Энергичный почин увлечет колеблющихся, увеличит силы». Отсюда и вторая отправная точка всех последующих действий – расчет на отказ хоты бы части полков гвардии от принесения новой присяги. Произведенное разведывание» (главным образом Оболенским и Рылеевым), пишет Трубецкой, убедило членов тайного общества, что «солдаты не будут согласны дать новую присягу и что только изустное объявление Константина, что он передает брату престол, может уверить их в истинном отречении его». Такие обнадеживающие сведения поступили от Измайловского, Финляндского, Егерского, Лейб-гренадерского, московского полков, а также из Гвардейского морского экипажа. Надеялись также, один полк «будет увлечен другим и почти все соберутся в одну значительную массу». Но все эти расчеты были слишком приблизительными, что и осознавалось частично самими участниками событий. А.Е. Розен, например, констатирует: «Наверное (точно. – М.Р.) никто не знал, сколькими батальонами или ротами, из каких полков можно располагать». Однако это не останавливало членов тайного общества – все были «готовы действовать», все были восторженны, все «надеялись на успех». И лишь один из участников совещаний по трезвой оценке сил и возможностей признался наедине рассудительному Розену: «Да, мало видов на успех, но все-таки надо, все-таки надо начать; начало и пример принесут плоды». То был Рылеев, «единственная мысль, постоянная идея» которого была, восклицает ближайший его друг и соратник Н. Бестужев, «пробудить в душах своих соотечественников чувства любви к Отечеству, зажечь желание свободы!».
Здесь необходимо напомнить одно обстоятельство, сильно затруднившее организацию и осуществление задуманного выступления, - гвардия извещалась о новой присяге непосредственно перед приведением к ней. На этот мизерный промежуток времени и могли, пишет М.В. Нечкина, «рассчитывать декабристы для начала действий. Время, допускавшее начало выступления, было, таким образом, исключительно коротко. Поэтому оказалось необходимым заранее и точно знать о моменте второй присяги, чтобы быть в полках до ее официального объявления и начать агитацию за восстание и вывод войск на площади сразу после объявления присяги начальством и до самой присяги. Дело шло в данном случае буквально чуть ли не о минутах, которые только и могли решить успех начала восстания». Именно по этому было важно установить день и время присяги.
Организационные совещания продолжались. 12 декабря на квартире Е.П. Оболенского собрались К.Ф. Рылеев, А.М. Булатов, А.Л. Кожевников, А.Н. Сутгоф, Д.А. Щепкин-Ростовский, А.И. Одоевский, А.П. Арбузов, И.А. Анненков, Д.А. Арцыбашев, А.И. Богданов, А.Е. Розен. По свидетельству последнего, именно тогда было постановлено в день присяги «собраться на Сенатской площади, вести туда же, сколько возможно будет, войска под предлогом поддержания прав Константина…. Если главная сила будет на нашей стороне, то объявить престол упраздненным и ввести немедленно временное правление». «В случае достаточного числа войск , - писал Розен, - положено было занять дворец, главные правительственные места, банки и почтамт для избежания всяких беспорядков». Кому следовало занять все эти учреждения, какими силами, в каком порядке и т.п. – об этом, видимо речь не шла. Поэтому Розен и заключал: «Принятые меры к восстанию были не точны и неопределительны». Но ничто уже не могло поколебать решимости руководителей восстания действовать.
Рылеев 12 декабря: «Судьба наша решена! К сомнениям нашим теперь, конечно, прибавятся все препятствия. Но мы начнем. Я уверен, что погибнем, но пример останется. Принесем жертву для будущей свободы Отечества».
Присяга была назначена на утро 14 декабря. Первым – около полудня 13 декабря – об этом узнал Н. Бестужев. В тот же день к вечеру вождям тайного общества стало известно о часе собрания Сената для приведения его к присяге – 7 часов утра. Столь раннее для сенаторов – людей в весьма почтенном возрасте – время могло быть выбрано потому, что власти были уведомлены – на сей раз уже из самой столицы – и о готовящемся заговоре и о том, что сигналом к выступлению будет вторая присяга (доносчиком стал приятель Оболенского Я.И. Ростовцев).
К вечеру 13 декабря, на последнем совещании членов тайного общества, сложился окончательный план завтрашних действий. «Шумно и бурливо совещание накануне 14 декабря в квартире Рылеева, - вспоминал один из его участников М. Бестужев. Многолюдное собрание было в каком-то лихорадочно-высоконастроенном состоянии. Тут слышались отчаянные фразы, неудобоисполнимые предложения и распоряжения, слова без дел…» Как бы дополняя его, Лунин отмечал, что когда члены тайного общества решились «прибегнуть к силе оружия», то, «увлеченные внезапными страстями на новое и для них незнакомое поприще, не могли согласится ни между собой, ни с новыми ежечасно прибывающими сподвижниками. От сего – несвязность предпринятого предначертания для военных действий…»
В изложении исследователей план (его элементы нашли отражение в воспоминаниях и показаниях декабристов) был таков: «…утром 14 декабря восставшие полки собираются на Сенатской площади и уговорами или силой оружия принуждают Сенат издать Манифест к русскому народу с объявлением низложения прежнего правительства, гражданских свобод, значительного облегчения солдатской службы, созыва Учредительного собрания и назначения Временного правительства из определенных лиц». Одновременно моряки Гвардейского экипажа и измайловцы должны были занять Зимний дворец и арестовать царскую семью, а Финляндский полк и лейб-гренадеры – овладеть Петропавловской крепостью. Предполагалось захватить также арсенал.
При всех несомненных достоинствах плана следует все же отметить, что ни один из составных его звеньев не был оформлен в виде четкого приказа, не были расписаны четкие действия всех членов тайного общества, что именно каждому следовало делать в день восстания (о некоторых исключениях скажем далее). Декабрист Д.И. Завалишин впоследствии горько отмечал, что исполнение плана «далеко не соответствовало его практическому достоинству».
Знакомясь с планом восстания, исследователи задаются вопросом: почему войска должны были собираться на Сенатской, а , скажем не на дворцовой площади, почему обращение к народу с манифестом намечалось осуществить через Сенат, а не непосредственно самим восставшим? Определяя данный пункт плана, члены тайного общества руководствовались желанием придать «законный» характер своим действиям и исходили из двух решающих обстоятельств. Во-первых, именно Сенат являлся тем государственным учреждением, который своими указами извещал население страны о кончине прежнего царя и о вступлении на престол нового, назначал присягу и печатал в собственной типографии «присяжные листы», рассылаемые на места особыми сенатскими курьерами. Во-вторых, в глазах крестьянства и всего трудового населения Сенат обладал непререкаемым авторитетом, являясь высшей инстанцией в решении всех спорных судебных дел. Отсюда намерение организаторов восстания, с одной стороны, не дать Сенату присягнуть новому императору, и, с другой – заставить его опубликовать заготовленный ими манифест, которым объявлялось «уничтожение бывшего правления» и учреждение Временного правительства, ликвидация крепостного права и «равенство всех сословий перед законом». Были назначены и люди, которые были должны предложить Сенату подписать манифест, - Пущин и Рылеев. Следовательно, наиболее целесообразное место сбора мятежных полков – Сенатская площадь. Таков был один из главных элементов плана действий 14 декабря.
В реализации плана восстания решающая роль на всех этапах отводилась военной силе. Солдаты же «идут на восстание, движимые духом недовольства, доверяя своим начальникам
побужденные к началу движения неправильностью новой присяги». Причем надеялись, что удастся избежать пролития крови, рассчитывали, что войска не будут стрелять в войска. Вот показания Рылеева на следствии: «На счет же того мнения, что до кровопролития не дойдет и не допустят, то повторяю, что не я один думал так, но почти все, случившееся на совещаниях, ибо полагали, что солдаты не будут стрелять в солдат, а, напротив еще соединятся с возмутившимися и что тогда посредством силы можно будут сохранить устройство и порядок». Но, разумеется, это не означало полного отказа от применения оружия, от «кровопролития». П.Г. Каховский: «Мы сами сего страшимся, но можем быть к тому вынуждены». И. Пущин: «Решено стрельбы не начинать, а выжидать выстрелов с противной стороны».
В какой численности мятежные войска, по расчетам декабристов, требовались для успеха всего предприятия и сколько полков они надеялись вывести на площадь? Трубецкой на следствии показал, что «надобно несколько полков… по крайней мере тысяч 6 солдат», и с ним в этом в основном были согласны и остальные руководители восстания. Правда, в одном из последних разговоров с Рылеевым Трубецкой считал, что «если будет можно совершенно надеяться на один полк… и притом еще Морской экипаж (в его выходе очень был уверен Рылеев. – М.Р.), а в некоторых других полках будет колебание, то тогда можно зачать, но первым должен быть один из старых коренных гвардейских полков, потому что к младшим полкам, может быть, не пристанут».
Конкретно руководители восстания надеялись вывести на площадь шесть названных выше гвардейских частей. Таким образом, рассчитывали на значительно большее количество войск, чем в действительности оказалось в их распоряжении 14 декабря.
Хотя, как говорилось выше, план восстания не был продуман и расписан детально, ибо в своем мнении – «подробности плана действий определяются обстоятельствами» – Рылеев был не одинок, все же некоторые обязанности были распределены. Так, предположительно 10 декабря диктатором восстания, отвечавшим за исполнение плана в целом, был избран Трубецкой (роковое, как выяснилось впоследствии решение). Оболенский назначался начальником штаба восстания, непосредственными помощниками диктатора были определены полковник Булатов и А.И. Якубович. Намечаемый порядок действий мятежных сил выявляется из показаний А. Бестужева: «Якубовичу с Арбузовым, выведя экипаж, идти поднимать Измайловский полк и потом спуститься по Вознесенской на площадь. Пущину вести с ними эскадрон. Брату Николаю и Рылееву находится при экипаже. Мне поднять Московский полк и идти по Гороховой. Сутгофу вывести свою роту, а если можно, и другие по льду на мост и на площадь (Панов повел ошибкою по набережной). Финляндскому полку – через Неву. Полковник Булатов должен ждать лейб-гренадеров, а князь Трубецкой – все войска, чтобы ими командовать и там сделать дальнейшие распоряжения».
Похожие работы
... улицы, расстроив порядки солдат. К 5 часам вечера восстание было подавлено; начались аресты его участников. Так трагично, и так безжалостно было подавлено восстание 14 декабря 1825 года в котором немалое участие приняла гвардия, которая как видно сражалась сама с собой, защищая интересы разных правящих верхушек. Выстрелы на Сенатской площади возвестили о том, что на исторической арене появилось ...
... присягать должны выйти на Сенатскую площадь. Любым способом нужно не допустить сенаторов до присяги, заставить их объявить правительство низложенным и издать революционный Манифест к русскому народу. События 14 декабря 1825 г. Восстание началось совсем не так как предполагали декабристы. Рано утром 14 декабря 1825 г. наиболее активные члены Северного общества начали агитацию в войсках ...
... гнезда", "Войны и мира", "Вишневого сада". Важно и то, что главный герой романа как бы открывает целую галерею "лишних людей" в русской литературе: Печорин, Рудин, Обломов. Анализируя роман "Евгений Онегин", Белинский указал, что в начале XIX века образованное дворянство было тем сословием, "в котором почти исключительно выразился прогресс русского общества", и что в "Онегине" Пушкин "решился ...
оя точка зрения во многом не совпадает с точкой зрения главного, как мне кажется, исследователя движения декабристов М.В.Нечкиной. По моему мнению, её позиция слишком идеалогизирована, и в некоторых моментах она даёт крайне субъективную оценку. В своей работе я попытался провести плавную линию, начиная с первых собраний революционеров – декабристов и заканчивая, скорее всего, июлем 1826 г. ( ...
0 комментариев