ПОЭЗИЯ

2. ПОЭЗИЯ

Миллионы людей никогда не забудут о той исключительной роли, которую сыграла в их жизни поэзия в пору великих испытаний.

Достижения советской поэзии военных лет не были неожиданными, они коренились в культуре советского народа. Стихи Маяковского, Есенина, Тихонова, Багрицкого, Светлова не раз оживали в воспоминаниях, в лирической исповеди бойцов Великой Отечественной войны. Лучшие традиции советской поэзии предшествующих лет продолжали поэты-фронтовики. Перо было приравнено к штыку, поэты с такой активностью встали в строй защитников Родины, какой не бывало во всей истории нашей страны, богатой патриотическими традициями.

Но и те из них, кто не служил в рядах армии, нередко находились на переднем крае борьбы с фашизмом. Большую политическую работу в печати, на радио, среди населения, в воинских частях, в обстановке жестокой блокады проводил отряд поэтов ленинградцев
(Н. Тихонов, В. Инбер, О. Берггольц и др.). «Мобилизованными и призванными» чувствовало себя большинство поэтов по разным причинам — по болезни, по возрасту — не ушедших на фронт (М. Исаковский, С. Маршак и др. писатели).

И только потому, что поэты побратались с народом единством судьбы и боевых испытаний, они нашли верный путь к сердцу солдат и тружеников тыла. В самые горькие часы они не теряли веры в победу. Пессимизма, надломленности духа, казалось бы, вполне естественных, особенно в таких условиях, как ленинградская блокада, советская поэзия, как и вся советская литература, не знала.

Теснейшая связь с народом, активность, патриотизм и гуманистическая направленность отличали советскую поэзию и до войны. В испытаниях 1941—1945 годов эти ее особенности приобрели воинствующий характер. Поэзия вступила в новый, высший этап. О чем бы ни писали поэты, за каждым их словом, образом неотступно стояла дума о Родине.

В обобщенной форме основная проблематика поэзии периода воины сказалась уже в самом первом поэтическом произведении тех дней — в «Священной войне» В. Лебедева-Кумача. Сила этого произведения рождена временем, героическим порывом великой страны, вставшей на смертный бой с фашизмом. Лебедеву-Кумачу выпало на долю стать голосом героической души народа в один из труднейших моментов его истории.

В «Священной войне» нет никаких украшений, никаких сложных риторических фигур, все сурово, строго, но так полно чувства, что самым обычным словам — «страна огромная», «пламенные идеи», «ярость благородная» и т. д. — как бы возвращался их подлинный смысл и глубочайшая выразительность.

Вслед за «Священной войной» появляется «Песня смелых»
А. Суркова. Совсем иная ритмически — напряженная, как бы торопящая человека на бой,— она тревожно «скликала» бойцов в поход, подхватывая вековые традиции русских воинов:

Песня — крылатая птица —

Смелых скликает в поход.

Смелого пуля боится,

Смелого штык не берет.

Вскоре к суровому голосу «Священной войны», к живому солдатскому говорку «Песни смелых» прибавилось сердечное, задушевное «До свиданья, города и хаты» М. Исаковского. В этой песне поет душа «молодых смелых ребят», простых комсомольцев—излюбленных героев Исаковского.

Так, в первые дни Великой Отечественной войны возникли три разных, но чрезвычайно важных стихотворения, сразу же ставших песнями, с которыми советский народ не расставался до дня Победы. Поистине пережила свое время довоенная «Катюша», получившая признание на всех континентах.

Стихи, песни на протяжении всей войны занимали большое место в духовной жизни советского народа. Особенной любовью пользовалась песенная лирика М. Исаковского — «В прифронтовом лесу», «Огонек», «Лучше нету того цвету...», «Услышь меня, хорошая...».

Широкую известность в годы войны получили также «В землянке», «Лирическая песня» А. Суркова, «Шумел сурово Брянский лес» А. Софронова, «Соловьи» А. Фатьянова и многие другие.

В лучших песнях военных лет раскрылась душа нашего народа, его любовь и ненависть, гуманность его стремлений и свободолюбие. Духовный мир советских людей выразила и вся поэзия в целом, все ее ведущие жанры: лирические стихотворения, разные виды стихотворной сатиры, поэмы.

События войны — от первых трагических дней до водружения знамени Победы над рейхстагом — не всегда явно, но оказывали мощное влияние на внутренние процессы, происходившие в нашей поэзии, на движение ее тем, жанров, образов, самой тональности стиха.

Для самых первых стихов о войне характерны суровые интонации, повелительные формы. «Вперед! В наступленье! Назад ни шагу!», «Ты — враг. И да здравствует кара и месть!», «Опрокинь врага, задержи!», «В поход! В поход!», «Бей с неба!» — вот стержневые слова первых военных стихотворений А. Суркова, А. Твардовского, О. Берггольц, А. Прокофьева, С. Кирсанова, характеризующие поэтику той поры.

Позднее при сохранении интонаций призыва появляются интонации сурового рассказа о злодеяниях врага, которые у некоторых поэтов, например у Исаковского, нередко сближаются с жанром народного плача. Возникают и иные стихи, с преобладанием исторических мотивов и ассоциаций. Стремление взглянуть на все исторически, проследить становление и развитие событий делается одной из характерных черт советской литературы, поэзии в частности.

Алексей Сурков — поэт современной темы. Но в военное время, в обстановке жгучего интереса к патриотическому прошлому России и он создает исторически углубленный образ Родины. Движение народа из глубины веков к желанному будущему — так раскрывается образ родной страны в его стихотворениях «Россия», «Родина», «Вечерние лучи косые». В них каждая мысль — о народном горе, об испытаниях советских солдат, о детях, вместо отцов вышедших в поле с плугом,— подсказана поэту днями войны. Но мысль о связи настоящего с прошлым, о неотвратимости возмездия пронизывает весь стихотворный цикл «Россия карающая».

С. Щипачев — поэт интимного, мягкого лиризма. Но в пределах своей лирики и он находит средства, чтобы выразить величие советского человека, творчески представить победу. Таковы его стихотворения «Поединок», «Партизанка» и произведение 1940 года «Потомкам», которое Щипачев включал в свои военные книги.

В нем передано на редкость живое и конкретное чувство близости поколений. Мысль о связи с потомками могла бы остаться в стихотворении чисто декларативной, если бы поэт с конкретностью и точностью, подсказанной ему его военным опытом, не передал всю опасность, которой в бою вместе с «нами» подвергались и наши потомки:

Был труден бой. Казались нам не раз

Незащищенными столетий дали.

Когда враги гранатой били в нас,

То и до вас осколки долетали.

В поэзии военных лет особое звучание приобретает тема солдатской дружбы, любви, товарищества. Полнее всего она представлена в лирических стихах К. Симонова, что, несомненно, связано с одной их важной особенностью. В отличие от лирики других поэтов в центре поэзии Симонова — моральная проблематика. Тема войны, солдатской дружбы, верности разрешается поэтом в этическом плане. Верность бойца, чувство товарищества, прямота и откровенность раскрываются как категории, определяющие боевой дух человека, его стойкость в бою, его преданность знамени полка, знамени Родины.

Духом товарищества проникнуто стихотворение Симонова «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины». Обращаясь к другу, поэт говорит здесь о Родине, которая, как он понимает сейчас, открылась ему по-настоящему только в дни горя, в дни испытании. Окрепшее в этих испытаниях чувство связи с Родиной, с простыми русскими людьми продиктовало поэту и подлинно народные образы стихотворения, и сам характер стиха, его лирическую, взволнованную интонацию:

Ты знаешь, наверное, все-таки Родина —

Не дом городской, где я празднично жил,

А эти проселки, что дедами пройдены,

С простыми крестами их русских могил.

………………………………………………

Нас пули с тобою пока еще милуют.

Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,

Я все-таки горд был за самую милую,

За русскую землю, где я родился.

Все лучшее, что есть в этих стихах, увидено тем «жестоким зрением», которое дано человеку войной. Наиболее сильным среди них является стихотворение «Жди меня». Одно чувство, одна мысль целиком заполняет сердце солдата:

Жди меня, и я вернусь.

Только очень жди...

По своему словесному и ритмическому материалу стихотворение крайне скупо, но скупость речи в нем подчеркивает глубину чувств однообразие ритма усиливает проникновенность одного всеохватывающего душевного состояния. В стихотворении не только горячая мольба «жди меня», но и суровый завет не желать добра «всем, кто знает наизусть, что забыть пора». Поэтому и умение ждать раскрывается как большой душевный подвиг, достойный встать вровень с солдатским подвигом, как емкое, вырастающее до символа образное обобщение героизма тыла.

Интересна судьба этого стихотворения. Как только оно появилось в «Правде», его сразу же переписали в свои блокноты тысячи фронтовиков. Тысячи солдат в своих письмах домой говорили о самом главном, чем они жили, о чем они думали, словами этого стихотворения.

Годы войны оказали влияние не только на развитие тех или иных сторон творчества поэтов. Для некоторых они были решающими в самом формировании их как поэтов социалистического реализма.

В годы войны многие поэты писали о Ленине. Некоторые стихотворения основаны на тех или иных рассказах, связанных с памятниками Ильичу. Чаще всего в них мы видим такую ситуацию: фашисты уничтожают памятник, советские люди с величайшим героизмом и беззаветностью восстанавливают его или частями хранят до прихода родной армии.

По-своему пишет о Ленине С. Щипачев, прибегая к крайне скупым простым художественным средствам, заботясь только о точности рассказа и всячески избегая пышной риторики:

Из бронзы Ленин. Тополя в пыли.

Развалины сожженного квартала.

Враги в советский городок вошли

И статую низвергли с пьедестала.

(«Ленин»)

Немецкий полковник-щеголь рад, что так просто справился с памятником, фоторепортер услужливо щелкает, запечатлевая «победу» хвастливого вояки. А на рассвете:

Как прежде, памятник в саду стоял,

Незримой силой поднятый из праха.

В период Великой Отечественной войны с особой силой выразилось духовное единство и вместе с тем редчайшее, богатство художественных индивидуальностей в нашей поэзии.

В годы войны поэты настойчиво искали формы, в которых можно было бы со всей полнотой выразить силу духа советских людей. Одной из таких форм и явилась баллада, получившая в ту пору широкое и весьма своеобразное развитие.

Советская баллада периода войны — это, как правило, стихотворение, имеющее сюжет, в основе которого чаще всего — героико-трагедийная ситуация. Общим для военных баллад является также их откровенно поучительный характер. Не случайно, что баллады чаще всего были посвящены конкретным, реальным героям. Таковы «Баллада о трех коммунистах» Н. Тихонова, «Разведчик Пашков»
А. Суркова, «Баллада о красноармейце Демине», «Иван Суханов»
А. Прокофьева и т. д. В балладе всегда налицо острый лаконичный сюжет, но в балладе военных лет главное — патриотическая мысль, дума.

Подлинный лиризм в раскрытии больших народных образов, в которых дышит история, трепетность личного чувства восхищения творцами и защитниками родины, вошли в поэзию М. Исаковского.

С самого начала работа М. Исаковского шла «многопольно»: он писал стихи-песни, стихи-призывы (правда, очень редко), иронические или бытовые, окрашенные теплой улыбкой стихотворные зарисовки, стихи-фельетоны.

Сердцевиной самых разных стихотворений М. Исаковского является юмор, как правило, мягкий, полный сочувствия людям их нелегкой жизни и их стремлению быть лучше. Думается, именно из этого источника шла по внешности неброская, негромкая, но в действительности могучая сила поэзии М. Исаковского. В годы, когда об этой силе многие еще и не догадывались, стихи М. Исаковского проницательно оценил Горький.

Перед началом Великой Отечественной войны М. Исаковский—уже известный поэт; произведения, созданные им, знает вся страна.

В годы войны в его стихи со всей решительностью и силой врывается «ветер железного мщенья». (Самими названиями стихотворений поэт четко определяет их тему и их суровую интонацию - «Отцовский дом разграблен и разрушен...», «Мстители», «Одна дорога есть у нас»). Вчитываясь в стихотворения, видишь и их особый для Исаковского жанр. Первое стихотворение—исповедь поэта, который страстно хочет «поговорить по-своему с врагом», но из-за инвалидности не может стать в строй солдат своей Родины. Эта исповедь - горячая, искренняя - выливается в большое гражданское слово поэта. Его «сердце — без остатка — там», на фронте. Оно слыхало первые удары «стального грома вражьих батареи», оно впитало в себя «боль и стоны» сожженных на костре. Вот что породило в нем железное «слово мести», которое поэт поднимает над миром:

И я, как знамя, поднял это слово,

Живое слово сердца моего.

И я зову, чтоб в дни борьбы суровой

Никто из нас не забывал его...

Сохраняя свои характерные особенности — простоту слога, близость к фольклорным выражениям, классические размеры и т.д., Исаковский вместе с тем делает здесь шаг в сторону создания ораторского стиха с его призывами, трибунными интонациями.

Такие стихи явно расширяют наше представление о возможностях поэзии Исаковского. Она, как видим, совсем не исчерпывается мягкой, задушевной лирикой. Она может звучать и сильно, и громко.

Лирика М. Исаковского—лирика народных чувств. Настоящий поэт всегда хочет говорить только о том, что он знает лучше всех, и так, как он хочет. М. Исаковский поступает точно так же. Но всегда получается, что лучше всех он знает такое, что таится в душе миллионов, и его желание говорить так, как он хочет, оказывается родственным тому, как хотели бы высказать свои чувства сотни и тысячи. Именно в этом его своеобразие, его редкая индивидуальность.

Годы войны для советских людей были временем больших раздумий о жизни, о Родине, о человеке. Как бы ни был скуден солдатский быт, как бы ни был человек оторван от центров культурной жизни, он жил в полную силу, в сердце своем он носил целый мир.

Тем же самым жили и поэты. Замыслы их требовали большой формы. Так, в тяжелейшие годы войны, казалось бы, вовсе не располагавшие для работы над крупными произведениями, появились поэмы. История советской литературы не знает другого такого периода, когда за четыре года было создано столько значительных, подлинно талантливых поэм, как в суровое четырехлетие Отечественной войны. Оно представлено такими поэмами, как «Василий Теркин» А. Твардовского. «Зоя» М. Алигер, «Пулковский меридиан» В. Инбер, «Февральский дневник», «Ленинградская поэма», «Твой путь» О. Берггольц и др.

Своеобразным итогом раздумий Берггольц за годы войны явилась поэма «Твой путь» (1945) —одно из значительных произведений советской поэзии.

Поэма о горе и о любви, она говорит о возмужании гражданина, о росте души человека на пути к победе. Вчитываясь в ее строки, самые различные и вроде бы совершенно отрывочные, понимаешь: автора интересуют не сами по себе эпизоды из жизни ленинградцев, а нечто совсем другое. Поэтесса, рассказывая о себе, хочет разобраться в том, откуда брали силы, как вообще можно было остаться человеком в такой нечеловечески тяжелой обстановке, в том, что такое жизнь. И что такое счастье.

Неудивительно, что именно в этой поэме Берггольц делает самое важное для себя признание:

Я счастлива.

И все яснее мне,

что я всегда жила для этих дней,

для этого жестокого расцвета.

И гордости своей не утаю,

что рядовым вошла

в судьбу твою,

мой город,

в званье твоего поэта.

Сущность поэмы «Твой путь» состоит, прежде всего, в том, что она выразила глубоко интимный мир советского человека, переносящего тяжелейшие испытания, с абсолютной искренностью передав связь этого мира с правдой жизни народа. Кроме того, поэма, предоставляя полный голос общечеловеческим чувствам, показывает, что эти чувства не только сохраняют все свое обаяние в людях, рожденных Октябрем, но и обретают в них новую силу.

Известная поэма Веры Инбер «Пулковский меридиан» (1941–1943), написанная в стиле лирического дневника,— вместе с тем большой человеческий документ, точнейшее свидетельство современницы о ночах и днях блокадного Ленинграда. Это свидетельство тем более убедительно, что графической точности ее рисунка соответствует почти клиническая точность описания самих страданий ленинградцев (глава «Свет и тепло»). Но как ни велики мучения, город живет, живет сознанием родства со всей страной, живет потому, что сияние идей, к которым приобщены ленинградцы, бессмертно:

Мы — будущего светлая стезя,

Мы — свет. И угасить его нельзя.

Потребность в душевном, ободряющем слове была не меньше, чем в самом хлебе. Советские поэты дали такое слово своим соотечественникам.

Ведь в годы войны, когда так много тяжелого, когда нередко неделями и месяцами человек видит одни трупы, совсем нетрудно забыть о красоте мира, об аромате трав, деревьев, о сияющих под солнцем снегах. Этого не произошло с советскими людьми. В тяжелые, страшные годы они испытывали особую потребность сохранить в своем сердце образ любимой Родины нетускнеющим. В их душе красота родной земли, память о ней становились источников великого мужества. Такой потребности сильных сердец и ответил Прокофьев, создав песенную, всю напитанную запахами цветов, пронизанную ветрами широких просторов, звонкоголосую, сияющую весенними красками поэму «Россия».

По структуре и красочности, по своей живописности «Россия» Прокофьева — своеобразное произведение в нашей поэзии. В родстве с нею находятся многие явления русского национальной искусства и прежде всего поэзия Сергея Есенина. Но они не заслоняют ее самобытности. Как бы впитав в себя есенинскую любовь к природе, к ее белым, синим, золотым, розовым краскам, Прокофьев вместе с тем пишет по-своему. Он—и частушечник, и песенник и жанрист. А главное, он — солдат, защитник Родины. Поэтому так естественно, без фальши звучат у него и песни о березе («Люблю березу русскую...»), и частушка о Родине, о ее красивых девчонках и дельных ребятах («Наша Родина — Россия...»), и кристально чистая протяжная песня о лебедях, пролетающих над полем битвы («Ой, не так далеко и не близко...»), и живой, как сама солдатская речь, рассказ о теплушке, о родной земле («Теплушка что? Теплушка—дом», «Земля, постель солдатская...»).

Рождение такой поэмы в годы войны говорит о великом душевном здоровье нашего народа, который не терял бодрости и оптимизма даже в самые отчаянные моменты истории. Он жил и боролся за жизнь, он видел «за далью даль», он оставался человечным. С наибольшей всесторонностью это показано в поэме А. Твардовского «Василий Теркин».

Одним из самых заветных стремлений лучших писателей России было «высветлить человека во всех его силах, а не в одном уме, пронести всю природу его сквозь какой-то очистительный огонь» (Гоголь Н.В.).

Твардовский не формулировал так именно свою задачу, работая над «Василием Теркиным», но его поэма — одно из редких произведений, воплотивших этот завет классика. Ясным и мощным талантом поэта Теркин именно высветлен во всех его силах, а не только в уме, не только силу воина, но и человечность сына родной земли, неутомимость труженика, «праздник силы всякой» раскрывает автор, изображая своего героя в поэме, в полном смысле пронося всю его природу сквозь очистительный огонь любви к Родине.

Такому масштабу изображения человека в поэме соответствует и новизна ее художественной формы. Соединение почти былинно-песенной широты обобщения и реалистической конкретности в облике героя, подлинно народной эпичности и самого тонкого лиризма в стиле поэмы — большой вклад Твардовского в поэзию социалистического реализма.