Биография писателя

5.1. Биография писателя

Ф. М. Достоевский – писатель, философ, публицист, общественный деятель. Родился в семье лекаря больницы для бедных. В 1843г. окончил офицерские классы инженерного училища, получил место в инженерном ведомстве, но вскоре вышел в отставку и посвятил себя художественному творчеству. Основные произведения: «Бедные люди» (1846), «Идиот» (1868), «Бесы», «Преступление и наказание», «Братья Карамазовы» (1879-1880). Участник кружка М.В. Петрашевского, Достоевский в 1849 г. был арестован и приговорен к смертной казни, замененной каторгой (1850-1854) с последующей службой рядовым. Там и произошел решительный перелом в его мировоззрении, осложненный развитием эпилепсии. В 1859 г. он возвратился в Петербург, где и появились его повести «Дядюшкин сон» (1859), «Село Степанчиково и его обитатели» (1859), роман «Униженные и оскорбленные» (1861), «Записки из мертвого дома» (1861-1862) – о трагических судьбах и достоинстве человека на каторге – прозвучали обвинением русской каторжной действительности. Вместе с братом М.М.Достоевским издает «почвеннические» журналы «Время» (1861-1863) и «Эпоха» (1864-1865). В романах присутствует реалистическое изображение социальных контрастов, столкновение ярких, самобытных русских характеров, страстные поиски общественной и человеческой гармонии, тончайший психологизм и гуманизм.

5.2. Религиозно-философские взгляды

Достоевский полагал, что сохранившийся в народе христианский идеал веротерпимости обеспечил России усвоение европейской культуры и цивилизации без характерных крайностей буржуазного общества, без его негативных черт – бедности, вражды сословий, борьбы всех против всех.

Кроме того, Достоевский говорил о необходимости нравственного совершенствования человека, о соединении народа на основе христианской любви, размышляя о возможности построения «царства Божьего на земле». По его мнению, достижение братства народов, социальная гармония возможны только на основе совершенствования жизни и достижения счастья каждым отдельным человеком. Эти проблемы стоят в центре внимания Достоевского-писателя.

В годы юности Достоевский был сторонником идей христианского социализма, как и идей французских утопистов. Эти идеи ему представлялись тем более гуманными, чем более терпимыми и безрадостными были порядки, условия жизни миллионов людей, как в России, так и в буржуазной Европе. Отрицательное отношение писателя к капитализму не изменилось до конца жизни. Никакой прогресс не оправдывает общество, моралью которого являются обман и грабеж, а высшей ценностью – деньги ради денег.

Существенно, коренным образом изменилось, однако, у Достоевского в 60-70-е гг. (по сравнению с годами молодости) отношение к социализму: теперь уже не только как к идее, но и практике ее осуществления. (Такой практикой к тому времени уже было «бесовство» - первые кровавые опыты российского терроризма.) Теперь Достоевский отказывается видеть различие между капитализмом и социализмом по существу: оба они эксплуатируют самые низкие помыслы человека – только грубо-материальные. Речь может идти, считает Достоевский, лишь о перераспределении собственности, о перемене лиц в иерархической власти.

Достоевский решительно отвергает теорию «среды» (особенно популярную у французских материалистов XVIII в.), фактически снимающую с человека всякую ответственность за его поступки, а самого человека низводящую до случайного продукта случайных обстоятельств. Социалистический идеал очень хорошо соответствует этой теории, т.к. он есть идеал «муравейника», лишающего людей индивидуальности, устанавливающего режим жесточайшего тоталитаризма.

Творчество Достоевского сосредоточено вокруг вопросов философии духа – это темы антропологии, философии истории, этики, философии религии. Философские взгляды писателя не оформлены в виде системы. Для философско-художественных размышлений Достоевского характерен глубинный антиномизм и экзистенциальная напряженность духовно-нравственных исканий, в которых он предвосхитил многие ключевые философские идеи XX в. В творчестве автора к 60-м годам XIX в. проявляется господство нигилизма. Оно спровоцировано поражением в Крымской войне и социальными кризисами. Суть нигилизма – отрицание ценностей, идеалов. Это архаизм, следовательно, нужно все ниглировать и заменить культуру общественной полезностью – утилитарный подход.

 Достоевский, прежде всего, великий антрополог, все его художество – лишь метод антропологических изысканий и открытий. Он не соглашается с тем, что человек – сугубо природное существо. Как религиозный мыслитель, Достоевский ставит высшим приоритетом человека веру в Бога и демонстрирует это своими произведениями. Жизнь с верой – жизнь истинная. Если человек потерял веру, то это заканчивается страшными последствиями.

Главная тема религиозно-философских исканий Достоевского – человек и его отношение к Богу. Теодицея – проблема оправдания Бога: если Бог – добро, то откуда зло? Достоевского волнует антроподицея – оправдание человека. В романе «Братья Карамазовы» рассматривается тема зла, его происхождения и возможных попыток освобождения от него. Достоевский рассматривает освобождение от зла и ставит вопрос о возможности мировой гармонии. Проблема человека трансформируется в тему гармонии и путей ее достижения, возможности создания общества без зла. Единственный путь к мировой гармонии лежит через сердце человека, духовное совершенствование, сопряженное со страданиями. Достоевский, по словам Бердяева, открыл новую мистическую науку о человеке. Человек – глубина бытия, уходящая в недра божественной жизни. Философские искания Достоевского оказали влияние не только на русскую, но и мировую культуру и философию.

5.3. «Легенда о Великом инквизиторе»

Возможно ли «заставить» людей быть счастливыми, решив за них – что нужно и что не нужно им для счастья? Об этом Достоевский размышляет в философии интродукции к знаменитому роману – «Великий инквизитор». Действие происходит в Испании, в XVI в., в разгар террора инквизиции. Фактически действующих лиц в этой философской притче двое: Великий инквизитор, держащий в страхе и повиновении всю Севилью, и Иисус Христос, вновь посетивший землю после своей смерти и чудесного воскрешения.

Инквизитор – это девяностолетний старик, высокий и прямой, с иссохшим лицом, со впалыми глазами, но которые еще светятся, как огненная искорка. Он не в великолепных кардинальских одеждах, в каких красовался вчера перед народом, когда сжигали врагов римской веры. В эту минуту он лишь в старой, грубой монашеской рясе. За ним на расстоянии следуют мрачные помощники и рабы его и «священная» стража.

Он останавливается перед толпой и наблюдает издали. Он все видел, он видел, как поставили гроб у ног его, видел, как воскресла девица, и лицо его омрачилось. Он хмурит седые густые брови, и взгляд его сверкает зловещим огнем. Он простирает перст свой и велит стражам взять его. Он сжигает людей за «ересь», за малейшие отступления от канонов и догматов церкви. Фанатик готов упрятать в тюрьму, приковать цепями и самого Христа, который своим появлением мешает ему установить должный порядок в обществе.

Что же это за порядок? Это порядок всеобщей сытости и всеобщего довольства, ведь большинству людей, считает их «пастырь», ничего и не надо. Самое страшное преступление, за которое может быть только одно наказание – костер, - это инакомыслие, даже малейшее сомнение в справедливости и мудрости поступков и слов Инквизитора, который, возможно, и искренне желает народу добра, но добра по-своему, без свободы.

Эта глава является синтезом религиозно-философского видения. Христос приходит на землю, спускается спустя 15 веков, после того, как пророк написал: «Се гряду скоро». Великий инквизитор, узнав его, приказывает арестовать и в ту же ночь приходит в темницу. В диалоге с Христом, точнее в монологе (Христос молчит), Великий инквизитор обвиняет его в том, что он совершил ошибку, взвалив на плечи людей непосильное бремя свободы, которая приносит одни страдания. Человек, считает инквизитор, слишком слаб, вместо заповедного идеала богочеловека, он стремиться к малореальным благам, к вседозволенности, власти, чтобы иметь все «здесь и сейчас», все сразу. У человека проявляется страстное желание чуда, с которым связаны ересь, безбожие, как осуществление вседозволенности.

Свободу проявления человеческого в этом мире сам человек ошибочно и по причине «слабости и подлости своей» понимает как абсолютное освоение. Начинается это с того, что вначале люди подобны детям, взбунтовавшимся в классе и выгнавшим учителя, но заканчивается антропофагией – людоедством. Поэтому несовершенное человечество нуждается не в заповеданной Христом свободе, ему нужны «чудо, тайна, авторитет». Чуть лишь только человек отвергнет чудо, то тот час отвергнет и Бога, ибо человек ищет не столько Бога, сколько чудес. Неспокойство, смятение и несчастье – это удел людей после того, как ты претерпел свободу их. Кому же владеть людьми, как не тому, кто владеет их совестью и в чьих руках хлебы их. Мы и взяли меч кесаря, а, взяв его, конечно, отвергли тебя и пошли за ним.

Они сами убедятся, что правы, ибо вспомнят, до каких ужасов рабства и смятения доводила их свобода твоя. Свобода, свободный дух заведут их в такие дебри и поставят перед такими чудами и неразрешимыми тайнами, что одни из них, непокорные или свирепые, истребят себя самих. Другие непокорные, но малосильные, истребят друг друга, а третьи, оставшиеся, слабосильные и несчастные, приползут к ногам нашим и возмолят к нам: «Да, вы были правы, вы одни владели тайной его, и мы возвращаемся к вам, спасите нас от себя самих». И все будут счастливы, все миллионы существ, кроме сотни тысяч управляющих ими. Ибо лишь мы, хранящие тайну, только мы будем несчастны. Будут тысячи миллионов счастливых младенцев и сто тысяч страдальцев, взявших на себя проклятие познания добра и зла. Это понимают немногие. Великий инквизитор принадлежит к тем, кто прозрел глубинную истину большинства. Жажда необыкновенного, чуда, все и всех возвышающий обман скрывают то, что на самом деле руководит человеком: «перед кем преклониться, кому вручить совет и каким образом соединиться в бесспорно общий и согласный муравейник».

Никакая наука не дает людям хлеба, пока они будут оставаться свободными, но кончится тем, что они принесут свою свободу к ногам и скажут нам: «Лучше поработите нас, но накормите нас». Поймут, наконец, сами, что свобода и хлеб земной вдоволь для всякого вместе немыслимы, ибо никогда не сумеют они разделиться между собой. Убедятся тоже, что не могут быть никогда и свободными, потому что малосильны, порочны, ничтожны и бунтовщики. Ты обещал им хлеб небесный. Во имя хлеба небесного пойдут тысячи и десятки тысяч, то, что станется с миллионами и с десятками тысяч миллионов существ, которые будут не в силах пренебречь хлебом земным для хлеба небесного.

Нет, нам дороги и слабые. Они порочны и бунтовщики, но под конец они-то станут и послушными. Они будут дивиться на нас, и будут считать нас за богов за то, что мы, став во главе их, согласились выносить свободу и над ними господствовать – так ужасно им станет под конец быть свободными. Но мы скажем, что послушны тебе и господствуем во имя твое. Мы их обманем опять, ибо тебя мы уже не пустим к себе. В обмане этом и будет заключаться наше страдание, ибо мы должны будем лгать.

Нет заботы беспрерывнее и мучительнее для человека, как, оставшись свободным, сыскать поскорее того, перед кем преклониться. Забота этих жалких созданий не в том только состоит, чтобы сыскать то, пред чем мне или другому преклониться, но чтобы сыскать такое, чтоб и все уверовали в него и преклонились перед ним, и чтобы непременно все вместе. Вот эта потребность общности преклонения и есть главнейшее мучение каждого человека. Из-за всеобщего преклонения они истребляли друг друга, ибо тайна бытия человеческого не в том, чтобы только жить, а в том, для чего жить.

Без твердого представления себя, для чего ему жить, человек не согласиться жить и скорее истребит себя, чем останется , на земле, хотя бы вокруг него были бы хлебы. Нет ничего обольстительнее для человека, как свобода его совести, но нет ничего и мучительнее.

Избранные отвергли учение Христа, но взяли его имя как знамя, лозунг, как приманку «награду небесного и вечного» и несут массе столь желаемые ей чудо, тайну, авторитет, избавляя тем самым от смятения духа, мучительных размышлений и сомнений взамен счастья растительного существования, которое как «детское счастье – слаще всякого».

Христос все это понимает. Он видит торжество безликости. Молча выслушав инквизитора, он тоже молча поцеловал его, «вот и весь ответ». Старик вздрагивает и идет к двери, отворяет ее и говорит: «Ступай и не приходи больше…не приходи вовсе, никогда, никогда…».

Чтобы понять нюансы писательской мысли, следует напомнить, что христианство изначально говорит о двух царствах – земном и небесном. Однако оно никогда не отрицало мир материальный, социальный, мир общественных установлений.

Христа поняли лишь «избранные», а большинство его приняло как «внешнее», как чудотворца и гаранта вечной жизни после смерти. И это станет явной ошибкой обычного разума, судящего по внешнему соблюдению нравственных норм. Заповеди Бога – это призыв к нравственности в лице Христа к человеку. Христос в «Великом инквизиторе» есть сущность и полнота свободы человеческого мира.

Подлинная жизнь человеческого сознания осуществляется в пространстве его свободы, в жажде и возможности своего собственного, индивидуального самоутверждения. Но природа человека такова, что отпущенный на свободу, он тот час бросается бунтовать против существующего порядка. Именно тут начинает противопоставляться его скрытый индивидуализм, раскрывается противоречивость его природы и самой свободы, к которой стремиться человек, ведет к своеволию, приводит человека к пороку и гибели. Это путь недостойный человека, это путь человекобожества, который мнит, что ему «все дозволено». Это путь отрицания Бога и превращения человека в Бога. Истинный путь свободы – путь, ведущий к богочеловеку, путь следования Бога.

Бог для Достоевского – основа нравственности. Человек должен пройти испытание бременем свободы, через все страдания и муки, чтобы сделаться человеком. Для Достоевского главная забота – это забота о нем самом. Гуманизм писателя – вести своего человека к богочеловеку и заботиться о человеке.

Достоевский говорил, что свобода составляет сущность человека, и он не может отказаться от нее, если хочет остаться человеком. Поэтому он не хочет грядущей социальной гармонии и радости жить в «счастливом муравейнике», если это связано с отрицанием свободы. Подлинная свобода – это высочайшая ответственность человека за свои поступки, это тяжелое бремя и даже страдания. Поэтому, люди, получив свободу, спешат от нее избавиться. Это жестокая взаимосвязь свободы и ответственности, существующие для каждой подлинной личности, не сулит человеку счастья. Свобода и счастье для человека, если он действительно человек, оказываются несовместимы. Всегда есть два пути: или быть счастливым, но расстаться со свободой, или быть свободным, но несчастным страдальцем. Свобода – для сильных духом, способных стать страдальцами, встать на путь богочеловека. Достоевский призывает человека сделать свой сознательный выбор между добром и злом. Можно идти как к добру, так и к злу. Чтобы человек не превратился в зверя, ему нужен Бог. Он может идти к добру только через страдание.

Человек оказывается на грани разрыва между своим вынужденно-житейским путем и истиной, которая в нем тлеет. Задача христианского мира – возродить в человеке человеческое

Бердяев Николай Александрович

(1874-1948)