3. Православная идея и ее ОСНОВНЫЕ ценности
В России традиционные базовые ценности неизменно связаны с православием. И хотя оно не содержит в себе какого-то специального кодекса законов о труде или особых предписаний касательно того, как, сколько, где и за какую плату следует трудиться, тем не менее, именно в его духе был воспитан русский традиционный «экономический человек». Именно православные, т. е. исконно христианские, ценности заложены в фундамент всей русской культуры, в том числе и хозяйственной. Именно православие в течение многих веков привносило в хозяйственно-экономическую деятельность России духовное начало и организовывало ее нравственно.
Главная особенность христианского отношения к труду, хозяйствованию, земным благам заключается в том, что христианство в отличие от буддизма, платонизма, различных дуалистических учений не видит в материи зло, а в земной жизни, труде и хозяйстве одно страдание, «дурную бесконечность», которой по возможности нужно избежать. Христианство призывает к спасению мира, а не к спасению от мира (1, с. 40–41).
Православие в отличие от других направлений христианства значительно более опосредованно связано с повседневной сферой жизни. Оно никогда не создавало своей «политэкономии», подобно той, которую разрабатывали в католической Европе схоласты, занимаясь вопросами «справедливой» и «законной» цены, допустимой нормой прибыли, регламентацией торговли, определением добропорядочных форм и видов труда и т. д. Русское богословие вообще на протяжении многих веков было «молчаливо» и как бы разлито по всей шири религиозной жизни.
Православие изначально было хранителем основы основ христианской веры – христологического догмата, согласно которому во Иисусе Христе божественная и человеческая природы соединены «нераздельно и неслиянно», этот догмат и в наши дни является столь же современным, как и в эпоху Вселенских Соборов. В этой вере с православием не расходятся ни католицизм, ни основные протестантские течения. Вместе с тем для православного религиозного сознания наиболее важны божественная природа и преобладающий образ Иисуса Христа – образ Сына Божия «во Славе», воскресшего и поправшего смерть. Потому и самый главный праздник, «всех праздников праздник» – Воскресение Христово, Пасха (6, с.57).
Соответственно, православное религиозное сознание больше сосредоточивается на небесном, абсолютном и вечном. Отсюда его эсхатологизм, устремленность к последнему и окончательному и жажда Царствия Божия. Созерцание, «умное делание», внутренняя духовная жизнь – его высшее призвание. Паря над землей, оно смотрит на землю с высоты небес и решает земные проблемы, памятуя о вечности. Западное христианство, напротив, смотрит на небо с земли. Акцентируя внимание на человеческом в богочеловечестве Иисуса Христа, оно рационально и с практическим расчетом строит лестницу в небо, уделяя значительно большее внимание внешним средствам воспитания религиозной воли личности, земным проблемам, культуре в целом.
Для православия, наиболее важны духовная, внутренняя жизнь человека, внутренние его побуждения. Православная этика воспитывает прежде всего сердце, и именно сердце в православии является мистическим средоточием духовного пространства, в котором происходит сокровенный диалог человека и Бога. Таким образом, все внешнее определяется внутренним, сокрытым, сокровенным.
Утверждая, что внутреннее, духовное определяет внешнее, православие тем самым выстраивает определенную систему ценностей, в которой дух главенствует над материей, духовное обусловливает телесное, вечное определяет временное и преходящее. Восстановление должного соотношения духа и плоти составляет центральный нерв этики труда православия. Булгаков подчеркивал, что этика труда есть в конечном итоге вопрос о господстве духовного начала над материальным. (2, с. 186).
Убежденность русского православного сознания состоит в том, что именно внутренние, духовные качества человека определяют степень его совершенства, вела к формированию идеала «быть», а не «иметь» (по терминологии Э. Фромма). Свобода духа, которую нес в себе монашеский идеал всеобщего трудничества и социального опрощения, предполагала растождествление личности человека с выполняемой им функцией, неприкрепленность к определенному социальному или профессиональному положению в обществе.
Поэтому на Руси так почитается особый духовный тип человека – «странника». Не будет преувеличением сказать, что этот тип «странника», имущество которого умещается в котомке за плечами, есть некий идеальный духовный тип русского человека. Странник полностью свободен от мирских соблазнов и благ. Он есть вечный путник, ищущий невидимого Небесного Града. Душа его поглощена решением конечных, «проклятых» вопросов о смысле бытия, она не удовлетворяется ничем временным и преходящим, но жаждет выйти за пределы «этого мира», этой земли, всего местного, мещанского, ограниченного, самодовольного и «бытового». Однако оборотной стороной странничества, незафиксированности сознания на определенном социальном и профессиональном положении, стремления «отделить» внутреннюю сущность человека от внешнего статуса было, в частности, то, что профессия не связывалась непосредственно с призванием и служением Христу, как было в католических и протестантских странах.
Рассмотрим теперь, как относится православие к земным благам, к собственности и богатству.
Христианское учение гласит, сто никакие земные блага сами по себе не могут стать достойной целью жизни. Блага, которые становятся предметом поклонения, ставятся на место истинной цели и порабощают человека, пагубны. Разумное пользование имуществом означает отказ от эгоистического наслаждения им, но употребление его на высшие цели: на служение Богу и ближним; на помощь нуждающимся; на дела благотворительности; на экономическое, социальное, культурное и духовное развитие всего общества и процветание Отечества.
На этих основах строится православное отношение к различным формам собственности. Человек может быть в плену и у частной, и у общественной собственности, так же как и быть свободным внутренне от собственности, имея большое богатство. В этом смысле собственность не только право, но и обязанность. Формы собственности – историчны, они изменяются, и социальное значение их в различные эпохи не одинаково. Поэтому православие (в отличие от католицизма) не задавалось вопросом нравственного санкционирования частной собственности как таковой.
В русском религиозном сознании материальные богатства никогда не почитались высшей ценностью, а богатство человека не вселяло в него уверенность в собственном превосходстве. Это отчасти связано с тем, что русское религиозное сознание до недавнего времени оставалось ориентированным на аграрно-патриархальную, а не на индустриальную модель общества.
Мне бросаются в глаза «непрактичность» православия, его «не-отмирный» характер, устремленность к высшему и вечному. В истории православия это иногда сопровождалось тотальным мироотрицанием и пренебрежением мирскими проблемами, в частности хозяйственно-экономическими. Но известно, что именно сосредоточенность протестантизма и отчасти католицизма на хозяйственно-экономических вопросах часто вела к обмирщению, к потере духовных высот.
«Непрактичность» во многом была связана и с тем, что православие не утверждает (подобно протестантским исповеданиям), что именно в профессиональной деятельности и только в ней человек и может проявить свою веру, «доказать» успехами в труде свою спасенность. Для православного религиозного сознания невозможно принять тот «рационалистический» дух, который религиозно санкционирует буржуазную предприимчивость, поощряет стремление к обогащению, дает возможность с гордостью глядеть на свой процветающий бизнес, на «честно нажитые деньги» как на доказательство «избранности» и «спасенности» (3, с.63).
Вообще своим становлением и вселенским триумфом христианство, я считаю обязано своеобразной творческой новизне: "Закон дан через Моисея, благодать же и истина перешли от Христа". Это исчерпывающая мысль: Закон, как фактически внешнее и потому отчужденное, стал истиной и благодатью как действительно неформализованный, внутренний императив, до конца выраженный и трагически воплощенный Христом. Слово буквально обрело плоть и кровь, стало Делом.
Такое решительное преодоление разрыва между словом и делом придало принципиально новый смысл исходной максиме Ветхого Завета: "В начале было Слово, и Слово было Бог".
Реальный смысл идеи Бога – действие во имя программной цели, которую мыслитель формулирует в таких словах: "Народ свободный на земле свободной, Хотел бы я увидеть в эти дни".
Труд Христа – это подвижничество Богочеловека – одновременно сына Божия и смертного человека, который принял крест и воскрес для искупления людей от первородного греха и их духовного освобождения. Ессе homo (вот человек), – воскликнул Пилат, показывая народу увенчанного терновым венцом Христа. Такого "общечеловека", свободно принявшего смертную муку за всех людей, они еще не знали и вначале не узнали в нем своего пророка.
С. Н. Булгаков отмечает, что в дьявольском искушении есть своя относительная правда: чувство голода свидетельствует о зависимости человека от природных стихий и не может быть нормальным, достойным человека состоянием. Благодаря своей творческой силе человек овладевает природой и "насыщается", и в других обстоятельствах Христос насыщал тысячи людей в пустыне хлебами и рыбами. Но ложь сатаны заключалась в том, чтобы сын Божий насытился сам, оставив людей "алкающими", и тем самым отказался от своего предназначения. Христос взалкал в пустыне не только от себя, но и от всего человечества, которое томится голодом и теряет человеческий лик в непосильной борьбе с природой. Поэтому, по С. Булгакову, "вот о чем шла речь в этом бездонно глубоком по значению разговоре в пустыне в первой его части: что надо положить в основу спасения человечества и заботы о нем: ...каким надо пойти путем – хозяйственным или религиозным – в деле спасения мира? И был ответ: человек живет не одним хлебом... Надо идти через этот мир, но ему не веруя: вот истинный путь Сына Божия" (7, с.365).
Христос последователен в таком выборе. И не искушаемый дьяволом, он входит в храм, изгоняет из него "всех продающих и покупающих" и возглашает: "Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам; ибо сами не входите и хотящих войти не пускаете... Что больше: золото или храм, освящающий золото?"
Утверждение примата духовности как главной человеческой ценности, ее обретение как смысла жизни, во имя которого можно пойти и на крест, – величайший прорыв в духовной эволюции человечества.
Второе великое искушение Христа – тайна, или испытание веры в Господа. "Потом, – сказано в Библии, – берет Его дьявол в святой город и поставляет его на крыле храма. И говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: "Ангелам своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею". Иисус сказал ему: написано также: "не искушай Господа твоего".
Христианская традиция во многом связана с признанием "двух истин" – рациональной, научной и иррациональной, божественной – и субординацией между ними. Тем не менее в русле христианской мысли никогда не угасала и тенденция к синтезу науки и веры.
Наконец, третье искушение Христа – авторитет. Дьявол берет Христа на высокую гору, показывает ему все царства мира и говорит ему: "Все это дам Тебе, если падши поклонишься мне". Тогда Иисус говорит ему: Отойди от Меня, сатана, ибо написано: "Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи... Царство Мое не от мира сего". Христос остается верным себе, своему духовному призванию. Он не подтверждает слова Пилата, обращенные к иудеям: "Царь ваш!...Царя ли вашего распну?". Воспользовавшись этим, фарисеи твердят: "Нет у нас царя, кроме кесаря".
Христос не желает быть кесарем – земным царем. Он – "свет пришел в мир, чтобы всякий верующий не оставался во тьме... если пребудете в слове моем, то вы истинно мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными". В таком "Богу – Богово, кесарю – кесарево" заключено действительно новое, беспрецедентное в наличной социальной практике и имеющее непреходящий смысл, – отделение религии от государства, духовной власти – от светской, власти авторитета – от авторитета власти.
Какой можно сделать вывод из рассмотренных вопросов?
Все мы принадлежим к культуре, сложившейся под влиянием христианства в значительно большей степени, нежели под влиянием чего-либо еще.
Можно привести множество примеров, чтобы показать, что наш образ мысли, наши речевые обороты, наши фундаментальные моральные убеждения, наше отношение к жизни и смерти, наши представления о правах и обязанностях человека, паши взгляды на взаимоотношения полов, наши понятия об ответственности, вине, справедливости и равенстве были бы совершенно иными, если бы не было православия, сформировавшего нашу культуру.
Религия составляет основу всего нашего культурного наследия, влияние христианства на формирование нашей культуры было столь огромно, что можно указать лишь одно, еще более глубокое влияние – человеческой природы как таковой.
Сегодня, правда, это влияние труднее заметить, чем, допустим, сто лет назад. Сегодня наша культура, благодаря достижениям своей науки и технологии, права и политики, доминирует уже почти во всем мире. В наши дни нельзя не учитывать того, что религия, православие продолжает оставаться значительным фактором общественной жизни. Религия и сегодня оказывает огромное воздействие на верующих как в нашей стране, так и особенно за рубежом.
Свою работу хотелось бы закончить такими словами: «Бог есть, пока он есть в нас».
Список использованной литературы
1. Булгаков С. Н. Основные мотивы философии хозяйства в платонизме и раннем христианстве. – М.: Наука, 1993. – 213 с.
2. Булгаков С.Н. Философия хозяйства. – М.: Просвещение. – 1990. – 270 с.
3. Иваненко С.И. Наука и православие. – М.: Московский рабочий, 1984. – 93 с.
4. Капустин Н.С. Особенности эволюции религии (на материалах древних верований и христианства). – М.: Мысль, 1984. – 222 с.
5. Клибанов А.И., Митрохин Л.Н. Крещение Руси: история и современность. – М.: Знание, 1988. – 64 с.
6. Коваль Т.Б. Этика труда православия. //Общественные науки и современность. 1994. № 6. С. 55-70.
7. Левяш И.Я. Культурология: Курс лекций. 2-е издание, исправ. – Мн.: НТООО «ТетраСистемс», 1999. – 544 с.
8. Лобковиц Н. Христианство и культура. //Вопросы философии. 1993. № 3. С. 71-81.
9. Наместников А. Трагедия русского православия. //Свободная мысль. 1998. №6. С. 114-119.
10. Тэнасе А. Культура и религия. Пер. с румын. – М.: Политиздат, 1975. –127 с.
... неоднозначный и противоречивый характер. Поэтому нельзя ограничиться описанием «пагубного» наследства прошлого или «катастрофических» последствий реформ для полноценного анализа перспектив трансформации российского общества. Процесс модернизации не может рассматриваться как осуществление некоторой «образцовой» модели, сформированной на опыте некоторых западных стран, которые реализовали ...
... себя с православной верой не менее половины ее насельников, а по некоторым данным — едва ли не две трети. Самый расхожий и этически кажущийся безупречным аргумент против преподавания в школах православной культуры выглядит с некоторыми вариациями так: "А если в классе сидит мусульманин, иудей или буддист? Разве можно навязывать другую веру?" Прежде всего, не о навязывании веры идет речь, а об ...
... истин; на теократической основе строилась и политическая сфера жизни. Глава III. Влияние православия на культуру Византии и Руси в эпоху Средневековья 1. Культура Византии Особый облик общественной и идейной жизни в Византии придали специфические черты, присущие восточному христианству и византийской церкви. Христианство при Константине (V в.) превратилось в государственную религию, ...
... преувеличивал много повидавший Павел Алеппский, когда писал, что «этот монастырь не имеет себе подобного не только в стране московской, но и во всем мире». Троице-Сергиева лавра по праву считается одним из самых значительных памятников русского искусства и пользуется мировой известностью. ОСНОВАНИЕ МОНАСТЫРЯ. XIV ВЕК О возникновении монастыря и появлении поселений вокруг него известно из ...
0 комментариев