Географизм Монтескье

3.5 Географизм Монтескье

Подчёркивая объективность некоторых основополагающих законов общественного развития, М. по существу рассматривал их как законы природы (естественные законы), продолжающие действовать в обществе. Он считает географическую среду решающей причиной возникновения различных форм государственной власти и законодательства.

Реакционные «географисты» считают, что общественная жизнь не может меняться, если не меняется географическая среда (климат, почвы, рельеф). Отсюда и не закономерность каких-либо революций М. хотел лишь доказать, что ход истории зависит не от бога, а от чисто естественных причин и поэтому не религия, а наука в состоянии понять закономерность общественной жизни.

Холодный климат делает людей более крепкими, а следовательно и более активными, трудоспособными, целеустремлёнными. Жара приучает к лени, изнеженности, равнодушию. Реакционные социологи сделали из этого вывод о превосходстве одних народов над другими. М. как просветитель считает, что люди все равны от рождения, что нет превосходства одних рас над другими. Он считает, что климат влияет на государственный строй. Далее следует, что королевский деспотизм во Франции находится в полном противоречии с её климатом, то есть противоестественен. Но ссылки на климат ведут к оправданию реакционных режимов, якобы отвечающих определённой географической среде.

Не менее ошибочно влияние почвы и рельефа на социально-экономический строй и нравы людей. Эти доводы легко опровергаются. Исторические судьбы народов были весьма изменчивы несмотря на неизменные географические условия.

Географизм — уязвимая пята социологии Монтескьё.

3.6 Роль экономики в жизни общества

М. отмечает, что сама по себе почва ещё не даёт высокоразвитого земледелия; к земле должен быть приложен интенсивный труд. Мало того, иногда бесплодная почва служит стимулом для подъёма хозяйственной жизни, а в свою очередь благоприятная для земледелия природная среда делает делает людей ленивыми, инертными, неспособными развивать свои производительные силы. Здесь он критикует физиократов, утверждавших, что богатство страны целиком зависит от природных условий.

М. половинчато демонстрирует специфику социальной жизни, расходясь и с физиократами и со своим же географизмом, отмечая специфику социальной жизни по сравнению с естественной средой. М. — «Законы очень тесно связаны с теми способами, которыми различные народы добывают себе средства к жизни».

М. приложил руку к разработке теории меркантилизма, где главное внимание уделяется торговле, обращению, а не производству. Он считает, что источником прибыли является продажа товара по более высокой цене. Отсюда внимание М. к внешней торговле, её активному балансу. Выступая с апологией внешней торговли, М. видит в ней могучий фактор общения народов. Естественное действие торговли — склонять людей к миру. Между торгующими народами устанавливаются взаимная зависимость, заинтересованность, дружба.

Но с другой стороны, порождая в людях чувство строгой справедливости, торговля противоположна тем моральным добродетелям, которые побуждают нас не только преследовать собственные выгоды, но и поступаться ими ради других людей.

М. видит отрицательные стороны торговли. Купцы заражаются духом торгашества, ценят корыстные интересы выше общественных. «В странах, где людей воодушевляет только дух торговли, все их дела и даже моральные добродетели становятся предметом торга. Малейшие вещи, даже те, которых требует человеколюбие, там делаются или доставляются за деньги.»

Наряду с признанием роли торговли, М. уделяет серьёзное внимание развитию промышленности. Его интересуют технические изобретения, повышающие производительность. Он предлагает поощрять развитие промышленности государственными премиями земледельцам и ремесленникам.

При всей ограниченности экономических взглядов М. они были направлены против феодальной замкнутости, ставили целью развитие торговли и промышленности.

3.7 Учение о праве и государстве

Накануне уничтожения феодального государства буржуазия задумывалась о природе государственной власти. М. не верил в зависимость государства от божественного произвола, это оправдывало бы деспотизм в любых его проявлениях.

Просветители, в том числе и М, исходили из договорной теории, утверждая, что политический строй создаётся не потусторонними силами, людьми и в интересах людей. Люди поняли, что вне государства они не смогут нормально существовать и развиваться, и поэтому предпочли государство естественному состоянию. Будучи представителем правого крыла просветителей, М. не верил в силы и способности народных масс, он оставлял за трудящимися сравнительно ограниченные функции в общественно-политической жизни. Однако он считал, что государственная власть существует для народа и соответствует характеру народа.

М. исследует три основных формы государственной власти: республику, монархию и деспотию. Республика — это правление, в котором верховная власть полностью или частично в руках народа. Монархия — власть одного человека, осуществляемая посредством законов. Деспотия — государственный строй, целиком подчиняющийся произволу одного лица, игнорирующего всякие законы.

Анализируя республиканский порядок, М. выступает в защиту всеобщего избирательного права. Он доказывает, что народ может выбирать достойных руководителей и контролировать их. Вместе с тем он против того, чтобы выходцы из народа избирались на руководящие должности. Он видит главный порок республики в том, что ею руководят народные массы, действующие «по влечению сердца, а не по велению разума». Он предпочитал разумного монарха, опирающегося на законы.

Несмотря на своё сочувствие просвещённой монархии, М. находит в истории доказательства известных преимуществ республиканского строя. Он был противником революционного свержения монархии, высказывался за компромисс с королевской властью.

М. о преимуществах республиканского режима: гражданское равенство содействует благосостоянию населения, в то время как деспотизм приводит к бедности и нищете подавляющей массы людей. В республике богатство страны приводит к росту народонаселения. Все республики являются доказательством этого, и больше всех Швейцария и Голландия, две самые плохие страны Европы, если иметь в виду природные условия их территории, и тем не менее самые населённые.

Ничто так не привлекает иностранцев, как свобода и всегда сопровождающее её богатство.

Не так обстоит дело со странами, подчинёнными власти произвола: государь, придворные и некоторое количество частных лиц владеют всеми богатствами, в то время как все остальные стонут от крайней бедности.

Ни в одном из деспотических государств не существует никаких законов. Однако и при наличии законов они реально сведены к нулю, так как нет учреждений для охраны этих законов. Феодально-крепостническому режиму М. противопоставляет конституционно-монархический или республиканский. Вслед за Локком он развивает идею разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную, действующие изолированно друг от друга.

М. мечтал о классовом компромиссе буржуазии и феодально-аристократической власти. Отстаивая монархический принцип, М. исходил из интересов буржуазной верхушки. Он пишет, что нельзя мыслить себе монархическое правление без наличия привилегированного меньшинства, без богатых купцов, предпринимателей и родовитого дворянства. Однако он выступает за буржуазно-демократические свободы и требует, чтобы монархическая власть относилась к народу с должным уважением. Монархический строй должен гарантировать каждому минимум политических свобод. Государь не имеет права подвергать подданных оскорблениям и нарушать законы. М. ориентировался на революцию сверху, на прогрессивное законодательство.

Он заявляет, что только те законы должны применяться, которые служат общественному благу. При конфликте гражданских законов с законами религии первые должны главенствовать над вторыми. Соблюдение государственных законов обязательно для всех граждан, а законы религии соблюдаются самими верующими добровольно и только в такой мере, в какой они не противоречат законам светской власти. Здесь М. фактически высказывается за отделение церкви от государства. М. приходит к окончательному выводу: закон должен стоять на страже свободы и формального равенства всех граждан, независимо от происхождения и религиозной принадлежности, на страже частной собственности и свободной торговли. Этот вывод стал одним из решающих лозунгов грядущей буржуазной революции во Франции.