Цензура рекламы

2.2.2 Цензура рекламы

Контролю Главлита подлежал и такой специфический пласт социальной информации, как реклама. Многие газеты в период нэпа в погоне за доходами стали помещать рекламу любого рода, что сказывалось и на их содержании в целом.

С введением в 1922 году хозрасчета в издательском деле беспорядочная реклама заполонила периодику. Официоз «Известия» отдавал под объявления даже первую полосу. Партийные издания помещали рекламу разных религиозных культов. «Правда» еще 2 сентября 1922 года поставила вопрос о необходимости упорядочить рекламу в прессе.

Без сомнения, в целом оживление рекламного дела способствовало выходу печати из кризиса тех лет. Кроме того, реклама давала доход государству. 8 декабря 1922 года Президиум Моссовета утвердил положение, по которому налогом облагались «все без исключения газеты, журналы, книги, брошюры и пр. как государственные, так и частные, выходящие в г. Москве, за печатаемые в них платные объявления» в размере 10% их стоимости. Власть использовала рекламу как средство экономического воздействия на частную периодику. Декрет СНК и ВЦИК от 21 апреля 1924 года запретил публикацию рекламы в частных изданиях. Главлит был обязан следить за выполнением данного распоряжения.

2.2.3 Цензура зарубежных изданий

Под особой опекой партийно-цензурных структур всегда находилась иностранная периодика и литература. Сначала она проходила строгий досмотр на границе, затем шел ее отбор по разным «каналам», перевод для массовой аудитории, для служебного пользования – бюрократии, партийной элите, имевшей доступ и к оригиналам, хранившимся в спецхранах. На примере контроля за иностранной литературой особенно ярко видно еще одно проявление цензуры того времени – ее объединение с редактурой.

С первых же своих шагов Главлит устанавливает контроль над ввозом в страну литературы и периодики из-за границы и вывозом ее за рубеж. В его структуре был образован иностранный отдел, который в своей работе руководствовался общими принципами цензуры, но применял их, по словам начальника Главлита П.И. Лебедева-Полянского, «мягче, поскольку литература на иностранных языках попадает слишком ограниченному слою читателей». Более строго цензуровалась популярная зарубежная литература.

12 июля 1923 года Главлит разослал в соответствующие инстанции свой «совершенно секретный» циркуляр, который давал более конкретную картину его деятельности по отношению к зарубежной литературе. Был запрещен ввоз в СССР произведений враждебного характера по отношению к Советской власти и государству; выпускаемых на русском языке религиозными общинами – «не зависимо от содержания»; детских с элементами буржуазной морали; с восхвалением старых бытовых условий, а также произведений авторов-контрреволюционеров и погибших в борьбе с Советской властью.

При этом особого внимания удостаивалась продукция журналистики Русского зарубежья. Ко времени появления Главлита уже сложилась сеть газет и журналов, издательств, объединявшая силы интеллигенции, выехавшей из России. Политика новой власти к ней в этот период была непоследовательной и двойственной. Характер эмиграции, ее отношение к Советам и большевикам, возможности возвращения на Родину тех, в ком новая власть была заинтересована, – все это еще интересовало тогда руководство страной, которое знакомилось с периодикой и литературой Русского зарубежья, использовало полученную информацию в своих выступлениях перед отечественной аудиторией.

Служба цензуры занимала в этом особое место. В данном случае она выступала в качестве информационного агентства, о чем свидетельствует издание в этот период «Секретных бюллетеней Главлита», рассылавшихся В.И. Ленину, Л.Д. Троцкому, Л.Б. Каменеву, И.В. Сталину, в Агитпропотдел, Наркомпрос, ГПУ, основные гублиты, комиссию по наблюдению за книжным рынком. В этих бюллетенях помещались сводки и отчеты инотдела Главлита о книжном деле за рубежом. Эта секретная информация дополняла ту, которую партийно-бюрократическая элита могла взять из советской прессы – «Известий», «Правды», журнала «Печать и революция».

В целом, отношение Главлита к русской зарубежной литературе было крайне строгим: не пропускались даже вполне цензурные издания, если они готовились «белогвардейскими, эсеровскими, меньшевистскими издательствами, так как доход от них шел на враждебную СССР литературу и на всякие нужды этих партий».

2.2.4 Цензура церковной литературы

В борьбе за массы большевики, объявившие себя атеистами, а религию «опиумом для народа». Самое серьезное внимание обратили на периодику церкви: проповедь религиозных взглядов через прессу приравнивалась к идеологически враждебной пропаганде и агитации. При этом вся система дореволюционной печати Русской православной церкви на советской территории была разрушена.

Главлит проявлял по отношению к церковной журналистике, и без того находившейся в тяжелом положении, особую бдительность. Никакого творчества духовных публицистов не допускалось, разрешались к публикации лишь рукописи догматического характера; тиражи Библии постоянно уменьшались. Циркуляр Главлита от 25 мая 1926 года вводил особый порядок контроля за религиозной литературой: местные органы цензуры могли «рассматривать только материалы, предназначенные к опубликованию в изданиях типа «Епархиальных ведомостей», содержащих в себе только официально административные материалы, объем и тираж которых согласованы с Главлитом при их перерегистрации». Основной массив рукописей и материалов церковного, справочного и пропагандистского характера пересылался в Главлит, контролировался «исключительно в центре».

К 1928 году Главлит вырабатывает в отношении издательской деятельности церкви особую программу контроля, главной задачей которой было ее постепенное и всестороннее сокращение. Религиозная периодика могла, как правило, выходить только в центре. Никакого роста ее тиражей, как и тиражей вообще всей религиозной литературы, не допускать. Строго регламентировалось ее содержание: оно сводилось к «каноническому и догматическому материалу» и сугубо церковной хронике. Особо оговаривался запрет на публикацию «заметок о новообращенных, о росте того или иного религиозного течения».

Много внимания в распоряжении Главлита отводилось такому типу издания, как календарь, имевшему давние традиции в России. Вообще запрещался выпуск отрывных религиозных календарей. Этим подрывалась не только материальная база издательской деятельности церкви, но и существенно суживались ее возможности воздействовать на массовую аудиторию. Разрешалось издавать лишь настольные календари только в Москве, Харькове, Тифлисе. В основном это должны быть календари-численники, причем они должны были обязательно содержать сведения о революционных праздниках. Нельзя было в них допускать «старый стиль», повышать их тираж.

Также запрещался выпуск церковных листовок и воззваний, а каноническая и догматическая религиозная литература могла издаваться «в пределах действительно необходимых для отправления богослужения» и минимальными тиражами. Неудивительно, что после такого распоряжения Главлита издательская деятельность Русской православной церкви была сведена на нет.