Л.Н. Толстой об искусстве

1.1. Л.Н. Толстой об искусстве

Толстой много и долго думал над вопросами искус­ства. Еще в 1889 году он начал работать над ста­тьей об искусстве. В то время он посетил выставку картин в Третьяковской галерее, на которой ему особенно понравилась картина Н. А. Ярошенко «Голуби», впоследствии ставшая известной под названием «Всюду жизнь». Первоначальное название этой картины было «Чем люди живы», замысел ее был подсказан художнику одноименным рассказом Толстого.

Из-за решетки арестантского вагона люди смотрят на играющих голубей и находят в этом радость, для них так­же ярко светит солнце и живет природа—всюду жизнь.

Толстой долго стоял перед этой картиной и спрашивал себя, почему она привлекла его внимание. В чем сила ее обаяния? Почему она волнует его?

Волнуют его и сонеты Шопена, Бетховена, Чайков­ского, а еще больше волнует народное искусство—му­зыка и песни народа.

Толстому захотелось рассказать людям об искусстве, подытожить свои наблюдения, высказать свои взгляды.

И вот в 1897 году с большой страстностью и подъ­емом он пишет статью об искусстве. Она настолько его захватывает, что он непрестанно думает только о ней. «Засыпаю и просыпаюсь с этой мыслью», - записывает он в дневнике.

Толстому важно было не только высказать свои мыс­ли и взгляды на искусство, но и разоблачить так пышно в то время, расцветавшее ложное, упадочное буржуазное искусство декадентов, которые ставили своей задачей увести искусство от жизни, от настоящей действитель­ности, лишить его серьезного содержания, лишить самого главного—служения народу.

Начав трактат в 1897 году, Толстой закончил его в сле­дующем году. Статьи же об искусстве он начал писать значительно раньше, еще в 1882 году они являлись под­готовительным этапом к этой большой работе. В. В. Ста­сов как никто сочувствовал работе Толстого над трак­татом и присылал ему горы книг по вопросам искусства.

В трактате «Что такое искусство?» Толстому хотелось объяснить, что надо понимать под настоящим искусством, чем оно стало в настоящее время и каким должно быть. Он пытался рассмотреть роль искусства на отдельных этапах истории человечества. Разбирая различные опре­деления искусства, Толстой категорически возражал про­тив распространенных в то время идеалистических взгля­дов, что искусство является проявлением идеи, духа, воли бога.

«Что же такое искусство?» - задавал Толстой вопрос и отвечал на него: «Искусство есть одно из средств об­щения людей между собой». Особенность искусства, по его мнению, заключается в том, что оно способно зара­жать чувствами других людей. Художественное слово, музыка, картина, статуя заставляют испытывать чело­века радость, или страдание, или наслаждение, или бодрость, или грусть. Если искусство этого достигает, то оно есть настоящее искусство[10,207].

Толстой восстал против тех, кто говорил, что большое искусство не понять рабочему народу. Настоящее искус­ство всегда понятно простому народу. Недоступно со­держание искусства праздных классов, так как оно бедно, оторвано от интересов широких масс, оторвано от трудовой жизни. То, что у богатых классов вызывает наслаждение, у человека труда может вызвать недо­умение и даже презрение.

В понимании Толстого искусство — это ду­ховный смысловой орган человечества, содейству­ющий нравственному развитию каждого человека и всего человечества[12,78].

 Искусство в понимании Толстого — это орудие общения, единения, то есть движения человечества к совершенству. С помощью искусства человек познает предшествующий опыт умственной деятельности человечества, может испытать «лучшие» чувства, которые испытывают «лучшие» люди. «И как происходит эволюция знаний..., так точно происходит эволюция чувств посредством искусства, вытесняя чув­ства низшие, менее добрые и менее нужные для блага людей более добрыми, более нужными для этого бла­га. В этом назначение искусства» [8,стр.168].

На рубеже 70—80-х годов происходит перелом в жизни и мировоззрении Толстого. Он окончательно порывает с дворян­ским классом, переходит на позиции патриархального крестьян­ства, начинает проповедовать нравственное самосовершенствова­ние. Именно в эти годы стремление окончательно выяснить на­значение и специфику искусства заставляет Толстого приступить к специальному, глубокому и всестороннему изучению проблемы. Эта работа продолжалась 15 лет и привела к созданию в 1898 г. гениального трактата «Что такое искусство?», одного из наиболее фундаментальных произведений мировой эстетической мысли. Не потому ли Толстой и обратился к такой работе, что захотел уяснить себе свое художническое призвание, равно как и попы­таться понять роль искусства в деле единения (или, наоборот, разъединения) людей?

Отвергнув «путающее все дело понятие красоты», Толстой задает себе вопрос; что же составляет душу и сущность искус­ства? Прежде чем ответить, он коротко останавливается на попытках объяснить искусство с позиций популярной во второй по­ловине Х!Х в. философской теории позитивизма, рассматривавшей искусство как деятельность, возникающую от склонности челове­ка к игре, к самопроизвольному выражению эмоций. Эти «опыт­ные» объяснения также представляются Толстому неудовлетво­рительными, хотя и более понятными, чем «метафизические» (т. е. определения в духе немецкой идеалистической филосо­фии). Главный их недостаток — сведение искусства к средству для наслаждения, недооценка его общественной роли и духов­ных возможностей.

Чтобы определить, что такое искусство, пишет Толстой, на­до понять, что оно является не средством для эстетического наслаждения, не служением эфемерной идее «прекрасного» и не игрой физических сил человека, а «естественным условием че­ловеческой жизни»[8,90].

Таким образом, Толстой подходит к основному своему поло­жению, согласно которому искусство есть органическое неотъемлемое средство общения людей между собой, особый род не­обходимой человеческой деятельности, состоящей в том, что один человек с помощью известных внешних приемов сознательно передает другим те чувства, которые им овладели, а другие лю­ди заражаются этими чувствами и переживают их.

Последние слова процитированного отрывка особенно многозначительны: Толстой подчеркивает, что искусство по природе своей призвано соединять людей в одних и тех же чувствах. Хо­роших или дурных это вопрос особый, но именно роль мо­гучего орудия нравственного единения людей делает искусство, наравне с наукой, великим фактором общественного развития. Правда, предмет науки — знания, а предмет искусства — чув­ства, и в этом их кардинальное отличие.

Итак, предмет, цель и содержание искусства, его смысл и сущность заключаются не в достижении впечатления красоты и не в доставлении удовольствия и наслаждения, а в передаче раз­личных человеческих чувств — хороших и дурных, сильных и сла­бых, значительных и ничтожных, веселых и грустных, одним сло­вом — самых разнообразных независимо от их этической окраски. Если эти чувства передаются читателю, зрителю, слушателю — значит, мы имеем дело с искусством. На свойстве заразительно­сти, то есть способности человека воспринимать чувства худож­ника и переживать их как свои собственные, зиждется специфика искусства, в этом заключается своеобразие его как особой фор­мы человеческой деятельности. На это специфическое свойство (заразительность) указывалось в эстетике и до Толстого, но лишь Толстой подчеркнул и обосновал его с большой силой, лишь пос­ле появления его трактата теоретики искусства ввели это поня­тие в широкий обиход.

Такое понимание смысла и роли творческой деятельности худож­ника было присуще и Толстому, именно так оно изложено в трактате «Что такое искусство?». Ради объективности надо ска­зать, что в поздний период жизни Толстой стал испытывать сом­нения в действенности искусства, в его нравственно-преобразую­щих возможностях. Он говорил, что люди, читая художественные произведения, берут из них лишь то, что «по шерсти». К счастью, ЭТИ сомнения не превратились в уверенность, и возвращение пи­сателя к художественному творчеству на склоне лет принесло богатые плоды (роман «Воскресение», повесть «Хаджи-Мурат», драмы, рассказы).

Как пишет Ищук Г.Н. ,развенчав понятие «красоты» Толстой решительно заявил, что эстетика есть выражение этики. Таким образом, признав внутреннюю самостоятельность и органичность искусства, Толстой в то же время подчиняет его великому нравственному идеалу. Без идеала искусство не является искусством. Как нельзя назвать подлинной наукой науку, работающую во зло людям, так и искус­ство, служащее низким целям или пустому развлечению, нельзя назвать подлинным искусством. Толстой хотел быть до конца ло­гичным. Логика приоритета нравственного начала над эстетиче­ским заставила его отнести к низшему (дурному) искусству мно­гие признанные художественные шедевры (произведения Бетхо­вена, Рафаэля, Данте). Не «помиловал» Толстой и своих собст­венных творений, причем особенно жестоко отнесся к тому, что было написано до 1881 года[8,стр.87]