Суверенитет и внешнеполитические приоритеты современной России

2. Суверенитет и внешнеполитические приоритеты современной России

Российская Федерация – одно из крупнейших в мире многонациональных государств, где проживают более ста народов и национальностей, каждый из которых обладает уникальными особенностями материальной и духовной культуры. Преобладающее большинство народов страны на протяжении веков сложились как этнические общности на территории России, и в этом смысле они являются коренными народами, сыгравшими историческую роль в формировании российской государственности. Благодаря объединяющей роли русского народа на территории России сохранились уникальное единство и многообразие, духовная общность и союз различных народов.

Однако такое многообразие народов все же может повлечь за собой возможные недоразумения между нациями. Возможность нападения на Россию извне практически в настоящее время и на ближайшее будущее исключена. Никакое государство ни США, ни Китай, не станут нападать на вторую по военной мощи ядерную державу. Себе же дороже. Другое дело – внутренние распри, которые могут перейти в гражданскую войну, чему свидетельством уже были две чеченские войны. Кроме этого все еще остается большим разрыв между доходами различных групп населения и порой откровенная социальная несправедливость что также может повлечь за собой социальный конфликт, который может перерасти в войну. Вспомним, русские революции на ней и основывались. Поэтому в данной главе понятие «мир» рассматривается в самом широком смысле, не только как отсутствие внешнего нападения, а преимущественно создание условий для мира внутри страны. Наиболее четко и ясно позицию в межнациональных отношениях выразил премьер Путин в разговоре с народом 4 декабря 2008, где по поводу недавнего убийства на межнациональной почве им было заявлено: «Россия и стала великим государством только благодаря терпимому отношению к тем народам, тем этносам, которые ее составляют. Россия и может оставаться великим государством, если каждый народ и каждый, даже небольшой этнос, будет чувствовать себя в России, как в собственном доме.

И те недалекие, просто глупые и тупые люди, которые нарушают этот принцип, полагая, что они действуют в интересах русского народа, они наносят этому народу непоправимый ущерб. Реакция может быть только одна. Дело даже не в ужесточении наказания, а в его неотвратимости. Я очень рассчитываю на то, что в обществе будут ясно и четко сформулированы принципы нетерпимости к подобного рода проявлениям. А наша правоохранительная система будет эффективно работать и вовремя приводить людей, которые совершают такие преступления, в чувства[19]».

Федеративное устройство Российской Федерации основано на ее государственной целостности, единстве системы государственной власти, разграничении предметов ведения и полномочий между органам государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации, равноправии и самоопределении народов в Российской Федерации[20]. Но, в отличие от других традиционных моделей федерализма российский имеет свои особенности.

Прежде всего, у него другая политическая природа. Своими корнями он уходит в советскую федерацию, созданную в 1922 г. административным путем. В дальнейшем федеративность продолжалась насаждением сверху. При этом не учитывались многие факторы. Нередко титульные нации не составляли большинства населения, и статус таких образований назначался из центра. Федерация носила не общегражданский, а национальный характер. Она была недемократичной и малоэффективной. Национальный характер автономных образований явился той замедленной бомбой, которая в итоге взорвалась в лихие 90-е годы, когда Президент Ельцин легкомысленно предложил автономным образованиям «взять столько суверенитета сколько они смогут проглотить». Поэтому некоторые субъекты, преимущественно национальные, проглотили и не поперхнулись, после чего долго пришлось просить частично отрыгнуть проглоченное, как это являет собой пример Татарстана и Башкирии. Другие проглотили, не поперхнулись и не отдали, однако в дальнейшем не смогли переварить проглоченное, чему ярким примером является Чеченская республика. Вместе с тем и российское руководство оказалось чересчур нетерпеливым, посчитав решить проблему силовыми методами, в результате чего явились две мерзкие и позорные жестокие войны.

По существу в Российской Федерации автономные национальные образования так и остались под мягким административным управлением и случись какая либо политическая или экономическая проблема, а в настоящее время все же мировой кризис, неизвестно долго ли сохранится мирное развитии государства.

Кроме этого в России осуществлен смешанный тип федерализма, сочетающий административно-территориальный и национально-территориальный принципы. Выше уже было указано, что в настоящее время в нашу цивилизованную эпоху, понятие «нация» должно применяться практически как синоним понятию «гражданин». Все национальности на территории России называются россиянами и являются гражданами России. Автономизация по национальному признаку является, таким образом, анахронизмом. Но готова ли Россия преодолеть этот анахронизм без межнациональных войн и потрясений?

В реальной политической практики в 1994–1997 г. различия между республиками и областями усилились и стали очевидны различия во взаимоотношениях с федеральным центром в сферах экономики, внешней торговли, законодательства, распоряжения землей и ее недрами. Такое неравноправие делает Россию «расплывчатой» и неустойчивой[21].

Процесс федерализации России пока еще не является завершившимся. Некоторые добиваются изменения своего положения вплоть до готовности выхода из него. Руководству Чечни, как видно в настоящее время выгодно оставаться в составе Российской Федерации, поскольку на ее стабильность уходят огромные инвестиции, но положение всегда может измениться. Каким путем пойдет процесс реализации национальных интересов сложно спрогнозировать.

Поэтому национальная политика России в этом отношении противоречива и в политико-правовом отношении недостаточно разработана. В Конституции РФ, в Декларации прав и свобод человека и гражданина и в других документах провозглашаются демократические направления и принципы национальном политики, но в реальной жизни она искажаются или вообще игнорируется.

В Декларации прав и свобод человека и гражданина записано, что каждый российский гражданин вправе свободно определять свою национальную принадлежность, каждый имеет право на пользование родным языком, включая обучение и воспитание детей на родном языке. Люди одной нации могут объединяться для сохранения и развития своей культуры, исполнения религиозных обрядов, создания школ клубов, театров, издания книг, журналов и другой деятельности[22].

Одновременно российские законы предусматривают уголовную ответственность за прямое или косвенное ограничение прав, установление прямых или косвенных преимуществ граждан по расовым и национальным признакам. Но в действительности этого недостаточно для обеспечения национальных интересов каждого народа России, демократических взаимоотношений между гражданами всех национальностей в различных регионах страны.

Федеральные власти пока не могут создать систему синтеза национальных и интернациональных отношений. Иногда федеральные власти идут на широкие уступки национальным образованиям, как в Чечне. Порой поощряют национализм, что является причиной возникновения политических кризисов и острых конфликтов на почве националистических требований. Национальные политики порой проявляют истинный макиавеллизм. Они готовы провозглашать вечный союз, когда им выгодно, и напротив не отдавать ни крохи своих привилегий.

Нередко можно видеть притеснение граждан по национальному признаку. Это касается не только русских, вытесняемых из национальных территорий, но налицо обратная сторона в виде нападений и убийств в Москве в отношении лиц других национальностей.

Как ни печально, но борьба за национальное самоопределение, возникшая у многих народов в момент распада СССР в отдельных регионах переросла в национализм. Он выражается в разнообразных политических действиях, проповедующих национальную исключительность и обеспечивающих преимущества одних нации в сравнении с другими.

Особенно острой в этом отношении выглядит обстановка на Кавказе. В 90-е годы власти национальных республик, захлестнутые борьбой с центром теряли чувство меры в отстаивании национальных интересов, что усиливало политическую конфронтацию внутри страны.

Политическая действительность требует учета национального фактора как потенциальной возможности для социального взрыва. Этот фактор сказывается как на идеологии, так и на экономике. Его влияние ощутимо даже на уровне внешней политики. Так, на территории Российской Федерации время от времени усиливаются исламистские организации фундаменталистского толка, разнообразные секты, пришедшие в Запада. Их деятельность обычно смыкается с национализмом.

Предполагается, что в ближайшее время Россия будет оставаться такой же неустойчивой федерацией с разными формами управления и разными системами взаимоотношений между субъектами федерации и центром. Развитие межнациональных отношений в этих условиях будет зависеть от последовательности и взвешенности государственной национальной политики, ее дифференциации в зависимости от особенностей развития того или иного региона, той или иной российской нации.

Кроме угрозы межнациональных конфликтов следует рассмотреть возможность социального взрыва на основе резкой поляризации доходов населения и наличия так называемых «новых русских» лиц, которые в 90-е годы разграбили национальное достояние народа. Пожалуй, лучше сказать обобщено – мир в стране может быть нарушен вследствие нарушения социальной справедливости.

Социальная несправедливость – самая главная проблема, с которой сталкивается сегодняшняя глобальная цивилизация, в том числе и Россия. Можно говорить о наиболее типичных, наиболее характерных особенностях этой глобальной несправедливости.

На полном ходу рост социального, гуманитарного неравенства. Главная, но не единственная предпосылка такого неравенства, бедность, которая постоянно воспроизводит бедность. Масса социологических и статистических данных доказывают, что дети, которые рождаются в бедных семьях, в дальнейшем практически обречены на бедность в течение всей своей жизни. Нынешняя Россия является своего рода лидером по темпам роста такого гуманитарного неравенства. Например, наша страна занимает первые места в мире по приросту миллионеров и миллиардеров на душу населения – сейчас в стране свыше 50 миллиардеров и около 100 тысяч валютных миллионеров. С другой стороны, в той же России около 20 миллионов человек ежедневно голодают, а еще у 50 миллионов жителей России заработков едва хватает на то, чтобы обеспечить себя минимальной, физиологической нормой питания[23].

Кроме этого в России рост коррупции прямо пропорционален росту несправедливости. В 2006 году, по данным Александра Буксмана – заместителя генерального прокурора Чайки, уровень российской коррупции составил уже 240–260 миллиардов долларов. Более чем семикратный рост! В результате каждая российская семья заплатила коррупционной системе в прошлом году около 5 тысяч долларов дани.

Вследствие этого произошла деградация правового сознания. Рост глобальной несправедливости постепенно приводит к тому, что несоблюдение законов становится правовой и моральной нормой.

Растущая тотальная несправедливость тянет за собой набор опасных последствий. Так, происходит моральная и нравственная деградация. Распространяется криминальная модель сознания. Усиливаются алкоголизм и наркомания. Начинается война поколений: родители начинают ненавидеть детей, а дети родителей. Примером для подражания десятков миллионов становятся воры, грабители, проститутки. Ложь, предательство, нечистоплотность превращаются в обычное, каждодневное занятие. Пороки становятся добродетелью, а добродетели объектом насмешек.

В итоге потеря смысла жизни. Одна из существенных предпосылок и особенностей справедливого общества заключается в том, что в нем существует система духовных и социальных координат, в рамках которых позитивно решается проблема личностного, группового и общественного смысла жизни. Иначе говоря, только справедливое общество дает стратегические ответы на вопрос: «Зачем я живу? Зачем мы живем?».

Демографическая деградация (сокращение населения страны). В России вот уже почти двадцать лет идет абсолютное сокращение населения. Происходит демографическая деградация – Россия вымирает. И здесь опять-таки ключевая проблема – несправедливость. Депрессии, безнадежность, неуверенность в завтрашнем дне, широкомасштабное ощущение ненадежности всего социального окружения, распространение бедности – все это приводит к тому, что смертность от самых разных причин растет, а количество рождающихся детей сокращается.

Преобладают системные психические отклонения. В условиях роста глобальной несправедливости самой распространенной и страшной болезнью становится депрессия. В России почти сорок процентов населения уже имеют те или иные заметные психические отклонения. Особенно сложная ситуация складывается в крупных российских мегаполисах.

В сегодняшней России, например, обостряющаяся имущественная дифференциация ведет к фактической маргинализации такой многочисленной социальной группы, как пенсионеры. Дело не только в том, что жизненный уровень пенсионеров постоянно снижается, не давая возможности для нормальной жизни. Объективно капиталистическая несправедливая социальная структура российского общества демонстрирует ненужность пенсионеров как класса. Другим примером является наблюдаемая в настоящее время региональная дифференциация в стране, в условиях которой, особенно в российской провинции, происходит маргинализация, выбивание на социальную обочину таких социальных и демографических групп, как молодежь, молодые и неполные семьи, дети из неблагополучных семей и т.д.

В условиях роста несправедливости, расширения масштабов коррупции даже увеличение финансовых затрат не приводит к повышению эффективности в деятельности социальных институтов. Это наиболее наглядно проявляется в России, когда, несмотря на официальные декларации, государственные и общественные институты не могут предотвратить рост инфляции, расширение масштабов коррупции, неконтролируемый рост цен, допускают грубейшие нарушения прав человека и т.д.

Власть постоянно, на официальном уровне декларирует свою готовность и решимость бороться с растущей волной социальной несправедливости. Тем более, что растущие доходы государственного бюджета вроде бы позволяют это сделать. Однако на деле, несмотря на усилия властей, ситуация не улучшается.

Почему нынешняя государственная власть сама по себе не может при всем своем желании справиться с этой проблемой? Россия находится в переходном периоде; в стране по-прежнему не закончился передел экономической собственности и политического пространства. Новая структура общества окончательно не сформировалась и по-прежнему не сбалансирована. Даже сам правящий класс не консолидирован, и у него отсутствует какое-либо подобие консенсуса по поводу дальнейшей стратегии развития России. Отсутствие действенной борьбы в Российской Федерации против несправедливости фактически является зримым доказательством отсутствия вообще такой зрелой, стратегической, системной элиты.

Эффективная, долговременная борьба с несправедливостью возможна только тогда, когда в нее вовлечено большинство общества. Государство само по себе, без опоры на широкие круги населения, реализовать политику справедливости никогда не сможет.

В сегодняшней России объективное отчуждение между государством и обществом не только не преодолено, но продолжает углубляться. В этих условиях волна несправедливости и связанная с этим деградация общества будут только усиливаться.

Такое отчуждение государства и общества связано и с парадоксальными особенностями нынешнего социально-экономического развития в России.

С одной стороны, объективно российская экономика уже интегрировалась и продолжает интегрироваться в глобальный экономический механизм, который полностью контролируется западной цивилизацией. Это привело к тому, что в российском социуме появились около 25–27 миллионов человек, которые живут в соответствии с ценностями и нормами западного потребительского общества и объективно ориентированы на полное вхождение страны в языческую западную цивилизацию.

С другой стороны, российский режим, защищая объективные интересы России как геополитического и геоэкономического субъекта, объективно должен противостоять попыткам Запада полностью поглотить российскую экономику.

Нынешнее российское общество пронизано многочисленными и весьма острыми противоречиями. Более того, во многом нынешняя российская общность достаточно эфемерна, поскольку не скреплена ни общей идеологией, ни духом солидарности.

Выводы, которые можно привести по окончании данной главы, состоят в том, что во имя национальных интересов России необходимо сформировать современное, жизнеспособное авторитарное государство, способное вывести страну из переходного периода, с выработкой понятной для десятков миллионов модели российского политически и экономически эффективного справедливого общества.

Возможно, зачатки этого государства только намечаются.

Представляется необходимым энергичное и эффективное взаимодействие всех российских корпоративных, социальных, этнокультурных, религиозных групп, которые обладают реальным, историческим опытом, соответствующими доктринами и технологиями для борьбы с несправедливостью и формирования четкой национальной доктрины. В рамках такого взаимодействия возможна выработка действительно общей, согласованной стратегии формирования справедливого общества. И именно это может стать решающим в борьбе за обеспечение будущего нашей страны, будущее действительно справедливой России.

Но формирование надежного будущего российского государства не может быть изолировано. Внутренняя и внешняя политика решают в этом отношении одну и ту же задачу – проведение в жизнь национальных интересов. На это направлены внешнеполитические приоритеты России.

Политика, будучи универсальным явлением, играет решающую роль в сфере международных отношений. Она влияет на жизнь миллионов людей. Особенности внешней политики таковы, что многие лидеры, осуществляя меры для реализации своих национальных интересов порой действуют вопреки международным соглашениям. К сожалению, современная внешняя политика многих государств изобилует двойными стандартами. Многие, преимущественно сильные государства, выполняют свои обязательства до тех пор, пока им это выгодно. Вряд ли Россия отличается в этом отношении честностью. Так, недавно на саммите стран Азиатско-Тихоокеанского содружества, где участвовала Россия была принята декларация о сохранении зоны свободной торговли, т.е. о воздержании в установлении таможенных пошлин. Однако, как известно с 11 января 2009 г. Россия намерена повысить таможенные пошлины на поддержанные иностранные автомобили[24].

Политики порой действуют, опираясь не на анализ внешнеполитических процессов, а на интуицию или на здравый смысл, который их порой подводит.

Внешнеполитическая составляющая национальных интересов России имеет свою специфику. Если внутри страны государство имеет монополию на политическую власть, то на международной арене единого центра мировой политики нет, там действуют в принципе равноправные государства, отношения между которыми строятся по-разному.

В международных отношениях как разновидности общественных отношений также выделяются экономический, социальный, политический и духовно-культурный аспекты. В этом отношении внешнеполитические связи выступают продолжение и дальнейшим развитием внутренних отношений, которые сложились на национальной почве.

Внешняя политика – это сознательная деятельность государств и иных организаций, направленная на достижение поставленных ими целей в области международных отношений[25].

Следует постоянно учитывать обусловленность внешнеполитического курса самыми разнообразными экономическими социальными, культурными, духовными и идеологическими факторами.

Геополитические проблемы фиксируют не только территориальные интересы. Они концентрируют все остальные межгосударственные связи.

Сегодня ведущим фактором, который обеспечивает политический вес государства, является освоение им новых технологий и коммуникаций, а не просто военная мощь или имперские амбиции. Поэтому в основании разработки геостратегии могут лежать принципиально разные установки, определяемые степенью индустриального и постиндустриального развития общества. Это может быть и политика всестороннего сотрудничества, и политика технической, коммуникативной, экономической интеграции и политика силового давления и политика открытого проникновения на чужие территории.

Подобно тому, как в начале первой главы рассматривались национальные интересы России как суверенного государства и неприкосновенности ее территории, так и в данной главе начало необходимо посвятить тому же аспекту, но в ее внешнеполитической окраске.

В статье 1 Закона РФ «О государственной границе Российской Федерации» от 1 апреля 1993 г. дано определение государственной границы Российской Федерации, под которой понимается линия и проходящая по этой линии вертикальная поверхность, определяющие пределы государственной территории (суши, вод, недр и воздушного пространства) Российской Федерации, т.е. пространственный предел действия государственного суверенитета Российской Федерации. Различают сухопутные, водные и воздушные границы государственной территории[26].

Рассматривая государство через призму территориального подхода, неизбежно ощущается его как особый «надбиологический» организм, для существования которого требуются жизненное (географическое) пространство и естественные границы[27].

Часто в качестве естественных границ территории государств выступают реки, моря и горы. Рейн и Дунай были естественными границами древней Римской империи, а островное положение Англии во многом предопределило само развитие будущей владычицы морей.

В целостном виде идея естественных границ нашла свое отражение у Л.И. Мечникова, объяснявшего превосходство Запада над Востоком естественным географическим преимуществом.

Область речных цивилизаций, показывал этот географ и социолог, ограничена на севере громадной цепью высоких гор и возвышенных плоскогорий, протянувшихся от архипелага Эгейского моря и составляющих своего рода «диафрагму» Старого Света, которая «является естественной границей между севером и югом. Направление этой границы может быть более или менее точно определено 40 градусом северной широты. Южная граница этой области почти совпадает с тропиком Рака»[28].

В настоящее время без особого труда можно и необходимо видеть естественные границы России:

на западе – это западная граница Русской цивилизации по славяно-православной линии;

на севере – Северный Ледовитый океан;

на востоке – Тихий океан (проблема Курил носит тактический характер, имеющий принципиальное значение с социально-экономической и идеологической точек зрения);

на юго-востоке – реки Уссури, Амур;

на юге: в Средней Азии – Казахстан (Южная Сибирь), природные водоразделы в виде гор Тянь-Шаня и др., в том числе Памир; на Кавказе – по Большому Кавказскому хребту.

Ряд политологов утверждают, что будущая Россия должна иметь либо морские границы, либо дружественные блоки на прилегающих континентальных территориях[29].

Согласно Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН от 24 октября 1970 г., государства обязаны «воздерживаться от угрозы силой или ее применения с целью нарушения существующих международных границ другого государства или в качестве средства разрешения международных споров, в том числе территориальных споров и вопросов, касающихся государственных границ». Аналогичное требование содержит и Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе от 1 августа 1975 г.

Международно-правовой нормой является требование к спорящим государствам воздержаться от всяких действий в спорном районе, которые могут усугубить спор[30]. Но в действительности государство, контролирующее спорную территорию, как правило, стремится использовать все средства для прямого или косвенного освоения любой спорной территории.

Реальность постсоветского пространства не совсем укладывается в этот стереотип, заставляя говорить, например, в отношении Крыма и Севастополя, об отрицании государством (Российской Федерацией) самой юридической принадлежности определенной территории другому государству (Украине). Нахождение такой территории в управлении (под юрисдикцией) стороннего государства противоправно, но требование восстановить российскую юрисдикцию (российский суверенитет сохраняется, пусть и в остаточном виде) не означает выдвижение территориальных претензий Россией, ибо на указанные территории противоправно претендует Украина.

Таким образом, в этом случае мы имеем дело с территориальным спором вне зависимости от того, как трактует данный вопрос украинская сторона. Сложность правовой оценки ситуации с Крымом и Севастополем увеличивается ввиду различия в подходах к указанной проблеме исполнительной и законодательной властей России.

Как правило, лишь международное признание и межгосударственное установление являются факторами, создающими правовой режим межгосударственной границы. При их отсутствии речь может идти о существующих или потенциальных территориальных спорах. Только сохранность территории государства как условие пограничного размежевания придает границе смысл, даже если при этом линия границы остается неделимитированной и более того – оспариваемой кем-либо из соседей.

Стремление всякого государства к естественным границам было и остается аксиомой мировой политики.

Именно попытки примирить столкнувшиеся интересы нескольких государств, пытающихся установить свои государственные границы по линии естественных границ, породили как дипломатию, так и международное публичное право.

Территория государства есть материальное выражение верховенства и независимости населяющего ее народа. В этом драматизм проблемы Южных Курил и для японцев, и для русских. Только народ в целом обладает правом распоряжаться территорией.

Ее изменения, и, прежде всего, территориальные уступки, требуют выявления воли народа на референдуме. Признавая, что любой этнос имеет право на культурно-национальное самоопределение (развитие), ограниченное, однако, общими интересами всего народа соответствующего государства, мы вынуждены вновь подтверждать, что никакое национальное самоопределение не вправе перечеркивать такой общий интерес, как безусловное сохранение неприкосновенности и целостности территории государства.

Так, 24 апреля 2003 г. были отклонены в первом чтении проекты законов Российской Федерации «О поправках к статье 67 Конституции Российской Федерации» и «О поправках к статьям 67, 72 и 102 Конституции Российской Федерации», внесенные Сахалинской областной Думой.

Проектами в Конституцию вносились дополнения, направленные на достижение того, что авторы именуют «неотторжимостью территории Российской Федерации». В статью 67 предлагалось включить соответствующий императив («территория Российской Федерации неотторжима»). Кроме того, в той же статье предусматривалась запись: «Границы субъекта Российской Федерации, являющиеся частью Государственной границы Российской Федерации, могут быть изменены только с согласия субъекта Российской Федерации, определяемого итогами референдума, проведенного на территории субъекта Российской Федерации».

Волнуют инициаторов японские притязания на группу островов Хабомаи (Итуруп, Кунашир, Шикотан и Зеленый). Авторами утверждалось также, что игнорирование мнения субъектов Федерации при решении вопроса о границе их территории, совпадающей с Государственной границей, порождает неравенство субъектов – мнение имеющих внутренние границы учитывается при изменении границ, а мнение имеющих внешние границы – нет. Приводился пример Калининградской области, имеющей только внешние границы. Такие рассуждения кажутся демагогическими: если внутренних границ нет, так их и нет. Государственная граница и граница субъекта – совершенно разные юридические понятия.

По мнению комитетов по законодательству и государственному строительству, а также Правительства, Конституция в достаточной мере защищает целостность и неприкосновенность российской территории (часть третья статьи 4 Конституции РФ)[31].

Для России неприкосновенность ее территории является важнейшим фактором для ее национального развития. К государствам, претендующим на наши земли, например, к Японии, можно отнестись с некоторым пониманием, поскольку Российская Федерация самое большое по территории государство и, стало быть, ей просто исторически повезло. В то же время Япония не только ютится на нескольких островах, которые к тому же бог обидел отсутствием полезных ископаемых, но еще и плотность населения несопоставима с количеством россиян проживающих на территории Сибири и Дальнего Востока. Ну что там казалось бы, какие-то четыре небольших острова. Однако здесь важен сам по себе прецедент. В международной политике прецеденты играют важную роль. Проще говоря, при одной уступке последуют претензии со стороны других государств по принципу «я тоже хочу». Тем более что есть что хотеть. При этом могут реанимироваться совершенно казалось забытые территориальные споры. Швеция теоретически может потребовать российскую Прибалтику, вплоть до Санкт-Петербурга. Германия резонно потребует Калининградскую область – бывшую Восточную Пруссию. Тем более что со времен Хельсинских договоренностей есть прецедент в виде Косово, Южной Осетии и Абхазии. Не стоит забывать, что во вторую мировую войну Финляндия была союзником фашисткой Германии и это в значительной степени связано с их территориальными претензиями. Станет предъявлять свои претензии Китай, несмотря на казалось бы урегулированные в этом отношении противоречия. Словом, начнется цепная реакция. Так, в свою очередь и Россия официально потребует возврата Крыма у Украины. Последняя нацелится на Кубань с ее исконно украинским населением. Россия поставит перед США вопрос об Аляске. Те поставят вопрос о пересмотре арктических границ. Также Россия потребует пересмотра границ с Казахстаном.

Таким образом, возникнет драматическая ситуация, которая вполне может быть станет решаться вооруженным путем. Учитывая ядерный статус Российской Федерации такое положение недопустимо. Да и вообще глобальная война в настоящее время невыгодна ни одной из сторон. Война региональная также вряд бы стоила всех потерь. Издержки от силового решения вопроса были бы на многие порядки больше чем приобретения. Так стоит ли так усугублять ситуацию? Достаточно того, что США и ее союзники с их новыми «холуями» руководителями Грузии и Украины все теснее сжимают Россию в своих натовских объятиях. Как Россия пытается вырваться от такой «любви».

С завершением «холодной войны» проблемы войны и мира приобрели новое направление. Надежды на то, что XXI век будет более безопасным для человечества, чем XX не оправдались. Растет число локальных, межгосударственных и внутренних конфликтов. В условиях роста мощности обычного оружия, последствия этих конфликтов становятся более негативными. Сохраняются разногласия по вопросам военной безопасности, между Российской Федерацией и Соединенными Штатами, которые остаются наиболее мощными в военном отношении державами современного мира.

В США постоянная готовность к войне рассматривается как основной фактор, вследствие которого остальные направления национальной мощи приобретают значимость в международных отношениях[32]. Победив в «холодной войне», США перешли к политике «ультраколониализма»[33], установления контроля над мировыми ресурсами. На этом фоне во всей полноте проявился и институциональный кризис в самих НАТО, не позволяющей этой структуре, использующей устаревшие доктрины и технологии, принимать адекватные и оперативные решения в сложных политических реалиях.

В советский период политика США и любые действия НАТО всегда рассматривались в советской литературе как враждебные и агрессивные.

С конца 80-х гг. в отношениях с НАТО, советские исследователи переходят к идее равноправного взаимовыгодного сотрудничества основанного на сознании паритета военных возможностей НАТО.[34] В этот период времени перестройка стала давать существенные сбои, а США, НАТО и Западная Европа стали рассматриваться почти как полноправные союзники.

В марте 1992 г. в связи с завершением «холодной войны» Россия и десять стран СНГ были приняты в члены Совета Североатлантического сотрудничества. За короткий срок Россия и НАТО подписали рамочный документ программы «Партнерство ради мира» (ПРМ) и Индивидуальную программу в рамках ПРМ. Политический диалог начал активно развиваться.

Но уже в 1991 году появляются первые осторожные намеки на возможность расширения НАТО на восток: «Потенциально острая проблема – стремление ряда группировок в руководящих кругах восточноевропейских стран к максимальному сближению с НАТО. Проводятся настроения в пользу максимального сближения натовского блока с восточноевропейским регионом»[35]. Вскоре планы по возможному расширению НАТО стали все больше настораживать руководство России и общество.

В Государственной Думе было создано нефракционное объединение – «Анти-НАТО». Ими рассматривались соотношение военных сил при различных вариантах расширения НАТО.

В тоже время и Россия блоком воспринималась как источник возможной опасности. Тем более, что внутри страны постоянно наблюдались всплески активности консервативных и националистических сил, росли социально-экономические проблемы, начались военные действия в Чечне.

27 мая 1997 г. в Париже Россия подписала с НАТО Основополагающий акт о взаимоотношениях, сотрудничестве и безопасности с целью ограничить ущерб от первой волны расширения НАТО. Однако, в связи с событиями на Балканах весны-лета 1999 г. было показано, что расчеты экспертов не оправдались.

Сложные процессы происходили и в самом Североатлантическом альянсе. После распада СССР перед НАТО возникла проблема смены приоритетов в связи новыми международным условиями, а также вопросы внутренней структурной перестройки. Характер угроз изменился. На первый план вышли многочисленные региональные конфликты. Пересмотру подлежали и стратегия альянса, и его географическое направление. Лишившись противовеса в виде противостоящей «сверхдержавы», правящие круги США стали допускать использование военной мощи даже в ситуациях, когда не затронуты жизненно важные интересы страны.

На современном этапе НАТО не только не способен обеспечить мероприятия мирного урегулирования, но порой вмешательство НАТО в острейшие этнополитические противоречия оказывает дестабилизирующее влияние и скорее обостряет конфликты, чем разрешает. Война в Ираке классический тому пример.

В 1990-е годы мир стал свидетелем борьбы между сторонниками и противниками расширения. Первый этап завершился победой сторонников экспансии. 12 марта 1999 г. идея, еще недавно казавшаяся многим на Западе бессмысленной, бесперспективной и опасной осуществилась: бывшие члены Организации Варшавского Договора Польша, Чехия и Венгрия стали членами НАТО. А уже буквально через две недели НАТО начало осуществление нападения на Югославию. Приходится удивляться такому политическому цинизму.

Стало ясно, что российская дипломатия и экспертно-политическое сообщество упустили из виду становление идеологии и стратегических планов обширной и далеко идущей экспансии.

Впервые за всю постколониальную историю совершена экспансия военного блока самых богатых и процветающих государств, которому не существует какого либо противовеса в виде других военных организаций. Свое бессилие по отношению к НАТО продемонстрировала ООН, не говоря уже о других международных институтах. Утвердилась фактическая монополия НАТО в вопросах европейской безопасности. Расширение НАТО в сочетании с балканской войной впервые за долгое время создало почву для общенационального консенсуса, во всяком случае, по одному стратегическому вопросу, и притом на условиях, приемлемых и благоприятных для правящей элиты.

Каковы причины расширения альянса и его последствия для России, Европы и мира? Как может Россия обеспечить свою национальную безопасность в этих условиях? К этим вопросам можно подойти с разных профессиональных и мировоззренческих точек зрения, при этом независимо от выбранного подхода представление о существующих направлениях теоретического анализа является необходимым условием рационального осмысления проблемы. В конечном счете, восприятие проблемы расширения НАТО и выработка конкретных рекомендаций в этой связи упираются в вопрос о том, что собой представляет альянс и какие силы определяют ее нынешнюю эволюцию.

Следует отметить, что весьма позитивную роль в налаживании взаимоотношений между Россией и НАТО сыграла программа «Партнерство ради мира», ориентированная на сотрудничество между военными ведомствами НАТО и восточноевропейских стран. Она была разработана осенью 1993 г. сотрудниками Пентагона и Комитета начальников штабов.

Принятие программы ПРМ Брюссельским саммитом НАТО в январе 1994 г. давало России дополнительное время для выработки стратегии в отношениях с альянсом[36].

В России принятие программы ПРМ вызвало прилив эйфории, поскольку она воспринималась как альтернатива расширению НАТО, а не как один из этапов процесса, ход которого отчасти зависел от действий самой России, в том числе и действий упреждающего характера[37].

В конечном счете правы оказались те наблюдатели, которые не разделяли общей эйфории, полагая, что «большая игра вокруг расширения НАТО только начинается»[38].

В дальнейшем инициаторы расширения НАТО намеревались оформить соглашение с Россией таким образом, чтобы создаваемая на его основе структура ограничивалась информационно-совещательными функциями и исключала какую-либо роль России в принятии решений, находящихся в компетенции альянса. Подобное соглашение было также призвано снять с повестки дня возможный вопрос о вступлении России в НАТО, так как задача привлечения России в договорные отношения с альянсом уже была решена.

К сожалению, российское руководство приняло не только саму идею, но и предложенную Вашингтоном структуру как межправительственного соглашения, не подлежащего ратификации, а, следовательно, вопреки последующим утверждениям Москвы, не имевшего силы международно-правового обязательства. Таким образом, участие России стало символическим. Принимая решения, с ней мало считались.

Прежние идеологические догмы российское руководство считало почти единственной причиной конфронтации в холодной войне. Поэтому, желая в сжатые сроки построить в России «демократическое государство с процветающей рыночной экономикой», новые власти рассматривали Запад, и США, как главного союзника, основной источник экономической помощи, необходимой для проведения внутренних реформ, а также как образец для подражания.

При этом руководство страны не учитывало в полной мере ни национальные интересы России, ни действительную расстановку сил на мировой арене, ни подлинные устремления руководителей США.

Но, обстоятельства вынуждали президента, руководителей МИДа пойти на разработку внешнеполитической концепции, в которой отразился бы более реалистичный и широкий геополитический взгляд на международную политику России.

Не последнюю роль в форсировании процесса расширения НАТО, несомненно, сыграла позиция российского руководства, которое, полное иллюзий о партнерстве, не сразу осознало суть американских замыслов и даже одобрило в августе 1993 года намерение Польши вступить в НАТО. Позднее правящие круги США, несмотря на отрицательную позицию России, просто поставили ее перед свершившимся фактом расширения зоны влияния НАТО.

Развитие событий показывает, что НАТО было и остается военной организацией, опирающейся преимущественно на силовые методы решения международных проблем. В связи с этим выглядит ложным стремление некоторых американских политологов изобразить НАТО безобидным клубом демократических государств, а ее расширение представить лишь как средство распространения либеральной демократии на государства ЦВЕ.[39]

Является ли расширение НАТО на восток угрозой для России, и если да, то, в каком смысле?

Ранее в российском сообществе политиков и экспертов существовали различные, во многом диаметрально противоположные точки зрения на этот счет. Одни полагали, что экспансия альянса создала непосредственную военную угрозу для России со стороны Запада, преследующего цель экономического закабаления и расчленения страны, в то время как на противоположном фланге, по крайней мере, до начала бомбардировок Югославии, многие были искренне уверены в том, что расширение НАТО является закономерным ответом на «имперские амбиции» или «имперскую ностальгию» Москвы.

Такая полярность в оценках отражала глубину общественного раскола в оценке отечественной истории и культурной идентичности. Она сама по себе является фактором национальной безопасности, требующим учета при проведении любой внешней политики.

Существует достаточно оснований для того, чтобы оценивать расширение альянса как реальную угрозу и с военно-стратегической, и с политической точек зрения.

Одним из путей нейтрализации культурно-психологической, а следовательно и политической угрозы является отказ от восприятия Запада как монолитного, интегрированного целого, от придания исторически преходящим институциональным образованиям статуса выразителей некоей абсолютной идеи Запада.

В сегодняшних обстоятельствах понимание глубокой внутренней конфликтности западного мира, отказ от абсолютизации временного соотношения сил внутри него, а также между Западом и другими «полюсами» мирового сообщества необходимы в первую очередь именно российским западникам, если они хотят восстановить легитимность своего направления как неотъемлемой части российского социокультурного и политического спектра.

Очевидно, что Россия может найти свое место в жизни Европы и Запада (оставляя при этом за собой право участвовать и в других геополитических конфигурациях) только при условии многообразия вариантов западно-европейской идентичности. При этом речь не идет о плетении интриг и внесении раздора в отношения между членами НАТО или какими-то другими субъектами западной политики.

На современном этапе всеми специалистами признается ведущая роль Стратегических ядерных сил в обеспечении безопасности России. Не теряет своей актуальности и ядерное сдерживание, которое является неотъемлемым фактором современной глобальной стратегической стабильности, остается способом предотвращения агрессии любого масштаба военными средствами.

И среди экспертов, и в самой администрации США широкое распространение получила также точка зрения, согласно которой НАТО уже не имеет былого значения с точки зрения внешней и оборонной политики Соединенных Штатов. Решающее значение имеют лишь вооруженные силы США и сотрудничество с теми странами, которые разделяют приоритеты Америки и способны внести вклад в будущие операции. Данная точка зрения исходит из того, что Европа безопасна и стабильна и что США должны сосредоточить свою оборонную политику и политику безопасности на решении проблем Ближнего Востока, Южной и Восточной Азии, а также на Кавказе.

Некоторые официальные лица США выражают сомнения относительно дальнейших перспектив развития НАТО. До сих пор не ясно, сохранится ли сплоченность членов альянса и сможет ли тот ясно определить свои новые задачи. В противном случае эффективность НАТО, а вместе с этим и ее политическая поддержка со стороны США может оказаться под вопросом.

2 декабря 2008 г. Грузии и Украине было мягко отказано в скором вхождении в НАТО. Это явилось той красной линией, выйти за которую не решились европейские политики. Следует ли после этого успокаиваться. Видимо такой отказ был неизбежен. В случае даже привлечения этих стран к ПДЧ (плану действий к членству) дальнейшие события могли бы пойти в непредсказуемым последствиям. Грузия своей жестокой и нелепой войной сама преподнесла западным политикам свою агрессивную сущность и государственный дилетантизм. Что касается Украины, то их вхождение вообще может привести к расчленению этого также ненадежного государства. Но оба эти обстоятельства могут быть исправлены с течением времени. Поэтому ситуацию следует держать под контролем. Для полноценных отношений с этими странами необходимо, в свою очередь, самой России принимать меры по недопущению своей политической и экономической изоляции.

Россия часто была буфером между Западом и Востоком. Ее социальное, политическое и экономическое развитие зависело от отношения с этими цивилизациями. История отношений России с Западом знала периоды сближения и длительные этапы противостояния. Но Россия постоянно оглядывалась на Запад и стремилась к созданию того, что сейчас бы мы назвали «единым экономическим пространством».

История наших отношений с Западной цивилизацией времeн Петра I является прекрасной иллюстрацией этих слов. Большевистский, а затем и сталинский режимы взяли на вооружение тактику изоляции, отгородившись от западного мира «железным занавесом».

Ценой огромных усилий и человеческих жертв была осуществлена коммунистическая индустриализация. Во многом благодаря этой индустриализации Россия смогла разгромить фашистскую Германию во второй мировой войне. Однако взрыв американской атомной бомбы в японских городах Хиросима и Нагасаки стал сигналом к новой, третьей технической революции на Западе. Уже в 50-е годы появились признаки того, что стратегия изоляции не приносит успеха в техническом соревновании с Западом. После второй мировой войны Россия испытала три этапа «вестернизации» в ответ на вызов Запада.

Первая волна 50-х годов была касалась технико-информационных структур. Советская элита 50-х годов породила своих западников-технократов, которые хотели точные и прикладные науки, освободить от оков марксистского учения. Надо было сделать хотя бы эту часть научного пространства открытой к диалогу с научной общественностью других стран.

Вторая волна началась в 60-е годы. Здесь уже преобладали политические мотивы, приведшие к «пражской весне». Эта волна была обращена к творческой интеллигенции. Последняя страдала от жесткой цензуры «социалистического реализма». Речь уже шла о разделении политической и духовной власти и об автономии интеллигенции.

В 70-е годы стратегия вызова с Запада принципиально изменилась: наступила эпоха информационного проникновения. Россия не могла эффективно сдерживать нарастающий с Запада информационный поток

В середине 80-х годов в стране началась третья волна. Правительство Горбачева отказалось от стратегии изоляции, и страна вновь вступила на путь открытости общества.

Горбачев пытался предложить Западу новую концепцию геополитики, основанную на всеобщей гармонии и сотрудничестве. Он пропагандировал идеи взаимозависимого, безъядерного и ненасильственного мира, инициативы по одновременному роспуску военно-промышленных блоков, программу ликвидации ядерного оружия и других средств массового поражения. Одновременно М. Горбачев активно поддерживал программу создания «общеевропейского дома», систему коллективной безопасности в Европе, выступал с предложением о том, что «обновленная ООН будет следить за глобальным порядком». Сейчас такие предложения выглядят даже оп детски наивными, но в то время это было своего рода откровением.

Западные политики вначале на словах поддерживали горбачевские инициативы, но на деле участвовать в создании мирной геополитической модели не стали. Сегодня очевидно, что Запад ориентировался на сохранение однополюсной геополитической картины мира, всеми силами стремился удержать власть в своих руках и не допустить, чтобы международные отношения продолжали эволюционировать в сторону многополюсной, полицентрической картины мира.

США в отношении России ставили целью обеспечить себе военное превосходство. Массированное наращивание военного потенциала дало Вашингтону основание для перехода к доктрине «сдерживания России». Ее сущность состоит в том, чтобы, опираясь на военную мощь, заставить Россию и другие государства, не находящиеся в фарватере политики США, подчиниться американскому господству. Задача ставилась по недопущению возрождения России. Это, по мнению американского руководства, несет угрозу реализации планов США по установлению безраздельного мирового господства.

Заметно активизировалась критика внутренней и внешней политики российского руководства. Россию стали обвинять в отходе от демократического пути, ущемлении свободы слова, нарушении прав человека в России, использовании энергетического шантажа, проведении имперской политики по отношению к государствам постсоветского пространства, коррупции на всех уровнях государственной власти, антигуманности военных операций в Чечне. На постсоветском пространстве Россию обвиняли во вмешательстве во внутренние дела Грузии и других государств бывшего СССР путем оказания на них экономического давления.

С целью изоляции России определенные надежды возлагаются на возрождение санитарного кордона в лице прибалтийских государств, а также Украины, Грузии, Польши. При этом также учитывается неопределенность в создании союзного государства Россия – Белоруссия и возникающие противоречия между ними.

США рассматривает формирование региональных систем безопасности на территории СНГ как важную составляющую проводимого им курса на установление контроля над добычей и транспортировкой углеводородного сырья, предотвращение создания региональных систем безопасности под эгидой России, освоение потенциального театра военных действий в преддверии прогнозируемого обострения борьбы за энергоресурсы, подготовку контингентов национальных вооруженных сил стран СНГ для возможного проведения совместных операций в зонах конфликтов.

В рамках создания региональных систем безопасности без участия России предполагается подключение к ним отдельных стран дальнего зарубежья, в том числе членов НАТО.

Основная ставка делается на Украину, Грузию, Азербайджан и Казахстан, претендующих на роль региональных лидеров. В Черноморско-Каспийском регионе в целом завершается процесс формирования региональной системы безопасности и многонациональных миротворческих сил на базе Организации за демократию и экономическое развитие – ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдавия).

Предпринимаются попытки привлечь к деятельности данной структуры Казахстан. В Закавказье практически оформилась региональная система безопасности в рамках так называемого Пакта стабильности на Кавказе (Грузия, Азербайджан, Турция).

В Центрально-Азиатском регионе (ЦАР) США планируют опираться на Казахстан, неудовлетворенный отведенной ему ролью в интеграционных процессах на территории СНГ, который инициировал создание Союза центрально-азиатских государств (Казахстан, Узбекистан, Киргизия, Таджикистан).

С целью ослабления экономического потенциала и влияния России на страны ближнего зарубежья и снижения энергетической зависимости Европы от российских энергоресурсов оказывается противодействие в сфере получения Россией доступа к передовым технологиям (поправка Джексона-Вэника), ограничивается ее участие в мировом интеграционном процессе (непрямое противодействие вступлению в ВТО, вводятся дискриминационные меры против российских компаний, в первую очередь производителей высокотехнологичной и конкурентоспособной продукции на мировом рынке.

В рамках экономической изоляции Российской Федерации американцами осуществляются мероприятия по поиску альтернативных российским источникам энергоносителей, прежде всего природного газа, и маршрутов их транспортировки на Запад к основным потребителям в обход России.

Запад оказывает противодействие России в отношении прокладки дополнительного газопровода для увеличения объемов российского газа, поставляемого в Турцию по «Голубому потоку», а также в реализации проектов поставки в Европу туркменского и казахского газа через территорию России (подписание Россией и Италией протоколов о намерениях в строительстве газопровода «Южный поток»).

Пентагон продолжает работу над проектом развертывания элементов ПРО в Восточной Европе. По замыслам Пентагона третий позиционный район американской системы ПРО на территории Европы (ТПР) должен быть введен в боевой состав к 2011 г. В перспективе ТПР может быть усилен за счет расширения возможностей уже созданных и строительства новых баз противоракет и новых РЛС в других странах.

Европейский Союз не отстает от НАТО в вопросе наращивания военного потенциала. Особое внимание уделяется разработке новой концепции применения сил реагирования Евросоюза в рамках мероприятий по обеспечению энергетической безопасности.

Предпринимаются практические шаги по диверсификации источников и маршрутов поставок углеводородов в Европу с одновременным проведением линии на минимизацию возможностей России участвовать в реализации перспективных проектов строительства объектов нефтегазовой транспортной инфраструктуры в Юго-Восточной Европе.

Кроме того, в рамках Евросоюза разработан план строительства газопровода «Набуко», который будет обеспечивать доставку природного газа из Центральной Азии в Европу в обход Черного моря, через территории Азербайджана, Грузии, Турции, Болгарии, Румынии и Венгрии.

Согласно Концепции внешней политики Российской Федерации в целях предотвращения политической и экономической изоляции России руководством предпринимаются такие меры как воздействие на общемировые процессы в целях установления справедливого и демократического миропорядка, основанного на коллективных началах в решении международных проблем и на верховенстве международного права, прежде всего, на положениях Устава ООН, а также на равноправных и партнерских отношениях между государствами при центральной и координирующей роли ООН как основной организации, регулирующей международные отношения и обладающей уникальной легитимностью;

формирование отношений добрососедства с сопредельными государствами, содействие устранению имеющихся и предотвращению возникновения новых очагов напряженности и конфликтов в прилегающих к Российской Федерации регионах и других районах мира;

поиск согласия и совпадающих интересов с другими государствами и межгосударственными объединениями в процессе решения задач, определяемых национальными приоритетами России, создание на этой основе системы двусторонних и многосторонних партнерских отношений, призванной обеспечить устойчивость международного положения страны к колебаниям внешнеполитической конъюнктуры;

содействие объективному восприятию Российской Федерации в мире как демократического государства с социально ориентированной рыночной экономикой и независимой внешней политикой;

поддержка и популяризация в иностранных государствах русского языка и культуры народов России, вносящих уникальный вклад в культурно-цивилизационное многообразие современного мира и в развитие партнерства цивилизаций[40].

Внешняя политика становится одним из важнейших инструментов поступательного развития страны, обеспечения ее конкурентоспособности в глобализирующемся мире.

Кардинальная трансформация международных отношений, прекращение идеологической конфронтации и последовательное преодоление наследия «холодной войны» и связанных с ней предрассудков и стереотипов, укрепление России и ее международных позиций – все это существенно расширило возможности сотрудничества на мировой арене. Снижена опасность развязывания крупномасштабной войны, в том числе ядерной.

Реакция на перспективу утраты историческим Западом своей монополии на глобализационные процессы находит свое выражение, в частности, в инерции политико-психологической установки на «сдерживание» России, включая попытки использовать в этих целях избирательный подход к истории, прежде всего к истории второй мировой войны и послевоенного периода.

Как никогда актуальной становится задача выработки международным сообществом общего видения современной исторической эпохи, что возможно только при условии открытых и честных дискуссий, в ходе которых будут обсуждаться по существу стоящие перед человечеством проблемы. Необходимо обеспечить условия ученым для профессиональной работы по установлению исторической правды, не допускать превращения исторической темы в инструмент практической политики.

Россия проводит открытую, предсказуемую и прагматичную внешнюю политику, продиктованную ее национальными интересами. Свое международное сотрудничество Россия строит на основах равноправия, взаимного уважения интересов и взаимной выгоды.

Таким образом, рассмотрев в данной главе основные внешнеполитические приоритеты России – гарантии неприкосновенности границ, недопущение наращивания военных блоков и предотвращение политической и экономической изоляции, можно установить своего рода отправную точку для возможного прогнозирования ближайших перспектив будущего Российской Федерации. Прогнозирование ненадежная вещь хотя бы потому, что мало учитывается «человеческий фактор», но полностью обойтись без него нельзя.