Вклад российских учёных в развитие мировой экономической мысли

Петербургский Государственный Университет

Путей Сообщения

Кафедра «Экономическая теория»

Курсовая работа

на тему: «Вклад отечественных учёных в развитие мировой экономической мысли»

Выполнила: Проверила:

студентка группы ЭУС-701 Каранец С.М.

Прудова А.А.

Санкт-Петербург - 2009

Оглавление

Введение

1.Организационно-производственная школа

1.1 Учения организационно-производственной школы в России и СССР

1.2 А.Н. Челинцев и его вклад в развитие мировой экономической мысли

2. Экономико-математическая школа.

2.1 Учения экономико-производственной школы в России и СССР

2.2 Л.В. Канторович и его вклад в развитие мировой экономической мысли

Заключение

Список использованных источников

Приложение

Введение

Развитие экономических воззрений в России проходило под влиянием практики, в тесной связи с общим движением науки в других странах.

При освещении истории российской экономической науки важно избежать крайностей. Было бы неверно представлять отечественную науку как простое перенесение на русскую почву экономических идей Запада. Не следует впадать и в другую крайность. Развитие социально-экономической мысли не есть прямое и непосредственное отражение уровня развития производства.

Труды и разработки известных российских ученых, как правило, оригинальны; многие выводы и обоснования имеют не только национальную, но и более широкую значимость.

Одной из особенностей экономической мысли в России является органическая связь теоретического анализа с актуальными, как правило, весьма острыми проблемами развития производительных сил, реформирования социально-экономических отношений. Это отличает и самобытную "Книгу о скудости и богатстве" Ивана Тихоновича Посошкова (1652-1726), и программу революционных преобразовании Павла Ивановича Пестеля (1793-1826), и теорию политической экономии трудящихся Николая Гавриловича Чернышевского (1828-1889), и труды буржуазных либералов Ивана Васильевича Вернадского (1821-1884), Александра Ивановича Чупрова (1842-1908), и работы теоретиков социального направления Николая Ивановича Зибера (1844-1888), Михаила Ивановича Туган-Барановского (1865-1919).

На протяжении длительного времени в центре внимания российских экономистов оставался крестьянский вопрос, проблема аграрных преобразований. Дискуссии шли о проблемах общинного землевладения, о повышении эффективности сельскохозяйственного труда, о путях вовлечения села в систему рыночных отношений. Вспомним различия в подходах Александра Николаевича Радищева (1749-1802), выступавшего за безусловную отмену крепостного права, и Михаила Михайловича Сперанского (1772-1839), предлагавшего лишь несколько облегчить крепостную зависимость, борьбу приверженцев западных методов преобразований и поклонников самобытного пути, споры сторонников и противников аграрной реформы Петра Аркадьевича Столыпина (1862-1911).

В выдвижении и обосновании оригинальных идей активно участвовали не только профессиональные экономисты, но и представители других сфер знания, публицисты, практики. С планами экономических преобразований, проведения денежной реформы выступали государственные деятели и ученые. Сергей Юльевич Витте (1849 - 1915) был не только министром финансов, но и автором теоретических трудов. Он инициатор и проводник нововведений в экономической политике, перевода рубля на "золотую" основу, введения винной монополии. О неизбежной необходимости и полной естественности прошлых и предстоящих постепенных, но решительных перемен в промышленности и сельском хозяйстве, в других видах экономической жизни и управления писал в "Заветных мыслях" Дмитрий Иванович Менделеев (1834-1907). Не были профессионалами в области экономики многие революционные деятели, например энциклопедист и исследователь общественных отношений в деревне, особенностей развития крестьянской общины, первый российский марксист Георгий Валентинович Плеханов (1856-1918).

Определенную роль в формировании российской экономической мысли играли представители исторической школы, в том числе авторы исследований и работ по истории экономических учений - В.В. Святловский (1869-1927), А.И. Чупров, М.И. Туган-Барановский.

Но "традиция" замалчивания вклада и значимости российских ученых не была преодолена, сохраняется она и сейчас. Такова своеобразная форма "критики", отстранения западной академической науки от публикаций экономистов, как правило отличающихся своей социальной направленностью.

В России, отмечает автор многих публикаций по истории экономических учений А. В. Аникин, в меньшей степени, чем где-либо, политическая экономия была университетской и академической наукой. Проблемы экономического развития активно обсуждались в широких кругах, в государственном аппарате и в печати.

Целью данной курсовой работы является анализ вклада русских учёных в развитие мировой экономической мысли

Актуальность данной тематики обусловлена тем, что данный вклад был очень значителен. Мы остановимся лишь на двух экономических школах 20 века: организационно-производственной и экономико-математической. Рассмотрим по одному представителю от каждой школы.

Задачи курсовой работы:

1. Проанализировать учение организационно-производственной школы и рассмотреть её основных представителей.

2. Анализ вклада представителя организационно-производственной школы А.Н. Челинцева в развитие мировой экономической мысли.

3. Проанализировать учение экономико-математической школы и рассмотреть её основных представителей.

4. Анализ вклада представителя экономико-математической школы Л.В. Канторовича в развитие мировой экономической мысли.

1. Организационно- производственная школа

 

1.1 Учение организационно-производственной школы в России и СССР

Исследование аграрного вопроса стало одним из ключевых в российской экономической школе. Бурные дискуссии по аграрному вопросу развернулись после отмены крепостного права. Прямо или косвенно в них были втянуты все ведущие экономисты страны.

Благодаря, сложившимся за полвека спустя крестьянской реформы 1861 года в России традициями сельскохозяйственной экономии, земской статистики, общественной агрономии, кооперативного дела, а также благодаря освоению европейской аграрно-экономической мысли, рождённой кооперативным движением и осмыслением мирового аграрного кризиса 1874-1895 гг., стало возможным разработать оригинальную и глубокую концепцию «семейно-трудового хозяйства». Всероссийские агрономический и кооперативный съезды продемонстрировали масштаб «идейно-рабочей силы», способной и готовой помогать крестьянскому населению в рационализации форм и методов хозяйствования.

В 1911 году на Московском областном агрономическом съезде встретились А. В. Чаянов, Н. П. Макаров, А. Н. Челинцев, А. А. Рыбников,

А.Н. Минин, Г. А. Студенский, которые составили ядро организационно-производственного направления. Уже в то время им было ясно, что многие формы крестьянской жизни не укладываются в марксистскую схему расслоения деревни и не объясняются законами рыночных отношений. Предметом их изучения стало прежде всего крестьянское хозяйство, где затраты труда подчас превышали расчетный выход продукции, а арендная плата за землю была выше выручки. Мотивация труда в таком хозяйстве — это не мотивация предпринимателя, получающего «в результате вложения своего капитала разницу между валовым доходом и издержками производства, а скорее мотивация рабочего, работающего на своеобразной сдельщине, позволяющей ему самому определять время и напряжение своей работы». Эта организационная форма существует при натуральном, феодальном, капиталистическом хозяйствовании, в последнем случае — наряду с полукапиталистическими и полупролетарскими. Поэтому трудовое крестьянское хозяйство, считали представители школы, нельзя «заталкивать» в прокрустово ложе капиталистических категорий.

Теоретические предпосылки становления организационно-производственного направления аграрной экономической мысли и российской школы кооперации создали работы А.И.Чупрова.

Предметом своих исследований представители данной школы избрали практические стороны кооперативного движения в дореволюционной России, в частности комплексное изучение крестьянского хозяйства, которое им представлялось, и не безосновательно, как внутренне устойчивая по своим закономерностям система жизнедеятельности.

Теорию крестьянского хозяйства нещадно критиковали (как это издавна водится у русских интеллигентов) и справа, и слева, и либералы, и марксисты — здесь они были едины. Ее обвиняли в том, что семейное хозяйство рассматривается статично, в отрыве от окружающей обстановки, упрекали в приверженности австрийской школе предельной полезности, в игнорировании рынка, идеализации «распыленных, пропитанных мелкобуржуазным духом крестьянских хозяйств». Отвечая оппонентам, Чаянов писал: «Изучая современное сельское хозяйство как оно есть, мы изучали прежде всего тот исходный материал, из которого, по нашему мнению, исторически должна в ближайшее десятилетие вырасти новая деревня, превратившая путем кооперации значительную часть своего хозяйства в формы общественно-организованного производства, деревня, индустриализованная во всех областях технической переработки, механизированная и электрифицированная, деревня, использовавшая все завоевания агрономии и техники»

За несколько лет, занимаясь обширным кругом теоретических вопросов, новое направление снискало настолько высокий авторитет в аграрном вопросе, что после февральской революции 1917г задавало тон в Межпартийной лиге аграрных реформ, готовившей в ожидании Учредительного собрания проект аграрного законодательства демократической России. Два главных теоретика школы – А.В.Чаянов и А.Н.Челинцев – были товарищами министра земледелия в последнем составе Временного правительства С.Л.Маслова - правого эсера, земского статистика и кооператора. Но на гребне стремительно нараставшей революционной волны пришло время большевиков, совершивших при поддержке левых эсеров Октябрьский переворот и санкционировавших ленинским Декретом о земле «чёрный передел» во взбудораженной русской деревне.

Анализируя революционные потрясения, ближайший соратник Чаянова и Челинцева, автор самого понятия «организационно-производственная школа» Николай Павлович Макаров (1887-1980) отмечал: « начавшие было уже развертываться победы здорового социально-этического чувства в деревенском вопросе были безжалостно смяты восстанием бедноты…а две группы общественных работников русской интеллигенции, которым ближе всего могли быть эти новые психологические побеги,- агрономы и кооператоры – не смогли взять в свои руки ни земельной реформы, ни политического хода революции. Они, знающие здорового мужика, работающие вместе со здоровым мужиком, знающие чувство «праздника работы» и любованиям хорошим хозяйством - пытались брать движение по частям в свои руки, но неуспешно».[1] Так и случилось: организационно-производственная школа повернула к лояльности Советской власти и к сотрудничеству с ней. С 1919г. А.В. Чаянов возглавил в Москве Высший семинарий сельскохозяйственной экономии и политики, на базе которого затем возник НИИ сельскохозяйственной экономии, а в феврале 1921г. Чаянов вошёл в коллегию Наркомата земледелия. В 1918-1920гг. выходят в свет обобщающие труды Чаянова «Основные идеи и формы организации крестьянской кооперации», Челинцева – «Теоретические основания организации крестьянского хозяйства», Макарова – «Крестьянское хозяйство и его эволюция». Как подчёркивал Н.П.Макаров, для нового направления интерес к внутренней организационной стороне жизни индивидуального крестьянского хозяйства отодвинула на второй план вопросы социально-экономического противопоставления богатых и бедных.

Сформулировав свою социально-этическую позицию, организационно-производственная школа уделила пристальное внимание также страновому и региональному своеобразию, войдя в круг зачинателей российской экономической географии: одной из важнейших её задач А.В.Чаянов считал поиск «формулы, в которой происходит установление равновесия между местной плотностью населения; положением района в отношении рынка и его естественноисторическими особенностями»[2].

Переход от «военного коммунизма» к нэпу способствовал взлёту организационно-производственной школы; её организационным центром помимо чаяновского НИИ сельскохозяйственной экономии становится экономический факультет Тимирязевской сельскохозяйственной академии, где Чаянов заведовал кафедрой организации сельского хозяйства, Челинцев – планирования сельского хозяйства, А.А.Рыбников – экономической географии. Выходят многочисленные работы лидеров школы и их учеников.

Наряду с этим организационно-производственная школа оказывается мишенью для критики, подчас весьма ожесточённой. Среди оппонентов «справа» - Лев Николаевич Литошенко(1886-1936), видный статистик и сторонник «ставки на сильных». Он характеризует взгляды Чаянова и его товарищей как «неонароднические». Это определение с добавлением ярлыка «мелкобуржуазные», перешедшего затем в «буржуазные», было быстро подхвачено «левыми» критиками - «аграрниками-марксистами». Но до поры до времени критика не колебала авторитет школы. В 1925 г. в монографии «Организация крестьянского хозяйства» Чаянов подвёл итоги теоретическому обоснованию концепции семейно-трудового хозяйства и полемике организационно-производственной школы с оппонентами «справа» и «слева».

Характеристика экономистов организационно-производственной школы как «неонародников» была небезосновательной: они провозглашали себя сторонниками некапиталистического пути развития, воскрешали народнические идеалы «хозяина-работника»; подразумевали широкое общественно-экономическое служение интеллигенции - мелкий кредит, страховое дело, распространение знаний, кооперация.

Для анализа внутрихозяйственных процессов и природы мотивации деятельности крестьянской семьи Чаянов выдвинул гипотезу субъективного трудопотребительского баланса, используя такие категории, как предельные затраты труда и полезность предельно рубля выработки работника.

Маржиналистская внешность этой терминологии была не случайной. Открытый веяниям не только аграрной и кооперативной, но и теоретико-экономической мысли Запада, овладевший навыками использования графических методов и оптимизационных расчётов, Чаянов ещё студентом освоил аналитический аппарат маржинализма. Однако этот аппарат был использован Чаяновым для фиксации целого ряда эмпирических фактов и зависимостей, которые не укладывались в рамки обычного представления об основах организации частнохозяйственного предприятия, т.е. в рамки «предпринимательских правил», и требовали для своего объяснения иной теоретической модели.

Такой стала чаяновская модель безнаемного семейно-трудового крестьянского хозяйства. Оно отличалось от капиталистического тем, что в нём и голова, управляющая хозяйством, и рабочие руки принадлежат одному и тому же человеку. Поэтому мотивация хозяйственной деятельности крестьянина не является «мотивацией предпринимателя, получающего в результате вложения своего капитала разницу между валовым доходом и издержками производства, а скорее мотивацией рабочего, работающего на своеобразной сдельщине, позволяющей ему самому определять время и напряжение работы».[3]

Пределы продукции трудового хозяйства определяются не стремлением к максимизации денежного дохода на единицу затрат труда, а трудопотребительным балансом-соразмерностью напряжения годового труда со степенью удовлетворения потребностей хозяйствующей семьи. Поэтому, с одной стороны, крестьянские хозяйства часто функционируют с номинально негативной прибылью и, тем не менее, выживают за счёт «самоэксплуатации», что невозможно для капиталистических предприятий; в этом источник «исключительной устойчивости крестьянского хозяйства». С другой стороны, если в зависимости от улучшения рыночной конъюнктуру или более рентного положения хозяйства каждая единица труда начинает давать большую выработку, то общая выработка хозяйства растёт с меньшей скоростью и число реализуемых единиц труда падает. В данном случае крестьянин как рабочий, воспользовавшись благоприятным положением хозяйства и своими рентными доходами, заставляет крестьянина как предпринимателя предоставить ему лучшие условия труда в смысле сокращения годового рабочего времени вопреки естественному стремлению предпринимательства расширить объём хозяйственной работы для использования удачной конъюнктуры.

Один из парадоксальных, объяснённых Чаяновым, - готовность малоземельных крестьянских хозяйств платить за дополнительную землю для того чтобы полнее задействовать трудовые ресурсы земли- арендную плату, гораздо превосходящую размер капитализированной земельной ренты.

Ещё один исторический феномен, проанализированный Чаяновым с позиции семейно-трудовой теории,- способность крестьянских хозяйств при фиксированной трудоинтенсификации уплачивать очень высокие проценты по занятым капиталам. Но в противоположность земельному рынку здесь нет влияния на среднемировой уровень процента на капитал, поскольку объём кредитного оборота крестьянского хозяйства весьма незначителен по сравнению с оборотами банковских и других форм кредита.

Выяснив категориальное своеобразие семейно-трудового хозяйства в его статистике, Чаянов исследовал и динамику этого хозяйства, в которой решающую роль придавал изменению численности и половозрастного состава семьи, соотношения числа едоков и работников. Демографический процесс нарастания семей определяет эластичность «земельного режима», сжимающийся и разжимающийся хозяйственной деятельности.

В отличие от промышленности, где концентрация производства началась по горизонтали (укрупнение предприятия и вытеснение других, более мелких), в сельском хозяйстве развертывается вертикальная концентрация, при которой, однако, большая часть дохода, создаваемого фермерским хозяйством, присваивается финансовым, торговым и инфраструктурным капиталом, а риск предприятия в значительной степени перекладывается с владельца капитала на фермера.

Свой план «кооперативной коллективизации» Чаянов изложил в «Записке о современном состоянии сельского хозяйства СССР по сравнению его с довоенным положением и положением сельского хозяйства капиталистических стран», составленной по запросу В.Молотова.

В декабре 1929г., в дни 50-летнего юбилея Сталина, ставшего первой крупномасштабной компанией культа «великого вождя и теоретика», прошла Первая Всесоюзная конференция аграрников-марксистов. За неделю до неё Чаянов вынужден был опубликовать «покаянное письмо» с признанием ошибочности своих взглядов. Но это не помогло. Участники конференции обрушили шквал обвинений на «основные школы, которые выражали в своих положениях капиталистическую тенденцию развития нашего сельского хозяйства» - «буржуазную школу Кондратьева, Литошенко, Вайнштейна и др.», «мелкобуржуазную, неонародническую школу Чаянова, Челинцева и др.». Раздавались приказа раскрывать «чаяновские гнёзда» а Белоруссии, на Украине, в Средней Азии и в остальных странах.

Возникшая по призыву Чаянова в год полувекового юбилея раскрепощения русских крестьян организационно-производственная школа просуществовала менее 20 лет до нового – колхозно-совхозного закрепощения и исчезла в «пропасти великого перелома». А.В. Чаянов, А.Н. Челинцев, Н.П. Макаров, А.А. Рыбников вместе с Н.Д.Кондратьевым, Л.Н.Юровским и ещё 9 экономистами, включая и критика организационно-производственной школы Л.Н. Литошенко, были осуждены по процессу Трудовой крестьянской партии. Около тысячи человек были арестованы «за принадлежность к ТПК» в других городах СССР. Осужденные были приговорены к различным срокам тюрьмы и ссылки. Покончил жизнь самоубийством самый молодой приверженец школы - Геннадий Студенский.

На конвейере Большого террора 1937-1938гг. оборвались жизни многих соратников Чаянова по организационно-производственной школе и его «содельников» по ТПК, так и многих аграрников-марксистов, громивших «неонародничество», «чаяновщину» и «кондратьевщину» на рубеже 20-30-х гг.. Некоторым коллегам Чаянова - его двоюродному брату С.К.Чаянову, А.Н. Челинцеву, Н.П.Макарову, А.Г. Дояренко- довелось уцелеть, но они, конечно, не могли возродить организационно-производственной школы.

Лишь в 1987 г. было официально пересмотрено «дело ТПК» и реабилитированы экономисты организационно-производственной школы, а в 1988 г. было широко, хотя и большим налётом притворной помпезности, отмечено столетие со дня рождения А.В. Чаянова, чье имя к этому времени снискало мировое признание.

С распадом в 1959-60-е годы колониальной системы и ростом внимания к «третьему миру» экономический оптимизм местных националистических лидеров и западных теоретиков «модернизации» относительно того, что «освободившиеся страны» станут приближаться по уровню развития к передовым, вскоре уступило место острым дискуссиям о том, почему ожидавшегося «приближения» не происходит. Переключение внимания на архаичные социально-экономические структуры привело к «открытию» крестьянства как одной главных детерминант «разваливающегося» мира, открытию семейного разделения труда и трудопотребительного баланса как «специфической стратегии выживания и использования ресурсов»[4].

Научный путь оганизационно-производственной школы привел к созданию фундаментального направления в экономической теории — учения о некапиталистических системах хозяйствования, которое во многом объясняет экономическое поведение любых организаций, не ставящих целью своей деятельности получение прибыли.

Направления научного поиска данной школы в аграрной экономике были широки и разнообразны. Они включали в себя всё, что касалось организации крестьянского хозяйства и крестьянской жизни. Организационно-производственной школе удалось создать и развить семейно-трудовую теорию устойчивости крестьянского хозяйства. Она стала значительным вкладом в мировую экономическую науку начала XX века.

Суть позиции представителей организационно-производственной состояла в том, что в сельском хозяйстве кооперативная концентрация производства оказывается тем более экономически выгодной, чем дальше отстоит подлежащая кооперированию сфера аграрной деятельности от непосредственной работы крестьянина с биологическими организмами. Правильность суждений этих учёных опытом развития сельского хозяйства в развитых странах мира в начале и середине XX века и в развивающихся странах по многим позициям — вплоть до настоящего времени.

В связи с изучением вопросов организации крестьянского хозяйства и развития кооперации находилось и такое направление научного поиска ученого, как теория дифференциальных оптимумов крестьянского хозяйства. Творческое наследие представителей организационно-производственной остается актуальным и в настоящее время.