Люди более агрессивны по отношению к другой этнической группе, отличной от своей

1. Люди более агрессивны по отношению к другой этнической группе, отличной от своей.

2. Люди с расовыми предрассудками будут вести себя более агрессивно к представителям других этнических групп, чем кпредставителям своей этнической группы.

Однако экспериментальные данные показывают, что ситуационные факторы, такие, как анонимность и раздражение, играют более значимую роль в проявлениях этнической агрессии.

Люди имеют большую склонность к дискриминации, когда они оскорблены и ощущают угрозу «и / или свободны от общественного осуждения». Независимо от расы, люди, имеющие предрассудки в отношении других этнических групп, более агрессивны, чем люди без предрассудков. [2, с. 139]

Этнические проекции в плане дискриминации связаны с культурным шоком и с индивидуальными проекциями. Культурный шок часто связан с миграций, когда этнические группы добровольно либо по принуждению меняют свою среду обитания. Так, в результате этнических конфликтов 1988–1989 гг. из Азербайджана в Армению и из Армении в Азербайджан переселилось 422 тыс. человек. При этнических конфликтах в Узбекистане страну покинуло 9 тыс. русскоязычного населения, а из Азербайджана мигрировало свыше 10 тыс. Культурный шок как последствие миграции связан с новым для мигранта разнообразием «вербальных и невербальных символов», которые дезориентируют его в повседневной жизни, приводят к стрессовым ситуациям. При такой ситуации наблюдается «чувство беспомощности, стремление к контактам с представителями собственной культуры, уже долго проживающей в новой культуре, страх быть обманутым или оскорбленным, общее снижение настроения и т.д.». Таким образом, явления, сопровождающие культурный шок, могут провоцировать негативные установки для возникновения агрессии. [87, с. 26]

В основе индивидуальных проекций нередко лежит феномен «негативных качеств личности». Некоторые люди имеют негативные качества, от которых они подсознательно хотели бы избавиться. До конца их не осознавая, а потому и не имея возможности и упорства это сделать, они «проецируют» эти свои качества на чужие этнические группы, освобождаясь таким образом от отрицательных эмоций в отношении себя и направляя их вовне.

Этническая самоидентификация может сопровождаться и определенными групповыми установками, когда дискриминация другой, не «своей» группы дозволяет снимать ощущение «неуверенности или подчиненного положения». Повышение групповой самооценки в таких случаях осуществляется на основе принципа «мы лучше, чем они». Такая позиция выражается в оценке «чужой» культуры на основе традиционных для данной культуры символов, ценностей и стереотипов как абсолютно ценных.

Согласно исследованиям Ашмора и Дельбока, в современном западном обществе этническая предубежденность претерпела изменения, однако она не исчезла и обрела новые формы:

– Расизм низших слоев общества – «ощущение расовой угрозы», основанное на страхе потерять доминирующее положение этнического большинства.

– «Символический расизм жителей пригородов» – положительное отношение к интеграции этнического меньшинства, но сопротивление продвижению его представителей в социальной иерархии.

– «Антирасизм по расчету» – система взглядов представителей высших слоев общества, которые готовы оказывать протекцию людям иной расы, если это повышает их оценку в глазах окружающих [2, с. 139]

Конкуренция на рынке труда предъявляет определенные требования к работающим. Социокультурные теории рассматривают дискриминацию как последствие этой конкуренции, когда этническое большинство стремиться сохранить свое общественное влияние и упрочить свои экономические позиции. Именно экономические отношения определяют существование различных форм эксплуатации, использующих расистские настроения. Так, Р. Блаунер разработал теорию расового угнетения, где экономическому и политическому господству уделяется главная роль. В основе его концепции лежат следующие принципы колониальных отношений:

– принудительное навязывание туземцам господствующей культуры;

– попытки господствующей культуры изменить и контролировать туземную культуру;

– политическое господство;

– экономическая эксплуатация;

– идеология, оправдывающая власть господствующей группы [16, с. 166].

Несмотря на то, что перечисленные параметры играют значительную роль в оценке того, относится ли случай к жестокому обращению, и степени его опасности, при рассмотрении каждого конкретного случая необходимо учитывать весь контекст ситуации, включая семейные отношения, реакцию ребенка на происходящие и т.п. Важно понимать, что жестокое обращение не является только единичным или повторяющимся действием по отношению к ребенку. «Как правило, жестокое обращение часто становится составной частью взаимодействия между ребенком и значимым для него человеком. Взаимодействие с элементами жестокого обращения обычно интегрируется в семейную жизнь и во внесемейные отношения ребенка. Со временем ребенок начинает рассматривать жестокое обращение как неизбежную составляющую своей жизни».

Фобии (от греч. phobos – страх) – навязчивые неадекватные переживания страхов конкретного удержания, охватывающих субъекта в определенной (фобической) обстановке и сопровождающихся вегетативными дисфункциями (сердцебиение, обильный пот и т.п.). Фобии встречаются в рамках неврозов, психозов и органических заболеваний головного мозга. При невротических фобиях больные, как правило, осознают необоснованность своих страхов, относятся к ним как к болезненным и субъективно мучительным переживаниям, которые они не в силах контролировать. Различают: нозофобии (страх заболевания – канцерофобии, кардиофобии и т.д.), социофобии (страх публичных выступлений, страх покраснеть и т.д.), боязнь пространства (клаустрофобия – боязнь закрытых помещений, агрофобия – страх открытого пространства) и др. Если пациент не обнаруживает отчетливое критическое понимание беспочвенности, неразумности своих страхов, то чаще это не фобии, а патологические сомнения (опасения), бред. Фобии имеют определенные поведенческие проявлении, цель которых – избегание предмета фобии или уменьшение страха с помощью навязчивых, ритуализированных действий. Невротические фобии, в «клетку» которых невротик бессознательно «прячется» от неразрешимого для него конфликта, возникают обычно у людей с образным мышлением и в то же время с известной душевной инертностью, вегетативной неустойчивостью. В большинстве случаев они проходят при квалифицированном психотерапевтическом вмешательстве [50, с. 386].

Ксенофобии – неприязнь ко всему новому, неизвестному, чужому. В природе ксенофобии лежит страх перед неизвестным. Зачастую в условиях взаимной информационной изоляции сообществ среди не знающих чужих обычаев людей распространены недостоверные слухи о варварских нравах этих чужих [50, с. 163].

Ксенофобия большей частью иррациональна, но может оправдываться некоторыми логическими доводами. Человек может объяснять свою неприязнь к группе Х тем, что она имеет плохие обычаи Y, а свое негативное отношение к обычаям Y – тем, что их придерживаются плохие люди Х. При этом ни людей Х, ни обычаев Y он может вообще не знать. При личном знакомстве установки часто меняются к лучшему, люди узнают друг о друге и страх перед неизвестным отступает. Это замечено и на примере антисемитизма, и на примере гомофобии.

Предпочитаемые объекты ненависти могут быть разными, некоторые не любят евреев, другие – негров, азербайджанцев или американцев. По подсчетам социолога Льва Гудкова, в России вероятность пересечения разных ксенофобских установок составляет 75–80%, таким образом среднестатистический ксенофоб может избирать в качестве объекта приложения своей ненависти и «черных», и евреев, и китайцев, и перуанцев, даже геев или представителей иной молодежной (и любой другой) субкультуры, достаточно того, что перед ним – чужой (инакомыслящий).

В зависимости от типа поведения, склонности к агрессивному или депрессивному состоянию можно наблюдать ксенофобию в двух формах – скрытую (по депрессивному типу: «все забрали черные», «жиды весь мир скупили») и явную (по агрессивному типу: «бей!.»).

Жестокость и агрессивность, по утверждению И.С. Кона, всегда были характерными чертами группового поведения подростков и юношей. Такие фильмы, как «Чучело» и «Игры для детей школьного возраста», только привлекли внимание взрослых к фактам, о которых все они прекрасно знали, но пытались забыть. Это и жестокое внутригрупповое соперничество, борьба за власть, борьба (зачастую без правил) за сферы влияния между разными группами подростков и так называемая «немотивированная агрессия», направленная часто на совершенно невинных, посторонних людей [40, с. 134].

Подростковая агрессия – чаще всего следствие общей озлобленности и пониженного самоуважения в результате пережитых жизненных неудач и несправедливостей (бросил отец, плохие отметки и школе, отчислили из спортсекции и т.п.). Изощренную жестокость нередко проявляют также жертвы гиперопеки, избалованные маменькины сынки, не имевшие в детстве возможности экспериментировать и отвечать за свои поступки; жестокость для них – своеобразный сплав мести, самоутверждения и одновременно самопроверки: меня все считают слабым, а я вот что могу!

По мнению А.А. Реана, выделяются пять основных теоретических направлений, объясняющих феноменологию агрессии:

-              Направления, в основе которых лежит инстинктивная природа агрессии (3. Фрейд, К. Лоренц).

-              Теория фрустрации (Дж. Доллард, Н. Миллер).

-              Теория социального научения (А. Бандура).

-              Теория переноса возбуждения (Д. Зилман).

-              Когнитивные модели агрессивного поведения (Л. Берковиц) [3, с. 126].

Наиболее известной теорией биологического происхождения агрессии является теория К. Лоренца, который много занимался исследованиями поведения животных. По К. Лоренцу, агрессия берет начало из врожденного инстинкта борьбы за выживание, который присутствует у людей так же, как и у других живых существ. К. Лоренц предполагал, что этот инстинкт развивался в ходе длительной эволюции, и считал агрессию важным ее компонентом: благодаря агрессии происходит расширение географического пространства обитания вида, агрессия помогает улучшить генетический фонд за счет выживания наиболее сильных и энергичных, наконец, сильные животные лучше защищают и, следовательно, обеспечивают лучшее выживание своего потомства.

По мнению Лоренца, агрессивная энергия, имеющая своим источником инстинкт борьбы, генерируется в организме спонтанно, в постоянном темпе, непрерывно накапливаясь с течением времени. Таким образом, агрессивные проявления – результат двух функций: количества накопленной энергии (силы) и наличия особых облегчающих разрядку агрессии стимулов в непосредственном окружении. Эти функции взаимосвязаны, но если агрессивной энергии накопилось достаточно много, то агрессивное поведение может развернуться и спонтанно, при полном отсутствии освобождающих импульсов.

Представители различных видов животных наделены очень разными возможностями в подавлении агрессии в зависимости от степени опасности проявлений агрессии (в частности, опасные хищники имеют очень сильное сдерживающее начало). Человеческое же стремление к насилию он считал превалирующим над сдерживающим началом.

К. Лоренц полагал, что, несмотря на постоянное присутствие агрессии в людях, ее количество можно уменьшать посредством самых различных действий, не связанных с причинением вреда. Кроме того, любовь и дружба могут оказаться несовместимыми с выражением открытой агрессии и значительно блокировать ее.

Представление о том, что агрессия берет начало из врожденных инстинктивных сил, впервые наиболее целостно отразилось в теории З. Фрейда, который считал, что все человеческое поведение проистекает из сложного взаимодействия двух инстинктов – «эроса», инстинкта жизни, чья энергия направлена на упрочнение, сохранение и воспроизведение жизни, и «танатоса» – влечения к смерти, направленного на разрушение и прекращение жизни. Острый конфликт существующий между двумя этими влечениями – влечением к жизни и ее разрушением, приводит к возникновению в человеческой психике механизмов, которые помогают направлять энергию «танатоса» вовне, сохраняя Эго. Внешнее проявление эмоций, сопровождающее агрессию, может вызвать разрядку разрушительной энергии и, таким образом, уменьшить вероятность более опасных действий. Основным механизмом, приводящим к разрядке агрессивной энергии, является катарсис. Этот механизм был описан З. Фрейдом и Дж. Брейером в работах, посвященных исследованиям истерии. Фрейд и Брейер считали, что в основе истерии лежат нереализовавшиеся переживания травматического характера. Если удается вспомнить и заново пережить этот опыт, то «ущемленный» аффект получит выход и травмирующее переживание будет преодолено. Позднее эта энергетическая модель накопления и разрядки была перенесена на понимание агрессии и возможностей изживания ее в процессе терапии и воспитания [16, с. 171].

По мнению А. Адлера, ощущение собственной неполноценности неизбежно возникает у любого ребенка в процессе становления его самосознания и силу того, что ребенок чувствует себя слабым, неумелым, неполноценным но сравнению со взрослыми. Стремление компенсировать свою слабость, преодолеть неполноценность может как становиться движущей силой развития, физического, интеллектуального и личностного роста, так и принимать болезненные формы, одной из которых является агрессия. С этой точки зрения агрессивность следует рассматривать не как самостоятельное явление (по крайней мере в определенных случаях), а как симптом внутреннего неблагополучия, неудовлетворенности своим положением, ощущением отсутствия перспектив его улучшения. В таких случаях эффективная помощь ребенку с агрессивным поведением с необходимостью требует адекватной диагностики имеющегося неблагополучия, устранения его причин [16, с. 155].

Таким образом, в рамках психоаналитической теории агрессия представляется в виде некоторого агрессивного драйва, который обусловливает широкий спектр поведенческих актов, многие из которых не являются по своей природе явно агрессивными, при этом основной способ снижения агрессии и управления ею – это катарсис. В дальнейшем развитии психоаналитической теории агрессия рассматривается как результат глубокого личностного конфликта.

Теория фрустрации объясняет агрессию не как автоматически возникающее в недрах организма влечение, а как следствие фрустраций, то есть внешних препятствий, встающих на пути целенаправленных действий субъекта или же мешающих достижению желаемого состояния. Согласно этой теории, в первоначальном варианте агрессия – это всегда следствие фрустрации, а фрустрация всегда влечет за собой агрессию. Однако очевидно, что не всякая агрессия (например, инструментальная) обусловлена фрустрацией и не всякая фрустрация вызывает агрессию. Миллер внес поправки в теорию фрустрации, описывая ее как механизм, порождающий различные модели поведения, среди которых агрессия является лишь одним из возможных способов реагирования.

Основные факторы, побуждающие к агрессии:

-           интенсивность агрессивного возбуждения, вызванного блокированием цели;

-           сила препятствия на пути достижения цели;

-           количество последовательных фрустрации.

Теория фрустрации породила массу экспериментов, в которых исследовались взаимоотношения между агрессивными реакциями и различными переменными (сила-слабость фрустрации; влияние на агрессию отношения к происходящему (включая когнитивные оценки и атрибуцию ответственности за фрустрацию); влияние социальных факторов и научения и т.д.).

Выявились также существенные различия в индивидуальных реакциях на фрустрацию. В исследованиях Л. Берковица, А. Бандуры и др. было показано, что фрустрация вызывает агрессию прежде всего у людей, которые усвоили привычку реагировать на фрустрацию агрессивным поведением. С другой стороны, люди, для которых привычны иные реакции, могут и не вести себя агрессивно при переживании фрустрации.

Наиболее существенные поправки в теорию фрустрации внес Л. Берковиц, который считал, что фрустрация является только аверсивным стимулом, способным лишь спровоцировать реакцию, но не приводящим к агрессии напрямую, этот стимул только создает готовность к агрессивным действиям.

В рамках теории социального научения агрессия рассматривается как некоторое специфическое социальное поведение, которое усваивается и поддерживается в основном точно так же, как и многие другие формы социального поведения. Одним из ведущих авторов этого направления является А. Бандура, считавший, что исчерпывающий анализ агрессивного поведения требует учета трех моментов: способов усвоения подобного действия, факторов, провоцирующих подобное поведение, условий, при которых агрессивное поведение закрепляется.

Склонность к агрессивному поведению, согласно этой теории, приобретается через непосредственный опыт и наблюдение на фоне биологических факторов (особенностей гормональной и нервной систем). Биологические факторы, по мнению А. Бандуры, играют свою роль в осуществлении агрессивных реакций, но эта роль очень ограниченна.

Более важным является непосредственный опыт, связанный с положительным подкреплением агрессивного поведения. Таким подкреплением может служить получение различных желаемых вещей – игрушек, сладостей, денег и т.д.; более приемлемое отношение со стороны сверстников в группе; более высокий социальный статус, например, лидерская позиция в подростковой группе. Часто в коллективах трудных подростков старшими или ответственными назначаются агрессивные дети, способные посредством силы и угрозы подчинять себе других, и т.д.

Научение посредством наблюдения может оказывать на развитие агрессивного поведения даже большее воздействие, чем непосредственный опыт. Исследования показали, что дети и взрослые легко перенимают новые для них агрессивные реакции, к которым ранее не были предрасположены, в процессе наблюдения за поведением других людей (А. Бандура), особенно если оно получает одобрение окружающих, Существуют три типа поощрений и наказаний, регулирующих агрессивное поведение индивида: поощрение со стороны других, возможность наблюдать, как поощряется либо осуждается агрессивное поведение других, и, наконец, человек сам может назначать себе поощрение или наказание [7, с. 114].

Агрессивное поведение часто вознаграждается со стороны: дети, склонные нападать на других, получают игрушки, привилегии, занимают лидерскую позицию в группе, легко находят себе друзей, так как могут защитить их, и т.д.

Наблюдение за поощрением или наказанием определенного агрессивного поведения также может настроить на ожидание аналогичных наград или наказаний. В случае, когда наблюдаемое агрессивное действие поощряется, оно воспринимается как приемлемое в репертуаре поведения индивида.

Модели открытой агрессии могут регулироваться поощрением или наказанием, которые человек устанавливает для себя сам. В зависимости от того, гордится ли он агрессивностью своего поведения или осуждает его, степень агрессивности может увеличиваться или уменьшаться.

В теории переноса возбуждения (Д. Зилмана) агрессия обусловлена возбуждением, то есть конструктом, который можно наблюдать и измерять. Одним из наиболее важных аспектов теории Д. Зилмана является положение о том, что возбуждение от одного источника может накладываться на возбуждение от другого источника, таким путем усиливая или уменьшая силу эмоциональной реакции. В какой-то мере теория переноса возбуждения позволяет понять неожиданные и выраженные агрессивные проявления подростков в группе. Такие реакции могут быть результатом заражения друг от друга, а также аккумуляцией агрессии, спровоцированной различными источниками.

Когнитивные модели агрессивного поведения (Л. Берковиц) рассматривают прежде всего эмоциональные и когнитивные процессы, лежащие в основе этого типа поведения. Согласно теориям данного направления, характер осмысления или интерпретации индивидом каких-либо действий оказывает определенное влияние на его чувства и поведение. Так, агрессивность увеличивается, если человек оценивает препятствие как результат произвольных и преднамеренных действий других людей. Приписывая окружающим злой умысел, мы делаем себя более несчастными.

Атрибуция (определение виновного, отнесение ответственности за происшедшее) прямо влияет на формирование агрессии. Преднамеренные и осознанные действия могут быть расценены как нападение на личность. С другой стороны, эмоциональные реакции и аффект могут оказывать влияние на когнитивные процессы, искажая реальную ситуацию. Приписывание окружающим враждебных намерений изменяет оценку угрозы, увеличивая ее масштаб.

Рассматривая взаимосвязь между провоцирующими стимулами и агрессией, Л. Берковиц считал, что при столкновении с неприятными стимулами (жара, теснота и т.п.) человек имеет возможность выбрать соответствующую реакцию: он может нападать на подходящую жертву или избегать самих стимулов. Он подчеркивал, что процесс формирования агрессии может подвергаться значительному изменению под влиянием осознания и понимания того, что с человеком происходит, отношения к происходящему и под воздействием социальных норм [10, 189].

Так, подросток, которому в душном и тесном транспорте наступили на ногу, может посчитать, что человек, который это сделал, специально демонстрировал свое пренебрежение, и решить, что он не должен позволять обращаться с собой таким образом. Ему может казаться, что его друзья с пренебрежением станут относиться к нему, если он не даст отпора. Такое отношение может в значительной мере усилить гнев и привести к нападению на ни в чем не повинного человека. Возможно другое осознание этой ситуации – понимание, что раздражение связано с жарой и духотой, что человека толкнули, что не принято набрасываться и нападать на человека, случайно наступившего на ногу, и т.п. Такое отношение к ситуации будет приводить к другим реакциям на нее.

Подростковые и юношеские акты вандализма и жестокости, как правило, совершаются сообща, в группе. Роль каждого в отдельности при этом как бы стирается, личная моральная ответственность устраняется («А я что? Я – как все!»). Совместно совершаемые антисоциальные действия укрепляют чувство групповой солидарности, доходящее в момент действия до состояния эйфории, которую потом, когда возбуждение проходит, сами подростки ничем не могут объяснить.

Несмотря на то, что теории агрессии значительно различаются в объяснениях происхождения, возможностях контроля, факторах, усиливающих или уменьшающих агрессивное поведение, большинство из них подчеркивают значимую роль семьи в формировании детской агрессивности.

Толерантность – центральное понятие всей проблематики культуры мира и проводимых в её рамках международных и национальных акций, осуществляемых технологий. В соответствии с Декларацией принципов толерантности (Юнеско, 1995 г.), толерантность определяется как «ценность и социальная норма гражданского общества, проявляющаяся в праве всех индивидов гражданского общества быть различными, обеспечении устойчивой гармонии между различными конфессиями, политическими, этническими и другими социальными группами, уважении к разнообразию культур, цивилизаций и народов, готовности к пониманию и сотрудничеству с людьми, различающимися по внешности, языку, убеждениям, обычаям и верованиям». В Декларации принципов толерантности, принятой ЮНЕСКО, подчёркивается, что конструктивное взаимодействие социальных групп, имеющих различные ценностные, религиозные и политические ориентиры, может быть достигнуто на основе выработки норм толерантного поведения и навыков межкультурного взаимодействия.

Как терпимость и уважение ко всему «инакому» – понимают толерантность приверженцы социокультурного подхода. Они связывают толерантность с необходимостью просвещать общество, воспитывать терпимость и уважение, уничтожать психологические барьеры, способствующие возникновению фобий. Педагог Всеволод Луховицкий, председатель правления Молодежного центра прав человека и правовой культуры (МЦПЧиПК), выводит обоснование толерантности из естественных прав человека, понятия человеческого достоинства. Елена Русакова, психолог, руководитель проектов центра, в статье «Методические аспекты работы по теме «Образ врага», обусловливает возникновение нетерпимости психическими особенностями человека. Лев Владимирович Скворцов, доктор философских наук, профессор, заместитель директора ИНИОНа РАН трактует понятие толерантности как неотъемлимую часть образа жизни человека: «Толерантность должна быть осмыслена сегодня не только как ориентация сознания, но и как тип образа жизни, основанный на гармонической совместимости кодов бытия универсума, природы и кода цивилизационного развития человечества. Без адекватного решения этой проблемы нельзя рассчитывать на толерантность человеческих отношений. Международное сообщество нуждается в создании мозговых и информационных центров, способных определить применительно к современной ситуации условия самосохранения цивилизации. Только при определении этих условий возможно установление основных принципов образа жизни и отношений, которые можно считать реальной альтернативой антикультуре, порождающей катастрофическую растрату материальных и нравственных ресурсов, необходимых для воспроизводства человеком предпосылок жизни на Земле».

Борясь с фобией, психика начинает вытеснять причину дискомфорта на вербальный уровень. Результатом этого у личности шизоидного типа появляется выраженное словесно чувство постоянной неприязни, которое человек старается обосновать логическими доводами. У психастеника образуется устойчивый невроз с паническим чувством, ощущение, что его загнали в угол. Боясь потерять идентичность, люди становятся способны на вербальную, а то и актуальную агрессию.

Именно здесь и возникает «язык ненависти». Язык отражает психические процессы, будучи средством выражения индивидуальности, и социальные процессы, будучи средством коммуникации. Возникая, как неосознанная реакция на раздражитель, неприязнь к «чуждому» формирует специальный способ выражения, язык, паттерны которого призваны классифицировать это чуждое, систематизировать его и вытеснить, нейтрализовать как раздражитель. Большинство носителей языка, разумеется, не осознают этого процесса. В определенных ситуациях «язык ненависти» может проникать в политический язык, становясь частью политических технологий.

Похожие работы

Направления совершенствования деятельности по утверждению патриотического и гражданского сознания на уровне муниципального образования

Скачать

210115

4

2

... вектор изменений в сфере жизненных ценностей, фиксируемый социологами в последние пятнадцать лет. И это не могло не повлиять на современное понимание патриотизма. 3. Направления совершенствования деятельности по утверждению патриотического и гражданского сознания на уровне муниципального образования   3.1 Опыт совершенствования деятельности по утверждению патриотического и гражданского ...

Жизненный путь и деятельность В.С Сухомлинского

Скачать

40574

0

0

... чтобы педагогический труд давал учителю радость, чтобы повседневное проведение уроков не превратилось в скучную, однообразную повседневность, ведите каждого учителя на счастливую тропинку исследования”. Деятельность В. А. Сухомлинского оказывает большое влияние на развитие теории и практики дошкольного воспитания.   2. Философско – педагогические идеи В.А. Сухомлинского и их развитие во второй ...

Толерантность, как принцип социально-педагогической деятельности

Скачать

62519

0

0

... же вопрос встает и перед будущими социальными педагогами. Познакомившись с особенностями этой науки, изучив содержание социальной педагогической деятельности, будущий социальный педагог оказывается перед проблемой: как, каким путем реализовать принцип толерантности? В современной литературе, несмотря на то, что над вопросом толерантного воспитания работают много исследователей, четко определенных ...

Современные разработки в психологии

Скачать

611708

8

6

... в отечественной теории и практике психологических измерений. Хотя концепт осмысленности измерения развивается с трансформацией идей Стивенса и разработкой проблем статистики и логики, его положения относительно шкалирования, по проблемам измерений в психологии и связанной с ними осмысленностью измерений требуют, на наш взгляд, критического анализа привычной практики использования психологического ...