ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ РОДИТЕЛЯМИ И ДЕТЬМИ

3. ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ РОДИТЕЛЯМИ И ДЕТЬМИ

Отношения между родителями и детьми на всем протяжении римской истории определялись идеей patria potestas, патриархальной и односторонней власти отца. Если в области отношений между супругами мы видели в римском праве полный разрыв с принципами старого патриархального строя, то в области отношений к детям эти патриархальные принципы сохранялись с гораздо большим упорством, чем даже в истории других народов. По собственному признанию римских юристов, такой власти над детьми, как римляне, не знал ни один доступный их наблюдению народ (Gai. I, 55: "Quod jus proptium civium romanorum est: fere enim nulli alii sunt homines, qui talem in filios suos habent potestatem, qualem nos habemus"). Конечно, с течением времени эта власть значительно изменилась и ослабела, но многие патриархальные заветы сохранили свое значение до конца.

Так, прежде всего, римсколе право знает только patria potestas – только власть отца, а не родителей вообще. Мать по отношению к своим детям от того же брака никаких родительских прав не имеет – не только при жизни мужа, но и после его смерти. При старом браке cum manu мать, как известно, находилась в положении сестры своих детей, после смерти мужа семья распадалась на новые самостоятельные семьи, по отношению к которым мать никаких прав власти не приобретала; она сама делалась теперь persona sui juris, но попадала под опеку своего ближайшего агната, чаще своего же собственного сына. – При браке без manus, мать не была даже агнаткой своих детей: юридически она была для них чужой. Лишь с течением времени, с постепенным признанием родства когнатического, ее отношения к детям получают некоторую юридическую физиономию: мать и дети получают взаимные права наследования друг после друга. В период империи признается затем право на содержание (алименты), а также, – по крайней мере, в известных случаях, – и право матери быть опекуншей над своими детьми. Но этим все и исчерпывается: каких-либо прав, присущих patria potestas, например прав на пользование известными имуществами детей, она не имеет.

Юридические отношения между родителями и детьми мыслятся, далее, только на почве законного брака и законной семьи. Дети незаконные, внебрачные в древнейшем римском праве, построенном исключительно на принципе родства агнатического, стояли вообще вне всяких юридических связей: они были чужими не только своему естественному отцу, но и матери. С признанием родства когнатического положение их по отношению к матери и ко всем материнским родственникам изменилось: они получили права наследования наравне с детьми законными, так как cognatio, кровное родство, по римским представлениям, не зависит от наличности законного брака и "mater semper certa est". Что же касается отца, то "pater vero is est, quem nuptiae demonstrant"768 (fr. 5. D. 2, 4), вследствие чего юридически у детей внебрачных его нет вовсе, хотя бы даже фактически он был всем известен. Ни он не имеет, поэтому, patria potestas, ни дети не имеют по отношению к нему никаких прав. Более льготное положение занимают только liberi naturales, дети от конкубината: они имеют право на alimenta и даже известное ограниченное право наследования после своего pater naturalis; но о patria potestas и здесь нет речи.

Таким образом, почти вся юридическая сторона отношений родителей к детям сводится к patria potestas. Но эта patria potestas в течение веков весьма существенно изменила свое содержание.

В древнейшее время это была, как уже неоднократно упоминалось, абсолютная власть патриархального домовладыки, самодержца в своей семье. Она охватывала как самую личность детей, так и все их имущественные приобретения. В личном отношении от воли paterfamilias зависело, прежде всего, сохранить ли жизнь своему новорожденному ребенку или нет: он мог даже выбросить его. Отец имел, далее, право продавать своих детей или в полное рабство trans Tiberim, или внутри государства in mancipium (jus vendendi). Он имел, наконец, юридически неограниченное jus vitae ac necis769. Конечно, и здесь фактическое положение детей были иное, но юридически отец – неограниченный властелин самой личности дитяти. В имущественном отношении filius familias, как известно, есть persona alieni juris: он имеет гражданскую правоспособность, но только не для себя, а для своего отца. Все, что он приобретает, делается eo ipso собственностью отца; за обязательства же детей отец не отвечает; только за деликты отец несет ноксальную ответственность: он обязан или возместить причиненный детьми вред, или выдать их потерпевшему (noxae dedere).

Таков был исторический отправной пункт; дальнейшее развитие заключается в постепенном ослаблении этой абсолютной власти в обоих направлениях, как личном, так и имущественном.

1. В личном отношении. Право выбрасывать новорожденных детей (jux exponendi), по сообщению Дионисия Галикарнасского770, было запрещено (кроме monstra771) уже Ромулом. Но, вероятно, в этом сообщении имеется в виду только веление обычая и религии, а не права; jus exponendi существует еще в более позднюю эпоху и окончательно оно было уничтожено только в период империи (с. 7 С. 9. 16). – Jus vendendi trans Tiberim исчезло уже очень рано, но даже и продажа детей in mancipium (в кабалу) в законах XII таблиц подверглась серьезному ограничению. Они ограничивал иэто право только троекратным его осуществлением: после отдачи in mancipium в третий раз сын освобождлася от отцовской власти – "si pater filium ter venum duit, filius a patre liber esto"772. так как закон говорил только о сыновьях, то interpretatio признали, что для прочих подвластных (для дочерей, внуков и т. д.) достаточно однократной продажи. Однако, ограничению подвергается только продажа посредством mancipatio; простая venditio, по-видимому, встречалась и значительно позже: по крайней мере, даже классические юристы допускают ее возможность на случай безысходной крайности ("contemplatione extremae necessitatis aut alimentorum gratia"773, – Pauli sent. 5. 1. 1) равным образом, подтверждается эта возможность и указом Константина (с. 2. С. 4. 43). – Наконец, рядом императорских указов отнимается у отца и jus vitae ac necis: последний в этом ряде указ Константина (с. 1. С. 9. 17) приравнивает сыноубийство к parricilium вообще. В то же время подвергается известному контролю даже дисциплинарная власть отца (jus coercendi): согласно указу императора Траяна, власти могут принудуть отца, злоупотребляющего своими правами, освободить сына от patria potestas (fr. 5. D. 37. 12), и вообще в императорское время стали возможны жалобы детей магистратам в порядке, extraordinaria cognitio. Благодаря всем этим ограничениями patria potestas над личностью детей к концу развития утратила почти всю свою патриархальную остроту.

2. В имущественном отношении рост самостоятельности детей на первых порах идет теми же путями, какие были отмечены выше по поводу рабов. Так же точно, как ирабам, отцы часто выделяли своим достигшим возраста детям известное имущество для самостоятельного хозяйствования – peculium; точно так же деятельность сыновей могла дать при известных условиях основание для ответственности отца (так называемые actiones adjecticiae qualitatis: actio de peculio, institoria, exercitoria, quod jussu и de in rem verso). Здесь нужно повторить все то, что было сказано выше о рабах.

Но затем положение детей начинает все более и более отделяться от положения рабов и идти своей собственной дорогой. Первым шагом в этом смысле было установление времен Цезаря или Августа, в силу которого все то, что сын-воин (filius familias miles) приобрел на войне (in castris) или по поводу военной службы (occasione militiae) подлежит его свободному пользованию и распоряжению, как его собственное, независимое от отца, имущество. Это имущество получило название peculium castrense; оно было первым признание имущественной самостоятельности детей, хотя и в узком круге специальных отношений. Сын мог даже это имущество завещать, и лишь в случае его смерти без завещания оно переходило к отцу не в порядке наследования, а jure peculii (fr. 11. D. 49. 17). Вообще по отношению к peculium castrense "filii familias vice patrum familiarum funguntur"774 (fr. 2. D. 14. 6).

Когда с переходом к абсолютной монархии все виды государственной службы были уравнены, правила о peculium castrense были перенесены на имущество, приобретенное сыном на службе гражданской, на так называемое peculium quasi castrense. Это peculium, как и peculium castrense, составляет свободное имущество сына, по отношению к которому отец никаких прав не имеет.

Новый ряд ограничений имущественной стороны patria potestas открыл указ Констанина, в силу которого все то, что получено детьми (уже не только сыном) по наследству от матери (bona materna), должно считаться их собственностью, которую отец распоряжаться не в праве: он сохраняет только право пожизненного пользования (с. 1. С. 6. 60). Указом императора Аркадия и Гонория (с. 2. С. 6. 60), то же положение было распространено на bona materni generis – на имущество, полученное от родственников с материнской стороны; указом Феодосия и Валентиниана – на lucra nuptialia. Наконец, Юстиниан все эти многочисленные исключения обобщил: отцу принадлежит только то, что сын приобретает ex re patris, то есть оперируя с имуществом отца; все же остальное, каким бы образом оно ни досталось сыну, составляет его собственность, отце имеет лишь право пожизненного пользования (§ 1. In. 2. 9). Все такое имущество (в него не входит peculium castrense и quasi castrense, которое остается даже вне пользования отца) носит название bona adventicia. Но даже и при этом имуществе право пожизненного пользования может быть исключено прямым постановлением того, кто это имущество сыну передает (кто ему дарит или завещает); тогда оно называется bona adventicia irregularia.

Таким образом, в конце развития и в имущественном отношении от старой безусловности patria potestas осталась только его тень в виде права пожизненного пользования отца некоторыми видами имуществ. Правда, и эта тень имеет большое практическое значение; тем не менее имущественная самостоятельность детей признана. Вместе с тем, первоначальное юридическое единство семьи разрушено: семья теперь с юридической стороны не единство, а союз лиц, из которых каждое представляет саомстоятельного субъекта прав, могущего иметь особое имущество, выступать стороною в процессе и заключать юридические сделки.

Установление patria potestas. Patria potestas возникает, прежде всего, естественным образом вследствие рождения ребенка в законном браке. По отношению к детям незаконным она может быть установлена только путем узаконения legitimatio; но эта legitimatio появилась только в период абсолютной монархии и только для liberi naturales. Постепенно возникли три способа такого узаконения: a) Со времени Феодосия и Валентининана – legitimatio per oblationem curiae, узаконение посредством представления filius naturalis в ordo местных декурионов в связи с наделением его известным имущественным цензом (это одна из привилегий, которыми правительство желало привлечь к несению тяжелой в то время повинности по заведованию местными делами). b) Со времени императора Анастасия – legitimatio per subsequens matrimonium, посредством последующего вступления родителей в законный брак. с) И наконец, со времени Юстиниана – вообще legitimatio per rescriptum principis, узаконение посредством специального императорского указа.

По отношению к детям чужим возможно было установление patria potestas путем усыновления, которое будет или arrogatio, если усыновляется persona sui juris, или adoptio, если усыновляется persona alieni juris.

а) Arrogatio в древности совершалась в народных собраниях по куриям при участии pontifex maximus и в присутствии как усыновителя, так и усыновляемого. По расследовании обстоятельств усыновления и по удостоверении в согласии обоих заинтересованных, pontifex предлагал народному собранию rogatio об усыновлении ("Velitis jubeatis Quirites, uti Lucius Valerius Lucio Titio tam jure legeque filius siet, quam si ex eo patre matreque familias ejus natus esset, utique ei vitae necisque in eum potestas familias ejus natus esset, utique ei vitae necisque in eum potestas siet, uti patri endo filio est. Haec ita uti dixi, ita vos, Quirites, rogo" – Gell., 5, 19, 9775). Таким образом, arrogatio совершалась в форме специального закона. Ввиду этого усыновлять и быть усыновляемыми в такой форме могли только лица имеющие право участвовать в народных собраниях: поэтому не могли усыновлять женщины, нельзя было усыновить женщин и несовершеннолетних. С течением времени вместе с падением роли comitia curiata законодательный характер акта arrogatio стерся: усыновление превратилось в простой, только публичный, акт частной воли. Вместе с тем (со времен императора Антонина Пия) стало возможно и усыновление несовершеннолетних. С окончательным исчезновением comitia curiata arrogatio стала совершаться per rescriptum principis.

b) Усыновление persona alieni juris, adoptio в тесном смысле, совершается в форме частной сделки, искусственно образованной старыми юристами на основании указанного выше положения законов XII таблиц: "si pater filium ter venum duit, filius a patre liber esto". Отец усыновляемого продавал его посредством mancipatio какому-нибудь постороннему доверенному человеку; этот последний тотчас же отпускал сына на волю посредством manumissii vendicta. Затем опять следовала вторая mancipatio и вторая manumissio. Наконец – третья mancipatio: после нее сын уже свободен от patria potestas; но третья manumissio уже не делается, ибо тогда это была бы полная emancipatio (см. ниже); сын пока считается in mancipio доверенного лица. Тогда выступает лицо, желающее усыновить, adoptator, и предъявляет для формы против доверенного vindicatio in patriam potestatem (то есть vindicatio filii); доверенный на суде молчит, вследствие чего претор addicit усыновляемого усыновителю. В результате этого сложного акта patria potestas кровного отца прекратилась и усыновленный вступает в семью усыновителя на правах его законного сына. В этой форме adoptio могла применяться и к женщинам и к несовершеннолетним, причем для дочерей и внуков достаточно было однократной mancipatio. Юстиниан уничтожил необходимость всех этих формальностей, заменив их простым заявлением перед судом. Вместе с тем он значительно ослабил действие adoptio: прежнее прекращение старой patria potestas было сохранено им только для случаев усыновления каким-нибудь восходящим родственником (например, дедом со стороны матери); во всех же остальных случаях patria получает право законного наследования после усыновителя (adoptio minus plena).

Кроме указанных видов arrogatio и adoptio, мы встречаем в дошедших до нас памятниках конца республики – начала империи случаи усыновления в завещании, adoptio testamentaria, о которой юристы ничего не говорят. Но было ли это подлинное в юридическом смысле усыновление или нет – это вопрос доныне невыясненный.

Прекращение patria potestas. Остатком старого патриархального характера patria potestas даже в самом позднем римском праве является ее пожизненность: она прекращается нормально только смертью отца. Ни достижение сыном совершеннолетия, ни основание им своего собственного отдельного дома и хозяйства не только не прекращают отцовской власти, но даже не влияют на ее ослабление. Лишь приобретение сыном известного звания уничтожает ее; таковыми званиями в языческом Риме являлось звание flamen Dialis, а для дочери звание весталки, в позднейшее императорское время – звание консула, praefectus praetorio, praefectus urbi, magister militum или епископа.

Но patria potestas, как право одностороннее, может быть прекращена искусственным путем – освобождением сына самим отцом, что называется emancipatio. Форма emancipatio была также образована посредством искусственного применения упомянутого правила законов XII таблиц о троекратной продаже: отец, желавший эманципировать сына, совершал троекратную mancipatio его доверенному лицу, а это последнее три раза отпускало его на волю. В результате сын делался persona sui juris, приобретал хозяйственную самостоятельность, но зато утрачивал всякие наследственные права по своей семье. Последнее ограничение, впрочем отпало, когда наследственное право было перестроено по началам когнатического родства. В императорское время и здесь старые формальности были отменены: император Анастасий установил возможность emancipatio per rescriptum principis (так наз. emancipatio Anastasiana), а Юстиниан предписал вообще для emancipatio заявление перед судом (так называемая emancipatio Justinianea). В виде награды за добровольный отказ от своих отцовских прав (praemium emancipationis) отец и после emancipatio сохраняет право на пользование половиной имущества сына.