Судебно-медицинская экспертиза

ПЛАН:

Введение

Основная часть:

Глава 1. Краткие сведения из истории судебной медицины

Глава 2. Становление и развитие судебно-медицинской экспертизы:

2.1 Судебно-медицинская экспертиза в СССР

2.2 Судебно-медицинская экспертиза в Российской Федерации

Глава 3. Современная система и задачи судебно-медицинской экспертизы в Российской Федерации:

3.1 Судебно-медицинская экспертиза МО РФ

3.2 Структура экспертных учреждений Министерства здравоохранения и социального развития РФ

Заключение

Список использованных источников

Введение

 

Актуальность темы исследования.

 

Как известно, предварительное и судебное следствие по уго­ловному делу – это всегда ретроспективное познание данных о событии, нередко характеризующемся не поддающимися наблю­дению процессами либо процессами, признаки которых понятны только специалистам. Да и само ретроспективное восстановление картины преступления по следам предполагает неизбежное при­влечение инструментальных, лабораторных и иных специальных методов исследования. Поэтому институт специальных знаний со­ставляет неотъемлемую и очень важную часть как практической деятельности по собиранию, проверке и оценке доказательств, так и ее уголовно-процессуальной формы.

Еще в Уставе уголовного судопроизводства Российской им­перии (ст. 325) говорилось: «Сведущие лица приглашаются в тех случаях, когда для точного уразумения встречающегося в деле обстоятельства необходимы специальные сведения или опытность в науке, искусстве, ремесле, промысле или каком-нибудь заня­тии».

Современное уголовно-процессуальное законодательство достаточно подробно регламентирует формы и возможности ис­пользования результатов применения специальных знаний в про­цессе расследования и раскрытия преступлений.

В соответствии с УПК РФ использование специальных зна­ний осуществляется путем:

·          назначения и производства судебных экспертиз;

·          привлечения специалиста к участию в процессуальных дей­ствиях для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применения технических средств в ис­следовании материалов уголовного дела, для постановки вопро­сов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопро­сов, входящих в его профессиональную компетенцию.

Наиболее частыми в практике правоохранительных органов на сегодняшний день являются криминалистические, судебно- медицинские, судебно-химические, судебно-психиатрические, а в последние годы – психолого-психиатрические экспертизы. Каждая из них – самостоятельный вид экспертизы, которую вправе проводить эксперты, имеющие соответствующую специ­ализацию.

Следует признать, что в ходе расследования преступлений, особенно насильственных, чаще всего приходится прибегать к использованию специальных знаний в области судебной меди­цины, что требует самостоятельного детального рассмотрения вопросов, касающихся назначения и производства судебно-ме­дицинских экспертиз.

Все это свидетельствует о необходимости рассмотрения судебно-медицинской экспертизы в данной дипломной работе.

Цели и задачи работы. Цель данной работы состоит в рассмотрении судебно-медицинской экспертизы.

Для достижения поставленной цели в работе решаются следующие частные задачи:

1.         рассмотреть краткие сведения из истории судебной медицины;

2.         рассмотреть судебно-медицинскую экспертизу в СССР;

3.         рассмотреть судебно-медицинскую экспертизу в Российской Федерации;

4.         рассмотреть судебно-медицинскую экспертизу МО РФ;

5.         рассмотреть структуру экспертных учреждений Министерства здравоохранения и социального развития РФ.

Объект исследования – судебно-медицинская экспертиза.

Предметом исследования являются общественные отношения, связанные с рассмотрением судебно-медицинской экспертизы.

Дипломная работа состоит из введения, основной части, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

Основная часть

 

Глава 1. Краткие сведения из истории судебной медицины

Зарождение судебной медицины прямо связано с возник­новением государственной власти. В письменах Древнего мира (Рима, Греции, Индии, Китая) имеются свидетельства о при­влечении лиц, сведущих в медицине, для решения некоторых специальных вопросов, связанных с установлением причины смерти или причинением вреда здоровью.

Выдающимися историческими памятниками судебной ме­дицины являются труды по судебной медицине «Си Юань-лу», написанные Суп Цы в 1247 году. Это пятитомное сочинение обоб­щает все знания по судебной медицине, известные к тому вре­мени. Отдельные варианты труда были распространены на Восто­ке: Японии, Корее, странах Индокитая.

Выделение судебной медицины как науки и медицинской специальности в государствах Европы следует отнести к периоду утверждения Карлом V Уголовного уложения, известного под названием «Каролина» («Lех Karolin») (1532).

Большой теоретический и практический вклад в развитие судебной медицины внесли врачи разных специальностей, но, прежде всего, хирурги Амбруаз Паре, Парацельс. Их работы были посвящены вопросам о степени тяжести телесных повреждений, установления девственности, смерти от механической асфиксии.

В 1690 г. Бонном в Лейпциге выпущено сочинение под названием «Судебная медицина», где термин «судебная медицина» вводится впервые, и этот год считается официальным годом формирова­ния судебной медицины как науки.

В 18 в. в Европе вышли труды Пленка «Токсикология, или наука о ядах и противоядиях», «Элементы судебной меди­цины и хирургии», Гмелина «Всеобщая история ядов», Фодера «Руководство по судебной медицине» в 3 томах, которые стали основой лекционных курсов по судебной медицине на медицин­ских факультетах университетов.

В конце 18 — начале 19 в. в ряде университетов Бель­гии, Франции, Австро-Венгрии, Швейцарии, Румынии судеб­ную медицину преподавали вместе с курсом нормальной и пато­логической анатомии, а в 19 в. судебная медицина выделяется как самостоятельная дисциплина и создаются самостоятельные кафедры полицейской и судебной медицины.

В России развитие судебной медицины начинается с 1716 года. Артикулом 154 Воинского устава Петра I было регламентировано обязательное вскрытие трупов в случаях подозрения на насиль­ственную смерть, а в 1746 г. было введено обязательное вскры­тие трупов лиц, умерших скоропостижно.

Введение в России в 1864 г. гласного судопроизводства стимулировало развитие судебной медицины. Этому способствовало разви­тие фундаментальных и прикладных наук названного периода. Во второй половине 19 в. судебная медицина в российских универси­тетах преподавалась совместно с анатомией и физиологией.

Новым университетским уставом, принятым в 1884 г., были учреждены самостоятельные кафедры судебной медицины во всех ведущих университетах России (Московском, Казанском, Томс­ком).

В этот период появляются труды крупных ученых — судеб­ных медиков: Е.В. Пеликан «Опыт приложения современных физико-химических исследований к учению о ядах», И.М. Гвоздева «Первичный осмотр мертвого тела», И.И. Ней-динга, П.А. Минакова, Н.П. Ивановского, Н.С. Бокариуса, Н.В. Попова и многих других, — посвященные актуальным воп­росам судебной медицины.

После революции 1917 г. была реорганизована вместе с сис­темой медицинской службы и судебно-медицинская экспертиза.

В 1924 г. при Наркомздраве РСФСР была учреждена должность главного судебно-медицинского эксперта с организацией учреж­дений судебно-медицинской экспертизы при областных и крае­вых отделах здравоохранения.

Созданная в Москве в 1923 г. Центральная судебно-меди­цинская лаборатория в 1931 г. была преобразована в НИИ судеб­ной медицины.

В период Великой Отечественной войны возникла военная судебно-медицинская экспертиза. Она была выделена как самостоятельная служба в системе Главного медицинского управле­ния Министерства обороны.

На современном этапе военная су­дебно-медицинская экспертиза проводит ряд сложных экспер­тиз, связанных как с причинением телесных повреждений (ра­нений) во время боевых действий (осколочных, огнестрельных и др.), так и по вопросам идентификации трупов неизвестных лиц.

Печатным органом общества судебных медиков является журнал «Судебно-медицинская экспертиза», который выходит с 1958 года.

Глава 2. Становление и развитие судебно-медицинской экспертизы

 

2.1      . Судебно-медицинская экспертиза в СССР

Научное решение вопросов, касающихся организации судебно-медицинской экспертизы и судебно-медицинских экспертных учреждений, возможно только на основе всестороннего изучения современной практики и учета исторического опыта. Однако эти вопросы в СССР изучены слабо и почти не освещены в юридической литературе.

Сразу же после Октябрьской революции Советская власть приступила к созда­нию своего государственного аппарата и принятию законодательных актов, призван­ных обеспечивать коренные социально-экономические и политические преобразования в стране. Декретом ВЦИК от 7 декабря 1917 г. были в основном упразднены госу­дарственно-правовые структуры и институты старой России. В числе подвергнутых слому институтов оказалась и весьма несовершенная судебно-медицинская служба, находившаяся тогда в ведении Министерства внутренних дел. Этим были созданы определенные условия для развития новых правоохранительных органов и связанных с ними государственно-правовых институтов. Учреждение советских правовых струк­тур и осуществление мероприятий, направленных на регулирование методов их ра­боты, способствовали созданию судебно-медицинской экспертизы.

В частности, уже 23 июля 1918 г. Народным комиссариатом юстиции РСФСР была издана инструкция «Об организации и действии местных народных судов»[1], в которой указывалось на необходимость более широкого использования в судебных процессах различных, в том числе судебно-медицинских, экспертиз. Тогда же судебно-медицинская служба была включена в систему органов здравоохранения. 22 декабря 1917 г. в Петрограде был образован Совет врачебной коллегии.

Положение Наркомздрава от 28 февраля 1919 г. «О правах и обязанностях го­сударственных медицинских экспертов» установило, что о результатах освидетель­ствования живого лица и освидетельствования мертвого тела составляется акт меди­цинской экспертизы. Первые две части такого «акта» — введение и описательная часть — именовались протоколом, который подписывал не только эксперт, но и дру­гие присутствующие лица. Заключительную же часть «акта» подписывал только эксперт. Заключение эксперта, составленное с соблюдением предписанных законом условий, приобретало обязательную силу для частных лиц и учреждений различных ведомств.

Согласно Положению о военных следователях, утвержденному Приказом Рев­военсовета от 30 сентября 1919 г., сведущие лица приглашались к участию в осмот­ре. Предусматривался судебно-медицинский осмотр (ст. 39). Заключение сведущих лиц излагалось в особом акте, составлявшемся экспертом. В такой обрисовке экспер­тиза фактически не отделялась от осмотра («сложный осмотр»).

Эти нормативные акты придавали заключению судебно-медицинских экспертов самостоятельное значение. Особенно ясное выражение такой подход получил в сов­местном Постановлении Наркомздрава и Наркомюста от 24 октября 1924 г. «О су­дебно-медицинских экспертах», где прямо говорилось, что заключение эксперта имеет обязательную силу, а при несогласии с ним судебно-следственных властей вопрос передается в вышестоящую судебно-медицинскую инстанцию. Судебно-медицинский эксперт признавался научным судьей фактов и наделялся правом сбора доказа­тельств, истребования вещественных доказательств и документов, правом проведения следственных действий (осмотров, допросов).

Отмеченное выше обстоятельство фактически было попыткой воскресить в но­вых условиях взгляды русского дореволюционного ученого Л. Е. Владимирова о том, что «эксперты, основывающие свои заключения па какой-либо науке, суть научные судьи».

Согласно этому постановлению результаты экспертизы излагались в заключе­нии, две первые части которого именовались протоколом.

Во всех этих актах явственно просматривается стремление придать деятельно­сти судебно-медицинского эксперта самостоятельное, автономное значение, а судебно-медицинской экспертизе — самодовлеющую роль, тенденция трактовать заключение судебно-медицинского эксперта как научный приговор, не подлежащий оценке следо­вателем и судом.

В то же время экспертиза по форме своего проведения сливалась с осмотром и освидетельствованием, в чем явственно просматривалась старая концепция, в соот­ветствии с которой судебная экспертиза рассматривалась как вид следственного осмотра.

Но и в последующий период, когда уже не утверждалось, что судебно-меди­цинский эксперт — это судья фактов, процессуальный порядок проведения экспертизы отразил в себе взгляд на судебно-медицинскую экспертизу как на элемент, состав­ную часть осмотра. Так, УПК РСФСР 1922 г.[2] устанавливал, что лицо, вызываемое в качестве эксперта, обязано явиться, участвовать в осмотрах и освидетельствова­ниях и давать заключение (ст. 68). Отсюда вытекает, что заключения давались в результате осмотра или освидетельствования, проводимого экспертом. В другом месте Кодекса говорилось, что протоколы вскрытия и медицинского освидетельство­вания составляются врачом и подписываются следователем (ст. 198). Из этого выте­кало, что осмотр и вскрытие, а также медицинское освидетельствование — это уже не следственное, а экспертное действие. По-видимому, заключение судебно-медицин­ского эксперта должно было следовать после протокола.

По УПК РСФСР 1922 г. судебно-медицинская экспертиза, не связанная с осмотром или освидетельствованием, проводилась в форме допроса эксперта. По окончании экспертизы составлялся протокол допроса эксперта. Указание на процеду­ру получения заключения эксперта в законе отсутствовало. Данные предписания представляют собой остатки взглядов на эксперта как на свидетеля,6 нашедших от­ражение в Уставе 1864 г., а еще ранее — в Своде законов Российской империи (т. XV).

Аналогичная трактовка этих положений сохранилась и в УПК РСФСР 1923 г.[3].

Из вышеизложенного можно сделать вывод, что судебно-медицинская эксперти­за не была окончательно отделена в этих законодательных актах от следственного осмотра, и, кроме того, закреплялся взгляд на эксперта как на свидетеля особого рода.

В полном соответствии со взглядом на обязательность заключения экспертов первые положения (1919 и 1921 гг.) предоставляли судебно-медицинским экспертам широкие полномочия по сбору необходимой информации, в частности, право требо­вать представления относящихся к данному случаю документов, переписки и вещест­венных доказательств, участвовать в производстве осмотров и принятии других мер, хотя этих полномочий в УПК 1922 и 1923 гг. и в последующих положениях и инструкциях о производстве судебно-медицинской экспертизы в СССР уже не было.

Важным этапом нормативной регламентации судебно-медицинской экспертизы в СССР стало Положение о производстве судебно-медицинской экспертизы от 16 фев­раля 1934 г. Оно во многом сохранило идею обязательности заключения эксперта. Согласно п. 6 этого Положения, органы, недовольные заключением экспертизы, мог­ли запросить заключение вышестоящей судебно-медицинской инстанции, а ее заклю­чение могло быть опротестовано перед Главным инспектором судебно-медицинской экспертизы Наркомздрава СССР (третья инстанция) Его решение являлось окон­чательным.

Рассматриваемое Положение уже не считало эксперта научным судьей факта. Подчеркивалось, что заключения экспертов «приобретают силу и значение, опреде­ляемые процессуальными нормами» (п. 3).

Важным новшеством здесь являлось указание па то, что судебно-медицинские экспертизы проводятся по требованию органов расследования, суда, учреждений и организаций, а также отдельных граждан (частных лиц) (п. 5). Здесь же сформиро­валось положение о том, что экспертизу вправе назначать только государственный орган, ведущий производство по делу.

В «Положениях» и «Инструкциях» 1921, 1924, 1952 и 1978 гг. сохранилась обя­занность судебно-медицинского эксперта заявить суду о неправильном истолковании заключения эксперта (в «Положении» 1921 г. — после судебных прений; в «Положе­нии» 1934 г. — в любой стадии; в «Инструкции» 1952 г. — без указания стадии; в «Инструкции» 1978 г. — в рамках судебного следствия). Категоричность данного требования убывает по мере отказа от взгляда на эксперта как на «научного судью факта».

Принятая в 1952 г. «Инструкция о производстве судебно-медицинской экспер­тизы в СССР» содержала в п. 2 указание на то, что судебно-медицинская экспертиза во всех случаях производится только по предложению следственных и судебных органов. Это положение было шагом вперед по сравнению с предыдущими норма­тивно-правовыми актами, в которых упоминалось лишь об обязанностях эксперта явиться по вызову следователя и суда, участвовать в осмотрах и освидетельствова­ниях, но ничего не говорилось о таком юридическом основании проведения экспер­тизы, как акт ее назначения

Нечеткость нормативного определения правовых оснований проведения экспер­тизы в «Инструкции» 1952 г. играла весьма отрицательную роль. Так, указание в «Инструкции» на то, что экспертиза проводится по предложению соответствующих органов, стирало всякую грань между экспертизой как процессуальным институтом и другими исследованиями, проводимыми судебно-медицинскими экспертами (без вы­несения постановления). Здесь, как и во всех предшествующих нормативных актах, еще не говорится о том, что экспертиза проводится исключительно на основе по­становления следователя или определения суда.

Письмом Главного судебно-медицинского эксперта МЗ СССР от 7 мая 1963 г. было разрешено проводить экспертизы для военной прокуратуры и трибуналов, но и здесь вновь было указано, что они проводятся по письменным предложениям сле­дователя и суда[4].

Первое упоминание о проведении экспертизы на основании постановления сле­дователя в подзаконных актах МЗ СССР дано в п. 2 «Инструкции о работе судеб­но-медицинских экспертных комиссий бюро судебно-медицинской экспертизы», при­нятой в 1959 г.

Сложным был путь совершенствования процессуального оформления результа­тов экспертизы. Отнюдь не всегда они облекались в форму заключения.

В «Положениях» 1919, 1921 и 1934 гг. судебно-медицинский эксперт после про­ведения исследования составлял акт судебно-медицинской экспертизы. В «Инструк­ции» 1952 г. эта терминология сохранилась, хотя указаны и разновидности актов экспертизы (акт судебно-медицинского освидетельствования, акт судебно-медицинско­го исследования трупов, акт судебно-медицинского исследования вещественных до­казательств, акт судебно-медицинской экспертизы по материалам уголовных дел).

Термин «акт экспертизы», прочно утвердившийся в ведомственных нормативных актах, проник и в УПК союзных республик (скажем, ст. 214 УПК Литовской ССР, ст. 173 УПК Молдавской ССР, ст. 160 УПК Эстонской ССР).

В принятой в 1978 г. новой «Инструкции о проведении судебно-медицинской экспертизы в СССР»[5] термины «акт судебно-медицинского освидетельствования» и «акт судебно-медицинского исследования» сохранены для обозначения исследования разных видов судебно-медицинских объектов, проводимого до возбуждения уголов­ного дела.

В «Положениях» 1919, 1921 и 1934 гг. говорится, что вводная и описательная части составляют протокол освидетельствования или исследования, под которым подписываются все присутствующие. Это же положение сохранилось и в «Инструк­циях» 1952 и 1978 гг. По всей видимости, это — анахронизм, сохранившийся от пред­ставлений, будто экспертиза—это допрос эксперта в качестве свидетеля, зафикси­рованный в протоколе, или элемент «сложного осмотра», также отраженного в протоколе.

В «Инструкции» 1952 г. было дано не вполне обоснованное деление на врачей-экспертов и судебно-медицинских экспертов, поскольку и те, и другие по УПК — су­дебно-медицинские эксперты.

Важным для понимания процесса становления правовых основ судебно-меди­цинской экспертизы является положение п. 36 «Инструкции» 1952 г.: «В случае сложности экспертизы и необходимости решения специальных вопросов судебно-ме­дицинский эксперт вправе просить о приглашении для участия в экспертизе соответ­ствующих специалистов и давать заключение совместно с ними». Аналогичное общее правило содержалось и в «Положении» 1934 г. (п. 28). По точному смыслу этой нормы лица, привлекаемые в сложных случаях к участию в экспертизе, должны за­нимать положение эксперта. Позднее права эксперта в этой части были расширены. Положения п. 2.19 и 2.20 «Инструкции» 1978 г. уже давали эксперту право прово­дить дополнительные лабораторные исследования и привлекать специалистов к ре­шению сложных вопросов вне рамок экспертизы (последние экспертами не являются).

В «Инструкции» 1952 г. установлена обязанность эксперта давать консультации по вопросам, подлежащим его ведению, работникам следственных и судебных орга­нов (п. 41). В «Инструкции» 1978 г. это положение исключено.

В новых УПК союзных республик, принятых в 60-е годы, экспертиза оконча­тельно отграничивается от таких следственных действий, как осмотр и допрос. Па­раллельно с этим шел процесс дифференциации форм применения специальных по­знаний: участие судебного медика в следственных действиях перестало быть элемен­том экспертизы, выделившись в особую форму — участие специалистов. Однако про­цессуальное положение специалиста получило конкретизацию значительно позже — в Указе Президиума Верховного Совета РСФСР от 31 августа 1966 г.[6], включившем в УПК РСФСР новую ст. 1331.

Важной новеллой, утвердившейся ранее в практике, стало положение закона о том, что экспертиза назначается путем вынесения следователем постановления или судом определения. Получила четкое закрепление процедура обеспечения прав обвиняемого при назначении и проведении экспертизы (ст. 185, 193 УПК РСФСР).

В законе нашли также закрепление отсутствовавшие в прежнем законодатель­стве: а) принцип личной ответственности эксперта за дачу заключения (ст. 80 УПК РСФСР); б) права и обязанности эксперта (ст. 82 УПК РСФСР); в) право на экспертную инициативу (ст. 192 УПК РСФСР); г) основания и порядок проведения дополнительной и повторной экспертизы (ст. 81 УПК РСФСР).

Большинство новых УПК союзных республик отказалось от прежнего обозначе­ния итогового экспертного документа как акта экспертизы, приведя его название в соответствие с нормой о доказательствах, предусматривающей заключение эксперта (ст. 16 Основ уголовного судопроизводства[7] и ст. 69 УПК РСФСР). Лишь в УПК Казахской ССР, Литовской ССР и Эстонской ССР сохранено прежнее наименование итогового документа — акт экспертизы, хотя и в этих УПК источник доказательст­венной информации, исходящей от эксперта, именуется заключением эксперта. Отсю­да есть основания для вывода о том, что и УПК указанных союзных республик трактуют акт экспертизы не иначе, как форму заключения эксперта. Однако наличие данных терминологических расхождений вносит ненужные осложнения в теорию и практику применения закона. В новых УПК окончательно оформился отказ от осви­детельствования как медицинского действия. Освидетельствование стало следствен­ным действием по установлению следов преступлений и особых примет (ст. 181 УПК РСФСР).

Впервые в процессуальном законе получили закрепление правила о получении образцов для сравнительного исследования (ст. 186 УПК РСФСР), особый регла­мент проведения судебной экспертизы в учреждении и вне его (ст. 187, 189 УПК РСФСР), определены основания и порядок помещения обвиняемого или подозревае­мого в медицинское учреждение для экспертного исследования (ст. 188 УПК РСФСР). Допрос эксперта из способа проведения экспертизы стал средством разъ­яснения или дополнения заключения эксперта (ст. 192 УПК РСФСР).

Однако в действующем уголовно-процессуальном законодательстве отдельных республик наблюдаются и рецидивы старых взглядов. Так, например, в УПК Казах­ской ССР (ст. 196), Узбекской ССР (ст. 169) и Азербайджанской ССР (ст. 206) предусматривается «осмотр и вскрытие трупа». До принятия нового законодательства М. А Чельцов считал указанные действия сложным «судебно-медицинским» действи­ем.9 С точки зрения современных представлений об экспертизе и следственном осмотре совмещение этих действий вообще невозможно, поскольку они основаны на совершенно разных методах.

В новом законодательстве экспертиза окончательно отделилась от смежных по­знавательных приемов и обрела четкую, детально регламентированную законом про­цессуальную форму, обеспечивающую эффективное применение специальных меди­цинских познаний для разрешения вопросов судебно-медицинского характера.

Как видно из проведенного исторического обзора, развитие нормативно-правово­го регулирования производства судебно-медицинской экспертизы в советском уголов­ном процессе шло по нескольким направлениям, из которых наиболее важными представляются:

а) вычленение судебно-медицинской экспертизы из числа других, фор­мально близких к ней следственных действий;

б) уточнение ее процессуально правовой природы и доказательственного значения по уголовным делам;

в) постепенное расширение круга вопросов, определяемых в нормативно-правовом порядке;

г) по­вышение управляющей роли закона при разработке ведомственных актов, регламен­тирующих производство данного вида судебной экспертизы;

д) усиление процессу­альных гарантий для обвиняемого, обеспечивающих ему возможность отстаивать свои законные интересы при производстве судебно-медицинской экспертизы.

Развитие в каждом из этих направлений шло не прямолинейно, а было сопряжено с зигзагами и отступлениями. Тем не менее, потребности следственной практики, совершенство­вания ее научных основ в значительной степени определяют состояние нормативно-правового регулирования производства судебно-медицинской экспертизы. Однако нерешенных проблем в этой сфере еще много. Внимание к ним остается своеобраз­ным стартовым условием для дальнейшего совершенствования правовой регламента­ции судебно-медицинской экспертизы в СССР[8].

Судебно-медицинскую экспертизу в СССР возглавляет главный судебно-медицинский эксперт Министерства здравоохранения СССР. Он руководит деятельностью главных судебно-медицинских экспертов министерств здравоохранения союзных республик. Главный судебно-медицинский эксперт Министерства здравоохранения СССР является главным специалистом по судебной медицине в стране. Он осуществляет организационно-методическую и практическую экспертную деятельность в масштабе страны. Возглавляемый им Научно-исследовательский институт судебной медицины Министерства здравоохранения СССР выполняет функции бюро главной судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения СССР.

Главные судебно-медицинские эксперты министерств здравоохранения союзных республик являются и начальниками бюро судебно-медицинской экспертизы республики. В административно-хозяйственном отношении главные судебно-медицинские эксперты союзных республик подчинены министру или заместителю министра здравоохранения республики. В практическом и организационно-методическом отношении они подчинены главному судебно-медицинскому эксперту Министерства здравоохранения СССР. Главный судебно-медицинский эксперт республики (начальник бюро судебно-медицинской экспертизы республики) организовывает судебно-медицинскую экспертизу в пределах республики и работу руководимого им бюро. Он осуществляет также организационно-методическое и практическое руководство и контроль за деятельностью бюро судебно-медицинской экспертизы областей (краев, автономных республик).

В ведении начальника бюро судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения РСФСР находятся также бюро судебно-медицинской экспертизы главных управлений здравоохранения Москвы и Ленинграда.

Начальник бюро областной (краевой) судебно-медицинской экспертизы руководит деятельностью этого бюро. В административно-хозяйственном отношении он подчинен руководству соответствующих органов здравоохранения, а в практическом и организационно-методическом отношении — начальнику бюро судебно-медицинской экспертизы министерства здравоохранения союзной республики.

В подчинении начальника бюро областной судебно-медицинской экспертизы находится отдел судебно-медицинской экспертизы трупов с судебно гистологическим отделением, отдел судебно-медицинского освидетельствования живых лиц и судебно-медицинская лаборатория. В состав этой лаборатории входят: судебно-биологическое, судебно-химическое и физико-техническое отделения.