Исторические источники правового нигилизма

3. Исторические источники правового нигилизма

Из истории России, можно увидеть, что правовому нигилизму немало способствовали перестройка с сопровождавшими ее "войной законов", национальными конфликтами, падением государственной дисциплины, противостояние исполнительной и представительной властей и т.п. Все эти обстоятельства нельзя игнорировать. Однако более значимым представляется другое объяснение: как только общество отказалось от авторитарных методов неправового государственного управления и попыталось встать на путь правового государства, как только скованные ранее в политическом и экономическом плане люди получили более или менее реальную возможность пользоваться правами и свободами, так тотчас же дал о себе знать низкий уровень правовой культуры общества, десятилетиями царившие в нем пренебрежение к праву, его недооценка. Правовой нигилизм при востребованном праве оказался куда более заметен и опасен, чем при праве невостребованном. И здесь мы, как и во многих других отношениях, расплачиваемся за прошлое. Это прежде всего ближайшее прошлое —70 лет режима, который, мягко говоря, не жаловал право, нанес по нему немало ударов. Именно при этом режиме, не оставлявшем шансон для правовой культуры, сформировалось то поколение людей, которое сегодня призвано формировать правовую государственность[7].

Однако дефицит права и правосознания в стране имеет и более отдаленные корни, которые уходят в историю Российского государства.

Американский исследователь общественной мысли в России конца XIX — начала XX вв. А. Валицкий пришел к выводу о том, что праву в ней не повезло. В России право отвергалось «по самым разным причинам: во имя самодержавия или анархии, во имя Христа или Маркса, во имя высших духовных ценностей или материального равенства»[8].

Формирование национального сознания в России в течение длительного времени шло в таких условиях, которое не могли не породить широкомасштабного правового нигилизма. Он — естественное следствие способов правления, которыми пользовалось русское самодержавие, многовекового крепостничества, лишавшего массу людей правосубъективности, репрессивного законодательства, несовершенства правосудия. Имело значение и отсутствие должного внимания к праву со стороны православной церкви (в отличие, например, от католической, роль которой в рецепции римского права весьма существенна). У Герцена было достаточно оснований, чтобы сказать: «Правовая необеспеченность, искони тяготевшая над народом, была для него своего рода школою. Вопиющая несправедливость одной половины его законов научила его ненавидеть и другую; он подчиняется им как силе. Полное неравенство перед судом убило в нем всякое уважение к законности. Русский, какого бы он звания ни был, обходит или нарушает закон всюду, где это можно сделать безнаказанно; и совершенно так же поступает правительство»[9].

После реформ 60-х годов XIX в. а России шел активный процесс развития юридических профессий, правовой науки, юридического образования. Однако это развитие не привело к сколько-нибудь радикальному преодолению правового нигилизма в массовом сознании. В преобладавшей философской мысли того периода право также занимало весьма скромное место, будучи сильно потеснено абсолютным приматом нравственных и религиозных начал.

Октябрьская революция создала предпосылки для существенной переориентации отношения общественного сознания к праву. В их числе первые в истории государства демократические конституции, декларации о правах трудящихся, законы, провозгласившие передовые общественно-политические правовые принципы. В начале 20-х годов, с переходом к нэпу была создана (также впервые в истории страны) развернутая кодифицированная система права. Принципиально измелилось его содержание, очищенное от многого, что раньше стимулировало нигилистические установки. Ленин в работах последних лет жизни неоднократно подчеркивал необходимость воспитания правовой культуры, уважения к законности. Однако заложенный потенциал не получил должной реализации.

Одна из основных причин в том, что в самой правящей партии, в ее руководящих эшелонах должная роль права, особенно в государственном управлении, была явно непонята, что, в свою очередь, было своеобразным наследием предшествовавшего периода гражданской войны и военного коммунизма, приверженности к методам последнего, убежденности в том, что все основные проблемы могут и должны решаться жесткими политико-административными мерами. Формула о диктатуре пролетариата как власти, не связанной и не ограниченной законами, воспринималась куда проще, чем более сложное соотношение диктатуры, демократии и права. Имела место и своеобразная идеологическая инверсия, когда неприятие буржуазного права как средства закрепления капиталистических отношении эксплуатации и неравенства было перенесено на право как таковое, которое не мыслилось иначе как буржуазное, в лучшем случае нэповское. Свою роль сыграла и формула об отмирании права. Традиционный, идущий из прошлого юридический негативизм и теория отмирания права были опасным сочетанием.

В ходе возникшей после смерти Ленина в партийном руководстве политической борьбы, в дискуссиях на пленумах и съездах партии вопрос о праве и его роли в дальнейшем развитии страны и ее политической системы практически не затрагивался. И произошло это потому, что в глазах участников, будь то Сталин и его сторонники или его противники — Троцкий, Зиновьев, Каменев — «правовое» не представлялось существенным, не имело высокой социальной значимости[10]. Надо отметить, руководящие кадры партии отдавали себе отчет в том, что у нас никаких корней уважения к праву и к закону в народе не было и не могло быть.

Если в 20-е годы все же сохранялся шанс на развитие правовой основы государственной и общественной жизни, то с установлением режима сталинизма было сделано почти все возможное для того, чтобы дискредитировать право в общественном сознании. Масштабные репрессивные кампании (раскулачивание; массовые «чистки», достигшие апогея в 1937-38 гг., а позднее — в 1949-50 гг.; выселение народов и т. л) сводили на нет принцип законности, превращали правосудие в трагическую карикатуру. Не поднимало авторитет права и правонарушающее законодательство. Под это определение подпадает длинный ряд законов периода культа личности.

Так исторически сложилось, что за первые десятилетия существования советского общества не только не был преодолен юридический нигилизм, доставшийся от прошлого, но к нему добавился еще и благоприобретенный «социалистический» правовой нигилизм.

Урок, который дала нам история, не прошел даром. И хотя общество развивалось достаточно противоречиво и периоды реального роста эффективности права и законности сменялись периодами, когда застой охватывал и эти сферы, хотя высокие слова официальных документов о необходимости укрепления правовой основы государственной и общественной жизни, прав и свобод личности зачастую не подкреплялся делом, а нередко и расходились с ним, тем не менее, уровень права и правосознания сегодня у нас выше, чем когда-либо ранее. Свидетельство тому — сам факт выдвижения общественной жизни понятия «социалистическое правовое государство» ведь такие масштабные социальные идеи не возникают на пустом месте.