Формы и уровни распространения правового нигилизма

4. Формы и уровни распространения правового нигилизма

Правовой нигилизм — полиструктурное образование, его проявления можно рассматривать на различных участках правовой действительности: в правовой идеологии он находит отражение в доктринах, течениях, идеях и представлениях; в правовой психологии выступает в форме своеобразных позиций, установок, стереотипов, неверии в правовые идеалы; в юридической практике характеризуется различными формами отступления от правовых установлений, правовой пассивностью как населения, так и должностных лиц. Заслуживает внимания изучение правового нигилизма применительно к различным группам населения, их полу, возрасту, национальной принадлежности, вероисповеданию; к различным категориям должностных лиц.

§ 1. Формы выражения

Правовой нигилизм способен быстро мимикрировать, видоизменяться, приспосабливаться к обстановке. Существует множество различных форм, сторон, граней его конкретного проявления. Наиболее яркие и очевидные из них следующие:

1.         Прежде всего это прямые преднамеренные нарушения действующих законов и иных нормативно-правовых актов. Эти нарушения составляют огромный, труднообозримый массив уголовно наказуемых деяний, а также гражданских, административных и дисциплинарных поступков. Уголовный криминал — наиболее грубый и опасный вид правового нигилизма, наносящий неисчислимый, не поддающийся точному определению вред обществу — физический, материальный, моральный.

Законы попираются открыто, цинично и почти безнаказанно. Преступный мир диктует свои условия, ведет наступление на само государство, претендует на власть. Он отслеживает и отчасти контролирует действия правоохранительных органов, использует по отношению к ним методы шантажа, подкупа, угроз, не останавливается перед расправой с законодателями, журналистами, судьями, банкирами, предпринимателями.

2.         Повсеместное массовое несоблюдение и неисполнение юридических предписаний, когда субъекты (граждане, должностные лица, государственные органы, общественные организации) попросту не соотносят свое поведение с требованиями правовых норм, а стремятся жить и действовать по «своим правилам». Неисполняемость же законов — признак бессилия власти. В одном из своих предвыборных выступлений Президент РФ признал, что «сегодня в России царит правовая анархия, законы никто не выполняет»[11].

Многие федеральные и региональные чиновники или даже целые коллективы, субъекты Федерации отказываются выполнять те или иные законы, так как они, по их мнению, «неправильные». Либо выставляют разные условия, ультиматумы, требования. Законы легко переступают, блокируют, с ними не считаются, что означает своего рода социальный бойкот, саботаж. Закон для многих стал весьма условным понятием. Случается, что указы Президента России не признаются или толкуются на свой лад местными властями. Расхожая мысль о том, что законы пишутся для того, чтобы их нарушать, нередко у нас, к сожалению, оправдывается. Некоторые лица и структуры весьма стесненно чувствуют себя в конституционных рамках, они постоянно пытаются выйти из них.

Такое всеобщее непослушание — результат крайне низкого и деформированного правосознания, отсутствие должной правовой культуры, а также следствие общей безответственности. Еще римские юристы провозгласили: бессмысленны законы в безнравственной стране. Они также утверждали, что бездействующий закон хуже отсутствующего. В России сложилась ситуация, когда игнорирование юридических норм, самой Конституции стало привычкой.

3.         Война законов, издание противоречивых, параллельных или даже взаимоисключающих актов как бы нейтрализуют друг друга, растрачивая бесполезно свою силу. Нередко подзаконные акты становятся «надзаконными». Принимаемые в большом количестве юридические нормы не стыкуются, плохо синхронизированы. В результате возникают острейшие коллизии.

С другой стороны, имеются значительные пласты общественных отношений, не опосредуемых правом, хотя объективно нуждающихся в этом. Дает о себе знать и перенасыщенная регламентация отдельных сторон жизни общества, сохраняющаяся с прежних времен. Все это создает правовой беспорядок, неразбериху, войну законов и властей. Именно поэтому наше общество нередко называют системой, где все можно и в то же время все нельзя, где многое делается не благодаря, а вопреки закону. Запутанность же законодательства дает простор для волюнтаристских действий должностных лиц, властных структур.

Известно, что некоторые республики в составе РФ провозгласили приоритет своих законов над общероссийскими. А ведь именно с этого началась в начале 90-х годов война законов в СССР, послужившая одной из причин его распада. Сегодня мы имеем «второе издание» этой войны, но уже между новым центром и новыми его субъектами. Кстати, ни в одной стране мира с федеративным устройством региональные законы не имеют превосходства над федеральными. В противном случае был бы налицо государственный нигилизм.

К сожалению, Конституция РФ четко не разграничивает предметы законотворчества, не оговаривает твердо и однозначно, что законы обладают высшей юридической силой по сравнению со всеми иными нормативными актами, в том числе и указами, хотя этот основополагающий принцип является общепризнанным во всем мировом опыте. В ней лишь говорится о том, что «указы и распоряжения Президента Российской Федерации не должны противоречить Конституции Российской Федерации и федеральным законам» (ч. 3 ст. 90), что «Конституция Российской Федерации и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации» (ч. 2 ст. 4), чем подчеркивается главным образом пространственный момент. Между тем в правовом государстве закон должен иметь безусловный и неоспоримый приоритет.

4.         Подмена законности политической, идеологической или прагматической целесообразностью, выходы различных официальных должностных лиц и органов, общественных групп и сил на неправовое поле деятельности, стремление реализовать свои интересы вне рамок Конституции или в «разреженном правовом пространстве» — вот приметы нынешней политической жизни в России.

При этом целесообразность может выступать в виде государственной, партийной местной, региональной, практической и даже личной. В любом случае закон отодвигается в сторону. Раз необходимо что-то сделать, а закон мешает, появляется тот или иной вид целесообразности. Законность нередко противопоставляется и так называемому здравому смыслу, от которого один шаг до произвола и самоуправства, или просто «правовой самодеятельности». Установка на то, что «ради дела» или «здравого смысла» можно поступиться законом, владеет умами многих чиновников высокого ранга. Это касается и самого Президента.

Вместе с тем следует заметить, что идея законности и порядка при определенных обстоятельствах может быть использована заинтересованными лидерами и властными структурами как повод для применения силы и нарушения прав человека, равно как и необходимость борьбы с преступностью. Практика последнего времени подтверждает это. А как известно, нет ничего опаснее, чем узаконенное беззаконие. Это своего рода правовой конформизм, когда идеи права и законности приспосабливаются к ситуации, когда они используются не во благо, а во вред. Подобно этому очень точно выразился И.А. Ильин: «По своему объективному назначению право есть орудие порядка, мира и братства; в осуществлении же оно слишком часто прикрывает собой ложь и насилие, тягание и раздор, бунт и войну»[12].

5.         Конфронтация представительных и исполнительных структур власти возникла в процессе становления новой для России президентской вертикали управления при сохранении старой системы Советов. Эти две модели власти оказались несовместимыми по своим целям, задачам, методам. Отсюда трения, конфликты, противостояния, стремление доказать какая власть важнее и нужнее. Шла борьба «обкомов», «горкомов», «райкомов», при которой законы никем не соблюдались. Плюс личные амбиции и соперничество лидеров, их претензии быть «первыми лицами» в данном владении. При этом верх брали прежде всего престижные или карьеристские соображения, честолюбие, а не законопослушание. В то время к власти пришло много неопытных, не пригодных к практической работе людей с разрушительными, а не созидательными настроениями, Законы в этой борьбе были лишь помехой[13].

Возникали ситуации двоевластия или, напротив, безвластия. Поскольку это долго продолжаться не могло, одна из сторон захватила власть. Советы были упразднены. Однако война властей продолжалась, но уже в форме выяснения отношений между местными администрациями, их руководителями и представительными учреждениями, которые в это время с большим трудом стали формироваться по всей стране.

Это своего рода «элитарный» нигилизм, связанный с тормозом нормального функционирования власти, а любое бездействие власти означает беззаконие. Здесь соединяются воедино государственный и правовой нигилизм, который дезорганизует сложившиеся нормы управления обществом.

Принцип разделения властей, заложенный формально в Конституции, на деле пока не сложился, система сдержек и противовесов не отлажена. Исполнительно-распорядительная власть оказалась, по сути дела, бесконтрольной, а потому самоуправной и во многом «свободной» от соблюдения, законов, особенно на местах. Ее функции размыты, нечетки.

В названном принципе внимание обычно концентрируется на разделении властей и забывается об их субординации и взаимодействии. Власти не могут быть равными, так как одна из них — законодательная — призвана формировать и контролировать другую — исполнительную. В то же время власть в любом едина, и разделение существует только в рамках этого единства. Источник у нее общий — воля народа.

6.         Серьезным источником и формой выражения политико-юридического механизма являются нарушения прав человека, особенно таких как право на жизнь, честь, достоинство, жилище, имущество, безопасность. Слабая правовая защищенность личности подрывает веру в закон, в способность государства обеспечить порядок и спокойствие в обществе, оградить людей от преступных посягательств. Бессилие же права не может породить позитивного отношения к нему, а вызывает лишь раздражение, недовольство, протест. Право как бы само выступает причиной правового нигилизма.

Человек перестает ценить, уважать, почитать право, так как он не видит в нем своего надежного гаранта и опоры. В таких условиях даже у законопослушных граждан вырабатывается нигилизм, недоверие к существующим институтам. Признание и конституционное закрепление естественных прав и свобод человека не сопровождаемся пока адекватными мерами по их упрочению и практическому претворению в жизнь. А невозможность осуществить свое право порождает у личности чувство отчуждения от него, правовую разочарованность» скепсис.

Иными словами, попрано фундаментальное право человека право на жизнь, а если не гарантировано право на жизнь, то все другие права ничего е стоят. Страну захлестнула волна масштабных повсеместных нарушений прав граждан, особенно на труд, заработную плату, нормальные условия жизни. Плохо, когда права человека нарушают криминальные элементы, другие антисоциальные субъекты, но намного опаснее, когда нарушителем становится само государство. Не зря говорят: ничто так не показывает бессилие власти, как постоянное проявление силы. Сила — не аргумент.

7.         Теоретическая форма правового нигилизма, проистекающая из некоторых старых и новых постулатов. Они были связаны как с догматизацией и вульгаризацией известных положений марксизма о государстве и праве, так и с рядом неверных или сугубо идеологизированных, а потому искаженных представлений о государственно-правовой действительности и ее развитии (отмирание государства и права, замена правового регулирования общенормативным или моральным, главенство политики над правом, власти над законом, жесткий экономический детерминизм и т.д.)

Длительное и безраздельное господство позитивного права в худшем его понимании (по формуле: право есть «возведенная в закон воля господствующего класса», объявляющая правом любой произвольно установленный акт государственной власти[14]) и отрицание естественного права не могло привести к адекватным выводам, характерным для демократического гражданского общества. Зато эти воззрения хорошо вписывались в командно-бюрократическую систему, обслуживая интересы правящей партийно-политической элиты.

Право трактовалось (и сейчас нередко трактуется) исключительно в утилитарно-прагматическом ключе — как средство, орудие, инструмент, способ оформления политических решений, а не как самостоятельная историческая, социальная и культурная ценность. Такая интерпретация не могла выработать в общественном сознании подлинно ценностного отношения к праву. Напротив, усваивалась мысль о второстепенности и нерешающей роли данного института. Главное — это экономика, политика, идеология, а не правовые ценности.

Из некоторых концепций объективно следует, что закон как бы изначально плох и его соблюдение не обязательно. На первом же месте должно стоять право, призванное выражать истинно демократические и нравственно-гуманистические устремления общества и личности. А пренебрежительное отношение к закону вольно или невольно формирует его «негативный образ», а следовательно, правовой нигилизм.

§ 2. Уровни распространения

Принципиальное значение для строительства правового государства имеет изучение правового нигилизма с точки зрения степени подверженности ему как отдельного индивида, так и социальной общности. Если расположить на прямой формы его распространения по названному основанию, то на одном полюсе «разместится» правовой скепсис, т.е. скептическое отношение к праву; а на другом — правовой цинизм или откровенное игнорирование требований права, грубый правовой произвол. И если для общества весьма опасен правовой цинизм, то, хотя и в меньшей мере, но все же в силу своей распространенности правовой скепсис также небезопасен.

Использование поуровневого подхода к рассматриваемой проблеме позволяет выявить определенные уровни правового нигилизма: общесоциальный; отдельных социальных структур — государственных и негосударственных, формальных и неформальных; отдельной личности.

Распространение нигилизма на общесоциальном уровне означает, что государство, как управляющая система в обществе, пренебрегает правом либо использует его исключительно как средство подавления индивидуальной воли. Отношения в обществе строятся на основе директив, властных распоряжений, спускаемых сверху. «Верх», как правило, концентрирует на своем полюсе права, возлагая на «низы» обязанность выполнять исходящие от него команды, не связывая себя при этом какими-либо обязательствами перед населением. Право и правовая система в целом носят консервативный характер. Принимаемые законы не имеют прямого действия, что позволяет ведомствам корректировать их по своему усмотрению, ущемляя при этом права и интересы граждан и их законных объединений. Отсутствует эффективный юридический механизм защиты прав личности, в силу чего произвол чиновников не встречает законного «отпора» граждан. Предоставляемые гражданам права и свободы юридически и фактически не обеспечены, вследствие чего их использование чрезмерно затруднено. Правовая индифферентность и отчужденность становятся неотъемлемыми чертами образа жизни личности.

Отмеченный уровень правового нигилизма присущ тому строю, политической формой которого выступает административно-командная система управления. Он — не только порождение, но и необходимый ее атрибут. Провозглашенная в партийных документах задача ликвидации административно-командной системы, одновременно означает отрицание правового нигилизма на общесоциальном уровне и становление общества на путь демократического правового развития. Что касается других уровней, то на каждом из них нигилизм остается весьма распространенным явлением. К примеру, акции гражданского неповиновения, имевшие место в ряде регионов страны и порой перераставшие в массовый произвол, правовой экстремизм националистических организаций, псевдоправовая активность ведомств, вызывающая устойчивое правовое раздражение у населения[15].

Будучи взаимосвязанными между собой, каждый из уровней вместе с тем имеет относительно автономное значение. Из этого следуют как минимум два вывода методологического характера:

1)         Нет фатальной неизбежности быть подвергнутым разрушительному воздействию правового нигилизма;

2)         Даже при изменяющейся ситуации на одном из уровней заметных преобразований может и не произойти на других уровнях.

Наверное этим можно объяснить то обстоятельство, что при столь радикальных правовых преобразованиях, происшедших на общесоциальном уровне правовой нигилизм остается достаточно живучим на уровне ведомственных структур[16].

Таковы основные сферы распространения и вместе с тем наиболее типичные на сегодня формы выражения правового нигилизма. Есть и другие его «измерения» и модификации (правотворческие экспромты, декларативность и многословие законов, неуважение к суду, неконтролируемые процессы суверенизации и сепаратизма, разбалансированность правовой системы, несогласованность в управлении, вседозволенность и т.д.)

Таким образом, можно выделить некоторые общие, наиболее характерные черты современного правового нигилизма. Это:

во-первых, его подчеркнуто демонстративный, воинствующий, конфронтационно-агрессивный характер, что обоснованно квалифицируется общественным мнением как беспредел или запредельность;

во-вторых, глобальность, массовость, широкая распространенность не только среди граждан, социальных и профессиональных групп, слоев, каст, но и официальных государственных структурах, законодательных, исполнительных и правоохранительных эшелонах власти;

в-третьих, многообразие форм проявления — от криминальных до легальных (легитимных), от парламентско-конституционных до митингово-охлократических, от «верхушечных» до бытовых;

в-четвертых, особая степень разрушительности, оппозиционная и популистская направленность, регионально-национальная окраска, переходящая в сепаратизм;

в-пятых, слияние с государственным, политическим, нравственным, духовным, экономическим, религиозным нигилизмом, образующими вместе единый деструктивный (разрушительный) процесс;

в-шестых, связь с негативизмом — более широким течением, захлестнувшим в последние годы сначала советское, а затем российское общество в ходе демонтажа старой и создания новой системы, смены образа жизни.

Заключение

Таким образом, изучив правовой нигилизм, рассмотрев формы выражения и уровни его распространения, я убедилась в том, что такое явление как правовой нигилизм на всех этажах государственного здания и среди населения не знает пределов, потому и называется беспределом, что его проявления можно увидеть практически везде и всюду. При этом причины его распространения уходят далеко в историю нашего государства. Бороться с ним обычными методами малоэффективно и непродуктивно, нужны глубоко продуманные, экстраординарные меры.

Но факторы преодоления правового нигилизма — это длительный процесс, затрагивающий изменение объективных условий жизни общества, целенаправленную идеологическую, организационную работу, осуществление комплекса специально-юридических мер. В концентрированном виде эти меры должны быть сориентированы на то, чтобы создать качественно обновленную социально-правовую среду и утвердить у людей веру в право.

Важнейшая политическая предпосылка преодоления правового нигилизма – формирование новой структуры политических ценностей, в частности предпочтение ценностей порядка, способных установить целесообразное функционирование и развитие социальной системы. Такая целесообразность предполагает, в свою очередь, последовательную реализацию основных задач социальной системы, согласованность действий элементов управления делами общества, эффективные гарантии и средства поддержания всех аспектов безопасности в социальной системе.

1)         Определяющий фактор в системе правовых средств преодоления правового нигилизма — юридическая политика правового государства, которая создает у граждан и должностных лиц правовой настрой (тонус). Принципиальное значение в этой связи имеет утверждение в обществе идеи господства права. Однако от осознания идеи до ее воплощения — огромные расстояния. И любые политико-юридические просчеты чреваты осложнениями. Поэтому поспешные или недостаточно обоснованные решения правотворческих органов, создание ведомствами искусственных помех действию закона, нерешительное или неумелое использование правоохранительными учреждениями юридических средств в борьбе с опасными преступными проявлениями способны подтолкнуть отдельные силы в обществе к решению неотложных социальных и острополитических проблем неправовыми средствами. Значит, юридическая политика должна быть последовательной и достаточно радикальной. Только в этом случае она вызовет доверие и поддержку масс.

2)         В плане рассматриваемой проблемы важно подчеркнуть, что стратегия правового развития должна быть сориентирована на личность, ее права и законные интересы должны занять центральное место в правовой системе. Личностная направленность юридической политики, несомненно, придаст авторитет правовой системе, будет способствовать восприятию ее населением как социально ценностного института гражданского общества, а, значит, будет преодолена и правовая отчужденность граждан, преодолен или значительно ослаблен правовой нигилизм.

3)         Кардинальная реорганизация системы нормативного и индивидуально-юридического регулирования в обществе, где главное значение будет иметь «очищение» правового пространства от обилия запретных зон, чрезмерной юридической закрепощенности личности, предоставления ей максимума юридической свободы для самовыражения. В связи с этим актуальное значение приобретает переход от декларирования к повсеместному воплощению в правотворческую практику общедозволительного принципа правового регулирования поведения граждан и их законных объединений.

4)         Большое значение для преодоления правового нигилизма, укрепления у граждан доверия к праву имеет повышение авторитета закона. Изучение проблемы показывает, что доверия у граждан к закону можно добиться при условии, если закон:

а)   соответствует представлениям о справедливости, принят на основе достигнутого консенсуса и, таким образом, учитывает интересы больших групп людей (значит, осуществление такого закона будет выгодным для адресатов, позволит с помощью предусмотренных в нем правовых средств решать те задачи, для обеспечения которых он принят);

б)   не имеет расхождений с передовыми моральными воззрениями и принципами, прогрессивными национальными и историческими традициями, соответствует достигнутому в обществе уровню культуры (значит закон доступен для восприятия и использования в практической деятельности граждан);

в)   имеет надлежащее организационное и материальное обеспечение, отвечает международно-правовым стандартам (значит, соизмерение такого закона с международными пактами не вызывает у адресатов чувства неудовлетворенности национальным правом и потому отпадают мотивы, по которым закон может быть отвергнут массовым сознанием);

г)    действует стабильно, а при его отмене или изменении не ухудшает фактического и юридического положения добросовестных участников правоотношений.

Соответствие принимаемых законов отмеченным требованиям укрепит у людей веру в то, что не человек существует для закона, а закон для него.

Необходимо, как советовал И.А. Ильин, сделать все, «чтобы приблизить право к народу, чтобы укрепить массовое правосознание, чтобы народ понимал, знал и ценил свои законы, чтобы он добровольно соблюдал свои обязанности и запретности и лояльно пользовался своими полномочиями. Право должно стать фактором жизни, мерою реального поведения, силою народной души»[17].

Политика нашего государства в сфере правового регулирования, юридическая практика должна строиться так, чтобы в обществе. В сознании людей утверждалось отношение к праву как к ценности. Без которой невозможно добиться социального порядка, основанного на справедливости, утверждения прав и свобод личности. Необходимо формировать отношение к праву как к средству гармонизации отношений в обществе, защиты прав человека, смягчение возможных конфликтов, как к механизму, устраняющему произвол и насилие. Поэтому очень важно изменить представления людей о праве только как о принудительном средстве.

Список использованной литературы

1.               Конституция Российской Федерации — М., 2001.

2.               Общая теория права и государства / Под ред. В.В. Лазарева.— М.: «Юристъ», 1994.— 360 с.

3.               Теория государства и права / Под ред. В.П. Малахова, В.Н. Казакова.— М.: Академический проект, Екатеринбург: Деловая книга, 2002.— 576 с.

4.               Теория государства и права: Учебник / Под ред. В.К. Бабаева.— М.: «Юристъ», 2005.— 592 с.

5.               Теория государства и права: Учебник для вузов / Под ред. М.М. Рассолова, В.О. Лучина, Б.С. Эбзеева.— М.: ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право, 2000.— 640 с.

6.               Теория государства и права: Учебник для юридических вузов и факультетов / Под ред. В.М. Корельского и В.Д. Перевалова — М.: Издательская группа ИНФРАМ — НОРМА, 1997.— 570 с.

7.               Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. — 2-е изд., перераб. и доп. М.: «Юристъ». 2000.— 776 с.

8.               Гойман В.И. Правовой нигилизм: пути преодоления // Советская юстиция. 1990. № 9.

9.               Демидов А.И. Политический радикализм как источник правового нигилизма // Государство и право. 1991. № 4.

10.             Иванников И.А. Толковый словарь по теории права. Сервис «Словарь». Ростов-на-Дону: «Феникс», 2005.— 128 с.

11.             Ильин И.А. Общее учение о праве и государстве. О сущности правосознания. Собрание сочинений конец 1930 г.— начало 1951 г. Цюрих Т. 4 — М.: Русская книга, 1994.— 416 с.

12.             Кистяковский Б.А. В защиту права. (Интеллигенция и правосознание) // Вехи. Из глубины. М., 1991.

13.             Марченко М.Н. Теория государства и права: учеб.— 2-е изд., перераб. и доп.— М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2005.— 648 с.

14.             Тихомиров М.Ю. Юридическая Энциклопедия. Издание третье, дополненное и переработанное.— М.: ЮРИНФОРМЦЕНТР, 1995.— 365 с.

15.             Туманов В.А. О правовом нигилизме // Советское государство и право. 1989. № 10.

16.             Туманов В.А. Правовой нигилизм в историко-идеологическом ракурсе // Государство и право. 1993. № 8.

17.             Франк С.Л. Этика нигилизма (К характеристике нравственного мировоззрения русской интеллигенции) // Вехи. Из глубины. М., 1991.

[1] Гойман В. Правовой нигилизм: пути преодоления // Советская юстиция. 1990. № 9. С.4.

[2] Франк С.Л. Этика нигилизма // Вехи. Из глубины. М., 1991. С. 172, 173.

[3] См.: Демидов А.И. Политический радикализм как источник правового нигилизма // Государство и право. 1992. №4. С. 76.

[4] Теория государства и права / Под ред. Н.И, Матузова. М.: Юристъ. 2000. С. 685.

[5] Там же. С. 686.

[6] Ильин И.А. Общее учение о праве и государстве. О сущности правосознания. М., 1994. С. 165-166.

[7] См.: Туманов В.А. Правовой нигилизм в историко-идеологическом ракурсе // Государство и право. 1993. № 8. С. 52.

[8] Там же. С. 52.

[9] Туманов В.А. О правовом нигилизмее // Государство и право. 1989. № 10. С. 21.

[10] Туманов В.А. О правовом нигилизмее // Государство и право. 1989. № 10. С. 22.

[11] Теория государства и права / Под ред. Н.И, Матузова. М.: Юристъ. 2000. С. 697.

[12] Ильин И.А. Общее учение о праве и государстве. О сущности правосознания. М., 1994. С. 225.

[13] Теория государства и права / Под ред. Н.И, Матузова. М.: Юристъ. 2000. С. 704.

[14] Демидов А.И. Политический радикализм как источник правового нигилизма // Государство и право. 1992. №4. С. 75.

[15] См.: Гойман В. Правовой нигилизм: пути преодоления // Советская юстиция. 1990. № 9. С. 4.

[16] Там же. С. 5.

[17] Ильин И.А. Общее учение о праве и государстве. О сущности правосознания. М., 1994. С. 178.