Заполнение - раскрытие смысла понятия или слова другой культуры через разного рода пояснения, комментарии, дополнения и пр

191118

знаков

таблиц

изображений

1. Заполнение - раскрытие смысла понятия или слова другой культуры через разного рода пояснения, комментарии, дополнения и пр.

2. Компенсация – введение в текст специфического элемента культуры реципиента. С одной стороны, при этом утрачивается национальная специфика ИТ, с другой стороны, в тексте появляются новые элементы, свойственные культуре реципиента. Существует несколько видов компенсации:

а) замена реалий исходной культуры на реалию культуры реципиента (сравнение, пояснение, ссылка на литературное произведение, хорошо знакомое носителям культуры ПЯ, цитата).

б) замена в тексте на ПЯ, которая не осознаётся читателем. Например, названия книг часто переводятся не дословно. Обычно перевод заглавия произведения совершается лишь после прочтения и анализа всего произведения. Название книги может «обезличиться» от конкретного понятия к общему, как в случае с переводом названия романа Э Хемингуэя “Movable Feast” , что буквально означает «переходящий праздник», т.е. церковный праздник, отмечающийся каждый год в разные дни (e.g. Пасха, масленица). Русскоязычному читателю этот термин практически непонятен, и хотя, большая часть семантики при установившемся переводе теряется, традиция обобщает конкретный термин в «Праздник, который всегда с тобой».

в) контекстуальная замена, т.е. перевод инокультурного элемента с опорой на сведения, полученные из контекста. Например, переводчик С. А. Колбасьев работая над детективным романом П. Рена “Bean Jeste”, озаглавил его «Похороны викинга». При этом исказился замысел автора, т.к. не только были потеряны оригинальные семы, но и исчез каламбур (фр. jeste и англ. Jest (фамилия главного героя книги) – омофоны, откуда и двоякое прочтение названия как «широкий жест» и «великодушный Джест»). С другой стороны, в переводе название приобрело новый дополнительный смысл, который поддерживается сюжетом и символикой романа (в одном из эпизодов описывается обряд погребения скандинавских рыцарей).

г) полная замена контекста. Это форма компенсации обычно используется в рекламных текстах. Например, апельсиновый сок в северных странах рекламируется как «концентрированная мощь южного солнца», а в жарких как напиток, богатый витамином С. Замена контекста используется в поэзии при передаче поэтических образов и сравнений, а также, при компенсации каламбуров и непереводимую игру слов.

Но при таком переводе неизбежны потери сем, характеризующих национальную специфику культуры-отправителя, и искажение идеи автора, поэтому для перевода реалий, связанных с бытовой сферой общения следует применять другие способы перевода для обеспечения более адекватного перевода.

Среди таких способов широко применяются транслитерация и транскрипция, калькирование, описательный перевод, приближённый перевод и трансформационный перевод.

Для каждой реалии следует подбирать наиболее оптимальный способ перевода, который бы обеспечивал не только её адекватную передачу для читателя ПЯ, но и наиболее полно раскрывал её смысл.

Рассмотрим более подробно каждый из вышеприведённых способов перевода реалий.

При транслитерации средствами ПЯ передаётся графическая форма (буквенный состав) слова ИЯ, а при транскрипции – его звуковая форма. Эти способы перевода чаще всего используются при передаче иноязычных имён собственных, географических названий и наименований разного рода компаний, фирм, пароходов, самолётов, гостиниц, газет, журналов и пр. Например, спутник/sputnik, чернозём/ chernozem, Дума/ Duma, кика/kika, калач/kalatch, Kentucky/Кентукки, sheriff/шериф, parliament/парламент и пр.

В практике перевода в своё время наблюдалась тенденция к широкому применению транскрипции и транслитерации при передаче реалий ИЯ, но это часто приводило к злоупотреблению этими приёмами. Не всегда существует необходимость передачи реалии путём транскрипции или транслитерации, иногда в ПЯ существуют довольно близкие по значению аналоги, и чрезмерное увлечение приёмом транскрипции лишь усложняет восприятие ПТ для читателя, которому, не зная специфики культуры ИЯ, приходится отрываться от чтения на поиски комментариев для той или иной транскрибированной реалии.

Данный способ перевода применим, в основном, к тем языковым единицам, которые прочно обосновались в системе номинаций ПЯ, а малознакомые или незнакомые реалии требуют включения в текст дополнительных поясняющих элементов.

E. g. Славянофилы идеализировали допетровское время, но всё же не опричнину Ивана Грозного. – Slavophiles idealized life in Russia before Tsar Peter the Great, but not the “oprichnina”, special administrative elite under Tsar Ivan the Terrible.

В данном примере слово «опричнина» в ПЯ взято в кавычки с той целью, чтобы привлечь к нему внимание читателя и показать, что переводчик понимает связанную с этим словом трудность и хочет помочь читателю. С той же целью перед именами Петра и Ивана Грозного добавляется слово «царь». В том случае, когда объяснение реалии делается со ссылкой на опыт самого читателя, в качестве вводной фразы можно использовать следующие выражения:”…a sort (kind, variety) of…, roughly the same as…, this includes…, the (Russian) equivalent (version) of…, in England (the USA) this would be…”. Такие же фразы применимы и в русском переводе: «…что соответствует русскому…, это тоже самое, что и …, в русском это обозначается как… и т.д.».

Для передачи реалии ИТ применятся, также, приём калькирования, который заключается в передаче безэквивалентной лексики ИЯ при помощи замены её составных частей – морфем или слов (в случае устойчивых словосочетаний) их прямыми лексическими соответствиями в ПЯ. Например, House of Commons – палата общин, brain-drain – утечка мозгов, grand jury – большое жюри, skyscraper – небоскрёб, кандидат наук – Candidate of Science. Но и калькирование, наряду с транскрипцией и транслитерацией, не всегда раскрывает для читателя, незнакомого с ИЯ, значение переводимого слова или словосочетания, т.к. эти слова или словосочетания ИЯ нередко имеют значения, не равные сумме значений их «кальки», в которой используются эквиваленты ПЯ, и это, в свою очередь приводит к тому, что значение всего лексического образования в целом может остаться нераскрытым.

Поясняющие элементы или комментарии не обязательно должны следовать после реалии, они могут её предшествовать. Такой приём как бы подготавливает читателя к встрече с иноязычным словом, делает это слово более удобным для восприятия.

Транслитерации и кальки в сопровождении поясняющих элементов используются в тех случаях, когда переводчик стремиться вызвать у читателя ощущение национального колорита или обозначаемые реалиями понятия являются предметом сообщения и поэтому не могут быть опущены.

Но к такому способу перевода не следует прибегать слишком часто, т.к. неоднократное употребление развёрнутых комментариев внутри текста делает его громоздким и многословным. К транслитерации и калькированию следует прибегать лишь в том случае, если это действительно необходимо.

Другим способом передачи реалий ИЯ на ПЯ является описательный перевод. Смысл описательного перевода заключается в раскрытии значения лексической единицы ИЯ при помощи развёрнутых словосочетаний, раскрывающих существенные признаки обозначаемого данной единицей явления, т.е. другими словами при помощи её дефиниции (определения) на ПЯ. Например, щи – cabbage soup, борщ – beetroot soup, пожарище – site of a recent fire или charred ruins; coroner – следователь, производящий дознание в случае насильственной или скоропостижной смерти, floorer – сильный удар, сбивающий с ног или (в переносном смысле) озадачивающий вопрос, трудная задача. Хотя описательный перевод и раскрывает значение исходной безэквивалентной лексики, он имеет один недостаток, а именно, описательный перевод слишком громоздкий и неэкономный. Поэтому чаще всего он применяется для передачи значений реалий в двуязычных словарях, а при переводе художественных текстов переводчики чаще прибегают к сочетанию двух приёмов – описательному переводу и транскрипции или калькированию, где первый даётся в сноске или в качестве комментария. Эта техника даёт возможность сочетать краткость и экономность средств выражения, свойственные транскрипции и калькированию, с раскрытием семантики данного слова, достигаемой через описательный перевод, т.к. разъяснив однажды значение данного слова, переводчик в дальнейшем может использовать транскрипцию или кальку, смысл которой уже понятен читателю.

E.g. Нечаев – не только певец террора, но и синоним русского бланкизма. Заговор, тайные планы свержения, беспощадного уничтожения ненавистных руководителей и правительств – визитная карточка бланкизма. – Nechaev was more than advocate of terror, he was synonymous with conspiratorial politics, entailing secret plans for the overthrow and merciless extermination of hated authorities and governments. In the terminology of the time, such tactics were called Blanquist, after Louis Auguste Blanqui, a radical activist in France during the 1830s and 1940s. В данном примере наряду с транскрипцией слова «бланкизм» в последующем предложении даётся развернутый комментарий для данного слова, что значительно облегчает его восприятие читателями ПЯ. Ещё один пример, “holding company” при переводе транскрибируется как холдинг – компания, причём вслед за данной транскрипцией следует дать объяснительный перевод данного термина, т.е. «фирма, которая непосредственно не управляет производством, а только владеет контрольным пакетом акций тех монополий, которые она представляет». Таким образом, используя однажды такого рода перевод для того или иного термина – реалии, в дальнейшем переводчику не требуется каждый раз давать пояснения для данной языковой единицы на протяжении всего текста.

Для перевода некоторых реалий можно также использовать приближённый перевод, смысл которого заключается в подыскании ближайшего по значению соответствия в ПЯ для лексической единицы ИЯ, не имеющей в ПЯ точных соответствий. Например, русское душегрея можно приближённо перевести как vest. Конечно, английское vest, означающее «жилет» или «нательную фуфайку», лишь приблизительно передаёт значение русского слова душегрея, которое обозначает женскую тёплую кофту без рукавов; тем не менее для целей перевода это неполное, приближённое соответствие оказывается вполне достаточным. Такого рода приблизительные эквиваленты лексических единиц можно назвать «аналогами».

E.g. У тогдашних мальчишек имелась ещё одна «привилегия» - кататься снаружи, ухватившись за «колбасу». – The kids of those days had their own “privilege” – they could hang on outside. В данном случае, термин-реалия «колбаса», т.е. устройство для сцепки вагона трамвая (англ. – coupling rod), потребовало бы специального пояснения, но с точки зрения описываемой предметной ситуации эта подробность не является существенной. Главным признаком является тот факт, что мальчишки любили ездить «зайцами» снаружи вагона, что и передаётся в английском высказывании фразой «…hang on outside», т.е. с помощью трансформации генерализации. Также при передаче на русский язык английской безэквивалентной лексики можно использовать приблизительный перевод, в зависимости от контекста. E. g. drugstore – аптека, know-how – секреты производства, muffin – сдоба. Но применяя такого рода «аналоги» в процессе перевода следует помнить о том, что они лишь приблизительно передают значение реалий ИЯ и в некоторых случаях могут создать не вполне правильное представление о характере обозначаемого ими предмета или явления. Поэтому при использовании «аналогов» в двусмысленном контексте необходимо давать к ним поясняющие комментарии. Так, русское князь принято переводить английским prince; однако это английское слово по значению скорее совпадает с русским принц, поэтому при переводе русской художественной литературы, в которой встречается слово князь (напр. Князь Мышкин) следует к приблизительному переводу давать в комментариях пояснение того, кем является князь и чем он отличается от принца.

В ряде случаев при передаче безэквивалентной лексики переводчику приходится прибегать к трансформационному переводу, другими словами, к перестройке синтаксической структуры предложения, к лексическим заменам с полным изменением значения исходного слова или к тому и другому одновременно, т.е. к тому, что носит название лексико-грамматических трансформаций. Среди видов трансформационного перевода для данной работы интерес представляют сужение или расширение исходного значения и функциональная замена. Сужение происходит в тех случаях, когда единица ИЯ обладает более широким значением, чем соответствующая ей в данном контексте единица ПЯ. Приём сужения не часто применяется в художественной прозе, но при переводе поэзии данный приём встречается довольно часто, когда за счёт опущения реалии как не имеющей особой важности в контексте, достигается соблюдение размера стиха. Например, …Бразды пушистые взрывая, летит кибитка удалая; ямщик сидит на облучке в тулупе, в красном кушаке…(А.С. Пушкин, «Евгений Онегин», гл.5, II) – A saucy kibitka is slicing; its furrow through the powdery icing; the driver sits and cuts a dash in sheepskin coat with scarlet sash... в данном примере слово облучок опускается, т.к. эта деталь не обязательна в английском переводе. Вообще сужение является редким приёмом перевода в случаев передачи русских реалий в английском языке; чаще использется приём расширения (генерализация). Этот приём имеет место в тех случаях, когда единица ИЯ имеет меньший объём значений, чем соответствующая ей в данном контексте единица ПЯ. Например, при переводе таких реалий как крестьянин, дровни, т.е. сани для перевозки дров, грузов на английский язык используются слова countryman и sleigh, которые имеют более широкое значение по сравнению с русскими словами, но такого рода замены позволяют избежать в тексте возникновения неудобочитаемой и непонятной читателю ПЯ транскрипции или транслитерации. При переводе безэквивалентной лексики применяются также лексико-грамматические или синтаксические трансформации. Так, английское glimpse, не имеющее эквивалентов среди русских существительных, часто употребляется в выражениях to have a glimpse или to catch a glimpse of (something or somebody), что даёт возможность применить в переводе глагол и тем самым прибегнуть к синтаксической перестройке предложения; например, I could catch glimpses of him in the windows of the sitting-room (A. C. Doyle, The Adventures of Sherlock Holmes) можно перевести как Я видел, как его фигура мелькала в окнах гостиной. В данном случае мы имеем дело с лексико-грамматическими трансформациями.

При передаче на русский язык английского exposure, не имеющего прямого соответствия, в ряде случаев можно прибегнуть к лексической замене; предложение He died of exposure следует переводить как Он умер от простуды (от воспаления лёгких) или Он умер от солнечного удара, Он замёрз в снегах и т.д. В данном случае перевод английского слова, не имеющего полного эквивалента в русском языке, напрямую зависит от контекста. Также при переводе безэквивалентной лексики используется приём функциональной замены, т.е. одна и та же предметная ситуация изображается в ПЯ на основе различных, хотя и взаимосвязанных признаков. Необходимость в этом приёме возникает тогда, когда ни одно из соответствий, предлагаемых словарём, не подходит к данному контексту. Например, такая ситуация возникает при различии традиций в отношении сходных предметов или явлений. Русская традиция именования культурных памятных мест «музеями» или «музеями-заповедниками» при переводе на английский нередко ставит перед переводчиками дилемму: можно использовать слово «preserve», которое является словарным соответствием для «заповедника», но само слово «preserve» имеет иной смысл в англоязычной традиции, относясь к природным дандшафтам, национальным паркам и т.п. Из этого следует, что слово «preserve» должно сопровождаться расширением фразы с добавлением описательных элементов: Kizhi Landscape and Architecture Preserve. С другой стороны, можно создать искусственное соответствие-истолкование в ПЯ (e.g. open-air museum Kizhi). В таких случаях, обычно, предпочтение отдаётся более краткому варианту, который сам постепенно становится традицией.

В данном параграфе мы рассмотрели техники перевода, которые применяются для передачи реалий или культурно-обусловленных явлений и обеспечивают наиболее адекватную их интерпретацию. Как можно заметить из выше проведённых исследований, для каждой реалии, обозначающей то или иное понятие или явление ИЯ, существует определённый способ перевода, обеспечивающий её точную передачу с ИЯ на ПЯ. Применение того или иного способа перевода опеределяется, зачастую, контекстом, в котором употребляетсяч данная реалия. Но все культурно-обусловленные явления можно подразделить на определённые группы относительно способов их перевода.

В следующем параграфе мы попытаемся выработать классификацию культуронимов с точки зрения способов перевода.

§3. Классификация бытовых культуронимов с точки зрения

способов перевода

В предыдущейм параграфе мы выделили основные способы перевода культуронимов или реалий. Целью же данного параграфа является распределение культуронимов, принадлежащих к разным сферам языка в группы относительно способов их перевода.

Как известно, основным способом передачи реалий является транслитерация или транскрипция, но данный вид перевода редко используется без описательного перевода или комментария. Без пояснений мы используем транскрипцию только тогда, когда реалия уже зафиксирована в двуязычном словаре, и стала сама по себе традицией. Из бытовых культуронимов такого рода можно назвать: балалайка – balalaika, блины - blini, борщ - borshch, кафтан - kaftan, водка - vodka, самовар - samovar, квас – kvas; jeans - джинсы, rodeo - родео, rancho - ранчо, preria - прерия , chips - чипсы, и пр.

Все вышеперичисленные примеры, а также другие общеупотребительные слова такого рода как правило не требуют комментариев или описательного перевода, но такие слова как тегиль – tegil’, розвальни – rozval’ni при их транскрипции на ПЯ, требуют обязательного комментария или описательного перевода. Выбор последних зависит от текста, в котором используются реалии, т.к. например, в художественном тексте не желательно употреблять описательный перевод, т.к. он «отяжеляет» текст, делая его сложным для восприятия. Наиболее подходящим является использование комментария внизу страницы.

Также, общеупотребительным приёмом перевода реалий является калькирование, которое, в свою очередь, может сопровождаться комментарием или использоваться без него. Чаще всего калькирование используется для передачи названий памятников культуры и истории, исторических событий, различного рода титулов и географических названий.

Например, Зимний дворец – White Palace, нашествие Бату-хана – the invasion of Batu Khan, смутные времена – the Time of Rest, Великий Раскол - the Great Split/the Great Schism, Успенский собор – the Cathedral of the Assumption, великий князь Киевский – the Grand Prince of Kiev/Kiev Grand Prince, Ладожское озеро – Lake Ladoga; White House – Белый дом, the House of Lords – Палата лордов, the House of Commons – Палата общин.

При использовании калькирования для передачи реалий, также следует принимать во внимание контекст, в котором они используются. Если при передаче таких хорошо известных реалий как Красная площадь – Red Square нет необходимости использовать комментарии, то в случае с такими реалиями как Поместный приказ – the Estate Departement комментарий просто необходим.

Как правило, описательный перевод употребляется параллельно с транскрипцией и применяется при переводе терминов, культуронимов, уникальных объектов и т. п. Например, при переводе русских текстов, посвящённых русскому деревянному зодчеству, переводчик сталкивается с проблемой того, что в английской культуре отсутствует феномен деревянного зодчества, поэтому описательный перевод необходимо употреблять прямо в тексте для облегчения понимания читателем ПЯ специальных терминов. Например, термин «кружало» на английский язык передаётся следующим образом: «kruzhalo» (ring-shaped base of the cupola of the wooden church). Приведённое в скобках описание является обязательным компонентом текста и может употребляться в дальнеёшем тексте даже отдельно в виде наименования ring-shaped base of the cupola of the wooden church. Описательный перевод может использоваться также и внутри художественного текста, следуя сразу за транскрипцией, транслитерацией или калькой, но лишь в том случае, если он достаточно экономичен. Например, «…Много запряжённых розвальней…» - “…A lot of rozvalnis, low wide sledges…” или «…перед дерюгинской бакалейкой.» - “…in front of Deryugin’s groceries, the local grocery seller shop.” Такого рода описательный перевод вполне приемлем для употребления внутри художественного текста, но если для какой-либо реалии требуется более объёмное описание, то в таком случае следует прибегать к переводческому комментарию, который, как правило, выносится за пределы текста и попадает либо в сноску на той же странице, либо приводится в конце текста в качестве примечания. Комментарий, также как и описательный перевод, применяется в основном, для пояснения транскрибированных или переведённых с помощью «кальки» культурно-обусловленных явлений, но в отличие от описательного перевода комментарий как переводческий приём заключается в более подробном объяснении той или иной реалии. Например, престольный праздник – patronal festival – a name of a church festival in Orthodox religion in honour of a saint – patron of this or that city. Как видно из вышеприведённого примера комментарии применяются для пояснения более сложных понятий, не имеющих аналогов в ПЯ. Таким образом, любая бытовая реалия, не имеющая каких-либо приблизительных соответствий в ПЯ, должна сопрвождаться комментарием.

Приблизительный перевод при передаче реалий используется не часто, т.к. он не до конца передаёт её смысл, а лишь даёт приблизительное представление о предмете или явлении, поэтому его использование напрямую зависит от ситуативного контекста и намерения переводчика сохранить реалию или использовать её приблизительный аналог в ПЯ. Например, английскую реалию drugstore можно приблизительно перевести в одном контексте как аптека, но в другом, требующем более точного описания, следует дать описание данного культуронима, а именно, уточнить, что в этом заведении продают не только лекарства, но и газеты, сладости, безалкогольные напитки, косметику и пр. Другими словами, данный приём перевода при передаче бытовых реалий следует употреблять очень осторожно, опираясь на

ситуативный контекст.

Разного рода трансформации, такие как функциональные замены, сужение, расширение применяются в первую очередь для передачи синтаксических структур ИЯ, не имеющих аналогов в ПЯ (например, абсолютные конструкции в английском и деепричастие в русском языке), также при отсутствии в ПЯ точного эквивалента для того или иного слова (например, облегчить задачу – alleviate).

Подразделяя бытовые реалии относительно способов их перевода мы можем сделать вывод о том, что

1) существует ряд реалий, которые не требуют дополнительных пояснений или комментариев (слова, зафиксированные в двуязычных словарях); они передаются с помощью транскрипции, транслитерации или калькирования. В основном это слова, обозначающие одежду и обувь (валенки, сарафан, кафтан), национальные блюда (борщ, щи, пироги, водка, квас), географические названия, имена собственные и пр.

2) существует группа реалий, передаваемых с помощью транслитерации и калькирования, но требующих дополнительных пояснений или комментариев в силу своей нераспространённости в ПЯ. В эту группу входят устаревшие слова (ярыжка, розвальни, beefeater), слова, не имеющие приблизительных эквивалентов в ПЯ и пр.

3) существует ряд культурно-обусловленных явлений, которые имеют определённые соответствия в ПЯ (сани, лапти, лыко) и эти реалии употребляются в тексте ПЯ без комментариев или пояснений.

4) Существуют реалии, имеющие в ПЯ приблизительные соответствия, но иногда этих соответствий недостаточно, и та или иная реалия подвергается функциональной замене, в которой могут быть использованы несколько типов перевода (Кижи – Kizhi Landscape and Architecture Preserve). Такого рода трансформации зачастую используются для передачи названий памятников архитектуры, исторических событий и пр.

На основе вышеприведённого исследования мы можем сделать вывод о том, что для передачи реалий не существует одного определённого способа в силу их многообразия, а значит, для адекватной интерпретации того или иного культурно-обусловленного явления переводчик должен подбирать наиболее подходящий способ перевода. Для этого необходимым условием являются не только теоретические знания, но и работа со словарями, поскольку очень часто при передаче реалии ИЯ на ПЯ требуется не столько сопоставить общие словарные соответстствия, сколько установить степень различия их информационного потенциала. Помимо словарей огромным подспорьем переводчику в процессе интерпретации реалий являются фоновые знания, интуиция, воображение, чувство языка, и культурный кругозор.

На этом мы можем завершить наши теоретические изыскания и продемонстрировать результат нашей работы в области перевода бытовых реалий на примерах переводов произведений Б. Акунина, А. Толстого и Марка Твена.

Глава III. Практическая часть

Основным критерием отбора художественной литературы для перевода являлась степень насыщенности текста реалиями, связанными с бытовыми ситуациями. В предыдущей главе мы подразделили такого рода реалии на определённые группы относительно способов их перевода, т.к. в процессе исследовательской работы мы пришли к выводу о том, что язык народа формирует в сознании его носителей определённую картину мира. Эта картина мира может существенно отличаться от языковой картины мира другого народа, и именно из-за этих культурных и языковых различий в картине мира возникает так называемая «безэквивалентная лексика», перевод которой сопряжён с определёнными трудностями. В сферу «безэквивалентной лексики» входят и реалии или культурно-обусловленные явления.

В процессе перевода нижеприведённых отрывков из художественных произведений мы использовали различные приёмы передачи реалий ИЯ на ПЯ, описанные во втором параграфе Главы II, чтобы на практике доказать эффективность этих способов перевода относительно культурно-обусловленных явлений.

Все встретившиеся нам в текстах реалии мы передавали соответственно их классификации, выработанной нами в третьем параграфе Главы III, т.к. в теоретической части нашей работы на многочисленных примерах неоднократно подтверждался тот факт, что культурно-обусловленные явления неоднородны по своему содержанию и, соответственно, не переводятся одним и тем же способом.

В комментариях мы распределили реалии по группам относительно способов их перевода, а также привели под знаком * наиболее интересные способы перевода, касающиеся грамматических, синтаксических и стилистических трансформаций.

Отрывки из романа Бориса Акунина «Любовник смерти».

Сидели с пацанами на скамейке, перед дерюгинской бакалейкой. Курили табак, лясы точили.

Bдруг подъезжает шарабан: шины дутые, спицы в золотой цвет крашенные, верх жёлтой кожи. И выходит из него девка, каких Сенька никогда ещё не видывал, даже на Кузнецком мосту, даже на Красной площади в престольный праздник. Нет, не девка, а девушка или, правильнее сказать, дева.

Нe sat with the lads on the bench, in front of Deryugin’s groceries, the local grocery guy (2). They smoked tobacco wagging their tongues.

All of a sudden there drove up a chariot, pneumatic tires, gold-painted spokes and hood made of yellow leather*. And then from the chariot there stepped a slut. Such a babe Sen′ka (1) had never seen before, neither on Kuznetsky bridge (2), nor in Red Square (1) during a patronal festival (4). No, she was not a slut, but a pretty girl or, to be correct, a fair maiden.

Опёрся Скорик о стену, стал думать, как из ямы этой выбираться.

Вдруг прямо под ним, где стоял, дыра раскрылась – чёрная, сырая. И оттуда попёрла косматая башка, да Сеньке лбом в коленку.

Он заорал:

-Свят, свят! – и прыг в сторону.

А башка на него залаялась:

-Чего растопырился? Нору всю загородил! Ходют тут, косолапые!

Только тогда Сенька догадался, что это «крот» из своей берлоги вылез. Было в подземной Хитровке такое особое сословие, «кроты», которые в дневное время всегда под землёй обретались, а наружу если и вылезали, то ночью. Про них рассказывали, что они тайниками с ворованным добром ведают и за то получают от барыг со сламщиками малую долю на проедание и пропитие, а одёжи им вовсе никакой не надо, потому что зачем под землёй одёжа?

-Дяденька «крот»! – кинулся к нему Сенька. – Ты тут все ходы – выходы знаешь. Выведи меня на волю, только не через дверь, а как-нибудь по-другому.

-По-другому нельзя, - сказал «крот», распрямляясь. – Из Кулаковки только на Свинью выход. Если подрядишь, могу в другой подвал сопроводить. В Будинку – гривенник, в Румянцевку семишник, в Ероху пятнадцать…

Скорик обрадовался:

-В Ероху хочу! Это ещё лучше, чем на улицу!

Skorik (2) leaned against the wall and began to rack his brains how to get out from the pit. Suddenly, right beneath* him there opened a dark, damp hole and from this hole came out a shaggy noddle and knocked his forehead right against Sen′ka’s knee.

He screamed:

-“God almighty!*” and jumped aside.

And the noddle barked at him:

-“What do you mean by blocking the exit?! You, blockhead*!

And then it dawned on Sen’ka at, that it was a “mole”, getting out of his lair. There was a special estate in Khitrovka (2) underground – “moles” – people, who stayed underground in the day-time and never came up until it got dark. They were said to know about caches with stolen things and to get some money from fences* for food and drink, but they didn’t need any clothes – what’s the good of fine rags underground?

-“Uncle “mole”!” - Sen′ka appealed to the man*. – You know all the ins and outs here! Please, take me back into the open, not through the door but in some other way”.

-“Can’t be done in any other way, - said the “mole” straightening himself. – From Kulakovka (2) there is only one exit to Svin′ya (2). If you hire me, I can lead you into another basement. It’s only a dime (4) to Budinka (2), Rumyantsevka (2) – 7 copecks and 15 copecks to Erokha (2)- …”

- “Let it be Erokha! It’s even better than getting outside!” - rejoiced Skorik.

КАК СЕНЬКЕ ЖИЛОСЬ В БОГАТСТВЕ

История первая. Про лиху беду начало

Оказалось – трудно.

На Лубянской площади, где извозчики поят лошадей из фонтана, Сеньке тоже пить захотелось – кваску, или сбитня, или оранжаду. И брюхо тоже забурчало. Сколько можно не жрамши ходить? Со вчерашнего утра маковой росинки во рту не было. Чай не схимник какой.

Тут-то и началась трудность.

У обычного человека всякие деньги имеются: и рубли, и гривенники с полтинниками. А у богатея Сеньки одни пятисотенные. Это ведь ни в трактир зайти, ни извозчика взять. Кто ж столько сдачи даст? Да ещё если ты во всём хитровском шике: в рубахе навыпуск, сапогах-гармошке, фартовом картузе взалом.

HOW SEN′KA HAS BECOME A RICH MAN.

The story I. The first step is the hardest.

It turned out that it’s uneasy to be a rich man*.

In Lubyanka Square (2), where cabbies watered their horses from the fountain, Sen′ka also felt thirsty. He could with a glass of kvass (1), or sbiten′ (2), or orangeade. His stomach* also began to rumble. No wonder*! Not a bite since yesterday*! It’s not as if he was a fasting hermit (3)!

But the problem was that ordinary people have money of different values: 10 copeck coins, and 50 copeck coins and roubles, but Sen′ka possessed nothing but 500 hundred - rouble bills! What can one do with a five hundred bill? They won’t change it in a tavern! You can’t take a cab either!* Especially, if you are in full splendor of the Khitrovka style: a shirt worn outside trousers, pleated boots and a cocked peaked cap.

Бродил по рынку, от улицы Солянка держался в стороне. Знал, что там, за нею, Хитровка, самое страшное на Москве место. На Сухаревке, конечно, тоже фармазонщиков и щипачей полно, только куда им до хитровских. Вот где, рассказывали, жуть-то. Кто чужой сунься – враз догола разденут, и ещё скажи спасибо, если живой ноги унесёшь. Ночлежки там страшенные, с подвалами и подземными схронами. И каторжники там беглые, и душегубы, и просто пьянь-рвань всякая. Ещё говорили, если какие из недоростков туда забредут, с концами пропадают. Будто бы есть там такие люди особые, хапуны называются. Хапуны эти мальчишек, которые без провожатых, отлавливают и по пяти рублей жидам с татарами в тайные дома на разврат продают.

He was wandering about the market but avoided Solyanka street (2), because he knew what was beyond it – Khitrovka – the most horrible place in Moscow. Sukharevka (2), of course, also swarmed with swindlers and pickpockets, but they are not fit to hold a candle to those from Khitrovka. What a horror was there! As rumours had it, if an alien butted in – he was sure to be stripped to the skin, and was lucky to escape by the skin of his teeth. Its doss-houses are horrible, with vaults and underground caches. They housed fugitive convicts, murderers and other riff-raffs. Also, people said, if a sucker dropped in, he would disappear forever, because of khapuns, special people, who caught unattended boys and sold them for 5 roubles to Jews and Tatars to entertain the public in brothels.

Комментарии:

1) К первой группе относятся реалии ИЯ, которые передаются с помощью транскрипции или калькирования, и не требующие при этом дополнительных пояснений в ПЯ, т.к. либо передают имена собственные, географические названия и пр., либо хорошо известны читателю ПЯ.

Сенька - Sen′ka – suffix –ka means a short name.

Красная площадь - Red Square

квас - kvass

2) В эту группу входят реалии ИЯ, передающиеся также с помощью транскрипции, калькирования, но не имеющие широкого распространения в ПЯ и поэтому требующие дополнительных пояснений (комментарии, описательный перевод).

“…in front of Deryugin’s groceries, the local grocery guy.” – в оригинале – “…перед дерюгинской бакалейкой.”- В данном случае используется описательный перевод, который объясняет, что имя владельца магазина из категории имени собственного в ИЯ переходит в категорию имени прилагательного в ПЯ.

Kuznetsky bridge – a bridge in thе center of Moscow a pleasure-ground, where people used to walk during big holidays, including church festivals. В этом случае мы применили смешанный перевод: транскрипция имени прилагательного и английский эквивалент слова мост + развёрнутый комментарий.

Skorik – the nickname of a character of this book, originated from his surname Skorikov. Здесь мы применили приём транслитерации + комментарий.

Khitrovka – in the 19^th century the most dangerous district in Moscow inhabited by criminals. The etymology of this name is rooted in the word khitry (cunning). It means that in this district there lived cunning people, mostly criminals. В данном случае мы использовали также приём транслитерации с комментарием, в котором указали и этимологию данной реалии.

Kulakovka

Svin′ya

Buninka– in the 19^th century the names of Moscow doss-houses. The Rumyantsevka origin of all these names is rooted in the surnames of their

Erokhaowners (Kulakov – Kulakovka, Bunin – Buninka etc).

При переводе этих реалий мы также использовали транскрипцию и комментарии + этимология данных названий.

Lubyanskaya square – a square in Moscow where in the 19^th century has been placed a lot of blocks of flats and a big fontain where cabmen used to water horses.

При передаче этой реалии мы применили смешанный перевод: транслитерация + калька.

sbiten′ - culinary a soft hot drink made with honey and spices and very popular before the Revolution.

Solyanka street- in the 19^th century the street near Khitrovka district.

Sukharevka – in the 19^th century the square in Moscow where people usually sold and buy stolen things (a short name from Sukharevskaya square).

В приведённых выше примерах мы применили транслитерацию, совпроводив её развёрнутым комментарием.

3) В данную группу входят реалии ИЯ, имеющие приблизительный эквивалент в ПЯ, и поэтому не требующие специальных пояснений.

a fasting hermit – схимник. В данном случае мы использовали для передачи реалии ИЯ её приблизителный эквивалент ПЯ для избежания громоздкого описательного перевода, т.к. в данном контекстуальном значении данный аналог передаёт смысл реалии ИЯ.

4) В последнюю группу мы относим реалии ИЯ, которые при переводе на ПЯ подвергаются разного рода трансформациям (напр. использование функциональных аналогов).

a patronal festival – a name of a church festival in Orthodox religion in honour of a saint – patron of this or that city. Здесь мы использовали аналог ПЯ + комментарий, поясняющий значение этого праздника в культуре ИЯ.

a dime – гривенник. В данном случае мы использовали функциональный аналог ПЯ, схожий по смыслу со словом гривенник, что помогло нам избежать развёрнутого описания этой реалии.

Как было указано выше под знаком * мы выделяем наиболее интересные способы перевода, касающиеся грамматических, синтаксических и стилистических трансформаций ИТ.

I. *”… pneumatic tires, gold-painted spokes and hood made of yellow leather.” – в оригинале – “…шины дутые, спицы в золотой цвет крашенные, верх жёлтой кожи.” При переводе, также как и в оргинале опускается глагол-связка to be для достижения куммулятивного эффекта.

II. *”God almighty!” - в оригинале – “Свят, свят!” – для передачи экспрессивности данного выражения мы использовали аналог, существующий в английском языке.

*“What do you mean by blocking the exit ?! You, blockhead!” – в оригинале – “Чего растопырился? Нору всю загородил! Ходют тут, косолапые!” – сниженно-экспрессивную лексику в английском переводе мы передали с помощью слэнга.

*”…from fences… - в оригинале – “…от барыг со сламщиками…” - в данном случае мы использовали приём генерализации или расширения, т.к. оба русских слова в английском соответствуют одному слову fence.

*”….Sen′ka appealed to the man.” - в оригинале – “…кинулся к нему Сенька.” В данном случае мы опускаем эллиптическую конструкцию, ипользуя прямой порядок слов и заменяем слово кинулся на более нейтральное appeal.

III. *”It turned out that it’s uneasy to be a rich man.” - в оригинале – “Оказалось – трудно.” При переводе безличного предложения на английский язык нам пришлось дать развёрнутый перевод, т.к. грамматика английского языка не позволяет нам опустить подлежащее.

*”…stomach… - в оригинале – “…брюхо…” - в данном случае мы используем в переводе более нейтральное слово, т.к. английское слово paunch обозначает большой живот и не соответствует в данном контексте по смыслу русскому брюхо.

*”No wonder! Not a bite since yesterday! - в оригинале – “Сколько можно не жрамши ходить? Со вчерашнего утра маковой росинки во рту не было.” В данном случае мы передаём сниженно-выразительную лексику при помощи аналогов ПЯ.

* “ What can one do with a five hundred bill? They won’t change it in a tavern! You can’t take a cab either!” – в оригинале – “Это ведь ни в трактир зайти, ни извозчика взять.” – В этом предложении для эмфатизации мы добавили “What can one do with a five hundred bill?”

Отрывки из романа Б. Акунина «Коронация».

6 мая В древнюю столицу Российского государства мы прибыли утром. В связи с грядущими коронационными торжествами Николаевский вокзал был перегружен, и наш поезд по передаточной ветви отогнали на Брестский, что показалось мне со стороны местных властей поступком, мягко говоря, некорректным. Надо полагать, тут сказалась некоторая холодность отношений между его высочеством Георгием Александровичем и его высочеством Симеоном Александровичем, московским генерал-губернатором. Ничем иным не могу объяснить унизительное получасовое стояние на Сортировочной и последующий перегон экстренного поезда с главного вокзала на второстепенный.	MAY, 6^TH We arrived in the ancient capital (2) of Russian in the morning. In view of the approaching coronation celebrations Nikolaevsky railway station (2) was overcrowded and our train was driven off by the transmission branch to Brestsky railway station (2), which seemed to me, to put it mildly, rather tactless on the part of local authorities. I suppose, this show of neglect was due to some tension, growing between His Highness (1), Georgy Aleksandrovich (2) and His Highness, Simeon Aleksandrovich (2), the governor-general (2) of Moscow. There is no other explanation to account for the humiliating half hour delay at Sortirovochnaya station (2) and the transfer of the special express from the main railway station to a minor one.
Да и встречал нас на перроне не сам Симеон Александрович, как того требует протокол, традиция, родственность и, в конце концов, просто уважение к старшему брату, а всего лишь председатель комитета по приёму гостей – министр императорского двора, который, впрочем тут же отбыл на Николаевский встречать принца Прусского. С каких это пор прусскому наследнику в Москве оказывают больше почтения, чем дяде его величества, генерал-адмиралу российского флота и второму по старшинству из великих князей императорского дома? Георгий Александрович не подал виду, но, думаю, был возмущён столь явным афронтом не меньше, чем я.	More than that, it was not Simeon Aleksandrovich, who met us at the station, as prescribed by the protocol, tradition, family ties and respect for the elder brother, it was only the Chairman of Committee for Reception – a Minister of Imperial Court, who, however, immediately left for Nikolaevsky railway station to meet the Prince of Prussia. Why should a Prussian heir be treated with more respect than the uncle of His Majesty (1), the Emperor (2), an uncle who is Admiral-General (1) of the Russian Fleet and second, by the right of seniority, Grand Duke (1) of the House of Romanovs? Georgy Aleksandrovich made no sign, but I think, he was no less indignant at such an obvious affront than I was.
Хорошо хоть её высочество великая княгиня Екатерина Иоанновна осталась в Петербурге – она так ревностна к тонкостям ритуала и соблюдению августейшего достоинствам. Эпидемия кори, поразившая четырёх средних сыновей: Алексея Георгиевича, Сергея Георгиевича, Дмитрия Георгиевича и Константина Георгиевича, помешала её высочеству, образцовой и любящей матери, участвовать в коронации, наивысшем событии в жизни государства и императорской фамилии. Правда, злые языки утверждали, что отсутствие её высочества на московских торжествах объясняется не столько материнской любовью, сколько нежеланием исполнять роль статистки при триумфе молодой царицы. При этом поминали прошлогоднюю историю с Рождественским балом. Новая императрица предложила дамам августейшей фамилии учредить общество рукоделия – чтоб каждая из великих княгинь связала по тёплому чепчику для сирот Мариинского приюта. Возможно, Екатерина Иоанновна и в самом деле излишне сурово отнеслась к этому начинанию. Не исключаю также, что с тех пор отношения между её высочеством и её величеством стали не вполне хороши, однако же никакого эпатирования в неприезде моей госпожи на коронацию не было, за это я могу поручиться. Екатерина Иоанновна может относиться к её величеству каким угодно образом, но ни за что не позволила бы себе пренебречь династическим долгом без очень серьёзной причины. Сыновья её высочества, действительно, были тяжело больны.	It was a mercy that Her Highness (1), the Grand Duchess Ekaterina Ioannovna (2) stayed in Petersburg – she is such an ardent observer of every little nuance of the ritual and so sensitive to Royal dignity. The epidemic of measles afflected her four middle sons: Aleksei Georgievich, Sergei Georgievich, Dmitry Georgievich and Konstantin Georgievich (2), thus preventing Her Highness, an examplary and loving mother, from taking part in the coronation – the utmost event in the life of the whole nation and the Royal family. But wicked tongues affirmed, that the absence of Her Highness from the Moscow celebrations could be explained not so much by her motherly love as by her unwillingness to play a dummy during the triumph of the young queen (2). There was also a gossip about last year’s scandal at the Christmas ball. The new empresssuggested that every princess of the Royal family should join a needle-work society and knit a bonnet for orphans living in Mariinski orphanage. Maybe, Ekaterina Ioannovna has really taken this undertaking too seriously. I also can admit that since that time the relationships between Her Majesty and Her Highness have become rather chilly, though there was nothing challenging about the absence of My Lady at the coronation, I can vouch for that. Ekaterina Ioannovna may treat Her Majesty as she wishes but she has never let herself neglect her dynastic duty without any valid reason. The sons of Her Highness were really seriously ill.
Это, конечно, печально, но, как говорят в народе, нет худа без добра, ибо вместе с её высочеством в столице остался весь великокняжеский двор, что существенно облегчало очень непростую задачу, стоявшую передо мной в связи с временным переездом в Москву. Придворные дамы были очень огорчены тем, что не увидят московского празднества и выражали недовольство (разумеется, не выходя за рамки этикета), но Екатерина Иоанновна осталась непреклонна: по церемониалу малый двор должен находиться там, где пребывает большинство членов великокняжеского семейства, а большинство Георгиевичей, как неофициально именуется наша ветвь императорского дома, осталась в Петербурге.	It is sad of course, but, as people say, every cloud has a silver lining*, because the whole court of Her Highness stayed with her in the capital (2) and this my task alleviated, connected with our temporary living to Moscow. The ladies of the court were very much pained that they would not see the Moscow festivals and expressed their dissatisfaction, of course, without exceeding the limits, but Ekaterina Ioannovna remained adamant: due to the ceremonial rituals the minor court should be with the major part of the Grand Duke’s family, and most members of the of Georgy line - the informal name of our branch, stayed in Petersburg.
На коронацию отправились четверо: сам Георгий Александрович, его старший и младший сыновья, а также единственная дочь Ксения Георгиевна.	Only four members of the family departed to the coronation: Georgy Aleksandrovich himself, his eldest and youngest sons and also his only daughter Kseniya Georgievna.
Как я уже сказал, отсутствие господ придворных меня только радовало. Управляющий двором князь Метлицкий и управляющий придворной конторой тайный советник фон Борн лишь мешали мне заниматься делом, суя нос в материи, совершенно недоступные их пониманию. Хороший дворецкий не нуждается в няньках и надзирателях, чтобы справляться со своими обязанностями. Что ж до гофмейстерины с фрейлинами, то я просто не знал бы, где их разместить – такую жалкую резиденцию выделили Зелёному двору (так называют наш дом по цвету шлейфа великой княгини) коронационный комитет. Однако о резиденции разговор впереди.	As I have already mentioned, the absence of courtiers made me happy. Court manager Prince Metlitski and courtier office manager Privy Councillor von Born only prevented me from discharging my duties by poking their noses into the matter beyond their understanding. A good butler does not need any nannies and overseers to manage his duties. For the maids of honor and their Head (3), I would have no idea where to house them – so wretched was the residence, allotted to the Green House (Our House owes this name to the color of the Grand Duchess’ strain) by the Coronation Committee. The description of this residence is a separate issue*.

Комментарии:

Его Высочество -His Highness

Генерал-адмирал - Admiral-General

Его Величество - His Majesty

Великий князь - Grand Duke

Её Высочество - Her Highness

Великая княгиня - Grand Duchess

Её Величество - Her Majesty

В данном случае при калькировании мы наблюдаем полное совпадение по форме и по смыслу.

the ancient capital - the nick -name of Moscow; before the reign of Peter the Great Moscow has been the capital of Russia, during his reign it was moved to the Sanct –Petersburg. В данном случае мы используем дословный перевод, но даём уточнение для читателя ПЯ.

Nikolaevsky railway station – today Leningradsky railway station in Moscow.

Brestsky railway station – today Belorussky railway station in Moscow.

Sortirovochnaya station – a station in the suburb of Moscow.

Georgy Aleksandrovich (Romanov) – an uncle of the last Russian emperor Nikolai II.

Simeon Aleksandrovich (Romanov) - another uncle of Nikolai II. Simeon is a fictitious name, the name of Nikolai’ s uncle was Sergey Aleksandrovich.

Ekaterina Ioannovna (Romanova) – the wife of Georgy Aleksandrovich Romanov.

Aleksei Georgievich, Sergei Georgievich, Dmitry Georgievich and Konstantin Georgievich (Romanovs) – sons of the Grand Duke Georgy Aleksandrovich Romanov and Ekaterina Ioannovna Romanova.

В приведённых выше примерах иы использовали способ транслитерации + комментарии.

the capital – Sanct – Petersburg. It was the capital of Russia until the October Revolution in 1917. В данном случае мы передали реалию ИЯ при помощи дословного перевода, а также использовали разъяснительный комментарий.

governor-general - in Russia before the Revolution the Head of local authorities, possessing both civil and military power. В данном случае не смотря на совпадение в ПЯ и ИЯ формы этого слова, значения его различаются, поэтому мы сочли необходимым дать развёрнутый комментарий.

The Emperor – Nikolai II, the last Russian tsar.

The young queen – the wife of Nikolai II, Aleksandra Fyodorovna Romanova.

В комментарии к данным реалиям мы даём уточнение о персонах, которых автор называет the young queen and the Emperor.

the maids of honor and their Head - гофмейстерина с фрейлинами

В этом случае реалии совпадают в обоих языках и не требуют дополнительных пояснений.

Под знаком * мы выделяем наиболее интересные способы перевода, касающиеся грамматических, синтаксических и стилистических трансформаций ИТ.

IV. *”…every cloud has a silver lining…” – в оригинале – “…нет худа без добра…”. При передаче этого идиоматического выражения мы использовали аналогичную по смыслу английскую пословицу.

VI. *“The description of this residence is a separate issue.” - “Однако о резиденции разговор впереди.” Для избежания дословного громоздкого перевода мы изменили структуру данного предложения.

Отрывки из романа А. Н. Толстого «Пётр Первый».

Санька соскочила с печи, задом ударила в забухшую дверь. За Санькой быстро слезли Яшка, Гаврилка и Артамошка: вдруг все захотели пить, - вскочили в тёмные сени вслед за облаком пара и дыма из прокисшей избы. Чуть голубоватый свет брезжил в окошечко сквозь снег. Студёно. Обледенела кадка с водой, обледенел деревянный ковшик.

San’ka (1) jumped off the pech’ (1) and struck her back against the swelling door. Yashka, Gavrilka and Artamoshka (1) also jumped down quickly after her - all of a sudden they all felt thirsty. They rushed out from the odorous izba (1) into the dark seni (2), following the cloud of steam and smoke. A pale bluish light glimmered in the window through the snow. It was cold*. Everything was covered with ice – the tub and the ladle*.

Чада прыгали с ноги на ногу, - все были босы, у Саньки голова повязана платком, Гаврилка и Артамошка в одних рубашках до пупка.

-Дверь, оглашенные! - закричала мать из избы.

Мать стояла у печи. На шестке ярко загорелись лучины. Материно морщинистое лицо осветилось огнём. Страшее всего блеснули из-под рваного плата исплаканные глаза, - как на иконе. Санька отчего-то забоялась, захлопнула дверь изо всей силы. Потом зачерпнула пахучую воду, укусила льдинку и дала напиться братикам. Прошептала:

- Озябли? А то на двор сбегаем, посмотрим, - батя коня запрягает…

The children, all barefooted, hopped from one leg to another. San’ka’s head was covered with a kerchief. Gavrilka and Artamoshka were in their short night-gowns (3).

-Close the door, you crazy crowd*! –shouted their mother.

The mother stood near the pech’. She kindled the torches (3) on the hearth (3). The flame lit up her wrinkled face. The mother’s tearful eyes blazed awfully from the frame of her torn kerchief - like the eyes of a sacred image. For some reason San’ka felt fear and slammed the door with all her strength.

Then she scooped up the fresh-smelling water, nibbled a piece of ice and gave the water to her brothers. San’ka whispered to them:

-Are you cold? If you aren’t, we could run to the homestead and watch Father harnessing the horse.

На дворе отец запрягал в сани. Падал тихий снежок, небо было снежное, на высоком тыну сидели галки, и здесь не так студёно, как в сенях. На бате, Иване Артемиче, - так звала его мать, а люди и сам он себя на людях - Ивашкой, по прозвищу Бровкиным, высокий колпак надвинут на сердитые брови. Рыжая борода не чёсана с самого покрова... Рукавицы торчали за пазухой сермяжного кафтана, подпоясанного низко лыком, лапти зло визжали по навозному снегу: у бати со сбруей не ладилось… Гнилая сбруя, одни узлы. С досады он кричал на вороную лошадёнку, такую же, как батя, коротконогую, с раздутым пузом.

-Балуй, нечистый дух!

Faint snow was falling from the cloudy sky. A few daws sat on the tall paling and it seemed to be warmer outside than in the seni. Their father, Ivan Artemich(2), as the mother used to call him, or just Ivashka Brovkin – the name he responded to, was dressed in a tall cap pulled over his angry eyebrows. His red beard had not been combed since the Pokrov festival (2). His mittens protruded from under the bosom of his coarse heavy kaftan (3) belted with bass (3). His bast shoes (3) whined angrily on the dung-covered snow – the father could do nothing about the harness – it was rotten, with one knot next to another. He screamed at the black horsie with vexation. The horse was like the father – short-legged, with a blown paunch*.

- Stop that, you devil!*

Чада справили у крыльца малую надобность и жались на обледенелом пороге, хотя мороз и прохватывал. Артамошка, самый маленький, едва выговорил:

- Ничаво, на печке отогреемся…

The children passed water* near the porch and kept standing at the icy threshold, though it was bitterly cold. The youngest, Artamoshka, could hardly utter:

- It’s OK! We’ll warm ourselves on the pech’…

Иван Артемич запряг и стал поить коня из бадьи. Конь пил долго, раздувая косматые бока: «Что ж, кормите впроголодь, уж попью вдоволь»… Батя надел рукавицы, взял из саней, из-под соломы, кнут.

- Бегите в избу, я вас! – крикнул он чадам. Упал на сани и, раскатившись за воротами, рысцой поехал мимо осыпанных снегом высоких елей на усадьбу сына дворянского Волкова.

At last Ivan Artemich harnessed the horse and began to water it. The horsie drank for a long time blowing its shaggy sides as if it thought: “Fine, I’m underfed, so I’ll drink plenty”… The father put on the mittens and got the whip from under the straw in the sleigh (3).

- You run to the izba, do you hear! – the father shouted to the children. He fell into the sleigh, gained speed outside the gate and went jog trotting past the snow-covered fir-trees to the country estate (3) of Volkov (1), the son of a noble.

- Ой, студёно, люто, - сказала Санька.

Чада кинулись в тёмную избу, полезли на печь, стучали зубами. Под чёрным потолком клубился тёплый, сухой дым, уходил в волоковое окошечко над дверью: избу топили по-чёрному. Мать творила тесто. Двор все-таки был зажиточный – конь, корова, четыре курицы. Про Ивашку Бровкина говорили: крепкий. Падали со светца в воду, шипели угольки лучины. Санька натянула на себя, на братиков бараний тулуп и под тулупом опять начала шептать про разные страсти про тех, не будь помянуты, кто по ночам шуршит в подполье…

-Давеча, лопни мои глаза, вот напужалась… У порога – сор, а на сору - веник… Я гляжу с печки, - с нами крестная сила! Из-под веника – лохматый, с кошачьими усами…

-Ой, ой, ой, - боялись под тулупом маленькие.

-Oh, how deathly cold it is! – said San’ka.

The children rushed back into the dark izba, got onto the pech’ with their teeth clattering*. The warm, dry smoke was belching under the black ceiling, streaming outside through a special window (4) placed right above the door: the house was heated without a chimney. The mother was busy with dough. Their homestead was said to be a prosperous one – they possessed a horse, a cow, and four hens. People alluded to their father a sound man of business (4). From the torch support little coals dropped into the water with hissing. San’ka pulled a sheepskin coat (3) on herself and her brothers and began to whisper terrifying stories about those who rustled in the cellar at nights.

- The other day, I swear, I nearly dropped dead… There was litter near the door, and the besom over it… And as I looked down, really and truly, there came from under the besom someone shaggy with cat whiskers.

Her little brothers screamed with fear.

Комментарии:

San’ka -Санька

Яшка, Гаврилка и Артамошка - Yashka, Gavrilka and Artamoshka– suffix -ka denotes a short name.

печь - a pech’

изба - an izba

Волков - Volkov

В данном случае ме передаём имена собственные с помощью транскрипции, а также реалии ИЯ, имеющие широкое распространение в ПЯ.

seni – in country houses (izbas) an unliving part of the house plased between the porch and a living part of the house. В данном случае мы используем транскрипцию и развёрнутый комментарий вместо аналога an inner porch чтобы полнее передать данную реалию и избежать её неправильного истолкования читателями ПЯ.

Ivan Artemich - the underlined transcription means the patronymic name in Russian. При передаче данной реалии мы использовали уточняющий перевод в добавление к транскрипции.

the Pokrov festival – one of the religious festivals in Orthodox church celebrated in October 14^th. В данном случае использовался смешанный перевод: транскрипция + калька.

night-gowns – ночные рубашки

torches – лучины

hearth – шесток

coarse heavy kaftan - сермяжный кафтан

bass – лыко

sleigh - сани

a country estate - усадьба

a sheepskin coat - бараний тулуп

Все вышеприведённые реалии ИЯ имеют полные или почти полные соответствия в ПЯ.

“…streaming outside through a special window placed right above the door…” – “…уходил в волоковое окошечко над дверью…”. В этом случае мы применили описательный перевод для передачи слова волоковый, т.к. при транскрипции мы получили бы неудобочитаемое и непонятное для читателей ПЯ слово.

“…People alluded to their father a sound man of business.” – “…Про Ивашку Бровкина говорили: крепкий.” Здесь мы также применили описательный перевод + грамматическая трансформация всего предложения.

I. *“… It was cold.” – в оригинале - “…Студёно.” Из-за грамматических различий в системе ИЯ и ПЯ нам приходится подвергать трансформации безличные предложения ИЯ, используя в ПЯ безличное местоимение it.

I.*”…Everything was covered with ice – the tub and the ladle.” – в оригинале - “…Обледенела кадка с водой, обледенел деревянный ковшик.” В этом предложении для того, чтобы в ПЯ избежать повторения при дословном переводе мы вводим в предложение обощающее местоимение everything.

III. *”…He screamed at the black horsie with vexation. The horse was like the father – short-legged, with a blown paunch.” – в оригинале - “…С досады он кричал на вороную лошадёнку, такую же, как батя, коротконогую, с раздутым пузом.” При переводе этого предложения на ПЯ мы посчитали нужным разделить его на два предложения, чтобы избежать слишком длинного предложения в ПЯ, отягощённого придаточными предложениями.

*”- Stop that, you devil!” – в оригинале - “- Балуй, нечистый дух!” В предложении использованы слова со стилистически сниженной окраской, обладающие экспрессивной функцией. Для их передачи в ПЯ мы использовали аналоги ПЯ.

IV. *”… The children passed water near the porch…” – в оригинале - “…Чада справили у крыльца малую надобность…” В этом предложении выражение to pass water выполняет роль эвфемизма.

VI. *”…The children rushed back into the dark izba, got onto the pech’ with their teeth clattering.” – “…Чада кинулись в тёмную избу, полезли на печь, стучали зубами.” В предложении ПЯ мы использовали абсолютную конструкцию.

У Василия Волкова остался ночевать гость – сосед, Михайла Тыртов, мелкопоместный сын дворянский. Отужинали рано. На широких лавках, поближе к муравлевой печи, постланы были кошмы, подушки, медвежьи шубы. Но по молодости не спалось. Жарко. Сидели на лавке в одном исподнем. Беседовали в сумерках, позёвывали, крестили рот.	Vasili Volkov had a guest staging with him for the night. It was his neighbour - Michaila Tyrtov (1) –a small estate owner’s son. They had had their supper early*. Near the glazed pech’ (1) stood broad benches covered with large felt mats (3), bear fur coats and pillows but they couldn’t fall asleep because of the heat. The young men sat on the benches in their underwear, they talked in the twilight, yawning and crossing their mouths (2).
Тебе, - говорил гость степенно и тихо, - тебе, Василий, ещё многие завидуют… А ты влезь в мою шкуру. Нас у отца четырнадцать. Семеро повёрстаны в отвод, бьются на пустошах, у кого два мужика, у кого трое, - остальные в бегах. Я, восьмой, новик, завтра верстаться буду. Дадут погорелую деревеньку, болото с лягушками… Как жить? А?	Many, many people envy you, Vasili, - said his guest gravely and quietly…But imagine yourself in my shoes*. Our family is very big: fourteen children. Seven of us have been enlisted and given waste ground. Some of my brothers have only two or three serfs (3), the others are on the run. I’m the eighth, a recruit (3) and tomorrow I’ll be enlisted. I’m sure to be given a shabby small village and, instead of good land a bog with frogs… How should I live? Tell me…
Ныне всем трудно, - Василий перебирал одной рукой кипарисные чётки, свесив их между колен. – Все бьёмся… Как жить?..	- Nowadays we all hardly make both ends meet*, - answered Vasili counting his cypress beads with one hand. – It’s hard times for everybody… I don’t know what to answer you…
- Дед мой выше Голицина сидел, - говорил Тыртов. – У гроба Михаила Фёдоровича дневал и ночевал. А мы дома в лаптях ходим… К стыду уж привыкли. Не о чести думать, а как живу быть… Отец в Поместном приказе с просьбами весь лоб расколотил: ныне без доброго посула и не попросишь. Дьяку – дай, подьячему – дай, младшему подьячему – дай. Да ещё не берут – косоротятся… Просили мы о малом деле подьячего, Стёпку Ремезова, послали ему посулы, десять алтын, - едва эти деньги собрали, - да сухих карасей пуд. Деньги-то он взял, жаждущая рожа и пьяная, а карасей велел на двор выкинуть… Иные, кто половчее, домогаются… Володька Чемоданов с челобитной до царя дошёл, два сельца ему в вечное владенье дано. А Володька,- все знают, в прошлую войну от поляков без памяти бегал с поля, и отец его под Смоленском три раза бегал с поля… так, чем их за это наделов лишить, из дворов выбить прочь, - их сёлами жалуют… Нет правды…	- My grandfather was a more important person then Duke Golitsin (2), - said Tyrtov. – He spent days and nights at the coffin of the tsar Michail Fedorovich. And we, his descendants, are poor as a church mice.* We are used to it already. Now honour is of less importance, we should think how to survive…All the appeals of my father in the Estate Department (2) were to no purpose – the government officials (4) need bribes, without money they won’t lift a finger. And if the bribe not big enough, they may even refuse it. Once we asked a scrivener (3), Stepka Remezov (1) for a small favour. Our request cost us 10 altyns (2), we hardly collected this sum of money, and a pood (2) of dried crucian. This scrivener, a bribe-taker and a drunkard, took the money, but ordered to throw the crucian away… Some guys, who are more crafty, achieve their aim…Volod’ka Chemodanov (1) with his petition was received by the tzar and he gave him two villages as his permanent possession. But it is common knowledge that during the last war with Poland Volod’ka ran away from the battle field like a coward and his father also behaved like a miserable coward in the battle of Smolensk. And instead of dispossessing such people of their estates, they are granted villages…It’s unfair…

Комментарии:

Михайла Тыртов - Michaila Tyrtov

муравлевая печь - glazed pech’

Стёпка Ремезов - Stepka Remezov

Володька Чемоданов - Volod’ka Chemodanov

В при переводе вышеозначенных реалий мы импользовали транскрипцию для передачи имён собственных, а также смешанный перевод: муравлевая – glazed +транскрипция слова печь.

crossing mouths – it is a kind of tradition existing in Orthodox religion for the sake that devil doesn’get your soul. При переводе данной фразы использование комментария необходимо, т.к. он поясняет смысл данного жеста.

Duke Golitsin - the Golitsin’s family was a very old and noble one. One of its representatives was a lover of Princess Sophia, a sister of the tsar Peter the Great.

В данном случае необходим дополнительный комментарий для того, чтобы сделать имя данной исторической личности понятной для читателя ПЯ.

Altyn – a coin of small denomination.

pood - a weight measure ≈ 16, 38 kg При передаче такого рода реалий мы используем дополнительный комментарий.

A large felt mat - кошма

A serf - мужик

A recruit – новик

A scrivener - подьячий

The Estate Department - Поместный приказ

При переводе данных реалий ИЯ мы использовали приблизительные эквиваленты ПЯ, которые в целом не искажают значения этих реалий.

the government officials - Дьяк, подьячий, младший подьячий. При переводе данных слов-реалий ИЯ, мы использовали функциональную замену, обобщив все значения ИЯ в одном слове ПЯ.

Как было указано выше, под знаком * мы выделяем наиболее интересные способы перевода, касающиеся грамматических, синтаксических и стилистических трансформаций ИТ.

I. “They had had their supper early.” - в оригинале – “Отужинали рано.” Мы изменили структуру данного предложения, из-за различия в синтаксических структурах ИЯ и ПЯ.

II. “Many, many people envy you, Vasili…” – в оригинале - Тебе, тебе, Василий, ещё многие завидуют…” При передаче данного предложения мы изменили его структуру , а именно, тебе, тебе,.. - many, many people.

“But imagine yourself in my shoes.” – в оригинале –“ А ты влезь в мою шкуру.” В данном предложении мы использовали аналог русского идиоматического выражения, существующий в ПЯ.

III. “Nowadays we all hardly make both ends meet…” – в оригинале – “Ныне всем трудно…” В данном предложении устаревшие слова мы заменили на фразеологизм английского языка, чтобы ярче передать смысл высказывания.

Chapter 2 - Tom's Early Life.

Let us skip a number of years.

London was fifteen hundred years old, and was a great town - for that day. It had a hundred thousand inhabitants - some think double as many. The streets were very narrow, and crooked, and dirty.

Especially in the part where Tom Canty lived, which was not far from London Bridge. The houses were of wood, with the second story projecting over the first, and the third sticking its elbows out beyond the second. The higher the houses grew, the broader they grew. They were skeletons of strong crisscross beams, with solid material between, coated with plaster. The beams were painted red or blue or black, according to the owner's taste, and this gave the houses a very picturesque look. The windows were small, glazed with little diamond-shaped panes, and they opened outward, on hinges, like doors.

Глава 2 – Детство Тома.

А теперь перенесёмся на несколько лет вперёд.

Лондону в то время было уже полторы тысячи лет, и он считался большим городом. В нём проживало около ста тысяч человек, некоторые полагают даже, что в два раза больше. Но улицы его были узкими, кривыми и грязными, особенно в той части города, где жил Том Кенти, недалеко от Лондонского моста (2). Дома там были деревянными; второй этаж выдавался вперёд над первым, третий нависал над вторым, и чем выше были дома, тем шире они становились. Их остовы были сделаны из крепких, положенных крест-накрест балок; промежутки были скреплены твёрдым материалом, и сверху покрыты штукатуркой. Балки были выкрашены в красный, синий или чёрный цвет, в зависимости от вкуса владельца, и это придавало домам весьма живописный вид. Окна были маленькими, со стёклами в виде ромбов, и открывались наружу на петлях, как двери.

The house which Tom's father lived in was up a foul little pocket called Offal Court, out of Pudding Lane.

It was small, decayed, and rickety, but it was packed full of wretchedly poor families.

Canty's tribe occupied a room on the third floor. The mother and father had a sort of bedstead in the corner; but Tom, his grandmother and his two sisters, Bet and Nan, were not restricted - they had all the floor to themselves, and might sleep where they chose. There were the remains of a blanket or two, and some bundles of ancient and dirty straw, but these could not rightly be called beds, for they were not organized; they were kicked into a general pile mornings, and selections made from the mass at night, for service.

Дом, где жила семья Кенти, находился в вонючем тупике, известным под названием «Двор Отбросов» (1), прямо за Колбасным рядом (2). Дом был маленьким, шатким, прогнившим насквозь, доверху набитым беднотой. Кенти занимали коморку на третьей этаже: у родителей было некоторое подобие кровати в углу, а Том, его бабка и две сестры, Бэт и Нэн располагались на полу и спали, где им вздумается. В качестве постели у них были обрывки нескольких одеял и охапки старой, грязной соломы, но по настоящему это нельзя было назвать постелью, так как каждое утро всё это сваливалось в кучу, и каждый вечер они выбирали то, что им больше нравилось.

Bet and Nan were fifteen year-old twins. They were good-hearted girls, unclean, clothed in rags, and profoundly ignorant.

Their mother was like them. But the father and the grandmother were a couple of fiends. They got drunk whenever they could; then they fought each other or anybody else who came in the way; they cursed and swore always, drunk or sober; John Canty was a thief, and his mother a beggar.

They made beggars of the children, but failed to make thieves of them.

Among, but not of, the dreadful rabble that inhabited the house, was a good old priest whom the king had turned out of house and home with a pension of a few farthings, and he used to get the children aside and teach them right ways secretly. Father Andrew also taught Tom a little Latin, and how to read and write; and would have done the same for the girls, but they were afraid of the jeers of their friends, who could not have endured such a queer accomplishment in them.

Близняшкам Бэт и Нэн было пятнадцать. Они были глубоко невежественными добродушными грязнулями, носившими лохмотья. Мать мало чем отличалась от них*, но отец и бабка были сущими дьяволами. Они напивались в стельку по случаю и без, дрались и ругались между собой или с прохожими, не зависимо от того, были ли они трезвые или пьяные. Джон Кенти был вором, его мать-побирушкой.

Детей они тоже заставили просить милостыню, но не смогли их сделать ворами.

Но среди всего сброда, населявшего этот дом, был один человек, не имевший никакого отношения ко всем этим ворам и нищим, – старый священник, выброшенный королём на улицу* с жалкой пенсией в несколько фартингов (2). Он часто приводил к себе детей, и тайком от родителей учил их любви и добру*. Отец Эндрю, так его звали, научил Тома читать и писать, также благодаря ему Том немного выучил латынь. Священник хотел обучить и сестёр Тома, но они боялись, что подруги будут смеяться над их неуместной учёностью.

All Offal Court was just such another hive as Canty's house.

Drunkenness, riot, and brawling were the order there, every night and nearly all night long. Broken heads were as common as hunger in that place.

Yet little Tom was not unhappy. He had a hard time of it, but did not know it. It was the sort of time that all the Offal Court boys had, therefore he supposed it was the correct and comfortable thing. When he came home empty-handed at night, he knew his father would curse him and thrash him first, and that when he was done the awful grandmother would do it all over again and improve on it; and that away in the night his starving mother would slip to him stealthily with any miserable scrap of crust she had been able to save for him by going hungry herself, notwithstanding she was often caught in that sort of treason and soundly beaten for it by her husband.

В целом, «Двор Отбросов» был настоящим осиным гнездом и в точности походил на дом, в котором жили Кенти. Пьянство, драки и ссоры, продолжавшиеся всю ночь напролёт, были здесь обычным делом, а пробитые головы никого здесь не удивляли, так же как и голод*.

Но маленький Том не чувствовал себя несчастным. Конечно, иногда ему приходилось туго, но он не придавал своим бедам большого значения. Том считал, что иначе и быть не должно, так как все мальчишки Двора Отбросов жили так же как и он. Том знал, что если вечером он придёт домой без денег, отец точно отругает, а потом и поколотит, да бабка добавит затрещин, а ночью его вечно голодная мать проберётся к нему с коркой хлеба или другими объедками, которые она могла съесть и сама, но сберегла для него, хотя за это ей не раз попадало от мужа.

No, Tom's life went along well enough, especially in summer. He only begged just enough to save himself, for the laws against mendicancy were stringent, and the penalties heavy; so he put in a good deal of his time listening to good Father Andrew's charming old tales and legends about giants and fairies, dwarfs and genii, and enchanted castles, and gorgeous kings and princes. His head grew to be full of these wonderful things, and many a night as he lay in the dark on his scant and offensive straw, tired, hungry, and smarting from a thrashing, he unleashed his imagination and soon forgot his aches and pains in delicious picturings to himself of the charmed life of a petted prince in a regal palace. One desire came in time to haunt him day and night; it was to see a real prince, with his own eyes.

He spoke of it once to some of his Offal Court comrades; but they jeered him and scoffed him so unmercifully that he was glad to keep his dream to himself after that.

Нет, всё-таки жизнь Тома не была такой уж плохой, а особенно летом. Он выпрашивал у прохожих совсем немного - чтобы вечером избежать отцовских побоев, потому что знал как строг закон по отношению к попрошайкам, и как сурово наказание. Поэтому вместо этого он проводил много времени в обществе отца Эндрю, слушая его удивительные истории о волшебниках и феях, о великанах и карликах, о заколдованных замках, о прекрасных королях и принцах. Воображение Тома было переполнено всеми этими чудесами, и не раз, лежа на вонючей соломе, голодный, уставший и избитый, он начинал мечтать, и скоро забывал о боли и обидах, представляя себе восхитительную картину жизни какого-нибудь прекрасного принца в королевском дворце. День за днём в нём росло одно единственное желание – увидеть настоящего принца, своими собственными глазами.

Как-то раз он рассказал о своей мечте своим товарищам по Двору Отбросов, они лишь принялись издеваться и безжалостно потешаться над ним. После этого Том решил никогда больше никому не рассказывать о своих мечтах*.

He often read the priest's old books and got him to explain and enlarge upon them. His dreamings and readings worked certain changes in him by and by. His dream-people were so fine that he grew to lament his shabby clothing and his dirt, and to wish to be clean and better clad. He went on playing in the mud just the same, and enjoying it, too; but instead of splashing around in the Thames solely for the fun of it, he began to find an added value in it because of the washings and cleansings it afforded.

Tom could always find something going on around the Maypole in Cheapside, and at the fairs; and now and then he and the rest of London had a chance to see a military parade when some famous unfortunate was carried prisoner to the Tower, by land or boat. One summer's day he saw poor Anne Askew and three men burned at the stake in Smithfield, and heard an ex-bishop preach a sermon to them which did not interest him. Yes, Tom's life was varied and pleasant enough, on the whole.

Он часто читал старые книги священника, а когда не понимал их смысла, просил отца Эндрю объяснить или дополнить их своими собственными рассказами. Со временем чтение книг и мечтания что-то изменили в Томе. Его выдуманные герои были так изящны и нарядны, что он стал стыдиться своих лохмотьев. Ему захотелось быть чистым и хорошо одетым. Хотя Том и продолжал по-прежнему, с удовольствием возиться в грязи, в Темзе он плескался не только ради забавы, но и для того, чтобы отмыться.

Тому всегда было на что поглазеть в Чипсайде (2) возле майского шеста (2) или на ярмарках. Помимо этого он, как и все остальные лондонцы, имел возможность полюбоваться военным парадом, когда какого-нибудь несчастного дворянина везли в тюрьму Тауэр (1) на лодке или по земле. Однажды летним днём Том видел как сожгли на костре в Смитфилде (2) бедную Энн Эскью (2), а вместе с нею ещё трёх человек и слышал как какой-то бывший епископ читал им проповедь, которая, впрочем, мало заинтересовала его. Да, в общем, жизнь Тома была приятна и разнообразна.

By and by Tom's reading and dreaming about princely life wrought such a strong effect upon him that he began to act the prince, unconsciously. His speech and manners became curiously ceremonious and courtly, to the vast admiration and amusement of his intimates. But Tom's influence among these young people began to grow now, day by day; and in time he came to be looked up to by them with a sort of wondering awe, as a superior being. He seemed to know so much! And he could do such marvellous things! And withal, he was so deep and wise! Tom's remarks and Tom's performances were reported by the boys to their elders; and these, also, presently began to discuss Tom Canty, and to regard him as a most gifted and extraordinary creature. Full-grown people brought their perplexities to Tom for solution, and were often astonished at the wit and wisdom of his decisions. In fact, he was become a hero to all who knew him except his own family - these only saw nothing in him.

Постепенно чтение книг и мечты о жизни королей так сильно подействовали на него, что невольно Том стал вести себя как настоящий принц. Его величественные и церемонные речь и манеры восхищали и в то же время забавляли его товарищей. Но влияние Тома во Дворе Отбросов возрастало с каждым днём, и через некоторое время его сверстники стали относиться к нему с благоговейным трепетом, как к некоему высшему существу. Им казалось, он так много знает, и может делать такие удивительные вещи! И вообще он был такой умный! О каждом замечании, о каждом поступке Тома, его друзья рассказывали своим родителям, которые то же, в свою очередь начали обсуждать Тома Кенти, считая его чрезвычайно умным и одарённым мальчиком. Теперь взрослые обращались к нему за советом в затруднительной ситуации, и только поражались остроумию и мудрости его решений. Он был героем для всех, кто знал его, но для своей семьи он был никем.

Privately, after a while, Tom organized a royal court! He was the prince; his special comrades were guards, chamberlains, equerries, lords and ladies in waiting, and the royal family. Daily the mock prince was received with elaborate ceremonials borrowed by Tom from his romantic readings; daily the great affairs of the mimic kingdom were discussed in the royal council, and daily his mimic highness issued decrees to his imaginary armies, navies, and viceroyalties.

After which he would go forth in his rags and beg a few farthings, eat his poor crust, take his customary cuffs and abuse, and then stretch himself upon his handful of foul straw, and resume his empty grandeurs in his dreams. And still his desire to look just once upon a real prince, in the flesh, grew upon him, day by day, and week by week, until at last it absorbed all other desires, and became the one passion of his life.

Спустя некоторое время Том завёл себе настоящий королевский двор. Он был принцем, его ближайшие товарищи были телохранителями, гофмейстерами (2), конюшими (2), камергерами, фрейлинами (2) и членами королевской семьи. Каждый день самозванного принца встречали по церемониалу, вычитанному Томом из старинных романов; каждый день великие дела его мнимой державы обсуждались на королевском совете; каждый день его высочество мнимый принц отдавал приказы воображаемым армиям, флоту и заморским владениям.

После всего этого Том шёл просить милостыню, одетый в лохмотья, глодал чёрствую корку, получал обычную долю побоев и оскорблений, а потом, растянувшись на своём убогом ложе из вонючей соломы предавался мечтам о своём воображаемом величии. Но желание увидеть хотя бы раз настоящего принца из плоти и крови не оставляло его; оно возрастало с каждым днём, с каждой неделей, и вскоре заслонило собой все остальные желания, став смыслом его жизни.

One January day, on his usual begging tour, he tramped despondently up and down the region round about Mincing Lane and Little East Cheap, hour after hour, barefooted and cold, looking in at cook-shop windows and longing for the dreadful pork-pies and other deadly inventions displayed there- for to him these were dainties fit for the angels; that is, judging by the smell, they were - for it had never been his good luck to own and eat one. There was a cold drizzle of rain; the atmosphere was murky; it was a melancholy day.

At night Tom reached home so wet and tired and hungry that it was not possible for his father and grandmother to observe his forlorn condition and not be moved- after their fashion; wherefore they gave him a brisk cuffing at once and sent him to bed. For a long time his pain and hunger, and the swearing and fighting going on in the building, kept him awake; but at last his thoughts drifted away to far, romantic lands, and he fell asleep in the company of jeweled and gilded princelings who lived in vast palaces, and had servants salaaming before them or flying to execute their orders. And then, as usual, he dreamed that he was a princeling himself.

В один из январских дней Том как обычно вышел просить милостыню. Несколько часов он слонялся вокруг Минсинг Лэйна (2) и Литтл Ист Чипа заглядывая в окна харчевен, глотая слюни при виде ужаснейших мясных пирогов* и других смертоубийственных вкусностей, выставленных в окне. Для него это была пища богов, достойная ангелов, по крайней мере, судя по запаху – отведывать такие блюда ему не приходилось. Моросил мелкий дождик, день был тоскливый и хмурый*.

И когда под вечер Том вернулся домой такой голодный, промокший и уставший, что отец с бабкой будто пожалели его, правда, на свой лад: отвесив пару затрещин, отправили спать. От голода и боли, от ругани и драк соседей он долго не мог заснуть, но наконец, мысли унесли его в чудесную, далёкую страну и он уснул в компании принцев, разряженных с ног до головы, которые жили в огромных дворцах, где слуги благоговейно склонялись перед ними или летели со всех ног выполнять их приказания. А потом, как обычно, ему приснилось, что он и сам – принц.

All night long the glories of his royal estate shone upon him; he moved among great lords and ladies, in a blaze of light, breathing perfumes, drinking in delicious music, and answering the reverent obeisances of the glittering throng as it parted to make way for him, with here a smile, and there a nod of his princely head.

And when he awoke in the morning and looked upon the wretchedness about him, his dream had had its usual effect - it had intensified the sordidness of his surroundings a thousandfold. Then came bitterness, and heartbreak, and tears.

Всю ночь он упивался своим королевским величием и властью; всю ночь он шествовал среди знатных леди и лордов в лучах слепящего света, вдыхая запах духов, упиваясь сладостной музыкой и отвечая на почтительные поклоны расступающейся перед ним толпы то улыбкой, то царственным кивком.

А когда утром он проснулся и увидел окружающую его нищету, все это, как всегда после таких снов, показалось ему в тысячу раз непригляднее. Сердце его разрывалось от горя, а на глаза навернулись слёзы*.

Комментарии:

Offal Court - «Двор Отбросов»

The Tower – Тауэр

При передаче данных реалий мы использовали транслитерацию и калькирование.

Лондонского мост – до 1749 года это был единственный мост через Темзу в Лондоне, в районе которого жили люди, принадлежащие к низам общества.

Колбасный ряд – район Лондона, где были сосредоточены таверны и публичные дома. При переводе данных реалий мы использовали калькирование + комментарии.

фартинг – мелкая бронзовая монета, ¼ пенни.

Чипсайд – улица в северной части Лондона, где в средние века был расположен главный рынок города. Данные реалии мы передали с помощью транскрипции с добавлением описательных комментариев.

Майский шест – столб, украшенный цветами, разноцветными флажками и пр., вокруг которого танцуют на майском празднике. Этот праздник отмечают в первое воскресенье мая танцами и коронованием королевы мая. При переводе этой реалии мы использовали приём калькирования, а для полного её понимания читателем ПЯ добавили описательный комментарий.

Энн Эскью – (1521-1546) - протестантка; из-за религиозных разногласий с господствующей католической церковью была подвергнута пытками и сожжена на костре в Смитфилде. При переводе данной реалии нам необходим поясняющий перевод, т.к. речь идёт о реальном историческом лице.

Смитфилд – оптовый рынок мяса и битой птицы в Лондоне.

Гофмейстер – высшая придворная должность. Гофмейстер ведал хозяйством королевского двора.

Конюший – продворная должность. Конюший ведал королевскими конюшнями.

Камергер – высшее придворное звание при дворе.

Фрейлина – придворная дама.

Минсинг Лэйн – улица в Сити (деловой район Лондона), центр оптовой торговли чаем и вином.

При передаче выщеозначенных реалий мы применяли как приёмы транслитерации, так и калькирования + развёрнутый комментарий к каждой из них.

III.“Мать мало чем отличалась от них” – в оригинале – “Their mother was like them.” При переводе данного предложения мы применили антонимичный перевод.

III. “…выброшенный королём на улицу…” – в оригинале – “…whom the king had turned out of house and home…” Здесь мы также использовали антонимичный перевод для усиления.

III. “…учил их любви и добру…” - в оригинале - “…teach them right ways…” При переводе данной фразы мы использовали приём сужения.

V. “Том решил никогда больше никому не рассказывать о своих мечтах.” – в оригинале - “…to keep his dream to himself after that.” В данном случае также использовани приём антонимичного перевода.

“…мясных пирогов…” - в оригинале – “…pork-pies…” В данном случае мы использовали приём расширения (генерализации).

IX. “There was a cold drizzle of rain; the atmosphere was murky; it was a melancholy day.” – в оригинале - “Моросил мелкий дождик, день был тоскливый и хмурый.” При переводе данного предложения мы использовали грамматические трансформации – существительное ИЯ заменили глаголом в ПЯ, а также объединили два прилагательный присоединив их к существительному день, опустив слово atmosphere.

X. “Сердце его разрывалось от горя, а на глаза навернулись слёзы.” - “Then came bitterness, and heartbreak, and tears.” При переводе данного предложения мы также применили грамматические трансформации, изменив структуру предложения ПЯ.

Заключение

В завершение данной работы мы можем сделать следующие выводы: несмотря на то, что в процессе исследовательской работы мы убедились в том, что языки отличаются по своему грамматическому, лексическому и синтаксическому строю из-за того, что их носители имеют в сознании различные картины мира, сформированные сквозь призму родного языка, в процессе перевода с ИЯ на ПЯ возможно передать культурно-обусловленные явления, характерные только для ИЯ.

Более того, для перевода реалий ИЯ, представляющих собой, наряду с идиомами и фразеологическими единицами, наиболее сложную переводческую проблему, существуют определённые переводческие приёмы, такие как транслитерация, с последующим комментариями, описательный перевод, который используется непосредственно внутри ПТ, а также смешанный перевод, которые обеспечивают адекватную передачу культурно-обусловленных явлений в ПЯ.

Также следует отметить, что наряду с чисто техническими приёмами перевода, переводчик должен использовать такие немаловажные вещи как фоновые знания и интуицию, так как эти качества играют большую роль не только для перевода в целом, но и для адекватной передачи реалий ИЯ, которые, зачастую, не имеют полных эквивалентов в ПЯ, и должны быть переводимы с особой тщательностью.

В подтверждение выдвинутой нами точки зрения о том, что культурно-обусловленные явления ИЯ могут быть адекватно переданы различными средствами ПЯ, в третьей главе мы использовали тексты оригинала, насыщенные реалиями ИЯ, для перевода которых были использованы специальные переводческие приёмы, обеспечивающие их адекватную передачу.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

1.Вильгельм фон Гумбольдт «ИЗБРАННЫЕ ТРУДЫ ПО ЯЗЫКОЗНАНИЮ», М., - Прогресс, 1984 г.

2.В.В. Кабакчи «Англо-английский словарь русской культурной терминологии», СПб., - Союз, 2002 г.

3.В.В. Кабакчи «Практика англоязычной межкультурной коммуникации», СПб., - Союз, 2001 г.

4.А. И. Смирницкий «Большой русско-английский словарь», М., - Русский язык, 2002 г.

5. «СОВЕТСКИЙ ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ» под редакцией А. М. Прохорова, М., - Советская энциклопедия, 1987 г.

6.«Русско-английский словарь» под редакцией Р. С. Даглиша, М.,- Русский язык, 1990 г.

7.С. И. Ожегов «Словарь русского языка», М., - Русский язык, 1989 г.

8.А. Чудинов «Словарь иностранных слов», Типо-Литография Санкт –Петербургской тюрьмы, 1908 г.

9.Т. В. Пархамович «1000 русских и 1000 английских идиом», Минск, - Попурри, 2000 г.

10. А. И. Смирницкий «Лексикология английского языка», М.,- Издательство литературы на иностранных языках, 1956 г.

11. С. Г. Тер-Минасова «Язык и межкультурная коммуникация», М., - Слово, 2000 г.

12. Л. С. Бархударов «Язык и перевод», М.,- Международные отношения, 1975 г.

13.Е. В. Бреус «Основы теории и практики перевода с русского на английский язык», М.,- УРАО, 2000 г.

14.Н. Н. Амосова «Основы английской фразеологии», Ленинград,- Издательство ленинградского университета, 1963 г.

15.«Новый англо-русский словарь» под редакцией В. К. Мюллера, М.,- Русский язык, 1998 г.

16. В. Н. Комиссаров «Основы переводоведения»,

17. Н. М. Сальников «ЯЗЫК – КУЛЬТУРА – ПЕРЕВОД», Сборник научных трудов МГЛУ № 426, М., -1996 г.

18. О.А. Радченко «Язык как миросозидание. Лингвофилософская концепция неогумбольдтианства.» Т.1.- М., 1997 г.

19. Л. Вайсгербер «Родной язык и формирование духа», М., - 1993 г.

20. Э. Сепир «Избранные труды по языкознанию и культурологии», М.,-1993 г.

21. Б. Уорф «Наука и языкознание // Новое в лингвистике», Вып.1., М., - 1960 г.

22. Т. А. Казакова «Практические основы перевода», СПб., - Союз, 2001 г.

23. Н. Васютина «Культурная непереводимость: проблемы и решения», М., -1998 г.

24. А. Д. Швейцер «Теория прервода», М.,- Наука, 1988 г.

25.V. Komissarov «A Manual of translation from English into Russian», М.,-Высшая школа, 1990 г.

26. Я. И. Рецкер «Теория перевода и переводческая практика», М., -Международные отношения, 1974 г.

27.И. Р. Гальперин «Стилистика английского языка», М.,-Высшая школа, 1981 г.

28.И. В. Арнольд «Стилистика современного английского языка», Л., - Просвещение, 1981 г.

29.Т. Р. Левицкая, А. М. Фитерман «Теория и практика перевода с английского языка на русский», М., - Издательство литературы на иностранных языках, 1963 г.

30.Ю. Катцер, А. Кунин «Письменный перевод с русского языка на английский», М., - Высшая школа, 1964 г.

31. В. А. Кухаренко «Интерпретация текста», Л., - Просвещение, 1979 г.

32. К. А. Долинин «Интерпретация текста», М., - Просвещение, 1985 г.

33. В. Г. Гак, Ю. И. Львин «Курс перевода», М., - Международные отношения, 1970 г.

34.Мona Baker «In other words: a coursebook on translation», London,- Routledge, 1992.

35.John C. Catford «A Linguistic Theory of Translation: an Essay on Applied Linguistics», London, - Oxford University Press, 1965.

36.Peter Fawcett «Translation and Language: Linguistic Theories Explained», Manchester, - St. Jerome Publishing, 1997.

37.Juliane House «A Model for Translation Quality Assessment», Tübingen, - Gunter Narr, 1977.

38.Dorothy Kenny «Equivalence in the Routledge Encyclopaedia of Translation Studies», edited by Mona Baker, London and New York, - Routledge, 1998, pp.77-80.

39. Roman Jacobson «On Linguistic Aspects of Translation», in R. A. Brower (ed.) On Translation, Cambridge, MA, - Harvard University Press, 1959, pp. 232-239.

40.Eugene A. Nida «Towards a Science of Translating», Leiden, - E. J. Brill, 1964.

41.J. P. Vinay and J. Darbelnet «Comparative Stylistics of French and English: a Methodology for Translation», translated by J. C. Sager and M. J. Hamel, Amsterdam/Philadelphia, - John Benjamins, 1995.

42. А. Толстой «Пётр Первый», М., - Правда, 1986 г.

43.Б. Акунин «Коронация», М.,- Захаров, 2001 г.

44.Б. Акунин «Любовник смерти», М.,- Захаров, 2002 г.

45. Mark Twain «The Prince and The Pauper», Internet

46. «Великобритания Лингвострановедческий словарь» под редакцией Е. Ф. Рогова, М., - Русский язык, 1978 г.

Проблема перевода бытовых реалий

Раздел: Иностранный язык
Количество знаков с пробелами: 191118
Количество таблиц: 5
Количество изображений: 0

Скачать

... , при работе с реалиями переводчик должен прежде всего учитывать колорит реалии, характер которого и обусловливает выбор переводческого приема. 1.5 Выводы Итак, все способы перевода реалий можно выразить в следующей схеме: 1. а) транслитерация; б) транскрипция; 2. а) калька; б) полукалька; в)освоение; г) семантический неологизм; 3. уподобляющий перевод; 4. контекстуальный ...

Скачать

... как внутриязыковая, так и межъязыковая локализация; · Понятие локализации применимо не только к художественному тексту, но и к техническому и рекламному. · Локализация рекламы (маркетинговая локализация) – важная составляющая успеха компании; · При переводе рекламного призыва обязательно нужно учитывать традиционные, национальные и социальные особенности, стереотипы поведения конкретной ...

Скачать

... заложенной в значении культурно-маркированной единицы, и иноязычному читателю могут остаться непонятными те или иные моменты повествования. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Анализ системы слов-реалий в творчестве Т.Капоте и способов их передачи при переводе позволяет сделать следующие выводы: 1. Слова-реалии являются очень своеобразной и вместе с тем довольно сложной и ...

Скачать

... требует творческого подхода и глубоких лингвострановедческих знаний переводчика при передаче ее на другие языки. РЕАЛИИ НА ПРИМЕРЕ «АЛЕНЬКИЙ ЦВЕТОЧЕК» С.Т.АКСАКОВА И СПОСОБЫ ИХ ПЕРЕВОДА. 1. Особенности употребления реалий в художественном произведении. Исследование слов-реалий представляет большой интерес в связи с их ролью в художественном ...

Главная Новости Рефераты Статьи Вузы

О проекте Соглашение

Наверх

Войти на сайт

Навигация

Заполнение - раскрытие смысла понятия или слова другой культуры через разного рода пояснения, комментарии, дополнения и пр

Похожие работы

0 комментариев

Разделы

Инфо

Следите за новостями