Когнитивная лингвистика изучает и описывает концепты языковых единиц, исходя из того, что

1.3.1 Когнитивная лингвистика изучает и описывает концепты языковых единиц, исходя из того, что

·          единицы языка любого уровня, будь то слово или конструкция, символизирует концепт-модель осмысленного отношения говорящего к миру на некотором фрагменте языковой картины, то есть за языковыми единицами стоят первичные по отношению к ним когнитивные структуры;

·          язык с этой точки зрения предстает как единый лексико-грамматический континуум, а не как инвентарь бессмысленных форм, которые случайным образом соединились с бесформенными смыслами;

·          языковые формы содержательны: примерно в том смысле, в каком можно говорить о содержательности художественных форм;

·          единицы языка суть разворачиваемые в бесконечность символы, а не плоские двусторонние знаки, в силу чего нет и не может быть двух форм, чье концептуальное содержание было бы тождественным;

·          границы эксплуатации лексических и лексико-грамматических концептов говорящими (в своих целях) определяются их функциональной составляющей, тем специфическим и уникальным для каждого концепта мироотношением, которое реализуется в его - концепте - структуре;

·          значения не есть объективные истины о слове, для которых оно оказывается лишь омонимической этикеткой, но обязаны своим появлением смысловому усилию говорящего и возникают в результате когнитивных операций над концептами;

·          следовательно, сочетаемостные возможности языковых единиц и их грамматическое поведение в принципе мотивированы их же концептуальным содержанием.

Когнитивную лингвистику интересуют не вещи и истины внеязыкового мира, а употребление слов. Она отрицает знаковую природу слова. Слово символизирует некую модель (фрагмент) мироотношения, концепт, но само по себе лишено значения. Последнее возникает как смысловое усилие говорящего, выражающееся в тех или иных когнитивных операциях над концептом. Этим не отрицается тот очевидный факт, что за словом «в знаковом порядке» закрепляется ряд омертвевших или конвенционализи-рованных смыслов (именно их стремятся как можно полнее инвентари-зировать словари).

Надо полагать, то, что принято называть значением, однажды в истории языка было когнитивным усилием говорящего выразить свою смысловую (первоначально уникальную) позицию творческим речевым актом. Лишь в силу принятия языковым коллективом и бесчисленных повторений новорожденное значение становится конвенцией, отчуждается от говорящего и приписывается слову, а затем и берется на словарный учет как объективная истина о нем.

Когнитивная лингвистика описывает не значения, а то, как они получаются (или могут получаться). Это значит, что необходимо описать концепт, то есть его структуру, его функциональную составляющую (то уникальное, ради чего он нужен говорящим), реализуемую или развертываемую на этой структуре. Само это развертывание – концептуальную сеть, в терминальных узлах которой и «обитают» значения. Только такое описание значений (концептуализация) имеет смысл.

Границы эксплуатации лексического и лексико-грамматического концепта говорящими определяются его функциональной составляющей, тем специфическим и уникальным для него мироотношением, которое реализуется в его структуре. Иными словами, (1) сочетаемостные возможности языковых единиц и (2) (далее подчеркнём ввиду важности по теме всей этой нашей работы!) их грамматическое поведение мотиви-рованы их концептуальным содержанием.

С практической точки зрения сказанное предполагает, что

(1) лингвистическое описание есть целостное описание, направленное на узнаваемость слова или конструкции;

(2) оно обладает порождающей силой (в том смысле, что открывает обращающемуся к такому описанию весь прагмасемантический потенциал соответствующих единиц языка и, если это иноязычный пользователь, позволяет ему с интуитивной уверенностью «схватить» чужое слово);

(3) оно показывает сочетаемость и особенности грамматического поведения слов как концептуально мотивированные.

Позитивное описание концептов снимает проблему синонимии (порочных кругов), так как двух слов с тождественными концептами не бывает, а проработка условий синонимизации разных слов на каких-то (узких) участках смысла обеспечивает проявление структуры естественного языкового тезауруса, а не понятийно-принудительного с его искусственной таксономией (и только так можно понимать «системность» языка).

  1.3.2 Концепт – когнитивная единица

Этимология этого слова соотносится с латинской лексемой «conceptio, conceptum» - «1) соединение, совокупность, система; 2) резервуар; 3) зачатие, зародыш; 4) словесное выражение». В лингвофилософской и исторической перспективе это позволяет трактовать концепт как диалектическое единство потенциальных образов, значений и смыслов словесного знака, выражающего непреодолимую сущность бытия в неопределенной сфере сознания /Колесов: 51; Латинско-русский словарь/.

В самом общем виде концепт (лат. conceptus - понятие) – 1) формулировка, умственный образ, общая мысль, понятие; 2) в логической семантике – смысл имени /Философский словарь: 189/.

Концепт имеет определенную структуру, хотя он и не может быть представлен как жесткая структура, подобная значению слова. Это связано с его активной динамической ролью в процессе мышления – он все время функционирует, актуализируется в разных своих составных частях и аспектах, соединяется с другими концептами и отталкивается от них. В этом и заключается смысл мышления.

Типы концептов весьма разнообразны – и по содержанию, и по структуре. Однако любой концепт, независимо от типа, имеет базовый слой. Базовый слой концепта всегда представляет собой определенный чувственный образ (автобус – желтый, тесно, трясет; искусство – картины; религия – церковь, молящиеся люди). Этот образ представляет собой единицу универсального предметного кода (Н.И. Жинкин, И.Н. Горелов), кодирующую данный концепт для мыслительных операций, и поэтому может быть назван кодирующим. Если концепт представить как некий плод, то базовый чувственный образ – как бы косточка плода /Методологические проблемы когнитивной лингвистики: 58/.

Категория концепта фигурирует в исследованиях философов, логиков и психологов: она несет на себе следы всех этих внелингвистических интерпретаций /Попова: 11/. В свете этого актуально замечание Ю.А. Левицкого /Левицкий/ о том, что основная категория когнитивной лингвистики – концепт - категория мыслительная, наблюдаемая, дающая большой простор для ее толкования.

Концепт, в отличие от значений слова, - это совокупность всех значений слова, целостный смысловой образ, ассоциируемый с данным словом. Он формируется в процессе восприятия слова в составе разнородных и разнообразных употреблений. Это проявляется, в частности, в том, что родной язык усваивается автоматически, не заучивается дискретно, а воспринимается целостно. Так, в норме носитель языка не осознает, что большинство слов в его языке многозначно /Мишланова: 2/.

Концепты как элементы сознания вполне автономны от языка. Люди часто владеют словами не на уровне их значений, а на уровне передаваемых ими смыслов, то есть концептов и концептуальных признаков. Очевидно, языковые средства своими значениями передают лишь часть концепта, что подтверждается существованием многочисленных синонимов, разных дефиниций, определений и текстовых описаний одного и того же концепта. Языковые значения передают лишь некоторую часть наших знаний о мире. Основная же доля этих знаний хранится в нашем сознании в виде различных мыслительных структур – концептов разной степени сложности и абстрактности, в содержание которых могут постоянно включаться новые характеристики /Методологические проблемы…: 26/.

 
1.3.3 Типы концептов

Культурологический концепт понимается как когнитивно-семиотический процесс взаимодействия между интерпретируемым знаком и его интерпретантами в различных культурах, разворачивающийся в сознании переводчика и направленный на постижение коммуникативной нагрузки культурологической лакуны с целью нахождения оптимального способа трансляции ее в текст перевода /Мишланова: 2-3/.

Грамматический концепт. Основное внимание исследователей в области когнитивной лингвистики обычно привлекают концепты, выражающиеся в лексических единицах и их сочетаниях. В то же время, нельзя отрицать, что в сфере грамматики также наблюдаются глобальные «кластеры смыслов», тем или иным образом проявляющиеся в различных языках. Подобно концептам, связанным преимущественно с лексикой, грамматические концепты имеют как универсальный, так и национально специфический, «идиоэтнический» (С.Д. Кацнельсон) компонент.

Многие концепты и концептуальные сферы (времени и темпоральности, количественности, вещественности, пространства и др.) реализуются как через лексические, так и через грамматические единицы и категории. Диахроническая перспектива показывает движение сочетаний лексических единиц в сферу грамматики, например, в процессе грамматикализации аналитических конструкций и форм.

Общность предметно-чувственного и ментального опыта человека приводит к формированию грамматических концептов, общих для разных языков, универсальных грамматических концептов /Методологические проблемы: 45/.

Именно о грамматикализации глагольной лексемы GET пойдёт речь во второй половине Главы II: её расширяющееся использование в квази-аналитической (следовательно – грамматической!) функции для передачи (в зависимости от грамматической формы последующей словоформы – прилагательное, адъетивное причастие или PII):

(1) инхоативного (начинательного), (2) пассивного и/или (3) результативного/перфектного концептуального значения.

I-Б. Широкозначность (эврисемия) как лексико-грамматическая категория

Интерес к проблемам носителей эврисемии можно в целом охарактеризовать как постоянный. Начиная с конца 70-х годов XX века, исследование эврисемии прочно вошло в круг научных интересов лингвистов (таких как Гросул Л. Я., Плоткин В. Я., Шапошникова И. В., Елизаров В. С., Кудинова В. И., Маринова Е. Д., Авдеев А. А., Седельникова Е. Г. и др.) /Гросул; Плоткин; Шапошникова 1999, 2001; Елизаров; Кудинова; Маринова; Авдеев; Седельникова; Козлова: 15/.

  1.4 Этимологический комментарий

·          Эвристика (от греч. heurisko – отыскиваю, открываю), 1) специальные методы, используемые в процессе открытия нового (эвристические методы). 2) Наука, изучающая продуктивное творческое мышление (эвристическая деятельность). 3) Восходящий к Сократу метод обучения (так называемые сократические беседы - метод Сократа извлекать скрытое в человеке знание с помощью искусных, наводящих вопросов) /24/.

·          От греч. «широкий» + «знак»

Термин Эврисемия для описания широкозначности слов ввел В.Я. Плоткин /Плоткин/, термин Широкозначность – Амосова Н.Н. /Амосова/ и Жирмунский В.М. (1965), под которым понималась «десемантизация»: « … под широким значением слова мы разумеем значение, содержащее максимальную степень обобщения, проявляющееся в чистом виде лишь в условиях изоляции слова языка, получающее известную конкретизацию при употреблении данного слова в речи» /Амосова: 114/.

Поясним изложенное на примере двух английских широкозначных слов – глагола и существительного.

■ Широкозначность глагола ‘to take’ Вне контекста глагол take имеет одно значение: lay hold of smth - «приобщение объекта». Это значение уточняется в рéчи:

1. take smth from the table – lay hold of smth with the hands; 2. take advantage – use (for yourselves); 3. take smb else’s hat – borrow without permission; 4. take smb home – carry; accompany; 5. take a cup of coffee/tea – drink; eat; 6. take notes – make a record of smth; 7. take smb for a fool – suppose, consider; etc.

► Легко заметить, что все эти уточнённые значения представляют собой вариации общего широкого значения, а реализация этих уточнённых значений зависит от контекста и осуществляется так же, как и в случае многозначного слова. По сути, общее широкое значение глагола take остаётся неизменным, уточняется только способ и/или результат «приобщения объекта» в зависимости от сочетания, в котором используется глагол.

■ Широкозначность существительного ‘thing’ Сужение конкретного содержания характерно (хотя и в меньшей мере) и для существительных. Самым широкозначным существительным английского языка является, конечно, слово ‘thing’. Оно обладает общим широким значением ‘any material or non-material object’. В контексте высказывания это слово попадает в сочетания, уточняющие это широкое значение:

1. swimming things – belongings; 2. There’s another thing I would like to ask you about. – there’s another subject…; 3. That only makes things worse. - circumstances; 4. You take things too seriously. – events, circumstances.

 
1.4.1 Другие широкозначные глаголы и их семантико-грамматические связи

■ ГЛАГОЛ HAVE

На протяжении истории английского языка глагол HAVE значительно расширил сферу своего употребления и раздвинул границы круга, центром которого является его субъект. В этот круг всегда входили:

·          неодушевлённые предметы (have a house);

·          люди (have friends);

·          качества (have modesty).

Затем в него вошли действия субъекта:

·          как потенциальные (have to write),

·          так и уже осуществлённые им (have written).

В последнем случае возникает НЕ АНАЛИТИЧЕСКАЯ ЛЕКСЕМА, а КАТЕГОРИАЛЬНАЯ АНАЛИТИЧЕСКАЯ ФОРМА ВРЕМЕНИ - ПЕРФЕКТ. Категориально обусловленное значение перфекта органически вписывается в семантическую структуру широкозначного глагола HAVE (Бенвенист: 217).

РАСШИРЕНИЕ сферы вокруг субъекта HAVE не ограничилось отдельными предметами и действиями: в неё могут сейчас входить и ЦЕЛЫЕ СОБЫТИЯ, происходящие по воле субъекта или против неё, затрагивающие его интересы:

He had them change their plan; He had his clothes cleaned; He will not have his friend insulted; He had his luggage stolen from him.

■ Глагол DO

СОВМЕСТНО глаголы BE и HAVE охватывают своими широкими значениями ЧЕТЫРЕ разновидности состояния, которые противостоят ПЯТОЙ разновидности: СОСТОЯНИЮ ДЕЯТЕЛЬНОМУ, представляющему собой семантическую сферу глагола DO.

Для глагола как части речи СЕМАНТИКА ДЕЙСТВИЯ ЯВЛЯЕТСЯ КАНОНИЧЕСКОЙ. Из этого следует, что семантика, присущая DO, по определению включена в семантическую структуру всякого глагола. Исключениями являются МОДАЛЬНЫЕ глаголы (которые, однако, обязательно находятся в синтагматической связи с другими глаголами) и глаголы BE, HAVE, объединённые с глаголом DO парадигматически как с третьим членом микрогруппы глаголов состояния.

■ Глаголы TAKE, GIVE

Наряду с тремя основными глаголами состояния к микросистеме широкозначных глаголов принадлежат слова с усложнённой семантической структурой, которая формируется путём присоединения динамического, деятельного компонента к стативной семантике BE или HAVE.

Так, динамическими коррелятами к HAVE являются глаголы TAKE и GIVE, обозначающие действие включения предмета в сферу, центром которой выступает при TAKE субъект, при GIVE отличный от субъекта реципиент. В последнем случае переход предмета в сферу реципиента может означать исключение предмета из сферы субъекта.

ОБА ГЛАГОЛА, став широкозначными, базируют свою семантику на СУЩЕСТВЕННО РАСШИРЕННОМ ПРЕДСТАВЛЕНИИ ПРЕДМЕТА, под которое подводятся и действия (take a look, give a look).

Хотя обе эти аналитические системы денотативно близки друг другу (это отражается в общем для них русском переводе “ВЗГЛЯНУТЬ”), широкозначные глаголы в их составе сохраняют СЕМАНТИЧЕСКУЮ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ - give a look характеризует взгляд как способ передачи информации о состоянии субъекта, тогда как take a look означает поиск зрительной информации субъектом.

■ Глаголы MAKE, COME

■ MAKE

Семантика широкозначного глагола MAKE формируется путём присоединения деятельного компонента к значению бытийного состояния: субъект действует с целью включения объекта в бытие. Если в позиции дополнения к MAKE находится субпредикация (make him happy; make him work), то субъект действует в направлении осуществления соответствующего события и тем самым вводит субъектный компонент полупредикации (him) в обозначенное её вторым компонентом состояние качественное (happy) или деятельное (work).

■ COME

·          Широкозначный глагол COME объединяет в своей семантике деятельный компонент с состоянием пространственным или качественным, в которое включается субъект глагола (come home, come loose).

·          К нему близок широкозначный глагол GO, который также характеризуется соединением семантики действия с пространственным или качественным состоянием (go by car; go wild).

·          Но если COME содержит в своей семантике момент включения субъекта в достаточно чётко очерченное пространство, то GO скорее указывает на лишение субъекта стабильного пространственного состояния.

■ Глаголы KEEP и исследуемый нами GET

·          Особый интерес представляют широкозначные глаголы GET, KEEP. Первоначальные значения “добывать”, “сохранять” постепенно стали динамическими, деятельными коррелятами к глаголу HAVE: GET приобрёл широкое значение действия, направленное на включение предмета в сферу обладателя, а KEEP стал обозначением действия с целью сохранения предмета в этой сфере, воспрепятствовать его выходу из неё (get a place, keep a place).

·          Приобретение новых, непереходных валентностей обеспечило этим двум глаголам возможность обозначать действия по включению субъекта в новое качественное или пространственное состояние (get silent, keep silent; get close, keep close).

·          Способность сочетать динамическую, деятельную семантику с вхождением в качественное, пространственное или обладательное состояние или с поддержанием таких состояний придала глаголам GET и KEEP ещё одну специфическую черту, отсутствующую у других упомянутых выше широкозначных глаголов. Глаголы HAVE и BE при глубинной семантической близости друг к другу ДИАМЕТРАЛЬНО ПРОТИВОПОЛОЖНЫ по синтаксическим свойствам: ОДИН ВСЕГДА ПЕРЕХОДЕН, ДРУГОЙ ВСЕГДА НЕПЕРЕХОДЕН. Эти различия сохраняют и семантически связанные с ними широкозначные глаголы - обладательные по своей семантике глаголы TAKE, GIVE переходны, а пространственно-качественные глаголы COME, GO непереходны. Всегда переходен MAKE, бытийная семантика которого относится к его объекту, а не субъекту. Из широкозначных глаголов, принадлежащих к ядру этой микрогруппы. Только GET и KEEP свободно употребляются И ПЕРЕХОДНО, И НЕПЕРЕХОДНО.

·          По аналогии с HAVE оба глагола получили синтаксическую способность обозначать действия своего субъекта, направленные на изменение обладательного состояния другого предмета (get/keep him a place), и распространили эту семантико-синтаксическую модель также на состояния качественные и пространственные (get/keep him silent, get/keep him close). (§ 4.1.1. изложен по личным материалам и с разрешения В.Г. Шабаева; подобнее смотрите в /Плоткин: 160 и след./)

1.4.2 Полисемия (многозначность) VS Широкозначность (эврисемия)

От понятия полисемии следует отличать понятие широкозначность. Некоторые авторы говорят о «наиболее общих лексических значениях» слова.

Многозначное слово обладает в языке несколькими значениями (вне контекста). В условиях речевого использования выбору одного из значений способствует контекст. Широкозначное слово, напротив, вне контекста однозначно, но это единственное значение соотносится с несколькими разными объектами мысли. Слово, таким образом, имеет широкую семантическую референцию, его понятийный объём велик, а конкретное содержание уточняется, но не меняется (!) в условиях речи, то есть в контексте.

Широкозначность не тождественна широкому понятийному охвату и потому не сводится к максимальному абстрагированию, которое по своей природе универсально и обнаруживается в любом языке. Так, абстрактность семантики русских глаголов делать, совершать, существовать и существительных предмет, явление, событие, вещь отнюдь не делает их широкозначными. Широта понятийного охвата связана с процессом логического объединения референтов слова во всё более объёмные классы и не затрагивает таких синтагматических характеристик слова, как сочетаемость и частотность, которые закономерно высоки у широкозначных слов.

Широкозначность существенно отлична от многозначности, которая всегда складывается путем метаморфических или метонимических переносов. Семантика многозначного слова принципиально не поддается глобальной характеристики, которая охватывала бы общей формулировкой все его значения. Широкозначность, напротив, всегда допускает такую формулировку. В отличие от многозначности (для контекстной модификации которой наиболее существенны тематика текста и обусловленное ею лексическое окружение) контекстная конкретизация широкозначности определяется прежде всего синтаксической позицией.

Широкозначность неравномерно представлена у разных частей речи, поскольку неравномерно распределяется в этом плане вся аналитическая лексика. В ней преобладают глагольные лексемы, и потому широкозначных глаголов больше, чем широкозначных существительных. Ядро поля широкозначных глаголов английского языка – примерно 10-12 наиболее активных в формировании аналитических лексем. Они соединены друг с другом семантико-грамматическими связями, несомненно, образующими структурный каркас микросистемы широкозначных глаголов.

В центре макросистемы следует поместить три глагола, активно используемых и в аналитической грамматике – be, have, do. Их объединяет одно из самых абстрактных языковых значений – значение состояния предмета.

Наряду с тремя основными глаголами состояния к микросистеме широкозначных глаголов принадлежат слова с усложненной семантической структурой, которая формируется путем присоединения динамического, деятельного компонента к стативной семантике be или have. Так, динамическими коррелятами к have являются глаголы take и give /18/. На основе анализа различных научных источников можно вывести содержательную доминанту в описании объекта нашего исследования – носителей эврисемии. Разные подходы объединяет то, что носители эврисемии описываются через абстрагирование, обобщение значения и широкую контекстную сочетаемость, а также семантическую целостность. Наибольшее количество работ, посвященных эврисемии, проводилось на английском языковом материале, что закономерно обусловлено спецификой исторических процессов преобразования типа этого языка – преобладание аналитической составляющей всего строя языка.

В английском языке эврисемия неравномерно представлена у разных частей речи, «поскольку неравномерно распределяется в этом плане вся аналитическая лексика» /Плоткин: 207/. В списке широкозначных лексем преобладают глаголы (имеется в виду структурно-функциональная обусловленность английской аналитической лексики микросистемой носителей эврисемии).

1.4.3 Признаки разграничения ЭВРИСЕМИИ и ПОЛИСЕМИИ

(1) ПОЛИСЕМИЯ основана на метафорическом или метонимическом переносе значения; ЭВРИСЕМИЯ затрагивает, прежде всего, такие синтаксические характеристики, как сочетаемость и частотность.

(2) Семантическое поле полисемического слова состоит из отдельных значений, которые далеко не всегда сохраняют ощутимую связь друг с другом. Носителям (же) ЭВРИСЕМИИ характерна внутренняя целостность семантического поля слова.

(3) В конкретном употреблении выбирается одно из значений полисемического элемента, и актуализируется именно оно. Эврисемическое слово в речевых употреблениях конкретизируется, но не теряет своей инвариантной природы.

(4) Для контекстной модификации ПОЛИСЕМИИ наиболее существенны тематика текста и обусловленное этим лексическое окружение. Контекстная конкретизация ЭВРИСЕМИИ определяется, прежде всего, синтаксической позицией. ► Становление ЭВРИСЕМИИ происходит на основе когнитивной метафоры. Эврисемия затрагивает строевые грамматические характеристики, организационные параметры языка. Это проявляется только в историко-типологическом аспекте. Простое синхронно-сопоставительное изучение широкозначности не позволяет увидеть эти проблемы.

Для английского языка не характерна далеко идущая грамматикализация, приводящая к утрате лексического значения слова. Именно конкретное значение глагола (носителя ЭВРИСЕМИИ) служит базой для осуществления механизма когнитивной метафоризации, то есть ЛОГИЧЕСКАЯ МОТИВАЦИЯ (если хотите – понятийно-философская) использования глагола в эвристическом представлении.

Перечень грамматических категорий, отображаемых глаголами be и get

Глагол to be принимает участие в отображении (маркировке) следующих грамматических категорий:

(1) Passive Voice (быть сделанным);

(2) Continuous Aspect (быть делающим);

(3) Modality (‘должен’ в обусловленном и/или временнóм плане);

(4) Stative/Active (Inhoative) Correlations, в которых участвует ещё один широкозначный глагол – to get: be ill//get ill; be tired//get tired и т.п. В этих языковых парах оба глагола - be и get, - сохраняя связь со своими конкретными словарными значениями, совершенно очевидно выполняют служебные (= грамматические) функции – отображать состояние (be) VS инхоативность, перфектность, пассивность (get): What happened was, Chris Roberts bought a sugar mouse, bit head off, dropped it in the new Market Road before he could get started on the body, and it got run over by a car. Now he is//gets used to smoking only 3 cigarettes a day. Перевод и понимание последнего примера: Сейчас он привык (be – приобретённое состояние) // привыкает (get – инхоативность и квази-пассивность, т.е. под влиянием обстоятельств, не зависящих от исполнителя-актора) курить только 3 сигареты в день;

(5) использование get вместо have в квази-пассивной конструкции ‘have/get smth done’: I have/get my hair cut.

Подчеркнём ещё раз: В отличие от других глаголов, широкозначные глаголы при их использовании в качестве служебных (=грамматических) продолжают сохранять свои конкретные лексические значения в течение всего периода их существования в языке. Это позволяет сохранять целостность семантической структуры глаголов be ‘быть, являться, находиться’, have ‘иметь’, do/make ‘делать’, get ‘получать’, give ‘давать’, take ‘брать’ и ряд других.

Широкозначные глаголы – результат напряжённой когнитивной работы сознания, связанного со сложнейшими процессами интерпретации человеком фактов окружающей действительности и на этой основе собственном формировании картины мира, которую он формализует знаковой системой своего языка.

К строевым, системным функциям микросистемы носителей ЭВРИСЕМИИ относятся:

(1) прежде всего, их способность представлять в языке определённый значимый базовый концепт (например, посессивное состояние; бытие);

(2) широкий объём семантико-синтаксических валентностей, то есть материал для появления аналитических лексем;

(3) способность сохранять исходный семантический архетип, который не осложнён дополнительными семами и служит основой для механизма когнитивной метафоризации.

► Всё это позволяет широкозначным глаголам использовать аналитические лексемы и формы для передачи тех или иных строевых (=грамматических) функций. Именно носители ЭВРИСЕМИИ функционально являются наиболее нагруженной микросистемой в аналитических конструкциях разных типов.

► В истории многих языков имеют место сходные типологические преобразования, реализуемые в том или ином характере (способе) проявления и полноте охвата лексического инвентаря, а именно: переход от синтетизма и флективности к корнеизоляции, агглютинации и аналитизму. В английском языке этот процесс носит характер радикальной перестройки, частью которой явилось становление носителей ЭВРИСЕМИИ в глагольной подсистеме языка –/Плоткин; Попова, Стернин; Шапошникова 2001/. В других языках, например в родственном английскому немецком, который намного ближе к флективному, синтетическому архетипу [представителем его являлся и древнеанглийский язык], такой переход к корнеизоляции, агглютинации и аналитизму находится лишь на своём начальном этапе.

Для идентификации носителей эврисемии в качестве особого лексикографического типа И.В. Шапошниковой были предложены следующие критерии (на материале английского языка) [Перечисляются из работы /Козлова: 18-19/].