Новгородский погром и отмена опричнины

3. Новгородский погром и отмена опричнины

В 1569 году Грозный получил донос о «изменах» новгородцев, которые якобы хотели его, царя, «злым умыслом извести», а на престол посадить удельного князя Владимира Андреевича Старицкого, Новгород и Псков передать литовскому королю. Делу был дан ход. Первыми пострадали Старицкие. Их обвинили в намерении «испортить» (отравить) царя и его семью. В конце сентября Владимир Андреевич получил указание срочно явиться в царскую резиденцию. По дороге он был окружен отрядом опричников во главе с Малютой Скуратовым и Василием Грязным. Исполняя приказ царя, опричники умертвили удельного князя, его жену и дочь, заставив их выпить яд. В то же время от рук опричников погибла и мать Владимира Старицкого княгиня Евфросинья. Удел князей Старицких прекратил свое существование. Вскоре после расправы над Старицкими царь Иван «со всей своей опришниной» выступил в поход против Новгорода. Обвинения, выдвинутые против новгородцев, явно противоречили друг другу — с одной стороны, они якобы хотели посадить на царский трон князя Владимира Старицкого, а с другой — отдать Новгород польскому королю. Источники не позволяют судить, имела ли место «измена» и в чем именно она состояла. Думается, что донос был только поводом к походу. Корни же событий лежали в общей политической ситуации того времени. В условиях роста недовольства в земщине царь серьезно опасался переворота, объединения оппозиции вокруг Старицких. Серьезную тревогу вызывало у него положение дел в Новгороде, где было немало лиц, тесно связанных со Старицкими князьями и опальными московскими боярами. В этих условиях царь и решает нанести по Новгороду превентивный удар.

Новгородский поход был одним из наиболее драматичных эпизодов опричнины. На пути в Новгород опричники опустошили города Клин, Тверь, Торжок и их округи. В начале января 1570 г. опричники вступили в сам Новгород. По традиции царя торжественно встретило духовенство с крестами и иконами. Грозный отказался, однако, принять благословение от новгородского архиепископа Пимена, объявив его «изменником». В городе начались повальные аресты. «Заговорщики» подвергались мучительным пыткам. Смерти предавали не только взрослых мужчин, но и женщин и детей. Целых 6 недель продолжалась эпопея новгородского погрома. В литературе нет единого мнения относительно числа жертв погрома. Называлась цифра погибших в 20—30 тысяч человек. Но это — явное преувеличение, т. к. все население Новгорода составляло это время не более 30 тысяч. Скрынников считает, что погибло 3-4 тыс. человек по «Синодику опальных». По мнению В.Б. Кобрина «Синодик» не полно отражает число жертв, очевидно, их было 10-15 тысяч. Богатый город был ограблен. Ценности Новгородских храмов и монастырей, имущество опальных купцов и дворян подверглись конфискации, и перешли в царскую казну. До сих пор в Успенском соборе города Александрова можно видеть великолепные Васильевские врата, вывезенные Иваном Грозным из Новгорода. Грабежи населения значительно обогатили и опричников. Расправившись с новгородцами, разграбив и опустошив Новгород и его пригороды, опричная рать двинулась на Псков. Но Псков не испытал страшной участии своего соседа, царь отвел свои войска от города.

Известия о кровавых событиях в Новгороде встревожили москвичей, вызвали недовольство и ропот в различных слоях московского общества. С осуждением репрессивной политики Ивана Грозного выступил глава внешнеполитического ведомства (Посольского приказа) дьяк Иван Михайлович Висковатый, выдающийся дипломат своего времени, человек талантливый, самостоятельный и энергичный. Чтобы пресечь возможные выступления оппозиции, царь прибегнул к своей обычной тактике тepрopa. По возвращении его из новгородского похода начался широкий розыск по делу о «новгородской измене». Арестованные новгородские «изменники», привезенные в Александровскую слободу, были подвергнуты в ее застенках пыткам. В допросах принимал непосредственное участие сам царь Иван.

В июле 1570 года на Москве состоялись массовые казни. Свыше 100 человек было предано мучительной смерти. В их числе был казначей Никита Афанасьевич Фуников, печатник и посольский дьяк Иван Михайлович Висковатый, бояре новгородского архиепископа (сам Пимен умер до того в заточении в одном из монастырей), новгородские дьяки и дворяне.

Зрелища массовых жестоких казней произвели сильное впечатление на москвичей, известия о них распространились по всей Европе. Опалам и репрессиям в тот период подвергся и ряд других лиц. В их числе был видный боярин князь Петр Семенович Серебряный (по словам Курбского, «муж нарочит в воинстве и богат»), убитый по приказу царя опричниками.

События 1569-1570 гг. явились кульминацией опричного террора. Особенностью этого периода был не только небывалый, невиданный прежде размах репрессий. Террор впервые обрушился на головы самих опричников. В царской опале в начале 1570-х гг. погибли А. Д. и Ф. А. Басмановы, 3. И. Очин-Плещеев, бояре Захарьины-Яковлевы, князь А. И. Вяземский, кн. М. Т. Черкасский. Характерно, что именно эти люди стояли у истоков опричнины, были в свое время ее душой и организаторами! Согласно официальной правительственной версии, новгородский архиепископ Пимен и новгородцы будто бы «ссылалися к Москве з бояры с Олексеем Басмановым и с сыном ево с Федором, и с казначеем с Никитою с Фуниковым, и с печатником Ываном Михайловым Висковатого... да с князем Офонасьем Вяземским о здаче Великого Новагорода и Пскова». Трудно сказать, насколько справедливы были подобные обвинения, существовала ли реальная связь Басмановых и Вяземского с «изменниками»-новгородцами. Несомненно одно — в конце 60-х — начале 70-х годов имел место глубокий раскол не только между опричниной и земщиной, но и внутри самого опричного двора. По всей видимости, еще до начала похода на Новгород царь утратил доверие к своим прежним сподвижниками и фаворитам. Интересно, что ни Басмановы, ни Вяземский не приняли участия в карательном новгородском походе 1569 г. На рубеже 60—70-х гг. происходит смена руководства опричниной. На первый план выдвинулись люди новые, худородные, еще более беспринципные и жестокие. В отличие от прежних руководителей опричного двора, эти лица, являющиеся выходцами из рядов провинциального дворянства, не имели никаких связей с земской знатью и в душе ненавидели аристократию. Грозный рассчитывал найти в них надежную опору в борьбе с боярской крамолой. Самым ярким представителем этой новой группировки при опричном дворе был Малюта Скуратов, доказавший свою преданность царю многочисленными убийствами его «изменников». Он руководил расправой с князьями Старицкими и опальными новгородцами. Согласно преданию, в Тверском Отроче монастыре им был задушен св. митрополит Филипп Колычев, отказавшийся благословить поход на Новгород.

В конце 60—начале 70-х гг., в период разгула террора, страна находилась в сложном положении. Политический кризис сочетался с кризисом экономическим. Неурожай 1569г., вспышки эпидемий усугубляли бедственное положение народа. Тревожной была и международная обстановка. В 1569г. Польша и Литва заключили между собой унию, что привело к объединению военных сил этих государств против России. В то же время попытки русской дипломатии создать коалицию европейских государств против Речи Посполитой закончились неудачей. Крайне напряженная ситуация сложилась на южных границах Русского государства. Турция и ее союзник Крымское ханство начали прямую агрессию против России. В 1571 г. Русское государство подверглось страшному и опустошительному набегу крымского хана. Огромное татарское войско достигло стен Москвы. Кремль взять не удалось, но сам город был полностью сожжен и разрушен. Погибли многие тысячи москвичей. Возвратившийся в столицу царь увидел ее в развалинах и пепле. Он тут же возложил вину за случившееся на земских бояр и воевод. На следствии «первый» думный боярин князь Иван Федорович Мстиславский признался, что сам «навел» хана на Москву. Нелепость подобного обвинения была очевидна и самим опричникам. Характерно, что князь не только остался в живых, но и сохранил место в Боярской Думе, хотя у него и были отобраны некоторые земли. Иван Грозный имел причины для недовольства не только земскими воеводами, но и своими опричниками. Сильно разросшееся за счет присоединения к опричнине новых территорий, пополнившееся людьми новыми, мало известными прежде при московском дворе опричное войско уже не представлялось надежной опорой, и не было способно эффективно выполнять свои функции по обороне страны и охране личности государя.

30 июля 1572г. совместная земско-опричная рать наголову разгромила крымского хана в битве у деревни Молоди (в 45 км. к югу от столицы). Общее командование войсками осуществлял земский боярин князь Михаил Иванович Воротынский. Значительное влияние на исход сражения оказали действия талантливого воеводы из опричнины князя Дмитрия Ивановича Хворостинина. Стало ясно, что лишь объединением военных сил и ресурсов страны можно отстоять ее независимость перед угрозой внешней опасности.

Осенью 1572 г. царь Иван отменил опричнину столь же скоро и решительно, как он ее и учредил. Даже само слово «опричнина», как сообщают современники-иностранцы, отныне запрещалось употребляться под страхом наказания.

После 1572 г. произошло слияние опричных и земских территорий, объединение опричнины и земских полков. Некоторые из опальных получили амнистию и вернулись в свои старые имения. Однако, несмотря на происшедшие после 1572 г. перемены, многое в политике Ивана Грозного оставалось прежним. Не прекратились гонения на бояр. Уже в апреле 1573 г. царь казнит несколько видных бояр, в том числе князя М. И. Воротынского, бывшего главнокомандующего русской армией, одного из главных героев битвы при Молодях. Грозный лично участвовал в допросах Воротынского (его обвиняли в попытке «околдовать» царя) и даже подгребал своим посохом горящие угли.

У руководства страной оставался все тот же круг царских фаворитов и сподвижников, что и прежде, до отставки опричнины. Но можно все же полагать, что царь отнюдь не спешил расстаться со своим прежним опричным окружением и прежним политическим курсом. Подтверждением тому могут служить дальнейшие события.

Осенью 1575 года царь Иван в очередной раз объявил о своем отказе от престола, а на трон посадил вместе себя крещенного татарского хана Симеона Бекбулатовича. Сохранился текст любопытнейшей «челобитной» Ивана Грозного Симеону Бекбулатовичу, в которой «Иванец Васильев с своими детишками, с Ыванцом да Федорцом» (как и полагалось в настоящих челобитных, Грозный именовал себя и своих сыновей в уменьшительной форме) смиренно просил «государя и великого князя» Симеона Бекбулатовича, чтобы тот «милость показал, ослободил (разрешил) людишек перебрать». Фактически Иван намеревался пересмотреть личный состав своего двора и просил у Симеона «разрешения» набрать себе новых слуг и отставить лиц неугодных. Посылая унизительное по форме «челобитье», Грозный явно притворялся и скоморошествовал. Все понимали, что реальным хозяином в стране оставался он. В исторической литературе выдвигались различные объяснения этого политического акта, но все они остаются пока только гипотезами.

Очевидно одно — время «великого княжения» Симеона Бекбулатовича во многих чертах напоминало былую опричнину. Как и в годы опричнины территория страны и служилое сословие вновь оказались расколотыми на две части — земщину и «государев удел» (или «двор»). В состав «удела» был включен целый ряд городов и уездов, в числе которых находились как некоторые бывшие опричные территории (Старица, Ржева, Вологда, Пошехонье, Ростов, Двина и другие), так и земли, которые в опричнину не входили (Псковский, Порховский и другие уезды). Центром «удела», главной царской резиденцией становилась Старица. Был укомплектован личный состав особого государева «двора». Предварительно царь произвел его «чистку». Незадолго перед «вокняжением» Симеона попали в опалу и были казнены некоторые бывшие фавориты Грозного (князь Борис Давыдович Тулупов, Василий Иванович Умной Колычев). Далеко не все бывшие опричники были зачислены на службу в «удел». И, тем не менее, в целом, большинство членов особого «двора» Ивана IV в 1575 г. составляли именно лица, служившие в опричнине, и их родственники. «Двор» середины 70-х гг. был преемником опричного двора, выполняя роль личной гвардии царя Ивана и противостоя остальной массе земских дворян. В подавляющем своем большинстве члены особого «двора» являлись выходцами из худородных провинциальных дворянских фамилий, из ста с лишним известных нам имен «дворовых» лишь несколько князей Шуйских и Трубецких принадлежали к видным княжеско-боярским родам. Видные старомосковские боярские роды были представлены во «дворе», кажется, одними только Годуновыми. Но ни Шуйские, ни Трубецкие и даже ни Годуновы не играли здесь решающей роли. Реальное руководство политикой «двора» осуществляла когорта худородных думных дворян во главе с племянником Малюты Скуратова-Бельского — Богданом Яковлевичем Бельским. Сам Малюта погиб от шведской пули в Прибалтике еще в 1573 г. В принципе сходной с опричной была и сама политика «двора». Как и в годы опричнины производились массовые выселения земских дворян из уездов, взятых в состав государева «удела», а их поместья и вотчины переходили к «дворовым» служилым людям. Продолжалась политика террора и репрессий, жертвами которой являлись как земские деятели, так и бывшие опричники. Меньше года сидел татарский хан на российском троне, а затем где-то в сентябре 1576 г., он был сведен с престола и получил в удел город Тверь. Однако и после этого вплоть до смерти Грозного продолжало сохраняться разделение страны и господствующего класса на «земщину» и «двор».

Политика раскола государева двора способствовала накоплению противоречий в правящей среде. Социальный, политический и хозяйственный кризис углублялся еще кризисом династическим. В 1581 г. скончался царевич Иван Иванович. Согласно показаниям некоторых источников, довольно противоречивым и малодостоверным, он погиб от руки грозного отца в результате семейной размолвки. Наследование престола по традиции переходило к следующему по старшинству сыну царя Ивана — царевичу Федору. Но беда состояла в том, что Федор был человеком болезненным, неспособным к правлению, а младший сын царя — царевич Дмитрий — в момент смерти Грозного являлся еще совсем младенцем. Кроме того, оба царевича происходили от разных матерей. Федор, рожденный от первой жены Ивана Грозного Анастасии Романовны, состоял в близком родстве с боярами Романовыми, а жена его, Ирина Федоровна, приходилась родной сестрой Борису Годунову. Мать же царевича Дмитрия – Мария Федоровна – происходила из рода Нагих, весьма влиятельного в последние годы правления Ивана. Все это порождало вражду и соперничество в кругу царской семьи, обостряло кризис в верхах.