Восстание Ивана Выговского (1658-1659 гг.): первый военный

1.3 Восстание Ивана Выговского (1658-1659 гг.): первый военный

конфликт в малороссийских землях после Переяславской рады

После кончины Богдана Хмельницкого в среде элиты казачьей нарастает недовольство своим положением на Украине, они желают беспрекословно подчинить себе все малороссийские сословия и, вдобавок к этому, ослабить московскую центральную власть. Ещё при жизни стареющего гетмана был пущен слух о том, что в гетманы выберут не его сына Юрия, а писаря Ивана Выговского. В апреле 1657 года Богдан Хмельницкий хотел даже жестоко наказать виновников измены: самого Выговского и миргородского полковника Григория Лесницкого[111], однако простил их. Но в итоге вышло так, как и было задумано заговорщиками. 30.09.1657 года без участия запорожцев, но в присутствии шведского посланника Юрия Немирича, польского Казимира Беневского и московского боярина Артамона Матвеева гетманом был избран Иван Выговский[112]. Уже на раде в Корсуне в октябре Выговский заявляет, что «царь преждние вольности у нас отнимает», объяснив, что не присягал государю в 1654 году. Произошел конфликт по этому поводу с полтавским полковником Мартином Пушкарём, который объявил, что новый гетман – изменник, отказавшись признать его власть над своим полком[113].

В Москву в это же время прибыли известия следующего содержания от стряпчего Дмитрия Рагозина: «В Запорогах многие голяки возстали и не слушают полковников и сотников и асаулов … казаки шатаются и бунтуют». Новый гетман по этому поводу говорил об измене запорожцев и хотел, чтобы русское войско разгромило тех[114]. В ноябре 1657 года к царю прибыли послы от запорожцев во главе с атаманом Стрынжей. Они предостерегали царя Алексея Михайловича скорой изменой гетмана, указывая на контакты его с семиградским князем Ракоци, шведским королём, волошским и молдавским господарями, которым Выговский даже присягал[115]. Послы говорили также, что Выговский поляк и жена у него шляхтянка. Ещё важнее было то, что гетман Иван Выговский и полковник Григорий Яненко отбирают вольности, ловят рыбу, продают вино, отдают в аренду земли и недвижимое имущество; сборы собирает только гетман для своих, а не для войсковых нужд5.

Исходя из всего этого в посольский приказ поступили семь статей от запорожцев, в которых они просили отозвать из Малороссии Ивана Выговского, Миргородского полковника Лесницкого и наместника Гадячского Тимоша, прислать воевод с войском в города, собирать с тех налоги на содержание войск, брать сборы с мещан, купцов и арендаторов всех королевских, сенаторских и кляшторных городов, держать казну в Киеве, раздать жалование6, которое не выплатил Выговский. Однако явно видна степень благоволения царя в конце 1657 года к гетману, а не к запорожцам, что проявлялось в том числе в значимости и в количестве подарков по окончании дипломатических миссий: гетманским посланникам подарены камка, кармазин, 40 соболей по 25 рублей и по 10 рублей, запорожцам – одно английское доброе сукно - 10 рублей, одно за 4 рубля и одно за 3 рубля. Требования гетмана не принимать запорожцев без его ведома не выполняется, однако Рогозину на Украине гетманом Выговским поставлены условия: либо царь задерживает посланников кошевого Якова Барабаша, либо он сделает это сам и к тому же попридержит хлебные запасы для Сечи (впоследствии шантаж продовольственной блокадой утвердится в качестве популярного средства запугивания Москвы и её сторонников)[116].

 Пользуясь поддержкой Москвы, не верившей слухам об его измене, Выговский раздаёт маетности своим приверженцам: Киевскому подкоморию Юрию Немиричу – поместья в полтавском полку и города Кобыляки, Кишеньки, Белики., Переволочна, Санжары. Тимофей Прокопович от имени гетмана стал конфисковывать в Полтавском и Миргородском полках маетности казаков и мещан, раздавая их приверженцам Выговского. В конце 1657 года он попытался расправиться с Пушкарём, отправив два полка, Нежинский и Стародубский, на Мартина, однако большинство простых казаков разбежались[117].

 Гетманской администрацией начали распускаться слухи о грядущей страшной участи казачьих вольностей: так, полковник Григорий Лесницкий издал грамоту следующего содержания: «по нашим городам хотят посадить царских воевод и живность им давать, а которые подати брали на короля, и те подати будут брать на государя», реестру брать 10 тысяч и тот «в Запорогах», остальные жители будут или мещане или холопы. «А кто не хочет быть мещанином, тому быть в драгунах». Следовательно, лучше податься крымскому хану, ибо «пишет царь Крымский очень ласково к нам», он «в атласе, аксамите и сапогах турецких водить будет», а «московский царь всех драгунами и невольниками вечными сделает жён и детей ваших в лаптях лычных водить станет»1. Здесь мы видим переплетение обоснованных слухов (введение воевод в города, тем более, что об этом просили сами малороссы) с заведомой ложью (разговоры о реестре в Запорожье (снова видится попытка кольнуть строптивого Барабаша). Налицо элементарное нарушение здравого смысла (в наших сапогах будет «царь крымский уводит в полон» десятки тысяч простых людей).

В начале 1658 года гетман И.Выговский получил поддержку хана и гетмана и приступил к активным действиям: в Гадяче казнил несколько неугодных ему начальных людей. Против Пушкаря он направил полковника Богуна и Иван Сербина с наёмниками-сербами (1,5 тысяч человек). Но запорожцы и Пушкарь под Диканькою разбили 25 января войско гетмана. Далее Пушкарь изгнал Лесницкого из Миргорода, где Мартын провозгласил полковником Степана Довганя и обратился к народу с призывом поднять восстание против гетмана. Надо сказать, что его поддержали крестьяне, мещане а также наймиты, работные люди гут, буд, винокурен, ремесленники, русские беглые люди из Брянского, Карачачевского, Рыльского и других уездов, разбежавшиеся в черкасские города Новгород-Северский, Почеп, Стародуб»2.

Пушкарь и запорожцы в двух письмах от 11 марта и 26 апреля 1658 года снова предупреждают об измене гетмана: «Выговский изменил Богу и вашему царскому величеству, помирился с Ордою, ляхами и иными землями и замысел имеет извоевать Запорожье. Выговский дал города по Веорксле Юрию Немиричу-лютеранину, чего Богдан Хмельницкий без указа царского не делывал; Выговский держал у себя много сербов, немцев и ляхов… Он не держит при себе ни одного казака, всё держит иноземных людей, от которых нам обиды нетерпимые делаться начали»3. Посланец Искра в Москве заявил, что «полковники Полтавский Нежинский, Миргородский и всего войска Запорожского городовая и запорожская чернь бьёт челом на гетмана Ивана Выговского и бывшего Миргородского полковника Лесницкого, которые великому государю никакого добра не хочет и чает в них измены…»1.

Казаки желали отстранить Выговского от гетманства, утверждённого царём в феврале 1658 года, на раде в Переяславле, хотели сбора новой рады и нового назначения гетмана и полковников2. Царь же приказал повиноваться гетману и не разжигать смуту, несмотря ни на что, что в апреле на реку Ирклей прибыли союзники-татары (40 тысяч) и воевода Бутурлин из Киева сообщал 19 мая: «Митрополит и всё духовенство, мещане и всяких чинов люди… беспрестанно говорят ему, Бутурлину, что Выговский привёл орду, ссылается с поляками, а государевых ратных людей у них в городах нет и они бояться погромов…говорили ему, воеводе, чтоб великий государь… велел прислать поскорее своих бояр и воевод с людьми ратными».

В начале мая 1658 года Выговский выступил из Чигирина на Полтаву вместе с ордой. Пушкарь и Барабаш 14 мая отправили мировое письмо гетману, пытаясь спасти край от разорения. Они говорили о посредничестве стольника Алфимова для усмирения их раздора «Только будь милостив и отошли Орду назад в Крым, а царских и Заднепровских городов не отдавай и в плен христиан не вели брати»3. В конце мая гетман подходил к Полтаве и требовал капитуляции Пушкаря, тот был готов прекратить борьбу при условии вывода татар из Малороссии. Выговский на это не пошёл и 1-2 июня 1658 года штурмовал Полтаву, где засели 20 тысяч дейнеков (ополченцев) Пушкаря. При помощи главной силы татар, Выговский сумел разбить повстанцев, где «страшно и вспомнить – 15 тысяч трупу христианского межусобного полегло». Пленных растреляли или отдали татарам. Жителей Полтавы, «женщин и детей мещан и мужиков всех отдали татарам», сам же город велел разрушить. Всего в полтавской резне погибло около 50 тысяч человек[118]. В это же время татарами подверглись разорению и пленению Гадяч, Миргород, Обухов, Веприк, Сорочинцы, Лютенки, Ковалёвка, Бурки, Богочка[119].

Ушёл только Яков Барабаш за великорусский кордон. Московское правительство же в мае и июне посылает увещательные письма к гетману. А в июне к Киеву двигался с русскими войсками боярин Василий Терентьев. В то время как Выговский посылал в середине августа посольство в Москву с просьбой расширить список городов с воеводским правлением, он же ведёт переговоры с поляками и посылает к Киеву 20 тысяч татар с братом Данилой Выговским, к которому присоединился и киевский полковник Павел Яненко. В боях 23-24 августа В.Шереметьев разбил мятежников, в коих те потеряли 12 пушек, 48 знамён, три бочки пороху[120]. Они хотели внезапно взять Киев штурмом. Чтобы оправдать себя, Выговский использовал подложную грамоту, в которой царь предписывал тайно схватить гетмана и старшину и переправить в Москву, к тому же «перебежчики из московского войска сказывали, что царь хочет послать на неё свои силы и истребить всё казачество, оставив всего на всего только десять тысяч». Говорилось также , что «боярин Шереметьев погубил безвинно многих православных душ и пожог христианские церкви». Данила же был послан «на разговор» с полками для охраны. «Боярин неожиданно напал ратью и Данила, и многих казаков, и мещан побили»[121]. Выговский также требовал выдачи Барабаша из Белгорода, коего по приказу царя направили в Киев для войскового суда, однако в Гоголе весь гетманский отряд напал на конвой и впоследствии Барабаш был жестоко казнён.

 Только после окончательного отпадения гетман И.Выговского от Москвы в связи с подписанием Гадячских статей царь 29.09.1658 года в грамоте объявил, того клятвопреступником и изменником и призвал население к восстанию против гетмана. Начало движения российского войска из Белгорода под командованием князя Ромодановского.

Вместе с ним выступили и казаки под руководством казацкого гетмана Ивана Беспалого. Взяты осенью были города Пирятин, Чернухи, Горшин и другие. Была окружена Варна[122]. Выговский без поддержки татар безуспешно подходил к Киеву (29 октября), Ромнам (16 декабря). В январе 1659 года с подходом 3-х тысяч поляков Полоцкого и Яблоновского , а также двух драгунских полков Лончинского польско-украинские отряды снова идут в наступление. У Лохвиц, где остановился князь Ромодановский, отряды Выговского были отбиты, Зеньков, где засели запорожцы, не был взят за 6 недель осады, только Миргород сдался 7 февраля[123].

Для того, чтобы хоть как-то узаконить свои действия старшина, в начале года выпустила универсал, где повторялся тезис о желании царя «истребить» гетмана с единомышленниками, а остальной народ сделать вечными крестьянами и невольниками», но добавлялась ещё одна причина: царские послы де постановили вернуть Малороссию под польское владычество, если бы королём стал (во время выборов 1656 года) русский царь Алексей Михайлович. Потому гораздо лучше будет соединиться с Польшей «на правах вольной науки, чем быть отданными в неволю»[124]. В чём заключались «вольность» нами было рассмотрено в первой главе, приписанное желание истребить старшину никогда в изучаемый нами период, не было приведено в жизнь даже в отношении явных врагов Москвы (например, Пётр Дорошенко). Наоборот, царь при каждом удобном случае гарантировал прощение, если представители старшины снова начнут верно служить общим интересам. Уже во время изучаемой смуты в январе-феврале 1659 года царь попытался проявить своё великодушие к ослушникам присяги. Князю Алексею Трубецкому дан был наказ «уговаривать черкас, чтобы они в винах своих … добили челом, а государь их пожалует по-прежнему»[125].

Сказано было, что Выговский может остаться гетманом, если казаки снова его выберут, ему обещалось Киевское воеводство, награды близким, вывод российских войск из Киева. От Выговского требовалось только распустить татар и впредь их не призывать[126].

 Переговоры ни к чему кроме затяжки военных действий не привели. Только 28.02.1659 года Трубецкой выступил из Севска, 26.03. он соединился с Ромодановским и Беспалым, 19 апреля началась осада Конотопа, а подготовка к штурму осуществлялась только в июне: были сооружены батареи из 30 орудий, насыпан земляной вал. Чтобы не допускать несанкционированной сдачи города нежинский полковник Григорий Гуляницкий запретил собираться горожанам больше 2-3 человек под страхом казни. К тому же, он пугал горожан жестокими расправами москвичей, они «все огнём и мечом разоряют, Церкви Божьи жгут и монастыри, а сверх того над панянками, добрыми девицами и попадьями глум чинят, груди обрезают, и малых детей не милуют, образам святым очи выкалывают»[127]. В то же время в официальном наказе воеводам царской администрацией указывалось, чтобы русские служивые люди с черкасскими начальными людьми, и с черкасы всяких чинов с людьми задору никакого не делали и обид им ни в чём не чинили»[128]. В том же документе ещё раз подчёркивается, «чтобы черкаских городов всяких чинов людям грабежу и шкоты никакие служивым людям делать и порогов своих даром имати у них не велеть»[129]. Ответственность за применение насилия в отношении населения предусматривается и общероссийским законодательством в судебнике 1649 года[130]

В разного рода жалобах и просьбах царю от малороссийских сословий, также не содержится и намёков на пресечение столь жестоких методов со стороны российских войск, наоборот, широко известны случаи массового переселения на Левобережье с Правобережной Украины, что в середине 60-х годов, что в середине 70-х годов XVll в. А ведь если бы «москвичи» обращались указанным полковником Гуляницким и другими представителями старшин изменников образом, то была ли разница малороссам терпеть одинаковые погромы от татар, поляков, российских войск или казацкой старшины? Потому представляется, что приведённые примеры зверств являются явно фантастическими.

В конце июня 1659 г. к Конотопу двинулась 40-тысячная орда с отрядами Выговского. 27 июня татары применили хитрость, устроив отступление на свои основные силы, которому поверило дворянское ополчение князей Пожарского и Львова. После того как их отряд попал в засаду, татары ударили по основным силам московских и казачьих войск. Те отбились, однако крымские татары перерезали дороги и им оставался открытым путь вглубь оголённой Белгородской защитной линии, а, следовательно, и прямой путь на Москву. Именно поэтому кн. Трубецкой вынужден был отступить, в кольце обозных телег («таборов») отбиваясь от нападения татар. В июне, потеряв убитыми 5 тысяч человек из пятидесяти, Алексей Трубецкой сохранил армию[131]. Выговский же на Украине попытался развить успех. Ромны сдались без боя. От Гадяча, потеряв тысячу убитыми, он вынужден был отступить. Запорожцы с юным гетманом Юрием Хмельницким разгромили четыре крымских улуса и татары спешно покинули Малороссию, опасаясь за свои тылы, оставив Выговского одного с казачьими полками, которые расквартировались в Нежине, Чернигове, Борзне и других местах.

В этот же момент само население края восстало против гетмана, от него отходят та казачья верхушка что присягала на верность Речи Посполитой несколько месяцев назад; в Переяславе казаки и мещане с полковником Тимофеем Цыцурой перебили гарнизон из 150 польских драгун, отправив пленных ротмистра

Душинского и шляхтича Саладына в Киев. Цыцура также сообщил об успехе А.Трубецкому и В.Шереметьеву, 24 августа представитель киевского воеводы привёл к присяге старшину и (жителей) Черниговского полка во главе с полковником Иннокентием Силичем вместе с переяславцами1. В Нежине борьбу с поляками возглавили протопоп Максим Филимонов и полковник Василий Золотаренко (получивший шляхетское звание около года назад от поляков) 19.08.1659 года они направили гонцов к Трубецкому, который направил сюда Цыцуру. Пять хоругвей поляков (около одной тысячи) были истреблены 1 сентября жителями и казаками. Убит был также Юрий Немирич, возглавлявший польские отряды во время реставрации польских порядков. В Остёре киевский полковник Якименко разбил поляков и немцев, а также сербские отряды Дмитрия Мигая. Из Киева Василий Шереметьев направил своих людей в города Гоголев, Триполье, Воронков, Стайки и местечки Макаров, Брыльцов, Борозянку, Горностаи и те города с местечками взяли и выжгли2.

В начале сентября к Трубецкому прибыли с повинной за измену старшина из Батурина, Глухова, Новгород-Северского, Прилук. Выговский пытается спасти ситуацию – посылает 15 тысяч татар на левый берег, но 22.08.1659 года они разбиты российскими войсками. По поводу общих перспектив «дела Выговского» в объединении украинских земель под эгидой Речи Посполитой можно привести мнение польского коронного обозного Андрея Потоцкого, находившегося в 1659 году при гетмане с 15 тысячами поляков: «не изволь ваша королевская милость ожидать для себя ничего доброго от здешнего края. Все здешние жители (западной стороны Днепра) скоро будут московскими, ибо перетянут их к себе Заднепровье, а они того хотят и только ищут случая, чтоб благовиднее достигнуть желаемого»3. Гетмана покидают даже родной брат Данила, он ушёл к шурину Юрию Хмельницкому.

Рада 11 сентября 1659 г. окончательно свергла Ивана Выговского с гетманской должности, чуть было не лишив его жизни. Он был вынужден был под охраной польских наёмников перебраться в Польшу, где и закончил свои дни в 1664 году по обвинению в подстрекательстве к бунту в Белой Церкви без суда и следствия.

Таким образом, следует констатировать провал первого антироссийского выступления в Малороссии, которое возглавляла старшина. Дело скорее не только в «крахе социальной политики» Выговского[132]а в том, что он с единомышленниками изначально не имели поддержки в народе и среди запорожцев и простых казаков, потому изменники русской присяге и прибегали к помощи наёмников, составлявших большую часть их войска. Часть казацкой элиты хотела упрочнить своё положение в крае, посредством незаконных конфискаций и притеснений прав простых казаков, горожан и других сословий и групп, о чём свидетельствуют многочисленные жалобы на действия старшины в Москву. Российское правительство, в свою очередь, до явного проявления измены не желая усугублять ситуацию, рассчитывая на внутренние источники погашения конфликта. Потому царь не обращал внимание на известия о несанкционированных сношениях гетмана с недружественными странами. Царю казалось, что Выговский продолжает линию Богдана Хмельницкого. Игнорировались известия о грубом нарушении прав населения Малороссии старшиной. К тому же оставались напряжёнными отношения Москвы с Речью Посполитой, с которой не был заключён договор о мире, Россия воевала с Швецией в Прибалтике. Исходя из всего вышеперечисленного для России крайне негативным виделся раскол в Украинском обществе и силовое вмешательство.

Можно с большей долей уверенности говорить о том, что без поддержки Крымского старшины не вылилось бы в открытое вооружённое сопротивление против своего же народа и Москвы. Представляются в корне неверными утверждения о том, что «Иван Выговский и его ближайшее окружение искренне хотели создать из Украины государство по европейскому образцу … под протекторатом польского короля»[133]. В первую очередь, старшина стремился к расширению своего статуса в составе Польши, который давал бы им равные права с польской шляхтой, а следовательно и право бесцеремонно действовать в отношении своего народа.

Россия же, во избежании нового конфликта, не могла значительно урезать права «раскаявшихся» отступников, оставив тем все должности и местности. Тем не менее, нового столкновения не удалось избежать уже через год.