РОЛЬ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В ФОРМИРОВАНИИ ИДЕОЛОГИИ ЦЕНТРАЛИЗОВАННОГО ГОСУДАРСТВА

3. РОЛЬ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В ФОРМИРОВАНИИ ИДЕОЛОГИИ ЦЕНТРАЛИЗОВАННОГО ГОСУДАРСТВА

В русском православном государстве, где церковные каноны пронизывали всю жизнь общества, Церковь могла быть единственным идеологом нового централизованного государства. XVI век – время поиска новых концепций.

Одним из таких идеологов был Иосиф Волоцкий, чья активная борьба с еретиками принесла ему большое влияние на дела русской церкви. Но в большей степени росту его влияния содействовал конфликт между новгородским архиепископом Серапионом и великим князем Василием III, решившим принять Иосифо-Волоколамский монастырь под свою власть (испокон веков Волоцкий удел подчинялся в церковном отношении Новгородскому архиепископу). Владыка не побоялся наложить проклятие на Иосифа Волоцкого, объявив: «Что еси отдал монастырь в великое государьство, ино то еси отступил от небесного, а пришол к земному».[39] Иосиф Волоцкий использовал промах владыки и внушил князю, что Серапион сравнил удельного князя с небом, а великого – с землей. Серапион в 1509 году лишился сана, попал в заключение и лишь через три года был отпущен в Троице-Сергиев монастырь.[40]

Конфликт с Серапионом побудил Иосифа Волоцкого сформулировать новый взгляд на предназначение царской власти в Русском государстве. Преподобный провозгласил, что властью своей государь подобен «вышнему Богу». Государя русского, доказывал волоцкий игумен, сам «Господь Бог устроил вседержатель во свое место и посадил на царском престоле… и всего православного христианства, всея Руския земля власть и попечение вручил ему».^[41] Иосиф тем самым укреплял не только и не столько авторитет великого князя, до которого ему, как святому подвижнику, не было особого дела, но роль Церкви в государстве: так как если великий князь получает власть от Бога, то перед Богом он несет и ответственность за нее, за надлежащую заботу о благополучии и процветании Церкви.[42]

Начавшаяся в середине XV века эпоха автокефалии в области политической идеологии отметилась утверждением самобытной версии византийской идеи вселенского самодержавия. В Византии означенная идея опиралась на историософское учение о «четырех царствах». Константинопольские идеологи понимали эти царства как сменявшие друг друга мировые империи: Ассирийское царство, Вавилонское, Персидское и Римское. Константинополь - «новый Рим» - продолжает историю Римской империи уже как православного царства.^[43]

На Руси эта идея трансформировалась в историософскую доктрину о преемственности христианского царства Москвой. Концепция «Москва – третий Рим» тесно связанна с версией о происхождении московских великих князей от римских императоров («Сказание о князьях Владимирских»). Эту идею сформулировал игумен псковского Елеазарова монастыря Филофей в своих посланиях великому князю Василию III. Согласно его взглядам, прежде существовало два мировых христианских центра: сначала древний Рим, который пал ввиду отказа от «истинного христианства», затем Константинополь. Но Византийские правители тоже изменили христианству, пойдя в 1439 году на унию с католической церковью. Следствием этого было падение Византии, завоеванной турками в 1453 году. Москва же не признала Флорентийской унии и стала мировым центром христианства. Так как только православное христианство является «истинным», а все другие веры ложны и «богопротивны», то Москва, рассуждал Филофей, «избрана Богом и является единственным законным наследником древнего Рима… четвертому же Риму не бывать», т.к. могут быть только три мировых царства, после чего наступит конец света.^[44]

Эта концепция была необходима недавно объединенному Российскому государству, пытавшемуся обосновать свое место в системе международных политических отношений. Разработанный Филофеем тезис о «Москве – третьем Риме» был призван служить не только и не столько обоснованием мирового значения Русского государства, но и, прежде всего, обоснованием исключительного значения Православной Церкви, посягательства на которую со стороны великокняжеской власти уже имели место. Филофей в письме к великому князю Василию Иоанновичу писал: «Внимай тому, благочестивый царь! … Соборная Церковь наша в твоем державном царстве одна теперь паче солнца сияет благочестием во всей поднебесной; все православные царства собрались в одном твоем царстве; на всей земле один ты — христианский царь».[45]

Об взаимоусилении авторитета Русской Церкви и государственной власти свидетельствует тот факт, что с конца XV века на Московских вликокняжеских печатях появляется византийский двуглавый орел, означающий собой две ветви власти над народом – власть государственную и власть церковную, единое тело которого указывает на идеал политического строя государства – «симфонию» этих двух властей, их совместный труд на благо общества.

Многие исследователи считают, что с венчанием Ивана IV на царство идея «Москвы – третьего Рима» получила реальное воплощение. Ряд историков склонны считать, что инициатором венчания на царство был митрополит Макарий, одной из задач которого было усиление влияния Церкви в политической жизни страны. Поскольку вряд ли шестнадцатилетний Иван IV сам был инициатором принятия царского титула. Но среди его окружения важную роль играли его родственники Глинские и митрополит Макарий.

Принятие царского титула было очень важно. Само слово «царь» происходит от латинского термина «цезарь», который в свою очередь являлся составной частью императорского титула. По этой причине византийских императоров на Руси и именовали царями. «Великий князь» казался стоящим ненамного выше простого князя, тем более, что среди служивших Ивану IV бояр-князей было немало сыновей и внуков великих князей (ярославских, суздальских и др.), что было крайне опасно при сохранении старого титула, с учетом того, что еще оставались отдельные удельные княжества. «Великий князь» мог еще восприниматься как первый среди равных. «Царь» – резкое выделение из ряда, принципиально новый титул. Важную роль царский титул играл в международных отношениях, что было чрезвычайно важно в ситуации ведения активной внешней политики. Ведя переговоры с Казанским, Крымским, Астраханским ханством, русский государь выступал теперь с тем же титулом, что и противоположные стороны. В отношениях с Западной Европой титул «царь» был не менее важен. Титул «великий князь» обычно переводили как «принц» или «герцог» иногда с добавлением «великий». Но оба эти титула были ниже королевского и, там более, императорского. Слово же «царь» либо оставляли непереведенным, либо передавали как «император».

Во время подготовки к венчанию царя Ивана начинается официальное мифотворчество государственной идеологии. Она пропитывается мифами. Всем хорошо известно, что Владимир Мономах был по матери внуком византийского императора Константина Мономаха. Из этого делают длинную историю, что Владимир Мономах получил шапку и бармы от деда и что венчал его будто бы известный митрополит (который на самом деле никогда не приезжал на Русь), и что он завещал свою шапку и бармы, помимо старшего сына Мстислава Великого, младшему - Юрию Долгорукому. И Юрий Долгорукий из поколения в поколение завещал хранить эту самую шапку и бармы, пока не станет на Руси самодержец. Другой миф приписывал римскому императору Октавиану Августу несуществующего брата Пруса, который был прямым предком Рюрика. Таким образом, Иван Грозный возводил свой род к Юлию Цезарю. Сейчас это звучит абсурдно, но тогда это действительно была целая пропаганда и народ в это верил. Впрочем, подобного рода мифы начали создаваться еще в конце XV века для обоснования провозглашения автокефалии Русской Церковью (например, в «Слове об осьмом Вселенском соборе», «О Белом Клобуке»).[46]

В первый период царствования конфликтов между царем и Русской Церковью не было, так как энергия Ивана была ориентирована на внешнеполитическую сферу. Сначала он покорил и присоединил к России Казанское и Астраханское ханства, затем начал Ливонскую войну. Покорение Казани и Астрахани позволило установить полный контроль над всем Волжским торговым путем и тем самым серьезно увеличить доходы светской власти. А вялотекущий характер Ливонской войны дал возможность Ивану больше внимания уделять вопросам внутренней политики, что в конечном итоге подвигло царя на проведение широкомасштабных реформ страны.

С этого момента отношения между царем и церковной иерархией начали неуклонно портиться.

Для обоснования своих притязаний Иван Грозный по-своему интерпретировал концепцию «Москва – третий Рим». В своей переписке с Андреем Курбским Иван IV часто упоминает, что власть ему дана Богом, а следовательно, и его политика есть воля Божья. Но согласно концепции, разработанной в подражание византийской, власть в той или иной степени принадлежит и «попам», что презирает Иван Грозный. В своей переписке он аргументирует падение царств именно тем, что там к власти пришли «попы», чего он не мог допустить в собственном государстве: «Ты считаешь светлостью благочестивою, когда государство обладается попом невеждою? Но царство, обладаемое попом, разоряется».^[47]