Свадебные обряды, обычаи, суеверия

1.2 Свадебные обряды, обычаи, суеверия

Для крестьянина семья имела исключительное значение. От нее зависело как его экономическое состояние, так и духовно-культурное. Поэтому создание семьи, вступление в брак было одним из наиболее важных событий его жизни. Оно же во многом определяло поведение и отношения между молодежью. Тема брака постоянно присутствовала и проявлялась в жизни подрастающего поколения, особенно она усиливалась по мере приближения к брачному возрасту. Мальчики приобщались к мужским работам, девочки – к заботам будущей матери и хозяйки. По существу вся добрачная жизнь девушки была подготовкой к замужеству. Отношение к дочери в крестьянской среде во многом определялось по пословице: «дочь–чужая добыча, дочь отцу матери не корысть (не кормилица)», она «ключница чужому отцу, ларешница чужой матери» [26]. Но все эти соображения, конечно, не влияли на желание родителей получше выдать дочь замуж и достойно сыграть свадьбу. Поэтому буквально с рождения дочери мать начинала готовить ей приданое. Хорошее приданое обеспечивало женщине некоторую имущественную независимость и более престижное положение в семье мужа. Кроме того, размеры приданого и его качество влияли и на общественное мнение. К 16-17 годам девушка считалась невестой. Ее хозяйственные обязанности оставались прежними, но менялось ее поведение, по-другому относились к ней в семье и в деревенском обществе. Девушку-невесту «славили», т.е. старались создать и упрочить за ней лестную, похвальную репутацию. Она имела право одеваться лучше младших сестер, получала большую свободу в поведении.

К возрасту невесты девушка владела местным репертуаром хороводных и игровых песен, знала свадебный обряд. Одной из важных и необходимых обязанностей невесты было умение плакать с причетом. К плачу она начинала готовиться заранее.

Важным моментом в предбрачной обрядности были общественные смотрины невест. Они помогали найти подходящую невесту не только в своем селе (деревне), но и в соседних, выяснить экономическое положение ее семьи, узнать о поведении и характере. Родители старались подобрать «ровню» (достоинство крестьянина нередко заставляло отказывать богатому жениху, чтобы их дочь не была в доме мужа служанкой). Смотры устраивали и в весенне-летние гуляния и на святки, обычно приурочивая их к престольным праздникам, на которые съезжались гости из соседних деревень. Нередко смотры проходили на Крещенье.

Обычно недели через две или через месяц после смотров мать жениха, взяв с собой сестру или замужнюю дочь, отправлялась сватать ту девушку, которую облюбовала на общественных смотрах. Важное место в предбрачной жизни молодежи занимали девичьи гадания о замужестве, апогей которых приходился на святки. С заключением брака были связаны и дни святых, особо почитаемых девушками и женщинами как помощников в замужестве, родах и женских работах.

Итак, весь добрачный период был своеобразными университетами деревенской молодежи. За работами и увеселениями шел постоянный процесс передачи трудового и духовного опыта сельского мира. Молодежь усваивала традиционные этические представления и нормы поведения, перенимала фольклор. Незаметно, но постоянно крестьянская община формировала своих будущих членов, готовила их к взрослой семейной и общественной жизни.

По нормам обычного права женитьба сына и выдача замуж дочери были обязанностью родителей или людей, заменяющих их. Они должны были подготовить детей к будущей самостоятельной жизни, позаботиться об их браке, сыграть свадьбу.

К браку сельское общество относилось очень ответственно, всячески осуждая тех, кто не вступал в брак в установленное обычаем время, считая таких людей безнравственными, нарушающими законы крестьянской жизни и обычаи предков.

Задумав женить сына, родители начинали искать ему невесту. Они советовались с родственниками и друзьями, узнавали у кого есть «девки на выданье», ездили наездники по окрестным деревням, посещали собрания молодежи, смотры невест, и конечно, особенно в конце XIX–начале XX вв., узнавали у сына, нет ли у него самого какой-нибудь девушки на примете. Желание сына учитывалось, но не всегда оно было решающим, так как девушка должна была отвечать требованиям родителей и родственников, поскольку свадьба – это, прежде всего, определенный хозяйственный акт, прием в семью, в хозяйство работника и продолжателя рода. Для крестьянина главным в браке была экономическая сторона. Мотивы для вступления в брак по важности можно расположить в такой последовательности:

·  необходимость иметь больше рабочих рук в хозяйстве,

·  боязнь нравственного падения молодежи

·  любовь

Возраст вступления в брак в большинстве губерний был примерно одинаковым: 18-19 лет для жениха, 16-17 лет для невесты. Иногда невесты бывали старше жениха. Считалось, что жених непременно должен быть старше невесты на два или три года. Малолетних обычно не засватывали. Чаще придерживались мнения: «за старым жить – только век должить, за малым жить – только маяться, за ровней жить – тешиться» [16]. Как уже говорилось, обычно в большинстве районов России при выдаче дочерей замуж соблюдалась очередь по старшинству, которая нарушалась, если старшая почему-либо отказывалась от брака или являлась «не способной». Засидевшихся девушек (обычно в возрасте 23—25 лет) считали «перестарками», «вековухами» и женихи их избегали, думая, что они с «пороком». Такое же недоверие и презрение вызывали засидевшиеся в холостых молодые люди (бобыли, «перестарки»). При всем трезвом подходе к выбору невесты и жениха в народе существовало убеждение, что «суженого и конем не объедешь», и что «всякая невеста для своего жениха родится» [13, с. 202].

Первые браки обычно заключались с соблюдением всех обычаев и обрядов свадебного ритуала. Так же праздновались свадьбы вдовых мужчин с девушками, ранее не состоявшими в браке. Браки же вдовых и холостых мужчин с вдовами не сопровождались свадебными обрядами.

Воля родителей играла важную роль при выборе невесты и жениха. К концу XIX – началу XX вв. с ростом в деревнях отходничества характерной и достаточно распространенной была ситуация, когда родители, не спрашивая мнения сына, находящегося на стороне, готовили к его возвращению невесту. Так же не всегда спрашивали согласия девушки на вступление в брак. В случае противодействия со стороны детей, родители нередко прибегали к принуждению и угрозам. Как правило, отказов при обряде венчания в церкви не было, так как воля родителей почиталась. Конечно, так было не всегда и не везде. Часто молодым людям предоставлялась свобода выбора, и согласие жениха и невесты играло весьма важную роль. Бывали случаи, что парни вступали в брак и не просили разрешения у родителей, но со стороны девушек такого почти не было, так как они находились в большей материальной зависимости от родителей. Случаев принуждения к браку крестьянским обществом неизвестно. Браки без разрешения родителей всегда вызывали долгие толки в среде крестьян как явление исключительное. По глубокому убеждению православных, крестьян браки, заключенные без согласия родителей, противозаконные и в большинстве случаев кончаются для сторон несчастливо.

Сироты вступали в брак с согласия большака или большухи в доме. При заключении брака круглых сирот посаженного отца и посаженную мать выбирали из родственников, а если не было родственников, то из чужих. При отсутствии крестного отца или матери, выбирали посаженного отца крестного и посаженную мать крестную. После брака между посаженными родителями и детьми никаких особых отношений не устанавливалось.

Время для свадеб у русских определялось земледельческим календарем: обычно свадьбы играли в свободный от сельскохозяйственных работ период. Существенное значение имел и церковный календарь, так как в посты свадьбы не играли. Большинство браков приходилось на осень, а также на зиму. В эти периоды браки шли «грудно», «кучно» и были богаче. К свадьбам, праздновавшимся в весенние и летние месяцы относились с предубеждением. И все же весной и летом браки совершались, правда, гораздо реже – обычно женился многодетный вдовец, чтобы получить в дом хозяйку и мать детям, или срочно выходила замуж девушка из-за нравственного падения. Такие свадьбы праздновались скромно.

Традиционный русский свадебный цикл как бы разделялся на три основных периода: предсвадебный, собственно свадьбу и послесвадебный. Первый период начинался негласным семейным советом – «сходом» в доме жениха. В нем участвовали родители и ближайшие родственники жениха, в отдельных случаях приглашали особо уважаемых односельчан или соседей. Жених, как правило, в сходе участия не принимал. На сходе обсуждали имущественное положение родителей невесты, ее поведение и здоровье, родословную – нет ли у нее родства с женихом, трудолюбива ли ее семья, не было ли в родстве пьяниц или непутевых; разбирали также личные качества невесты, ее умение вести хозяйство, способность к женскому рукоделию. Особое внимание уделяли таким чертам характера, как кротость, уважительность, от которых зависели добрые отношения в семье. К помощи сходов-советов прибегали и в тех случаях, когда приходилось брать невесту из зажиточного дома или из бедного, круглую сироту, а также выдавать в чужую деревню или женить рекрута. Обычно крестьяне из чувства собственного достоинства старались взять ровню, считая, что «лучше на убогой жениться, чем с богатой браниться». Нередко уже на этих советах определяли свадебные расходы, решали какую сумму денег отдать за невесту, прикидывали размер ее приданого. В конце XIX — начале XX вв. семейные советы, хотя и имели уже только совещательное значение, но все же оказывали большое влияние на окончательное решение. Их деятельность красноречиво свидетельствовала о том, каким важным и ответственным событием была предстоящая свадьба не только для двух семей, но и для всех родственников жениха и невесты и для деревенского общества.

Существовало несколько способов сватовства. Например, родители жениха ехали в дом невесты и начинали переговоры. В других случаях в дом невесты засылали сваху или свата, и они спрашивали разрешения приехать с женихом и его родителями. Иногда жених сам предупреждал невесту о том, что приедет свататься, и с разрешения ее родителей ехал со своими родителями к ней в дом для смотра невесты.

Нередко сваты сначала приезжали в деревню, где жила предполагаемая невеста, останавливались у какого-нибудь знакомого или родни и ждали, когда стемнеет, в это время расспрашивали о невесте, ее родных, их материальном положении. В сумерках посылали спросить, можно ли прийти, и, получив разрешение, начинали сватовство. Бывало, что парень еще не сделал окончательного выбора, тогда он вместе с родителями приезжал в деревню, где жила невеста, расспрашивал о ней и в зависимости от собранных сведений уезжал или начинал сватовство.

После того, как невеста была одобрена, родители жениха приступали к выбору свата или свахи. Выбор сватов был ответственным делом. Обычно ими были духовные родители жениха — крестный отец или мать, или же кто-нибудь из родственников.

Иногда сватом становился отец жениха или в роли сватов выступали оба родителя. Но более почетным считалось посылать кого-нибудь из односельчан, обладающих красноречием, или сватью – ловкую, бойкую бабу, известную своим красноречием и умением устраивать свадебные дела.

В монастырских селах и в городах прибегали к помощи профессиональных свах. Сватовство сопровождалось особыми магическими действиями. Для сватовства выбирал легкие дни недели–воскресенье, вторник, четверг и субботу, избегая постных дней – понедельника, среды и пятницы. Наиболее подходящим временем суток считались вечер и даже ночь, но сватали и днем. Обычно время выхода сватов и путь, по которому они ехали, держали в тайне. Чтобы быть незамеченными, выезжали «через зады» (задний двор и огороды) и ехали не прямо, а с объездами. Сватов редко спрашивали, куда они едут, да они бы и не ответили. В Тверской губернии перед тем как ехать в дом невесты, опутывали вожжами стол или печную трубу, чтобы удачно «опутать», то есть склонить к согласию невесту. В Рязанской губернии перед отправкой свахи связывали кушаком четыре ножки стола, чтобы лучше «вязалась» свадьба, а в спину уходящей свахи бросали специально приготовленный старый лапоть. Сваты наряжались в праздничную одежду, украшали лошадей хорошей сбруей. Свахи-женщины нередко покрывались большой шалью и независимо от времени года обували валенки, надевали шубу и подпоясывались кушаком. Во многих местах непременной принадлежностью свахи была палка, кочерга или сковородник. Эти атрибуты свидетельствовали, что она пришла с целью «выгрести девку». Иногда она брала с собой кусок рыболовной сетки, «чтобы невеста была поймана как рыбка» [11].

Приход сватов в дом невесты обставлялся множеством магических действий. Так, сваха, подъехав к дому, соскакивала с повозки и бегом направлялась в избу с тем, чтобы и родители невесты так же скоро склонились бы на ее сватовство. Войдя во двор, сваха отыскивала ступу, в которой девушка толкла лен, и трижды оборачивала ее вокруг себя, чтобы хозяйка ступы так же трижды была обведена вокруг аналоя, то есть повенчана. Широко распространен был обычаи садиться свахе на длинную лавку. В некоторых местах сваты, наоборот, не садились, а все переговоры велись стоя, чтобы невеста не засиделась в девках и быстро вышла замуж. Чтобы дело сладилось, иные свахи выбирали мох, которым были проконопачены стены в доме невесты, и приносили его в дом жениха для «привлечения сердца невесты» к его дому. В Пермской губернии сваха, войдя в дом, ударяла пятою в порог, чтобы невеста «не попятилась», а иногда, ударяя, приговаривала: «Колотим о порог, чтобы не говорили с нами поперек».

Совершив необходимые действия, помолясь Богу и поздоровавшись с хозяевами, сваты приступали к переговорам. Иногда они прямо говорили о цели своего прихода, но чаще пользовались традиционными иносказательными формулами типа: «у вас товар – у нас купец» и т.п. Иногда они представлялись охотниками, которые идут по следу зверя, (куницы, лисицы), рыбаками или людьми, ищущими потерявшуюся телку. Родители невесты просили сватов садиться, благодарили за честь: «Бог вас спасет, что и нас из людей не выкинули», и угощали их чаем или вином. Сваты расхваливали жениха и старались побольше узнать о невесте. Если жених был известен родителям и устраивал их, то они давали согласие на дальнейшие переговоры. Если же жених не был известен, то сватов просили прийти еще раз, чтобы расспросить о нем. Сразу отдать дочь считалось неприличным. Если родители невесты не хотели отдавать дочь за предложенного жениха, то, стараясь не обидеть сватов, отговаривались.

Начальный период свадьбы состоял из сватовства, сговора (это название могли носить и акт, выражающий согласие на брак, и акт, завершающий предсвадебный период), осмотра хозяйства жениха, смотрин невесты, богомолья, рукобитья и запоя. Каждый из этих этапов в разных местах имел свои названия.

Эти основные акты в разных уголках России прихотливо сочетались между собой и выстраивались в определенной последовательности. В соответствии с местной традицией они могли меняться местами или несколько актов объединялись в одном. Например, в один день совершались сговор, рукобитье и богомолье, а для пропойки назначали специальный день. Однако часто для каждого акта отводился особый день, хотя это требовало больших материальных затрат.

В конечном итоге все эти действия сводились к получению согласия на брак, выяснению экономических отношений между двумя семьями и так сказать обрядовому и юридическому (по обычному праву) оформлению переговоров, а многочисленные сидения (застолья) и взаимные гостевания способствовали знакомству сторон, привыканию невесты и жениха к своему новому положению.

Говоря о русской свадьбе, нельзя не упомянуть о праздничном застолье. Деревенские свадьбы гуляют по 2-3 дня, с размахом, весельем, песнями и драками. Именно особое, праздничное поведение отделяет праздники от будней. Следует отметить наличие в российской традиции связи понятия праздник с обильным употреблением алкогольных напитков. Последние явно считаются едва ли не обязательными атрибутами настоящего праздника, что особенно ярко отразилось в русских пословицах («Без вина не праздник», «Кто празднику рад, тот до свету пьян», «Праздник любить, так и пивцо варить» и т.д.). Характерно, что существует несколько выражений, устойчиво связывающих празднование с пьянством («допраздновать до утра», «пропраздновать всю ночь») [25]. Не понимая смысла такого неумеренного потребления спиртного на праздник, некоторые этнографы пытались объяснить его просто народной тягой к пьянству. Между тем, народная традиция предписывала употребление спиртных напитков только в определенных случаях: «Пиво и вино пьют дома только в храмовые праздники, во время свадеб, поминок, при заключении сделок», то есть в будни практически не пили [7, 8]. Таким образом, именно состояние опьянения отличало праздники от будней. Для праздника было характерно не только пьянство и веселье, но и драки: «Редкий праздник обходится без крупных драк, что же касается мелких ссор, то таковые на праздник положительно обязательны» [25]. В наиболее общем случае этикетные правила и запреты образуют тот нейтральный фон, на котором ритуальное поведение воспринималось как особо отмеченное, выпадающее из нормы. Вне всякого сомнения, праздничное поведение за столом противостоит норме, то есть является ритуальным.