Роль А. Дюма и Ж. Верна в создании художественного образа России во Франции

1.1 Роль А. Дюма и Ж. Верна в создании художественного образа России во Франции

Одной из составляющих образа России для Франции является понимание нашей страны как особого полуфантастического, полусказочного пространства, в котором могут разворачиваться самые необычные приключения. Так, А. Дюма-отец (1801–1870), создавший на русском материале, по подсчетам дюмоведов, до двух десятков книг, после путешествия по Нижнему Новгороду, Казани, Астрахани, Кавказу написал девятитомное сочинение «Впечатления о поездке в Россию» (1859–1869), главу из которой «Из Парижа до Астрахани» использовал в романе «Граф Монте-Кристо». В целом Россия для Дюма – страна экзотическая, хороший фон для приключений.

Ещё одним ярким представителем образа России в своих произведениях является Жюль Габриель Верн. Этот писатель широко читаем во Франции и России, прекрасно показал нам Россию в своём произведении «Михаил Строгов».

Множество французских авторов преподносят нам образ России в своих работах, произведениях, но хотелось бы остановиться на двух представителях русской культуры с французского взгляда: Александр Дюма и Жюль Габриель Верн.

1.2 Александр Дюма и Россия

Александр Дюма (известный как Дюма-отец) родился 24 июля 1802 г. в Вилле-Котре.

В 1822 г. он переселяется в Париж, где при содействии друзей отца ему удается получить скромную должность в канцелярии герцога Орлеанского (будущего французского короля Луи Филиппа). Он увлекается поэзией и театром, становится ярым поборником романтического искусства.

После трех лет упорного труда и усиленного чтения Дюма начинает свой писательский путь небольшим сборником рассказов «Современные новеллы». Успех приходит в 1829 г., когда молодому человеку удалось поставить в «Комеди-Франсез» свою первую романтическую драму – «Генрих III и его двор».

В 1834 г. Дюма путешествует по Испании и Италии.

В эти годы писатель стал разрабатывать особый литературный жанр, названный им «исторические сцены». То был вид романа, повести, новеллы, в которых построенное на историческом материале повествование перемежалось живым, динамичным диалогом.

В 1836 г. во Франции начинают выходить общедоступные газеты. Для привлечения широкого круга читателей они печатают небольшими отрывками – «фельетонами» занимательные романы. Здесь Дюма публикует свои романы и критические статьи.

В 1830-х гг. Дюма начинает работу над циклом романов, которые должны были отразить огромный период исторического развития Франции – от XV до середины XIX в. Первым произведением этого цикла стал роман «Изабелла Баварская» (1835), затем последовал «Асканио» (1840).

В это же время Дюма проявляет интерес к России и пишет исторический роман «Записки учителя фехтования, или Восемнадцать месяцев в Санкт-Петербурге» (1840), посвященный жизни декабриста Анненкова и его жены. Проникнутые чувством сострадания к жертвам царского произвола, «Записки» были запрещены цензурой к публикации в России и впервые напечатаны в русском переводе лишь в 1925 г.

В 1847 г. Дюма стал директором «Theatre Historique», на сцене которого были поставлены многие из его пьес.

Биографы и исследователи творчества Дюма пишут об огромном трудолюбии писателя, его умении работать при любых условиях. И вместе с тем у него совсем не было обычного прилежания, регулярности в работе, свойственной тем чиновникам от литературы, которые каждый день выполняют свою положенную задачу. Бывало так, что он по целым дням не прикасался к перу, а затем, подгоняемый необходимостью, стремясь возместить потерянное время, писал по двенадцати или по пятнадцати часов подряд и даже больше. Некоторые произведения, напечатанные за подписью Александра Дюма, создавались романистом совместно с другими литераторами Франции.

В широкой читательской среде существует особый парадокс восприятия исторических романов Александра Дюма: уже третье столетие они необычайно популярны, но вместе с тем, рассматриваются как пример поверхностного изображения истории, изобилующего вымыслом, ошибками, неточностями и т.п. Предполагается, что отсутствие «подлинного историзма» в сочинениях писателя искупается яркостью характеров персонажей, динамикой и увлекательностью приключений, живостью воображения. В контексте подобной репутации Дюма-романиста (отчасти возникшей и под влиянием его собственного эпатажного высказывания – «История – это гвоздь, на который я вешаю свои картины») мемуарная проза писателя трактуется как обладающая невысокой ценностью: главная функция мемуаров – достоверное свидетельство о времени и месте, поэтому достоинства художественного воображения или вовсе не принимаются во внимание, или отступают перед необходимостью изображать страну и эпоху правдиво и по возможности объективно. Как кажется, в первую очередь в силу подобной литературной репутации Александра Дюма и возник миф о «развесистой клюкве»: не только в давнем словаре Д.Н. Ушакова, но и в самых современных газетных и журнальных публикациях («Независимая газета» – 2002, «Новая газета» – 2002, статья Е. Гришковца, «Советская Россия» – 2004, «Литературная газета» – 2005, журнал «Государственное управление ресурсами» – 2007) упорно утверждается, что автором выражения был А. Дюма, в своих описаниях путешествия по России якобы допускавший много ошибок и нелепостей. При этом и серьезные ученые-фразеологи, и, с другой стороны, историки литературы, тщательно исследовав тексты мемуаров писателя и его романов о России, а также историю бытования названного выражения, давно и твердо установили, что, во-первых, А. Дюма не является его автором, более того – нигде и никогда не употреблял его, а, во-вторых, что фразеологизм «развесистая клюква» вообще родился только в 1900‑х годах и первым зафиксированным примером его употребления является пародийная пьеса по роману русского сатирика Бориса Федоровича Гейера «Любовь русского казака» (1910).

Вероятно, еще одним источником подобного отношения к Дюма-мемуаристу является, помимо его собственной репутации, общая оценка литературных высказываний иностранцев о России и русских: большей частью они анализируются с точки зрения фактографической точности и знания историко-культурного материала, в гораздо меньшей – со стороны сознательной художественной трансформации исходного материала, его преображения в соответствии с эстетическим видением писателя, с избранной автором жанрово-стилевой моделью.

В 1858–1859 гг. Дюма совершает путешествие по России.

«Я не знаю странствия более легкого и покойного, чем путешествие по России. Услужливость всякого рода, приношения всякого вида всюду сопутствуют вам», – писал Александр Дюма-отец после того, как в первый и последний раз посетил Россию. Знаменитый французский романист так и не узнал, что эта долгая поездка была отнюдь не бесконтрольной, что одно из его «самых прекрасных путешествий» проходило под неусыпным жандармским надзором.

Царская охранка, III отделение императорской канцелярии открыли специальное дело: «Об учреждении надзора за французским подданным, писателем Александром Дюма».

Автор «Трех мушкетеров» исколесил всю Россию и видел, по его собственным словам, «много удивительного». Так. например, в войлочной юрте калмыцкого князя Тюменя он с удивлением обнаружил рояль, привезенный из Парижа, на котором музицировала дочь вождя кочевников. А на Кавказе знаменитый писатель упорно искал скалу, к которой был прикован Прометей. Здесь для него даже инсценировали схватки с горцами, что заставляло трепетать чуткое писательское сердце и пробуждало воображение.

Девять месяцев длилось путешествие Александра Дюма по «загадочной Московии», результатом чего стали два произведения – пятитомное «От Парижа до Астрахани» и трехтомное «Впечатления от поездки на Кавказ».

Многое поражало в Российской империи любопытного француза. Он упоминал о табели о рангах, о всяческих советниках – титулярных, надворных, статских, тайных, что дало ему основание ехидно заметить: «В России больше советников, чем где бы то ни было, но здесь меньше всего просят совета».

Рассказывая, как его угощали икрой, взятой у еще живого осетра. Дюма пришел к выводу: «Русские больше всего на свете любят икру и цыганок».

Описывая Волгу, Александр Дюма никак не мог обойтись без романтического образа Стеньки Разина: «Бандит Стенко Разин, родись он принцем, стал бы, вероятно, великим человеком и знаменитым полководцем; но поскольку он был простой казак, его четвертовали. Он отличался мужеством заговорщика, смелостью разбойника, прозорливостью генерала и вдобавок красотой».

Как известно, Александр Дюма был большим гурманом, любил обильно покушать и даже написал кулинарную книгу. Поэтому его заинтересовала и русская кухня. Но «кислые чи», т.е. русские щи, ему совершенно не понравились, он их ругает, а это слово, по его мнению, явно китайского происхождения. Развенчивает писатель-гастроном и знаменитую волжскую «стерлет». Все беды в России, пришел к выводу писатель, от того, что в империи нет талантливых поваров.

Для чего русским нужна нагайка? Вот что по этому поводу пишет крестный отец д'Артаньяна: «Непременным спутником путешествующих в России является нагайка, без нее лошадей не получишь».

Не обошел вниманием Александр Дюма и своих собратьев по перу. Пушкину посвятил целую главу. «Русские боготворят Пушкина и Лермонтова, второго в особенности женщины, которые знают все его стихи наизусть».

Дюма рассказывает о том, как Пушкин решил принять участие в восстании декабристов 14 декабря 1825 года на Сенатской площади. Поэт уже выехал в Петербург, но заяц дважды перебежал ему дорогу, и он вернулся домой, потому что это очень плохая примета. «Иначе Пушкин был бы либо повешен, как Рылеев, либо сослан в Сибирь, как Трубецкой и другие», – разъясняет французский писатель.

Началось же путешествие Александра Дюма по «стране гипербореев», то есть «стране северян», как называл он Россию, началось из ее столицы.

Летом 1858 года на даче графа Г.А. Кушелева-Безбородко в Полюстрово под Петербургом появился замечательный гость. Владелец неисчислимых богатств, граф решительно не знал, чем занять себя. По словам писателя Д.В. Григоровича, на загородной даче Кушелева-Безбородко постоянно жило множество «иностранных и русских пришельцев, игроков, журналистов, их жен и приятелей. Все это размещалось по разным отделениям обширного барского дома, ело, пило, играло в карты…».

Устав от меценатства, граф уехал отдыхать за границу и, встретившись в Париже, в гостинице «Трех императоров», с прославленным на весь мир писателем, пригласил его к себе, в Петербург. Дюма с радостью принял приглашение. Он давно мечтал побывать в загадочной стране. Увы, в царствование Николая I у Дюма отношения с русским императором не сложились. Роман «Записки учителя фехтования» не мог не вызвать возмущения царя, ведь там описывалась история русского офицера-декабриста и его жены, последовавшей за своим мужем в сибирскую ссылку. Этот роман Дюма был запрещен в России, его читали тайком.

Так что при Николае въезд французскому романисту в Россию был заказан. И только теперь, при Александре II, давняя мечта Дюма-отца могла осуществиться, хотя подозрение к нему далеко не исчезло.
Была еще одна причина, по которой романист стремился в Россию. Он искал новый литературный жанр и в поездке по незнакомой стране, в ее таинственной истории надеялся найти его. Покидая родину, Александр Дюма пообещал своим соотечественникам побывать у самого Шамиля.
И вот 11 июня 1858 года пароходом из Штеттина в компании с художником Жаном Муане и популярным тогда «медиумом» и «вызывателем духов» Юмом Александр Дюма прибыл в Петербург.

Слава Дюма была настолько широка, романы настолько популярны в России, что по выражению И.И. Панаева, «ни один разговор не обходился без имени Дюма, его отыскивали на всех гуляньях, на публичных сборищах, за него принимали бог знает каких господ. Стоило шутя крикнуть: «Вон Дюма!» – и толпа начинала волноваться и бросаться в ту сторону, на которую вы указывали. Словом, господин Дюма был львом настоящей минуты». Об интересе к французской знаменитости, часто слишком неумеренном, с сожалением писала литературная критика тех лет. Именно подобострастие к Дюма, проявленное во время его приезда, стало причиной, что он довольно холодно был принят поэтом Н.А. Некрасовым. А известный карикатурист того времени Н. Степанов это раболепное преклонение перед «великим и курчавым человеком» петербургской аристократии и некоторых русских литераторов высмеял в своем альбоме «Знакомые».

Живя в гостях, Александр Дюма много и систематически работал. Заметки об увиденном в России он регулярно отправлял в редакцию своего журнала «Монте-Кристо», в Париж.

Гидом Дюма в Петербурге стал писатель Д.В. Григорович. А Петербург прямо-таки очаровал гостя из Франции. «Я не знаю, есть ли в мире какой-нибудь вид, который мог бы сравниться с развернувшейся перед моими глазами панорамой…» – говорил с восхищением Александр Дюма, стоя на гранитной набережной Невы.

В конце июля он уже был в Москве. Там в загородном увеселительном саду «Эльдорадо» в честь прославленного писателя был устроен праздник «Ночь графа Монте-Кристо» с великолепной иллюминацией и фейерверком. Дюма не переставал расточать восхищения по адресу русского гостеприимства, возраставшего от города к городу. В сентябре Дюма добрался до Нижнего Новгорода.

Следующей была Казань. Среди донесений, полученных в те дни шефом жандармов, начальником Третьего отделения собственной его величества канцелярии князем В.А. Долгоруковым, было секретное, пришедшее из Казани. В депеше начальник казанской жандармерии, генерал-лейтенант Львов, спешно доносил, что из Нижнего Новгорода к ним прибыл французский писатель Александр Дюма, намеревающийся посетить затем и другие волжские губернии.

«Я дал предписание штаб-офицерам этих губерний, – докладывал Львов, – чтобы они имели за действиями Дюма самое аккуратное секретное наблюдение и о последствиях мне доносили. Имею честь присовокупить, что о пребывании в Казани и выезде из оной г. Дюма я буду иметь честь донести особо Вашему Сиятельству».

Между тем именитый гость продолжал знакомиться с Россией. В Казани он также провел время интересно и с большой пользой для себя. В один из дней посетил Казанский университет, где был торжественно принят и приглашен на чай ректором университета, членом-корреспондентом Российской Академии наук О.М. Ковалевским.

В окрестностях Казани Дюма удалось поохотиться на зайцев, что было его давней мечтой. Специально для этого влиятельные новые друзья писателя на целые сутки задержали рейсовый пароход «Нахимов» у пристани, пока всемирно известный романист утолял свою охотничью страсть. Охота оказалась на редкость удачной. «В Казани даже зайцы любезны», – шутил после охоты Дюма.

Он продолжал регулярно посылать в Париж «отчеты» о своем путешествии. И столь же аккуратно отправлялись в Петербург подробные донесения местных властей о времяпрепровождении, встречах и разговорах необыкновенного гостя. Большой интерес, проявляемый Дюма к темным страницам русской истории, описания их на страницах журнала «Монте-Кристо» были крайне неприятны царю и его окружению. Прервать вояж столь знаменитой персоны никто не решался, но тайный полицейский надзор на всякий случай все же был установлен. Власти вежливо передавали писателя из рук в руки.

После короткой остановки в Саратове Дюма в середине октября приехал в Астрахань. И опять – приглашения, вечера и рауты, подношения «чудес местного производства». Из Астрахани в дорожной карете Александр Дюма отправился на Кавказ. Тамошней экзотики хватило ему на целую книгу, в которой он причудливо смешал реальность и вымысел, историю края и кулинарию горцев. Путешествие французского писателя по России завершилось в Поти на палубе парохода, отплывающего в Константинополь. «С того момента, как вас узнали или снабдили хорошими рекомендациями, путешествие по России становится одним из самых приятных и дешевых, какие я только знаю», – писал Александр Дюма, вспоминая свою поездку. Он писал это совершенно искренне. О полицейском же надзоре за собой великий романист так никогда и не узнал. Выяснилось это лишь много лет спустя, уже после смерти великого романиста.

Невозможно не отметить вклад Александра Дюма в продвижение русской литературы во Франции. Переводчик Калино – студент Московского университета, делает подстрочник Пушкина, а Александр Дюма выполняет перевод на французский язык. Кроме повестей Пушкина («Выстрел», «Метель» и «Гробовщик»), Дюма переводит на французский язык «Горные Вершины» Лермонтова, «Ледяной дом» Лажечникова, а также Некрасова, Бестужева-Марлинского, Рылеева и других. Перевод Дюма волен, зато лёгок и понятен, то есть идеально приспособлен для французского читателя. Эти произведения были опубликованы в литературном еженедельнике, который основал Дюма, и в котором все материалы писал он один – «Монте-Кристо».