Творческий путь и своеобразие мастерства С. Есенина

 

Реферат

ТВОРЧЕСКИЙ ПУТЬ И СВОЕОБРАЗИЕ МАСТЕРСТВА С. ЕСЕНИНА

План

 

Введение

1  Певец России

2  Космос Сергея Есенина

3  Русское зарубежье о Сергее Есенине

Заключение

Список использованной литературы

Введение

 

Жизнь Сергея Есенина – это трагическая судьба выдающегося представителя русского крестьянства, разделившего судьбу своего народа. В его жизни и творчестве, как в зеркале, отразились надежды, воодушевление, опасения, протест, через которые прошло русское крестьянство после октября 1917 года.

Л.В. Занковская, опираясь на метод историзма, предлагает свою периодизацию жизни и творчества поэта, связав ее с ключевыми поворотами в судьбе российского крестьянства. Она выделяет восемь периодов творческой жизни поэта.

1 период (июль 1912 г. – октябрь 1917 г.) – дореволюционный этап жизни и творчества поэта. Период под условным названием «Мой край, задумчивый и нежный» является чрезвычайно важным для поэтического дарования Есенина. В этот период он формируется как выдающийся лирик и получает признание у интеллектуальной элиты России как новая восходящая звезда русской литературы.

2 период (октябрь 1917 г. – июль 1918 г.) «Взвихренной конницей рвется к новому берегу мир». Есенин переживает поэтический взлет, мечтая о счастливом будущем России.

3 период (июль 1918 г. – ноябрь 1918 г.). Его лейтмотивом могут служить строки: «С того и мучаюсь, что не пойму – куда несет нас рок событий». Это время начала гражданской войны.

4 период (ноябрь 1918 г. – конец 1920 г.) «Мне только осталось озорничать и хулиганить…» Однако форма протеста была с самого начала слишком тесна и искусственна для талантливого поэта. В его стихах за внешним озорством звучат переживания, боль и отчаяние за происходящие в стране перемены.

5 период (начало 1921 г. – май 1922 г.) «И свистят по всей стране, как осень, шарлатан, убийца и злодей» назван строками из есенинского стихотворения «Хлеб», написанного в предчувствии надвигающегося голода в самых хлебородных губерниях России.

6 период (май 1922 г. – август 1923 г.) охватывает 15-месячное пребывание Есенина за границей со своей женой, знаменитой танцовщицей А.Дункан. Поэт в надежде увидеть иную жизнь объездил всю Европу и Северную Америку, познакомив со своим творчеством ценителей поэзии многих стран.

7 период (август 1923 г. – ноябрь 1923 г.) «Я вернулся не тем, чем был…» Ключевым моментом была встреча Есенина с могущественным наркомом по военным и морским делам, председателем Реввоенсовета Л.Троцким – главным претендентом на место Ленина в партии. Помимо своей воли поэт был втянут в жестокую конфронтацию между Л.Троцким и «старой гвардией».

8-й период (ноябрь 1923 г. – декабрь 1925 г.) «Казненный дегенератами». Название этому периоду дала статья Б.Лавренева, опубликованная после смерти поэта и обвиняющая окружение поэта в его гибели. Есенин создает цикл «Персидские мотивы», поэмы «Анна Снегина», «Песнь о великом походе», «Черный человек», множество прекрасных стихов. В то же время это самый тяжелый и трагический период жизни поэта: против него совершено множество провокаций, сфабриковано семь уголовных дел, его травят, унижают, он переживает множество обид.[1]

Сергею Есенину посвящены сотни книг. Цель представленной работы рассмотреть следующие аспекты творчества самобытного автора:

1.Особенности стихов, посвященных России.

2.Рассмотреть отношение писателей-эмигрантов к поэзии С.Есенина.

3.Изучить взаимосвязь народного творчества и космических мотивов в творчестве поэта.

1 Певец России

 

Срединная неоглядная Русь, «равнина дорогая», седой туман, стелющийся по стерне, оклик журавлиный в лиловом осеннем небе, долго пламенеющие гроздья рябины на опушках. Да еще россыпь изб вдоль бесконечной, теряющейся в просторе дороги, редкие огоньки, теплящиеся у самой земли. Дорогу в родное Константиново, в Спас-Клепики, где прошли годы ученичества, эти рязанские раздолья Есенин чаще всего, пожалуй, изображал при особом освещении, когда предметы словно утрачивают тяжесть, плотность, неподвижность. Это свет, при котором именно «луна золотою порошею осыпала даль деревень». Резок этот «свет луны таинственный и длинный», при нем «плачут вербы, шепчут тополя» и даже сам ветер кажется серебряным…

Пятнадцатилетний Есенин, выводя строки одного из своих первых стихотворений, поражающие удивительной мелодичностью, полнотой чувства, был сам целиком во власти природы, ее далей, ее небесного свода; границ между листвой безглагольной и цветами он не знал. История поэзии, вероятно, не знала более органической взаимосвязи песни поэта и самых глубинных «мелодий» жизни, природы, чем внешне безыскусственное стихотворение:

 

Выткался на озере алый свет зари.

На бору со звонами плачут глухари.

Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло,

Только мне не плачется – на душе светло.

Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,

Сядем в копны свежие под соседний стог.

Зацелую допьяна, изомну, как цвет,

Хмельному от радости пересуду нет…

Мелодия живет в этих строчках, как солнечный свет, как сок в листве дерева, как течение в равнинной реке! Это тростник, поющий без прикосновения губ…[2]

Особо следует выделить из первой части «Радуницы» стихотворения: «Гой ты, Русь, моя родная…», «В хате» и «Черная, потом пропахшая выть!..». Все три произведения, написанные в 1914 году, в отличие от других стихотворений «Радуницы» - первой книги поэта, впоследствии не подвергались авторским правкам. Здесь центральная тема – тема родины, России, и именно ей теперь признается автор в своем большом чувстве.

В стихотворении «Гой ты, Русь, моя родная…» внимание автора сосредоточено на избяной России, которую он типизирует в метафоре – «хаты – в ризах образа…» Благодаря эмоциональной силе, заложенной в каждом слове, поэту удается создать картину необыкновенной красоты:

Гой ты, Русь, моя родная,

Хаты – в ризах образа…

Не видать конца и края –

Только синь сосет глаза.

От признания в любви к родине автор переходит к душевному состоянию своего героя. Он сравнивает себя с «захожим богомольцем», который увидел эту красоту будто бы в первый раз и поразился ею. Не случайно все рифмы второй строфы поэт заполнил зачаровывающим, любвеобильным звуком «л»: «богомолец – околиц», «поля – тополя».

Как захожий богомолец,

Я смотрю твои поля.

А у низеньких околиц

Звонко чахнут тополя.[3]

В стихотворении «В хате» поэт сосредоточивает внимание на любви к своей малой родине. Тут главной для поэта становится тема родного очага.

Есенину удалось, основываясь на архаичной фольклорной поэтике, создать поэтическую систему, достаточно емкую и гибкую для передачи сложнейшей духовной жизни «настоящего, а не сводного сына» ХХ века, ни в лексике, ни в синтаксисе, ни в интонационном строе которой, за исключением самых ранних опытов, не было ничего специфически «пастушеского»; хотя, как мы уже видели, многое в этой вполне современной, отмеченной всеми «особыми метами» ХХ века поэзии объясняется если и не прямо крестьянским происхождением ее автора, то сознательной ориентацией Есенина на народное искусство, и не только словесное. Более того, Есенин считал, что его поэтический долг – разбудить в своих соотечественниках «чувство родины во всем широком смысле этого слова», убедив их, что нищую, серую, убогую Россию можно любить не только лермонтовской «странною любовью» и для этого надо «возвращать в общество того, что есть истинно прекрасного и что изгнано из него нынешней бессмысленной жизнью». Последняя фраза кажется цитатой из есенинских «Ключей Марии», но это Гоголь, которого Есенин считал не только самым великим русским поэтом (Гоголя Есенин постоянно цитировал, на Гоголя ссылался, Гоголя читал наизусть), но и своим духовным отцом, по завещанию которого он, Есенин, и получил в наследство его «дитя» - «русскую Россию», «не ту, которую показывают нам грубо какие-нибудь квасные патриоты, и не ту, которую вызывают к нам из-за моря очужеземившиеся русские, но ту, которую (истинно русский поэт. – А. М.)… извлечет… из нас же и покажет таким образом, что все до единого, каких бы ни были они различных мыслей, образов воспитанья и мнений, скажут в один голос: «Это наша Россия; нам в ней приютно и тепло, и мы теперь действительно у себя дома, под своей родной крышей, а не на чужбине». Отсюда и его заносчивый, ребяческий максимализм: Блок, с его голландским романтизмом, - «по недоразумению русский», Маяковский – «американец», да что Маяковский, если сам смиренный Миколай, сам монарший Клюев – по Есенину – «Уайльд в лаптях», Бердслей – «рисовальщик словесной мертвенности», уже не говоря о питерских литераторах, которые, в представлении Есенина, сплошь «романцы» и «западники».[4]

Любимая Россия, и что перед нею личные обиды и страдания, ошибки и срывы! И если можно найти исцеление – то только в ней, только с нею. «Никакая родина другая не вольет мне в грудь мою теплынь». И вот он, выстраданный, как вздох облегчения, вывод:

 

Радуясь, свирепствуя и мучась,

Хорошо живется на Руси.