Экспрессия звука в творчестве Б. Пастернака

2.2 Экспрессия звука в творчестве Б. Пастернака

На протяжении своего творческого и жизненного пути Пастернак испытывал влияние двух стихий – музыки и живописи, чему способствовала среды, в которой рос и воспитывался поэт.

Пастернака по полному праву можно назвать художником слова. Уже ранние его стихи подчеркнуто живописны. Зоркий глаз поэта улавливает сходство грачей с обугленными грушами. Фонари с крышами напоминают ему булки и пышки, а дым из трубы – филина, «потонувшего в перьях». Очень много стихов посвящено природе, в этой тему кроется благоговение перед чудом жизни, чувство благодарности к ней.

Явления природы у Пастернака – как бы живые существа: дождик топчется у порога или ходит по просеке «как землемер и метчик», гроза ломится в ворота, а «дом упасть боится»

Свое увлечение музыкой поэт перенес в стихи. Пастернак заменил звуки музыкальных инструментов на мелодичность звуков поэзии. Многие исследователи говорят об увлеченном использовании Пастернаком звукового рисунка, звукописи в своих произведениях. Некоторые даже упрекают поэта в чрезмерном использовании звукообразов. Например, Л.А. Озеров говорит, что в двустишии:

Забором крался конокрад,

Загаром крылся виноград.

автор «нанизал…на одну звуковую нить. Ему мало было рифмы «конокрад-виноград», он фонетически связал середину строки («крался – крылся») и начало ее («забором – загаром»). Задача фонетическая взяла вверх над другими [12,30]. К. Тарановский отмечает в поэзии Пастернака парономасию. « По определению классической поэтики, - поясняет Тарановский этот термин, - парономасия – риторическая фигура, в которой слова со звуками сходными, но не тождественными, соседствуют друг с другом» [14,211]. Слова, связанные таким повторами, могут приобретать добавочный оттенок значения, объединяющий их, а также подчеркивать сходство или различие смысла сопоставляемых слов.

Исследуя в аспекте парономасии стихотворения «Сестра моя – жизнь», К. Тарановский приводит такие примеры. В четверостишии:

Сестра моя – жизнь, и сегодня в разливе

Расшиблась весенним дождем обо всех

Но люди в брелоках высоко брезгливы

И вежливо жалят, как змеи в овсе.

в словах «люди в брелоках…брезгливы» «два последних слова связаны не только звуковым составом, но и дополнительным оттенком значения – скажем, «особая порода снобов»»[14,212]

Еще один пример парономасии Тарановский отмечает в последней строфе стихотворения:

Мигая, моргая, но спят где-то сладко,

И фата-моргана любимая спит…

Здесь «перекидывается ложная этимологическая связь между существительным «фата-моргана» и глаголом «мигать», и от этого «фата-моргана» становится образом чего-то мерцающего и зыблющегося» [14,212].

В стихотворении «Из суеверья», в первой строфе повторяются согласные [к], [р], [м], [б], [п] и пучки согласных кр, гр:

Коробка с красным померанцем –

Моя каморка.

О, не об номера ж мараться

По гроб, до морга!

Таким образом, использование повторов тождественных звуков в поэзии может служить для создания оттенки значения, которое напрямую в тексте не упоминается.

Читая стихи Пастернака читатель скорее ощущает, чем видит, изображаемое поэтом А.Лежнев писал по этому поводу: «Пастернак открыл если не новый мир, то новый элемент для поэзии: ощущение. Вещи, раздробленные на ощущения и вновь созданные их соединением, показались уже другими вещами, никогда не виденными. Какой-то помолодевший мир выглянул из стихов Пастернака» [9, 201].

Конечно, обычному читателю сложно ощутить то, что хотел донести до него Б. Пастернак. Отсюда непонятность и туманность его стихов, тайна которых уже в большей мере разгадана исследователями. При этом непонятны больше стихи раннего периода, чем зрелого, что объединяется стремление Пастернака «к простоте» и «во всем дойти до самой сути». Многие упрекали молодого Пастернака в манерности, в хаотичности образов, излишнем внимании к внешней стороне стихов и невниманию к содержанию. Сейчас, с появлением новых исследовательских работ, эти «обвинения» снимаются.

Обратимся к внешней стороне стихотворения «Февраль. Достать черни и плакать!» Добиваясь произведения на читателя эффекта «ощущения весны», Пастернак использует повторы звуков: «ветер криками изрыт» - с помощью аллитерации создается образ сырого, наполненного звуками, криками весеннего воздуха. Все стихотворение наполнено звуками и движением: «клик колес», передающий звук движущегося, перекатывающегося колеса, «грохочущая слякоть» - передает шум весеннего ливня; «перенестись», «сорваться», «обрушат». Создается ощущение не только движения и звуки, но и цвета, чему тоже способствуют повторы согласных. Пастернак на протяжении всего стихотворения возвращается к [ч] в сочетании со звуковым рефреном [черн]: еще раз повторяются «чернила» во второй строфе, в последней строфе появился глагол «чернеют»; к этому звуковому ряду подключаются другие слова: «грохочущие», «сличил», «тысячи грачей», «чей». Таим образом, стихотворение производит целостное впечатление чего-то черного и сырого, если можно так сказать.

В стихотворении «Еще более душный рассвет» Л. Гордиенко указывает на то, что «зрительные и звуковые образы сливаются: следует ассоциация с серым днем, серыми тучами, серой одеждой арестантов»: «накрапывало», «пыльным рынком», «рассвет был сер… как говор арестантов», «шинель», «пыльный отзвук». [5, 50]

«Совмещение и смещение звуковых и зрительных образов … - один из принципов поэтики Пастернак, - говорит Л. Гордиенко - он приводит к тому, что зрительные образы у него озвучиваются, а звуковые получают зрительное выражение» [5, 50].

В стихотворении «Рояль дрожащий пену с губ оближет…» можно почувствовать, что начальный стих воссоздает фонетический образ музыки. Этот эффект достигается чередованием звуковых повторов: «Рояль дрожащий пену с губ оближет», сочетающихся с губными и сонорными следующего стиха: «Тебя сорвет, подкосит этот бред». Читатель легко может представить экспрессивный, нервный стиль музыки, которая сопровождает последующее объяснение героя с героиней и становится метафорой.

Звуковые образы значили для Пастернака очень многое. Даже поэзию он определи как звучание:

Это – круто наливавшийся свист,

Это – щелканье сдавленных льдинок,

Это – ночь, леденящая лист

Это двух соловьев поединок.

Н. Банников, как и другие исследователи, не исключают взаимосвязь инструментовки стиха Пастернака с рисуемыми реальными предметами. «В стихотворении «Весна», - говорит он, - два первых четверостишия инструментованы на звуки [п] и [р], с опорой на гласную «а»: апрель, парк, реплики, гортань, пернатые, аркан, гладиатор – все эти слова как бы стянуты единой фонетической сетью и своими звуками говорят о терпкой и по-своему хрупкой атмосфере ранней весны» [2,498].

Что почек, что клейких заплывших огарков

Налеплено к веткам! Затеплен

Апрель. Возмужалостью тянет из парка,

И реплики леса окрепли.

Лес стянут по горло петлею пернатых

Гортаней, как буйвол арканом,

И стонет в сетях, как стенает в сонатах

Стальной гладиатор органа.

При чтении стихов Пастернака можно заметить, что самый употребляемый согласны звук – [р]. Это можно объяснить любовью Пастернака к грозовым ливням, «гроза» в его сознании раздваивается на грозу как явление природы и грозу как некое социальное явление. [Р] символизирует раскаты грома и треск молний. Ярким примером этого служит стихотворение «Наша гроза».

Гроза, как жрец, сожгла сирень

И дымом жертвенным застлала

Глаза и тучи. Расправляй

Губами вывих муравья

Звон ведер сшиблен набекрень.

О, что за жадность: неба мало?!

В канаве бьется сто сердец.

Гроза сожгла сирень, как жрец

Во второй строфе использование [з], [с], [ш], [ц] можно истолковать как передачу звуков падающих тяжелых капель дождя. Автор, увлекаясь созданием звукообразов, порой уходит от смысла:

Сквозь блузу заронить нары

И сняться красной балериной?

Всадить стрекало озорства,

Где кровь как мокрая листва?!

В целом [р] в этом стихотворении выражает «взрывные» эмоции: какое-то озорство, гнев, радость (злобную?), а также помогает определить цветоощущение: цвет пожара, бурый, розовый, бардовый, цвет пожара и румянца.

В стихотворении «Двор Пастернак создает звуковой узор повторами [в] и [р]:

Видишь, полозьев, чернеются швы,

Мерзлый нарыв мостовых расковырян

Двор, ты заметил? Вчера он набряк,

Вскрылся сегодня, и ветра порывы

Валятся, выпав из лап октября,

И зарываются в конские гривы

Аллитерация звуков [в] и [р] напоминают читателю порывы ветра. Эти звуки можно отметить в изображении ветра и в других стихотворениях:

Им ветер был роздан, как звездам – свет,

Он выпущен в воздух, а нового нет.

Или

Душистой веткою машучи,

Впивая впотьмах это благо…

При анализе стихотворения «Сложа весла» можно заметить, что в первой строфе почти отсутствует [р], но используются плавные сонорные [л], [н] и гласная [о]. Отсюда замедленность темпа и настроение покоя.

Лодка колотится в сонной груди,

Ивы нависли, целуют в ключицы,

В локти, в уключины – О, погоди.

Это ведь может со всяким случиться!

Во второй строфе Пастернак прибегает к аллитерации [р]. Что добавляет строфе убыстрение темпа и экспрессивную окрашенность:

Этим ведь в песне тешатся все.

Это ведь значит – пепел сиреневый,

Роскошь крошеной ромашки в росе,

Губы и губы на звезды выменивать!

[ш] у Пастернака означает скуку и уныние:

Я не знаю, что тошней

Рушащий лист с конюшни

Или то, что все в кашне

Все в снегу, и все в минувшем.

Ты близко, ты идешь пешком

Из городка и тем же шагом

Займешь обрыв, взмахнешь мешком

И гром прокатишь по оврагам

Чем утешить эту ветошь?

О, ни разу не шутивший,

Чем запущенного лета

Грусть заглохшую утишить?

Пастернаковские аллитерации порой могут оказаться необъяснимыми и неожиданными, но они никогда не нарушают естественной интонации стихов. «В них есть своя непосредственность и красота, и она рисуют нам Пастернака как большого и тонкого музыканта [2, 498].

Заключение

 

В итоге проделанной работы можно заключить, что смысловые и цветовые соответствия, пусть даже индивидуальные, существуют.

Изучение и развитие науки фоносамантики позволит прояснить многие вопросы языкознания и литературоведения, послужит очередным доказательством в пользу Б.Л, Пастернака, позволит устранить сомнения в смысловом содержании его стихов.

Список использованной литературы

 

1.  Альфонсов В.Н. Поэзия Бориса Пастернака. – Л.: Сов. писатель. Линингр. отд-ние, 1990

2.  Банников Н. О Борисе Пастернаке //вступительная статья

3.  Гальперин И.Р. Информативность единиц языка: Пособие по курсу общего языкознания: Учебное пособие для вузов//И.Р. Гальперин. – М.: Высшая школа, 1974

4.  Гончаров Б.П. Звуковая организация стиха и проблемы рифмы // Б.П. Гончаров. – М.: Наука, 1973

5.  Гордиенко Л.Л. Творчество Б.Л. Пастернака в школьном изучении: Книга для учителя /Сост. и отв./ред. Н.М. Свирина. – 2-е изд., доп. – СПБ.: САГА: Азбука классика, 2005

6.  Журавлев А.П. Звук и смысл: Книга для внеклассного чтения: 8-10 кл./ А.П. Журавлев. – М.: Просвещение, 1981

7.  Казарин Ю.В. Филологический анализ поэтического текста: Учебник для вузов. – М.: Академ. Проспект, 2004

8.  Квятковский А.П. Поэтический словарь. – М.: сов. энциклопедия, 1966

9.  Лежнев А. О литературе: статьи /Лежнев А.: сост. Г.А. Белая. – М.: Советский писатель, 1987

10.   Невзглядова Е.В. «О звукосмысловых связях в поэзии» // Филологические науки. – 1968. - №4

11.   Озеров Л.А. Мастерство и волшебство: Книга статей /Л.А. Озеров. – М.: Советский писатель, 1972

12.  Озеров Л.А. О Борисе Пастернаке. М.: Знание, 1990

13.   Пастернак Б.Л. «Избранные произведения»

14.   Тарановский К.Ф. О поэзии и поэтике /Сост. М.Л. Гаспаров. – М.: Языки русской культуры. – 2000

15.  Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика: Учеб. пособие, - М.: Аспект Пресс, 1999

16.   Федотов О.И. Основы теории литературы: В 2 ч. ч.1:Литературное творчество и литературное произведение. – М.: ВЛАДОС, 2003

17.   Холшенков В.Е. Основы стихотворения: Пусское стихоложение: Учебное пособие для студентов филологических факультетов. – 4-е изд., испр. и доп. – М.: Академия, 2002