Попытка создания панорамы войны в романе. История создания романа «Они сражались за Родину»

1.1 Попытка создания панорамы войны в романе. История создания романа «Они сражались за Родину»

Во время войны, в 1943, 1944 годах, в газетах «Правда», «Красная звезда» начали печататься главы из романа М. Шолохова «Они сражались за Родину». Одна из вводных глав впервые опубликована в «Ленинградском альманахе», 1954, № 8; последующие главы - в «Правде» в 1943, 1944 и 1949 годах; собраны вместе в журнале «Москва», 1959, № 1, а также в «Роман-газете», 1959, № 1; дальнейшие публикации начальных глав романа - в «Правде» (12 - 15 марта 1969 г.), в библиотеке «Огонька» (1969, № 16, изд. «Правда»). Публикация произведения «Они сражались за Родину» началась в 1943 году. Эпический «замах» этого произведения дал основание американскому литературоведу Стенли Эдгару Хаймену предположить, что «самым сильным претендентом на новую «Войну и мир» является, по-видимому, Михаил Шолохов... Теоретические предпосылки у него имеются в большей степени, чем у кого-либо другого». Прежде всего, эта книга рождает мысль о достоверности изображения. «Они сражались за Родину» - уникальное писательское свидетельство об одном из самых драматических моментов во всей войне, если не сказать, всей истории народа и государства - о лете 1942 года – на Дону.

Шолохов рассказывает, что роман начал писать на фронте, «подчиняясь обстановке». Эта «подчиненность» обстоятельствам выразилась в том, что роман начинался боевыми картинами, война шла, герои воевали, мы мало или почти ничего не знали об их прошлом, о довоенной жизни. В 1965 году Шолохов говорил: «Роман я начал с середины. Сейчас у него уже есть туловище. Теперь я приживляю к туловищу голову и ноги. Это трудно»[1]. И действительно, главы, опубликованные в 1969 году, показывают, как трудно идет эта работа над романом, начатым «с середины».

Предвоенные главы рисуют разлад в семье агронома Николая Стрельцова: «Что-то непоправимо нарушалось в совместной жизни Ольги и Николая. Произошел как бы невидимый надлом в их отношениях, и постепенно они, эти отношения, приняли такие тяжкие, угнетающие формы, о которых супруги Стрельцовы еще полгода назад никак не могли бы даже и помыслить». Мучительно переживаемое отчуждение приводит к разрыву в самом конце войны. Уже здесь, в начальных главах, проявляется одно из свойств Шолохова-художника: видеть мир, героев в драматическом напряжении чувств и страстей. Повествование выходит из интимной сферы: на короткую побывку приезжает брат Николая Стрельцова. В его судьбе, в его жизни многое отразилось из судьбы генерала Лунина.

«Мою работу над романом «Они сражались за Родину» несколько подзадержало одно обстоятельство, - рассказывал Шолохов. - Я встретился в Ростове с генералом в отставке Лукиным. Это человек трагической судьбы. Он в бессознательном состоянии попал в плен к гитлеровцам и проявил мужество и стойкость, до конца остался патриотом своей великой Родины. К нему подсылали изменника Власова, который предал Родину и пытался перетащить его на свою сторону. Но из этого ничего не вышло. Лунин мне рассказал очень много интересного, и часть из этого я думаю использовать в своем романе»[2].

В другой беседе, рассказывая о дне, в который он узнал о присуждении Нобелевской премии, Шолохов сообщил: «...с рассветом я хорошо потрудился над главою из первой книги романа, главой, которая мне чертовски трудно давалась (приезд к Николаю Стрельцову его брата-генерала, прототипом для образа которого мне послужили жизнь и боевые дела генерала М.Ф.Лунина), вечером узнал о присуждении премии...»[3].

В романе Шолохова с первых страниц начинают во всю силу звучать три драматических лейтмотива: распад семьи Стрельцова, тяжкая судьба генерала Александра Михайловича Стрельцова, несправедливо репрессированного в 1937 году и освобожденного перед войной, надвигающаяся грозная трагедия войны. Общенародное, социально-общественное, интимное сопрягается в единой картине человеческих судеб.

Характерно, что в произведения Шолохова периода Отечественной войны и послевоенных лет входит новый для писателя жизненный материал. Если в «Тихом Доне» и в «Поднятой целине» Шолохов повествовал обычно о людях казачьего Дона, то теперь главными героями его произведений становятся: лейтенант Герасимов - заводской механик, уроженец Урала («Наука ненависти»), шахтер Лопахин из Донбасса, комбайнер Звягинцев с Кубани («Они сражались за Родину»), Андрей Соколов - шофер из Воронежа («Судьба человека») и т.д. Одним из: основных героев: романа «Они сражались за Родину» чуть ли не впервые в творчестве М. Шолохова становится также интеллигент - агроном Николай Стрельцов. Его брат, Александр Михайлович Стрельцов, - генерал, в годы революции «из офицерского корпуса царской армии пришел к большевикам».

Все это свидетельствует о значительном расширении писательских интересов и жизненных наблюдений Шолохова, бесспорно связанных с событиями войны[4].

Действие первых опубликованных глав романа «Они сражались за Родину» начиналось летом 1942 года, во время отступления наших войск к Дону (по свидетельству М. А. Шолохова, это примерно середина первой книги романа). Картины развернувшихся в донских степях сражений как бы предваряют гигантскую битву на Волге.

Опыт развития жанра романа в советской литературе со всей очевидностью свидетельствует о том, что только через изображение исторически значительных событий может быть достигнуто глубокое осмысление процессов народной жизни.

Не случайно в нашей литературе появляются своеобразные циклы, повествующие о городах-героях Ленинграде, Сталинграде, Севастополе, Одессе. Внимание писателей привлекали и будут привлекать волнующие узловые моменты, где полнее всего в драматизме и напряжении грандиозных сражений раскрывались лучшие черты и качества советских людей.

М.Шолохов, раскрывая замысел своего романа «Они сражались за Родину», говорил: «Меня интересует участь простых людей в минувшей войне. Солдат наш показал себя в дни Отечественной войны героем. О русском солдате, о его доблести, о его суворовских качествах известно миру. Но эта война показала нашего солдата в совершенно ином свете. Я и хочу раскрыть в романе новые качества советского воина, которые так возвысили его в эту войну...»[5]. В незаконченном романе «Они сражались за Родину» война осмысливалась М.Шолоховым не только как героический ратный подвиг народа, но и как величайшее испытание всех нравственных качеств советского человека. Впечатляющее раскрытие глубины и чистоты патриотического чувства народа сочеталось в них с проникновенным лиризмом в изображении судеб отдельных людей в годину общенародных бед и испытаний.

М.Шолохов в своих произведениях об Отечественной войне остается верен единой демократической линии своего творчества: в центре их простые люди, рядовые великой войны, труженики - шахтер Петр Лопахин, комбайнер Иван Звягинцев, агроном МТС Николай Стрельцов, шофер Андрей Соколов...

Солдаты в романе М. Шолохова не только сражаются. Они напряженно размышляют над судьбой государства, говорят о целях войны, думают о боевом товариществе, вспоминают мирное прошлое, свои семьи, детей, любимых... Трагическое напряжение боя вдруг сменяют комические сцены и эпизоды. Эта глубина, эта полнота жизни - весьма примечательное качество романа М.Шолохова. Она позволяет писателю постигнуть истинную меру жизнестойкости народа, открыть истоки героического.

В словах безвестной старухи из донского хутора, обращенных к Лопахину: «Меня, соколик ты мой, все касается», - прозвучал чрезвычайно важный для понимания общей мысли романа мотив всеобщей ответственности, связи отдельной человеческой жизни с судьбой народа и государства.

Лопахин с прямым вызовом, с «непривычной» для него серьезностью скажет своему напарнику Копытовскому перед боем за переправу: «Упереться здесь я должен, пока остальные не переправятся. Видал, сколько техники к переправе ночью шло? То-то и оно. Не могу я это добро немцам оставить, хозяйская совесть мне не позволяет».

Достаточно сопоставить героев романа «Они сражались за Родину» хотя бы с казаками и солдатами из «Тихого Дона» в окопах и землянках той, первой мировой войны, с их чувствами, настроениями, чтобы увидеть разительный контраст духовного облика, понять сущность тех исторических перемен, которые оказали столь преобразующее влияние на характер русского человека.

Мысль о коренных переменах в сознании и положении народа за годы советской власти определяет художественную структуру повествования М.Шолохова, эстетические принципы познания и изображения человека[6].

В «хозяйской совести» Лопахина с открытой публицистичностью было выражено писателем государственное самосознание советских людей, чувство человека, осознающего себя хозяином страны.

Роман насыщается монологами-высказываниями, развернутыми размышлениями Лопахина, Звягинцева, Стрельцова, диалогами, то комически сниженными (Лопахин - Звягинцев, Лопахин - Копытовский), то поднятыми до драматизма (Стрельцов - Лопахин, Некрасов - Лопахин и т.п.), речами (обращение старшины Поприщенко к солдатам у могилы лейтенанта Голощекова, командира дивизии полковника Марченко - к остаткам разбитого полка, стоявшим в строю с развернутым боевым знаменем).

В самых различных обстоятельствах звучит в них чувство «хозяйской совести», патриотизма, ненависти к врагу. Интимность и задушевность сочетаются в них с публицистической обнаженностью мысли. М. Шолохов с убеждающей естественностью переходит от интимного переживания к «общим» мыслям о враге, о целях войны...

Звягинцев на краю поля сорвал уцелевший от пожара пшеничный колос.

Колос увиден глазами хлебороба, глазами человека, хорошо знающего цену каждому колоску, каждому зерну. Для Звягинцева зерно - источник вечно возрождающейся жизни; весной проклюнется росток, зазеленеет, потянется к солнцу. Поэтому колос для него нечто живое.

«Звягинцев понюхал колос, невнятно прошептал: «Милый ты мой, до чего же ты прокоптился! Дымом-то от тебя воняет, как от цыгана... Вот что с тобой проклятый немец, окостенелая его душа, сделал».

Сгоревший на огромном степном массиве спелый хлеб потрясает Звягинцева, пробуждает чувство горькой утраты. Скорбь, сожаление с естественной неизбежностью перерастают в размышления о войне, о безжалостном «ко всему живому» враге:

«Ах, немец ты, немец, паразит ты несчастный! Привык ты, вредный гад, всю жизнь на чужой земле топтаться и нахальничать, а вот когда на твою землю перейдем с войной, тогда что? Тут у нас развязно ты себя держишь, очень даже развязно, и мирных баб с мирными детишками сничтожаешь, и вот, изволь видеть, какую махину хлеба спалил, и деревни наши рушишь с легким сердцем... Ну, а что же с тобой будет, когда война на твою фрицевскую землю переместится?»

Старшина Поприщенко после пронизанного личным чувством обращения к солдатам: «Товарищи бойцы, сынки мои, солдаты! Мы хороним нашего лейтенанта, последнего офицера, какой остался в полку...», после рассказа о лейтенанте Голощекове, о семье его, оставшейся на Украине, после короткого молчания «уже другим, чудесно окрепшим и исполненным большой внутренней силы голосом сказал:

- Глядите, сыны, какой великий туман кругом! Видите! Вот таким же туманом черное горе висит над народом, какой там, на Украине нашей и в других местах, под немцем остался! Это горе люди и ночью спят - не заспят, и днем через это горе белого света не видят... А мы об этом должны помнить всегда: и сейчас, когда товарища похороняем, и потом, когда, может быть, гармошка где-нибудь на привале будет возле нас играть. И мы всегда помним! Мы на восток шли, а глаза наши глядели на запад. Давайте туда и будем глядеть до тех пор, пока последний немец от наших рук не ляжет на нашей земле!..»[7] Такое внутреннее, оправданное характером героев, сюжетной ситуацией соединение личного, страдательного с «общей» мыслью оказывает заметное влияние на стилевое содержание опубликованных глав из романа «Они сражались за Родину». Не всегда достигается Шолоховым столь впечатляющее единство, казалось бы, эмоционально разнородных элементов. Временами, особенно в некоторых высказываниях Лопахина, слишком явно проступает назидательность, «общее» утрачивает индивидуальность переживаний, превращается в риторичность.

Новое в духовном складе шолоховских героев выступает в самых различных проявлениях. То звучит оно в публицистически насыщенных высказываниях Лопахина, чувствуется в глубоко скрытых размышлениях и переживаниях Николая Стрельцова, то проглянет в добродушно-юмористических рассказах Ивана Звягинцева. Кубанский казак, комбайнер, он с трогательной любовью говорит о машинах. Дела МТС, где он работал перед войной, интересуют его не меньше, чем семейные новости. Чуть ли не в каждом письме к жене он просит ее писать: «Как дела идут в МТС, и кто из друзей остался, и как работает новый директор».

Пристальное внимание к тому новому, что по-разному проявилось в людях самых несхожих индивидуальностей, судеб, условий жизни, помогает писателю сильно и глубоко выразить главную мысль романа - о неодолимости новых общественных начал, проникших в самые глубины народной жизни. Вера в неизбежное торжество народа над коварным врагом согревает самые драматические страницы произведения, повествующего о тяжелых боях, кровавых потерях.

Повествование развивается как бы в двух планах: сцены, рисующие быт войны, перемежаются мужественными и героическими картинами сражений.

Отчетливо определяются и различные эмоционально-стилевые потоки в произведении - возвышенно-героический и комически-бытовой. Сцены, рисующие быт войны, чаще всего окрашены юмором: или Звягинцев начнет свой рассказ о неудачах, постигших его в семейной жизни, или вступит в разговор балагур и шутник Лопахин, или, наконец, сами герои окажутся в смешном положении. Именно из этих сцен мы больше всего узнаем о прошлой мирной жизни персонажей романа, о тех дружеских отношениях, которые соединили их на войне.

Возвращаясь к истории создания романа, Шолохов говорил: «Годы были мрачные. Книга тогда сопутствовала командиру и солдату. И знаете, что читали? Жюля Верна... Веселую литературу читали. На войне ведь довольно мало веселого... Поэтому и главы о сорок втором годе, о самом тяжелом годе войны, были оснащены смешным. Копытовский там у меня...Лопахин»[8].

Значительное место в романе занимают батальные картины.

Описания сражений пронизаны чувством восхищения перед обыкновенными советскими людьми, совершающими подвиг. Шолохов стремится раскрыть героизм многих как характерную черту Советской Армии. Умирающий ефрейтор Кочетыгов нашел в себе силы метнуть из разрушенного окопа бутылку с горючей жидкостью и поджечь немецкий танк. Подвиг совершил не только Лопахин, подбивший немецкий самолет и несколько вражеских танков. Подвигом было мужественное упорство и хладнокровие Звягинцева.

Капитан Сумсков из последних оставшихся у него сил пополз вслед за своими перешедшими в контратаку бойцами, вслед за красным знаменем полка, развернутым в бою... «Иногда капитан ложился на левое плечо, а потом опять полз. Ни кровинки не было в его известково-белом лице, но он все же двигался вперед и, запрокидывая голову, кричал ребячески-тонким, срывающимся голосом: «Орелики! Родные мои, вперед!.. Дайте им жизни!» И эта страстная жажда победы, придавшая силы умирающему человеку, волнует высокой красотой героического. Таких людей, как Сумсков, Кочетыгов, Лопахин, Звягинцев, Стрельцов, можно убить, но нельзя победить.

Шолохов в своем творчестве исходит из важнейшего для эстетики социалистического реализма понимания природы человека как человека-борца, победителя над силами отживающего мира империалистической агрессии и угнетения человека. В романе «Они сражались за Родину» даже в описаниях сражений возвышенное, героическое часто соседствует с комическим. Смелое сочетание драматического с будничным, высокой патетики, страстного лиризма с комическим является одним из характерных свойств Шолохова-художника.

Дело здесь не только в том, что Шолохов после страшного напряжения комическими эпизодами как бы дает возможность отдохнуть читателю. Такое сочетание, казалось бы, разнородных элементов помогает писателю полнее раскрыть характер своих героев, простых, обыкновенных людей, переживших и минуты страха и сомнения и способных совершить подвиг[9].

Будничное и героическое объединяется в едином чувстве прекрасного. Это умение передать героическое через обыкновенное характеризует не только М. Шолохова. По этому пути создания характера шел и А. Твардовский в своей поэме «Василий Теркин». В романе М. Шолохова действуют не только солдаты, командиры - люди переднего края. В катастрофически быстро меняющихся обстоятельствах грандиозных сражений, отступления недавний мирный тыл становился передним краем. В поле зрения автора постоянно попадают те, на которых часто неожиданно обрушивались все невзгоды войны: старики, женщины...

Контрастные композиционные чередования мирной, хотя уже и потревоженной, трудовой жизни, короткой солдатской передышки и внезапно вспыхивающих жестоких боев с участием десятков танков, самолетов, минометов и артиллерии позволяют писателю создать единый, целостный облик воюющего народа. Патетика героического пронизывает не только батальные картины, она звучит и во многих «мирных» сценах. Рассказу о бое за высоту, в котором горстка бойцов без связи, без артиллерии, танков не только задержала гитлеровцев, но и опрокинула их штыковым ударом, о бесконечно волнующем подвиге капитана Сумскова предшествует глава, повествующая о короткой «мирной» передышке... «Небольшая, сердитая на вид старуха в поношенной синей юбке и грязной кофтенке», к которой обратился за ведром и солью жаждущий отведать вареных раков Лопахин, обнаруживает поразительное величие материнского чувства. Старуха не только горько и безжалостно отчитала Лопахина за отступление армии, за оставляемые врагу на поругание города, станицы, села... И сдержанная печаль и оскорбленная гордость сквозят в ее словах, обращенных к Лопахину: «У меня три сына и зять на фронте, а четвертого, младшего сынка, убили в Севастополе-городе, понял? Сторонний ты, чужой человек, потому я с тобой по-мирному и разговариваю, а заявись сейчас сыны - я бы их и на баз не пустила. Благословила бы палкой через лоб да сказала своим материнским словом: «Взялись воевать - так воюйте, окаянные, как следует, не таскайте за собой супротивника через всю державу, не срамите перед людьми свою старуху мать!»

Одна из особенностей таланта М. Шолохова, его гуманизма и проявляется в этой способности за обыденным, будничным открыть сияние высокого и прекрасного. Первоначальное, «зрительное» впечатление заметно меняется, неизмеримо обогащается. В «материнском слове» - воплощение чаяний, надежд, горьких раздумий миллионов матерей. Образ старухи из донского хутора, не теряя своей конкретности, обретает волнующую полноту обобщения. В эту минуту он как бы воплощает в себе гордый и скорбный облик Солдатской Матери, матери-Родины, обращающейся с горьким словом к своим воюющим сыновьям. М. Шолохов вновь вернет нас к особенным обстоятельствам данной минуты. Он расскажет о размышлениях раздосадованного и пристыженного Лопахина: «Черт меня дернул сюда зайти! Поговорил как меду напился...», о том, как старуха вынесла ему ведро и соль...

Но мгновенное волнующее превращение конкретного в обобщенно-собирательный образ вновь будет поддержано с большой художественной экспрессией. «...Небольшая старушка, усталая, согнутая трудом и годами, прошла мимо с такой суровой величавостью, что Лопахину показалось, будто она и ростом чуть ли не вдвое выше его и что глянула она на него как бы сверху вниз, презрительно и сожалеюще...»

Характер образных средств, избираемых Шолоховым, свидетельствует о том, как органически может сочетаться в современной прозе, казалось бы, романтический «прием» с реалистической конкретностью. В романе «Они сражались за Родину», в рассказе «Судьба человека» реализм Шолохова, не теряя своей щедрой яркости, бытовой характерности, одухотворенного психологизма, органически впитывает в себя публицистическую заостренность, символическую значимость образа, романтическую неожиданность обобщения. Открытие новых изобразительных средств, связанное у Шолохова с настойчивым стремлением выделить крупно, ярко героическое в обыкновенном, будничном, осмыслить его как ведущее начало в характерах советских людей, расширяет самые возможности реализма, придает ему некоторые новые, особенные черты[10]. Свою специфическую окраску психологическим моментам в «Они сражались за Родину» придает и то обстоятельство, что солдатское мироощущение постоянно сталкивается с коллективной психологией жителей колхозных хуторов и станиц, через которые пролег путь отступающего полка. Перед читателями открывается возможность увидеть психологический процесс в некоей протяженности: нравы хуторян - это ведь вчерашнее тех, кто ушел в огонь из таких же вот хат, от полей, где все еще продолжают косить хлеба, доить коров, чинить телеги и ковать коней...

В романе невольное пересечение двух потоков народной психологии дает возможность отчетливей разглядеть их единую сердцевину. Единую, хотя солдатам и приходится выслушивать от колхозников вещи далеко не комплиментарного характера. Помним, как было в сцене с суровой старухой, а вот признание другой колхозницы: «...Ведь мы, бабы, думаем, что вы опрометью бежите, не хотите нас отстаивать от врага, ну сообща и порешили про себя так: какие от Дона бегут в тыл - ни куска хлеба, ни кружки молока не давать им, пущай с голоду подыхают, проклятые бегунцы! А какие к Дону идут, на защиту нашу, - кормить всем, что ни спросят... Да мы все отдадим, лишь бы вы немца сюда не допустили! И то сказать, до каких же пор будете отступать? Пора бы уж и упереться...»

Очень существенно, что к психологическому на войне у Шолохова подход конкретно-исторический: мысль, чувство, эмоция - они тоже по-своему подвластны закономерностям художественного историзма. Мало сказать, что часто социальный сдвиг, обострив в человеке каждый нерв, становится самим содержанием внутренней жизни личности, - историзм психологического и в том, что в такую пору непосредственная душевная жизнь вступает в поистине контактную близость с событиями истории. И тогда самое чувство начинает выглядеть как достоверная реалия общественного движения из вчера в завтра. Когда переживания Лопахина или Звягинцева слитно несут в себе эмоции недавнего прошлого - хлеборобского ли, шахтерского - с сегодняшним фронтовым, когда их чувства каждый миг обращены к завтрашнему - не только как удается форсировать Дон, но и как будем шагать по поверженной Неметчине, - здесь психологизм являет поистине фаустовскую власть над временем: и прошлое, и нынешнее, и будущее - все сошлось воедино в душе человеческой! И в психологизме проглядывают коренные закономерности историзма: видна широкая причинность переживаний, их органичная связь с движущимся временем. Чувство как бы проецирует в себе ту историческую концепцию, которую утверждает художник.

Говоря об идейно-художественной концепции романа «Они сражались за Родину», Шолохов подчеркнул свой особый интерес к исторической диалектике народной жизни: «О русском солдате, о его доблести, о его суворовских качествах известно миру. Но эта война показала нашего солдата в совершенно ином свете. И я хочу раскрыть в романе новые качества советского воина, которые так возвысили его в эту войну». С подлинно художнической деликатностью Шолохов прослеживает и дает читателю понять всю сложность связи чувства с событиями огромного исторического масштаба. У него высокий подтекст неизменно смягчен шуткой, органично вырастает из поступка и происшествия, из солдатской пикировки в минуту выдавшегося затишья.

От кого другого, как не от Шолохова, узнали мы в свое время о тех жизненных дорогах, которые привели героев «Они сражались за Родину» в этот походный строй, в это сражение. Ведь старшина Поприщенко свободно мог быть однополчанином Михаила Кошевого в гражданскую, а станичный хлебороб Звягинцев пройти все те житейские превращения, что и Кондрат Майданников. Годы, пролегшие между 1919-м и 1941-м, годы «Тихого Дона» и «Поднятой целины», как раз и были годами их духовного становления.

Общенародная война, по слову Белинского, способна пробуждать, вызывать наружу «все внутренние силы» людей, сражающихся за правое дело. Такая война не только составляет собой целую эпоху в истории народа, но и влияет «на всю его последующую жизнь». Это очень важная деталь - «на всю последующую жизнь» - позволяет отчетливей понять, почему в сознании шолоховских героев само это страшное сражение с фашизмом есть, в конечном счете, не что иное, как одно из звеньев преобразования мира, продолжение единого исторического деяния[11]. Психологическая типизация - это отнюдь не просто свойственное многим переживание. Подлинно типическим для героев «Они сражались за Родину» становится то чувство, что несет в себе нечто существенное от народного восприятия этих трудных дней. Это чувство, в котором отзывается напряжение психологии целой нации, острота самого исторического конфликта. Не удивительно, что именно такие переживания, духовные искания, такая психологическая встряска и вызывает особенно активное читательское сопереживание. Что именно с ним, этим «типическим чувством», важная идея обретает свою психологическую пластичность.

Чрезвычайно сложный предмет - взаимодействие частного и типического в мире душевных чувств. Типизируя, Шолохов остается исключительно верным субъективному, индивидуальному в своих героях. Можно сказать, что здесь верность еще и своей гуманистической концепции, и романному жанру, в любых случаях стремящемуся выделить индивидуальность в потоке событий, и своей шолоховской «доктрине войны», которая всегда видит фронт «через душу солдатскую»... А есть причина еще более всеобъемлющая: внимание к индивидуальности - это сама суть образа жизни, который на том и стоит, чтобы в человеке неизменно выявлялось глубинное личностное начало - даже на войне! Всегда, в любой ситуации помочь человеку до конца проявить свою субъективную активность, возвысить внутренний мир человека до активной жизненной позиции - во имя Победы! Обладая воистину орлиным видением высоких горизонтов национального самосознания, писатель умеет показать народную жизнь как процесс, найти в поведении своих героев то главное, что есть направляющая всего поступательного хода истории.