Повреждения, которые по своему характеру создают угрозу для жизни потерпевшего и могут привести его к смерти;

1.  повреждения, которые по своему характеру создают угрозу для жизни потерпевшего и могут привести его к смерти;

2.  повреждения, вызвавшие развитие угрожающего жизни состояния, возникновение которого не имеет случайного характера.

К первой группе опасных для жизни повреждений относятся:

·  проникающие ранения черепа, в том числе и без повреждений головного мозга;

·  открытые и закрытые переломы костей свода и основания черепа, за исключением переломов костей лицевого скелета и изолированной трещины только наружной пластинки свода черепа;

·  ушиб головного мозга тяжелой степени; ушиб головного мозга средней степени при наличии симптомов поражения стволового отдела;

·  проникающие ранения позвоночника, в том числе и без повреждения спинного мозга;

·  переломы-вывихи и переломы тел или двухсторонние переломы дуг шейных позвонков, а также односторонние переломы дуг I и II шейных позвонков, в том числе и без нарушения функции спинного мозга;

·  вывихи (в том числе подвывихи) шейных позвонков;

·  закрытые повреждения шейного отдела спинного мозга;

·  перелом или перелом-вывих одного или нескольких грудных или поясничных позвонков с нарушением функции спинного мозга;

·  ранения, проникающие в просвет глотки, гортани, трахеи, пищевода, а также повреждения щитовидной железы;

·  ранения грудной клетки, проникающие в плевральную полость, полость перикарда или в клетчатку средостения, в том числе и без повреждений внутренних органов;

·  ранения живота, проникающие в полость брюшины;

·  ранения, проникающие в полость мочевого пузыря или кишечника (за исключением нижней трети прямой кишки);

·  открытые ранения органов забрюшинного пространства (почек, надпочечников, поджелудочной железы);

·  разрыв внутреннего органа грудной или брюшной полостей, или полости таза, или забрюшинного пространства, или разрыв диафрагмы, или разрыв предстательной железы, или разрыв мочеточника, или разрыв перепончатой части мочеиспускательного канала;

·  двусторонние переломы заднего полукольца таза с разрывом повздошно-крестцового сочленения и нарушением непрерывности тазового кольца, или двойные переломы тазового кольца в передней и задней части с нарушением его непрерывности;

·  открытые переломы длинных трубчатых костей – плечевой, бедренной и большеберцовой, открытые повреждения тазобедренного и коленного суставов;

·  повреждение крупного кровеносного сосуда: аорты, сонной (общей, внутренней, наружной), подключичной, плечевой, бедренной артерий или сопровождающих их вен;

·  термические ожоги III – IV степени с площадью поражения, превышающей 15% поверхности тела; ожоги III степени более 20% поверхности тела; ожоги II степени, превышающие 30% поверхности тела.

Ко второй группе опасных для жизни относятся повреждения, если они повлекли за собой угрожающее жизни состояние.

Опасным для жизни являются также заболевания или патологические состояния, возникшие в результате воздействия различных внешних факторов и закономерного осложняющиеся угрожающим жизни состоянием, или сами представляющие угрозу для жизни человека. К таковым относятся:

·  шок тяжелой степени (III – IV степени) различной этиологии;

·  кома различной этиологии;

·  массивная кровопотеря;

·  острая сердечная или сосудистая недостаточность, коллаж, тяжелая степень нарушения мозгового кровообращения;

·  острая почечная или острая печеночная недостаточность;

·  острая дыхательная недостаточность тяжелой степени;

·  гнойно-септические состояния;

·  расстройства регионального и органного кровообращения, приводящие к инфаркту внутренних органов, гангрене конечностей, эмболии (газовой и жировой) сосудов головного мозга, тромбоэмболии;

·  сочетание угрожающих жизни состояний.[66]

Среди признаков причинения тяжкого вреда здоровью, вызывающих определенные трудности в квалификации, следует в первую очередь назвать потерю зрения и слуха, так как органы зрения и слуха являются парными, и утрата ими функций наполовину (когда один глаз не видит или одно ухо не слышит) может вызывать дискуссии. Дело в том, что, хотя вопрос о квалификации потери зрения на один глаз как нанесения тяжкого вреда здоровью не вызывал особых возражений как в уголовно-правовой, так и в судебно-медицинской литературе,[67] предлагались различные способы его разрешения с точки зрения выбора критерия оценки. В частности, одни считали, что потерю зрения на один глаз следует признавать тяжким вредом по признаку утраты трудоспособности, другие – по признаку неизгладимого обезображения лица (при наличии потери глаза), третьи – по анатомо-патологическому признаку. Аналогичная картина наблюдалась и применительно к потере слуха на одно ухо.

С моей точки зрения, потеря зрения на один глаз и слуха на одно ухо должны квалифицироваться как тяжкий вред здоровью по признаку утраты органом его функций. Данный подход вполне логичен и обоснован, ведь, как отмечали М.А. Тумаркина и П.Г. Арешев, «повреждение зрения на один глаз коренным образом меняет функцию органов зрения в целом, сужает поле зрения, приводит к потере рельефности и замене бинокулярного зрения монокулярным».[68] Схожее обоснование квалификации содеянного в рамках причинения тяжкого вреда здоровью человека дается в литературе и применительно к случаям потери потерпевшим слуха на одно ухо.[69]

Сказанное, однако, не снимает вопроса о правильном указании соответствующих юридических признаков при квалификации тяжкого вреда здоровью человека в практической деятельности правоприменителя и закреплении указанных обстоятельств на уровне закона. Кроме того, чтобы достичь единообразия следственно-судебной практики, следует выработать практические рекомендации по квалификации действий виновного, причинившего вред слепому глазу или не слышащему уху, когда требуется (по медицинским соображениям) их последующее удаление. Думается, тяжесть вреда здоровью в этих случаях должна рассматриваться с учетом длительности расстройства здоровья потерпевшего, возникшего как в связи с причиненным повреждением, так и последующей операцией.

В череде специальных вопросов уголовной ответственности за причинение тяжкого вреда здоровью человека находится проблема квалификации временной (хотя и весьма продолжительной) потери речи потерпевшего. Подобное последствие, как известно, может наступить вследствие различных стрессовых ситуаций, психических расстройств, заболеваний мозга и т.д. Как квалифицировать такое состояние потерпевшего, ставшее последствием посягательства на его здоровье, когда он может произносить лишь отдельные слова и несвязные фразы? Выяснение подобных вопросов, как представляется, вооружит следственно-судебную практику единообразным методологически правильным подходом в оценке тяжких преступлений против здоровья человека и укрепит уголовно-правовую охрану личности в Республики Молдова.

Среди дискуссионных вопросов квалификации тяжкого вреда здоровью человека является отнесение вреда к таковому по признаку потери органа или утрате органом его функций. Сложность состоит в том, что в ч.(1) ст.151 УК РМ отсутствует определение понятия органа человеческого тела и не перечисляются органы, потеря которых (или утрата которыми их функций) образует состав тяжкого вреда здоровью. Исходя из буквального толкования смысла закона, следует сделать вывод о том, что под потерей органа или утратой органом его функций имеется в виду потеря или утрата функций любым внешним и внутренним органом человеческого тела, который выполняет определенную роль, имеющую существенное значение для жизнедеятельности всего организма в целом.

Некоторые вопросы при квалификации преступлений против здоровья человека могут возникать также в связи с таким признаком причинения тяжкого вреда здоровью, как психическое расстройство. УК РМ не дает определения психических расстройств и не указывают, какие именно психические расстройства образуют состав причинения тяжкого вреда здоровью человека. Это обстоятельство вызвало появление в юридической литературе различных суждений о характере психического расстройства как признаке указанного состава преступления.

Одни авторы заявляли, что психическое расстройство, приобретенное потерпевшим вследствие причинения ему телесного повреждения, образует состав тяжкого вреда здоровью, если оно постоянное или временное, излечимое или неизлечимое, но обязательно тяжелое или серьезное.[70] Другие под психически расстройством в рассматриваемом аспекте понимали любое стойкое расстройство психической деятельности независимо от того, серьезное оно, тяжкое или легкое.[71] Иное мнение высказал А.П. Филиппов, по мнению которого, «психическое заболевание дает основание для признания повреждения тяжким, если такое заболевание является неизлечимым, хроническим».[72] Большинство же криминалистов к тяжкому вреду относили не только хронические психические заболевания, но и временные, излечимые.

Последняя точка зрения представляется единственно правильной, так как любое другое решение проблемы привело бы к сужению сферы применения соответствующей нормы, что, безусловно, ослабило бы уголовно-правовую охрану здоровья человека. Более того, необходимо учитывать, что даже «нетяжелое», «несерьезное» или «временное» (излечимое) психическое заболевание может иметь серьезные последствия для потерпевшего – осложнения, рецидивы, отрицательное влияние на трудоспособность и т.п. Одним из признаков нанесения тяжкого вреда здоровью является неизгладимое обезображение лица. Данное повреждение не причиняет существенного вреда здоровью человека, однако лицо потерпевшего при этом принимает уродливый, отталкивающий вид, что обрекает пострадавшего на постоянные переживания, которые «имеют в основе не только косметический дефект, но и опасность нарушения связи личности с обществом». Учитывая это, законодатель с полным основанием относит указанное повреждение к категории причинения тяжкого вреда здоровью человека.

Как показало проведенное исследование, правоприменители испытывают определенные трудности при квалификации тяжкого вреда по указанному признаку. Сущность проблемы сводится к следующему:

1) требуется уточнить соотношение признаков неизгладимости и обезображения;

2) наполнить содержанием понятие изгладимости с учетом возможности проведения пластических операций;

3) преодолеть «неопределенность» признака обезображения;

4) установить границы лица.

Первые две задачи успешно решены в уголовном праве. В частности, суды рассматривают вопрос об обезображении лица лишь в том случае, когда в заключении судебно-медицинской экспертизы установлена неизгладимость повреждения. Что же касается пластических операций, то их исключительный характер, обусловленный многоэтапностью, наличием дополнительных душевных страданий, связанный с опасностью для здоровья потерпевшего и рядом других негативных факторов, не изменяет оценки повреждения лица как неизгладимого.

Сложнее обстоит дело с третьей и четвертой обозначенными проблемами. Так, в литературе справедливо отмечалось, что понятие «обезображение лица» является неопределенным, ибо решение вопроса о том, обезображивает ранение лицо или нет, представляет лишь субъективную оценку повреждения, даваемую каждым отдельным лицом (судьей).[73] Как быть в этом случае, скажем, следователям, возбуждающим уголовные дела о причинении тяжкого вреда здоровью человека по признаку неизгладимого обезображения лица, если заведомо нет никакой уверенности в том, что суд признает то или иное повреждение именно обезображивающим лицо? Чем практические органы смогут подкрепить свое мнение о наличии данного признака, чтобы не сработать вхолостую?

Думаю, что конкретизировать данный признак до уровня четкого определения вряд ли возможно, поскольку всякий раз при принятии судом решения об обезображении лица во внимание принимается целый ряд факторов: локализация повреждения, ряд эстетических представлений о нормальной внешности человека и т.д. Однако чтобы более точно выявить содержание данного признака, вполне можно выработать комплекс наиболее типичных признаков обезображения лица и закрепить их в соответствующем законе.

Что касается определения границ лица, то в судебной медицине для области лица предлагаются следующие условные границы: верхняя – край волосистого покрова головы; боковая – передний край основания ушной раковины, задний край ветви нижней челюсти; нижняя – угол и нижний край нижней челюсти.[74] Однако это определение области лица неоднозначно, так как в отдельных случаях позволяет расширить границы этого важного в данном (юридическом (судебном)) отношении образования (в частности, в случае частичного или полного отсутствия волос на голове).

Следует заметить, что уголовный закон (ч.(1) ст.151 УК РМ) предусматривает ответственность за обезображение только лица человека. Между тем, как справедливо замечал О.С. Викторов, «не менее тяжкие постоянные душевные переживания вызываются у потерпевшего причинением неизгладимого обезображения и других частей тела, в особенности шеи». В этой связи ученый предлагал установить ответственность за причинение неизгладимого повреждения шеи.[75] Аналогичные суждения высказывал Ю. Юшков.[76]

Данное предложение заслуживает внимания, поскольку нередки случаи, когда повреждения шеи в передней, видимой части придают человеку не менее отталкивающий вид, чем нарушения внешнего вида лица. Схожие ассоциации, по моему мнению, вызывает обезображенное ухо.

Заканчивая характеристику возможных последствий причинения тяжкого вреда здоровью человека, важно обратить внимание на такой признак, как заведомо полная для виновного утрата профессиональной трудоспособности потерпевшего. Сущность данного признака раскрыта в теоретической литературе, однако это не снимает всех возникающих проблем. Указанный признак не вписывается в общую концепцию причинения вреда здоровью, поскольку не является ни телесным повреждением (в чистом виде), ни заболеванием, ни патологическим состоянием. Например, пианист, которому сломали пальцы рук, хотя и восстановил впоследствии работоспособность пальцев, однако навсегда утратил виртуозную технику владения инструментом. Таким образом, распространенное в настоящее время понятие «вред здоровью» требует переосмысления на социальном уровне.

Причинение тяжкого вреда здоровью в любом его проявлении считается оконченным преступлением при наступлении одного из перечисленных последствий. Между деянием и наступившим вредом в каждом конкретном случае должна быть установлена причинная связь.