ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ГЛОБАЛИЗАЦИИ И МЕЖДУНАРОДНОГО ТЕРРОРИЗМА

2. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ГЛОБАЛИЗАЦИИ И МЕЖДУНАРОДНОГО ТЕРРОРИЗМА

Поскольку основной угрозой миру в современных условиях общественного развития является международный терроризм, представляется оправданным подробнее рассмотреть психологические аспекты этого системного феномена.

Несмотря на то, что терроризм существовал на протяжении всей истории человечества, до последнего десятилетия он не являлся самостоятельным предметом психологического исследования. Внимание психологов привлекал не столько терроризм как политическое и социально-психологическое явление, сколько личность террориста и мотивы совершения теракта. В зависимости от теоретических оснований они объяснялись нарциссической агрессией, социопатией, стремлением к власти, утратой смысла жизни, переживанием собственной беспомощности, фрустрацией и т.д. (см. [35, 36] и др.).

Полученные в исследованиях данные позволяют представить симтомокомплекс индивидуально-личностных качеств, характеризующих террориста: агрессивность, депрессивные состояния, чувство вины, приписывание себе и другим недостатка мужественности, эгоцентризм, крайняя экстраверсия, потребность в риске и принадлежности к группе, поиск сильных ощущений.

Определенные шаги сделаны в исследовании мотивов совершения террористических актов. Так, теория когнитивного диссонанса подчеркивает роль такого фактора, как вовлеченность индивида в террористическую деятельность: чем более длительным является пребывание человека в составе террористической группы, тем более возрастает его стремление найти идейные оправдания справедливости своих поступков. В русле концепций социального научения рассматривается роль механизмов подкрепления, социализации и когнитивных искажений в личности преступника (моральное самооправдание, занижение величины ущерба и т.д.), направленных на сохранение положительной самооценки (см. [16] и др.). Наконец, известно, что на включение индивида в террористическую деятельность влияет трезвый расчет, субъективная оценка возможных рисков и выгод. Наибольшую роль эта рациональная составляющая играет в криминальном сообществе и, особенно, в политическом терроризме [26].

Изолированность террористических групп от остального сообщества определяет особенности их внутригрупповой динамики. С одной стороны, отсутствие или нарушение межгрупповой коммуникации способствует формированию негативной стереотипизации и предрассудков, группового фаворитизма и межгрупповой дискриминации при интерпретации действий "своих" и "врагов". С другой стороны, изолированность группы и постоянная угроза преследований усиливают сплоченность, групповое давление и конформность, влияние лидера на остальных членов группы. Это приводит к развитию феноменов "группового мышления": групповой поляризации, размыванию ответственности, недооценке последствий, сдвигу к риску, "туннельному видению". Наконец, необходимость конспирации делает непроницаемыми границы группы изнутри: тот, кто покидает группу, угрожает безопасности остальных ее членов и подвергается преследованию. Указанные внутригрупповые факторы ослабляют внешнее социальное влияние, оказываемое на членов террористических групп со стороны близких родственников и "значимых других".

Глобальный характер террористической угрозы, рост числа и масштабности терактов ставят психологическую науку перед необходимостью изучения терроризма как социально-психологического явления. Предметом анализа становятся не столько непосредственные исполнители террористических актов (хотя проблематика мотивации террористической деятельности остается в сфере внимания), сколько психологические механизмы воздействия терактов на их жертв и общество в целом (в особенности, анализ посттравматических расстройств и поиск путей и способов снятия этих состояний), а также социальные и культурные истоки терроризма.

Жертвой современного терроризма становится все общество, а не только отдельные социально-политические группы, на которые направлена террористическая активность. Ожидание новых терактов и связанные с этим острые аффективные переживания оказывают более травмирующее воздействие на психологическое состояние населения, чем уже осуществленные теракты, ужесточая тем самым психологические последствия террористических действий ([8, 13, 39]. Сочетание анонимности террористической угрозы, непредсказуемости террористических атак, массовости их жертв с чувством неконтролируемости собственной судьбы и личной уязвимости дестабилизирует общество.

На макроуровне основными предпосылками терроризма являются факторы, связанные с переходным состоянием сообщества [5, 34]. К ним относятся низкий статус социальной группы, отсутствие у его членов надежды на социально-экономическое благополучие в рамках своей группы, разрушение традиционной системы ценностей, аномия общества. На личностном уровне в качестве факторов активизации террористической активности выступают: фрустрация, кризис культурной идентичности, переживание несправедливости в ходе социально-культурного сравнения.

Важной психологической особенностью современного глобального терроризма является его сетевая природа, отсутствие его локализации, единого центра, из которого направляется террористическая деятельность во всем мире (члены террористических сообществ часто знают лишь одного связного или связаны друг с другом через Интернет).

Как представляется, базовыми причинами усиления международного терроризма в современном мире являются социально-культурные противоречия, "цивилизационный разлом мира". Политико-экономический раскол мира на богатые и беднейшие страны, усиленный существенными различиями в восточном и западном миросозерцаниях, является "питательной почвой" для формирования образа врага во всех террористических сообществах. Поэтому акции одних террористов могут стать сигналом для других, несмотря на отсутствие координации их действий неким единым центром. Рост ксенофобии вызывает чувство "второсортности" у этнических меньшинств и расширяет число потенциальных сторонников и участников террористической деятельности. Таким образом, теракт замыкает порочный круг, подкрепляя убеждение террористов в справедливости их действий и отсутствии легальных путей изменения ситуации, создавая ложное чувство осмысленности, исторической значимости их жизни и смерти, причастности к национальному героико-террористическому пантеону.

Проблематика терроризма в отечественной психологической науке начала интенсивно исследоваться с начала 1990-х гг. прошлого века. Своеобразной отсчетной точкой в истории ее развития является "круглый стол" "Психологи о терроризме", организованный в 1994 г. журналами "Государство и право" и "Психологическим журналом", в котором приняли участие психологи с различными профессиональными интересами. На "круглом столе" были обсуждены разные аспекты этого феномена и связанные с этим практические задачи специалистов. Главное, что было зафиксировано на этой встрече, - обоснование системности и сложности этого социального феномена. Было признано, что терроризм имеет этнические, религиозные, социально-экономические и идеологические причины. Его основу составляют осознание несправедливости в распределении мировых экономических ресурсов, традиция насилия, существование экстремистских групп, слабость политического руководства стран, эрозия доверия к существующей власти и глубокие разноглася элит. Начиная с этого периода, возрастает интенсивность проведения теоретических и прикладных исследований в данной области; проблема терроризма становится предметом активного профессионального обсуждения. Отечественные психологи включаются в международные исследовательские проекты, в частности, принимают участие в постоянно действующей международной конференции "Мировое сообщество против глобализма, преступности и терроризма" (2004), организаторами которой являются Всемирный антикриминальный и антитеррористический форум, Национальный антикриминальный и антитеррористический фонд (Россия) и Комитет Государственной Думы РФ по безопасности. К числу значимых событий в жизни психологического сообщества последних лет, направленных на предотвращение террористической угрозы, можно отнести также участие психологов в ряде междисциплинарных форумов, организованных Институтом психоанализа, возглавляемого д.п.н. М. Решетниковым, а также в работе конференций, проводимых по инициативе правоохранительных органов, "круглый стол" "Терроризм в современном мире" (2005) в журнале "Вопросы философии" [14] и др.

В связи с нарастанием в современном мире процессов глобализации представляется оправданным анализ социально-психологических аспектов этого геополитического и экономического феномена в связи с проблемой международного терроризма.

Глобализм и глобализация чаще всего понимаются как "объективный процесс прогрессивного развития" человеческой цивилизации вообще, включающий растущую интеграцию мира, создание единого экономического и информационного пространств. Причем, имплицитно подразумевается, что единственной "правильной" моделью интеграции является идейно-ценностная парадигма западной цивилизации. По сути, речь идет о формировании единого финансово-политического центра управления миром. Этот процесс в целом ориентирован, во-первых, на полную унификацию всех сторон жизни людей с тотальным контролем над ними через систему информационных технологий; во-вторых, что особенно важно, на целенаправленное ослабление и ограничение национальных суверенитетов и традиционных культурных укладов жизни отдельных стран. Хотя можно говорить и о других аспектах влияния глобализации на жизнь современных сообществ.

Признавая объективность интеграционных мировых процессов, оценивать их однозначно положительно, по меньшей мере, наивно. Сильные государства "золотого миллиарда" используют глобализацию как инструмент своего господства и "взламывания" всех охранных барьеров более слабых государств - финансово-экономических, территориальных, национально-культурных. Следствием глобализации является усиление конкуренции между представителями разных культур, которые не принимают друг друга не просто в силу различного отношения к проблемам власти и экономической безопасности, но и в связи с кардинальными различиями в их образе жизни.

Два года назад Дж. Буш объявил "модернизацию" исламского мира и его "переустройство" в соответствии со шкалой ценностей и приоритетов западной цивилизации одной из стратегических целей США. Большинство политических, экономических и религиозных элит стран исламского мира отдают себе отчет, что в этой глобальной конкуренции один из главных ударов будет наноситься по Исламу как его главной цементирующей духовной основе. Поэтому цивилизационная экспансия западного мира во главе с США для многих стран, не входящих в "золотой миллиард", и особенно стран исламского мира, с точки зрения восприятия ими ситуации в мире, оценивается как аналог цивилизационного терроризма. Таким образом, притязание группы государств на доминирование в мировом сообществе становится психологической почвой для возникновения ненависти и мести, особенно при соответствующем идеологическом и религиозно-фанатическом оформлении, а так называемый исламский терроризм - это лишь одна из форм проявления этих чувств и одно из их следствий.

Если говорить о ситуации в нашей многонациональной стране, то она во многом схожа с ситуацией со странами исламского мира. Россия - страна с многовековыми традициями коммунитарной культуры. Принципы коллективной взаимопомощи, следования нравственным нормам православия или ислама, приоритета целого над частным заложены в архетипах всех основных коренных народов нашего Отечества. Поэтому "слом" традиционной национальной жизни народов нашей страны, ориентация российской власти на "встраивание" в систему глобального, западного сообщества с присущим ему приоритетом индивидуалистических ценностей жизни вызывает у подавляющей массы населения нигилистические умонастроения. На этой основе возникают противоречия между этническими группами по признаку "крови", социально-культурным и религиозным основаниям, так как в кризисных ситуациях именно эти параметры выступают на первое место в межэтнических взаимодействиях. Соответственно, русский этнос как государствообразующий становится основным "козлом отпущения" для других этнонациональных образований, ответственным, с их точки зрения, за все, что происходит в стране. Это питает сепаратистские настроения со стороны ряда этнокультурных меньшинств, в том числе - террористические тенденции внутри страны. Ситуация усугубляется тем, что и в составе русского этноса возрастает прослойка людей, особенно среди молодого поколения, убежденных в ущемленности русского народа, что проявляется в неадекватных реакциях части молодежи на экспансию этнической миграции других этнокультурных групп, росте ксенофобии и обострении противостояния по этническим признакам.

Известно, что вооруженные конфликты возникают по нескольким традиционным основаниям: во-первых, борьба за власть, территорию и ресурсы; во-вторых, отстаивание своих национально-культурных приоритетов, включая национальную и религиозную идентичность и государственность. Последние факторы по силе воздействия на консолидацию масс, наций и народов имеют первостепенное значение.

Специфика ситуации на современном этапе состоит в том, что большинство стран не способно вести военные действия традиционными способами. Арабские страны, да и подавляющее число других стран с коллективистической идентификацией, не обладают адекватной военной организацией и не могут противостоять современному военному потенциалу западных государств. Вместе с тем многие страны арабского мира обладают большим экономическим потенциалом. Эта ситуация объективно толкает многих лидеров арабского мира на асимметричный ответ вызовам западной цивилизации. И международный терроризм является одним из таких экстремальных ответов.

Констатация необходимости совместных усилий цивилизованного мира в борьбе с терроризмом, "не имеющим своего лица и национальности", как представляется, страдает определенной декларативностью. Очевидно, например, своеобразие исламского "фундаменталистского терроризма". Между тем "национальная окраска" этой разновидности терроризма не признается представителями евро-американской цивилизации. Пока еще не стал предметом анализа и осмысления основной идейный тезис исламских фундаменталистов - представление о том, что их борьба, прежде всего, направлена против национальных и религиозных притеснений со стороны западного мира. И в этой борьбе ими признается допустимым использование любых средств, включая и террористическую деятельность.

До настоящего времени в академических кругах России, Европы и Америки, в международных организациях и дипломатических ведомствах разрабатываются различные модели разрешения конфликтов. Причем эти модели предлагаются для обществ и государств, культура и традиции которых не только существенно отличаются, а вообще несопоставимы с культурой и традициями разработчиков. Неудивительно, что подобные "мирные инициативы" многими лидерами мусульманского мира воспринимаются как принуждение к следованию чужеродным моделям. Они могут выполняться (с внутренним сопротивлением) политическими элитами мусульманских стран, но не народами. Поэтому возникает ощущение, что, говоря о проблеме международного терроризма, мы пытаемся анализировать и ликвидировать ужасные следствия, но не основания этого явления. Причины же ускользают от нашего внимания. Более того, мы как будто не хотим их видеть.

В этой связи представляется оправданным формирование в научном сообществе в целом и в психологическом, в первую очередь, методологического подхода к анализу процесса глобализации и международного терроризма с позиции столкновения цивилизаций. Необходимо признать, что фанатичный исламский фундаментализм, культивирующий пренебрежение к смерти и нетерпимость к иноверцам, и как следствие исламский международный терроризм является лишь фасадным проявлением этого столкновения [8].

На первый план в связи с этим выдвигаются следующие принципиальные вопросы: может ли вообще какой-либо народ смириться с негативной внешней оценкой своей культуры и традиций и принять ее? Как "нецивилизованный" по западным меркам народ-изгой будет реагировать на угрожающе-увещевательные предложения отказаться от своей национальной суверенности, амбиций, приверженности собственным идеалам, от своих представлений о чести, справедливости, достоинстве.

Необходимо открыто признать, что уверенность в страстном желании "всего прогрессивного человечества" присоединиться к западным ценностям и европейской культуре - это миф и трагическое заблуждение. Специалисты в этой области все чаще говорят о необходимости учета национальных архетипов, специфики истории страны, особенностей национальных традиций и местных ритуалов [8].

Там, где западный мир видит государство с современной экономикой и процветанием демократических свобод, рядовой исламский террорист видит совсем другое: безбожие и разврат, непреодолимый контраст роскоши и нищеты, взяточничество и беззаконие. Именно эти пороки европейской секуляризованной цивилизации "эксплуатируются" фундаменталистами. А идейно-религиозное оформление экспансии этой "продажной" цивилизации лидерами и "кукловодами" террористической активности придает ей некий сакральный оттенок и составляет основу ее расширения.

Все сказанное ни в коей мере не означает попытки оправдания международного терроризма как борьбы за свои национальные интересы. Представленные рассуждения позволяют подойти к осмыслению проблемы международного терроризма с разных системных оснований.

Человеческая цивилизация должна преодолеть тенденции доминирования одной цивилизационной парадигмы над другой, в ином случае трудно ожидать каких-либо существенных сдвигов в усилиях мирового сообщества в решении проблем международного терроризма. По-видимому, следует признать, что чем дольше развитие человеческой цивилизации будет двигаться в направлении однополярного мира, тем быстрее евангельские предсказания об апокалипсисе превратятся в кошмарную ночь заката человеческой цивилизации. Этим определяется актуальная необходимость осмысления смены модели мирового развития и организации глобального межкультурного диалога.