Журнал "Телескоп" и период "примирения с действительностью"

1.2 Журнал "Телескоп" и период "примирения с действительностью"

Первые литературные опыты Белинского появились ещё в студенческие годы в безвестном и недолго существовавшем журнале "Листок". Московская и петербургская печать отмечали отсутствие ясной и определённой направленности "Листка". Однако журнал с каждым номером приобретал более серьёзный вид; в нём появился критический отдел, театральные рецензии, чаще печатались стихотворения.

Для плеяды деятелей сороковых годов исключительную роль сыграл журнал "Телескоп". Достаточно сказать, что в нём начали литературную жизнь Белинский, Огарёв, Герцен, Гончаров, Станкевич, К. Аксаков и что рядом с ними печатались Пушкин, Чаадаев, Полежаев, Тютчев, Кольцов. Журнал Надеждина ставил перед современниками существенные вопросы. Самобытность и народность русской культуры, необходимость повсеместного распространения просвещения и, наконец, проблема изображения действительности как главная задача литературы – вот основные темы большей части статей, стихотворений, рассказов и рецензий журнала. Проблема просвещения имела исключительное значение, деятели "Телескопа", как и остальные представители русской общественной мысли не могли не обратить внимания на ограниченный и чудовищно узкий круг людей, допущенных до образования. Прогрессивное, просветительское направление "Телескопа" обратило на себя внимание властей. Уваров, ревезируя университет, отмечал в своих отчётах оппозиционность журнала. В этой связи он подверг грозному разносу не только оригинальные материалы, но и переводные статьи "Телескопа", которыми занимался Белинский. Ответом на реакционные идейные установки Уварова, на его грубые внушения и полицейские окрики были многочисленные политические выпады Надеждина как в оригинальных статьях, так особенно в переводных, против "официальной народности", казённо – полицейского искусства.

Важным этапом в деятельности Белинского стал его фельетон "Литературные мечтания". Именно с "Литературных мечтаний" началась широкая известность Виссариона Белинского. Статья Белинского ставила самые насущные вопросы складывающегося русского художественного реализма. Широкий философский взгляд позволил Белинскому осмыслить различные явления русской литературы и сопоставить их с историческим развитием России. История русской демократической критики начинается с этой статьи Белинского. Её сила состояла в том, что, отвечая на вопрос о характере и существе русской литературы, он объединил эстетические требования реализма и народности литературы с критикой российской действительности. Белинский осудил продажную, заказную литературную продукцию, служившую правительственной идеологии и начинавшую наводнять литературный рынок начала 1830-х годов. Осудил он и светскую "альбомную" литературу салонов и гостиных. Очень важна для русского общества была мысль о разладе между тем, что называлось тогда обществом, то есть избранным кругом образованных людей, и обширной массой народа, лишённого этого образования. "Поверьте, - пишет Белинский, - что русский народ никогда не был заклятым врагом просвещения, он всегда готов был учиться; только ему нужно было начать своё учение с азбуки, а не с философии, с училища, а не с академии". Это требование союза народа с образованной частью общества пронизывало всю литературно – философскую деятельность Белинского. "Литературные мечтания" призывали к борьбе с казённым патриотизмом во имя народной литературы. Защита прав человеческой личности, идея освобождения человека легла в основание всех философско – эстетических теорий Белинского в период деятельности в "Телескопе" и привела молодого критика к литературному открытию – к идее реализма.

Белинский в поисках силы, которая соединила бы народ и прогрессивную часть общества, пришёл к понятию литературы, выросшей на народной почве и питающейся народными преданиями. Основой такого взгляда были совершенно оригинальные и своеобразные философские и эстетические принципы, подготовленные всем ходом развития русской философской мысли и самой русской литературы.

"Литературные мечтания" привели к резкому перелому в отношениях участников "Телескопа", но неизбежность этого назревала исподволь. Будущих столпов славянофильства совершенно не устраивали оппозиционные и реалистические мотивы в статьях "Телескопа". Особенное противодействие вызывало идейное направление статей Белинского. Литературно-политические взгляды, которые Белинский развивал в "Литературных мечтаниях" и других своих статьях в "Телескопе" и "Молве", приобрели исключительное значение и выдвинулись на первое место потому, что он начал обоснование самой передовой эстетической теории, опирающейся на идею реализма. Несмотря на идеалистические философские начала, Белинский наиболее последовательный преемник освободительных традиций и зачинатель нового этапа революционной борьбы личности, идея свободы личности. Это и позволило молодому критику сказать новое слово в литературе, отменить обветшавшие эстетические теории и критические методы, наметить перспективу нашего литературного развития и до конца разоблачить все виды реакционной феодально-дворянской идеологии.

Статьи и рецензии Белинского 1835-1836 гг. развивали и углубляли мысли, высказанные им в "Литературных мечтаниях". Как и первая большая статья, статьи Белинского следующих двух лет были направлены прежде всего против идеологии самодержавно-крепостнического государства, нашедшей свое выражение в теории "официальной народности". Как и в "Литературные мечтания", статьи 1835-1836 гг. излагают и общественно-политические, и эстетические взгляды Белинского, выковавшиеся в постоянной, неустанной борьбе с крепостнической действительностью и её защитниками в реакционных изданиях того времени.

Понимание огромных задач, стоявших перед человечеством, задач, для решения которых необходима была яростная борьба против защитников насилия и невежества, часто вызывала Белинского на призвание к самопожертвованию, к готовности отдать свою жизнь за свои убеждения, претерпеть ради них всякие лишения и страдания.

В своих статьях Белинский неоднократно обращался к молодежи, требуя от неё выбора такой деятельности, которая приносила бы пользу родине. Особенно часто он обращался к начинающим литераторам, которые, не имея выдающегося дарования, губили свои молодые годы в погоне за литературной известностью..

Борьбе с аристократией Белинский отвел не мало самых страстных полемических страниц в статьях 1835-1836 гг. Выпады против неё он рассыпал всюду, и все они исполнены горячей ненавистию к родовым и сословным преимуществам и защищали личные достоинства человека. "Мы уже теперь не ослепляемся знаменитостию рода, незаслуженными отличиями... Имя ничего; важно дело..." - бросает Белинский мимоходом в статье "О стихотворениях Баратынского.

Восторгаясь, как и в "Литературных мечтаниях", в статье о Кольцове русским народным характером, поэзией русских сказок, Белинский вместе с тем вновь указывал на "простодушие младенческого ума" русского простолюдина, на то, что русский народ "еще не живет полною жизнью". но вместе с тем Белинский считал, что у русского народа "настоящее уже интересно как шаг, как переход к прекрасному будущему", что у него "это будущее еще в зародыше, ещё в зерне, но уже так богато надеждами..." В этих словах нашла выражение твердая вера Белинского в силы и будущее русского народа.

В период самостоятельного редактирования "Телескопа" и "Молвы" Белинским одним из важнейших противников его стал журнал "Московский наблюдатель" и его идейный вдохновитель – С.П. Шевырёв. В журнале Шевырёва Белинский усмотрел опасные для развития отечественного искусства литературно – политические тенденции. Не случайно в одной из первых же полемических заметок он назвал "Наблюдатель" "светским журналом".

Вскоре, в 1836 году, Белинского судьба свела с М.А. Бакуниным. В размышлениях Белинского о нравственности, о лицемерной сущности общественных отношений крепостнического общества он нашел прямую поддержку.

В эти годы кружок Станкевича значительно расширился, споры приобретали всё более ожесточённый и непримиримый характер. Белинского сдерживали, заарканивали его страстный, злой от нетерпимости талант, который оскорблял эстетически уравновешенную натуру Станкевича. Начало политического и социального свободомыслия, критическое отношение к дворянскому обществу получают всё большую определённость и чёткую форму в сознании Белинского. Белинский мучительно переживал раздвоённость идеального мира и действительности. Перед Белинским стояла задача – найти теоретическое обоснование бунта против окружающего общества. Посещение Белинским усадьбы Бакуниных в Премухино, "Премухинская гармония", повлияла на формирование идеалистического решения основного противоречия между идеалом и действительностью. В Премухино происходят постоянные споры между Белинским – революционером и отцом Бакунина, убежденным монархистом.

В середине 1836 года Белинский закончил статью о незначительной и малоинтересной книге А. Дроздова, посвящённой вопросам морали. В этой статье он пытался решить с новых позиций важнейшие вопросы познания и нравственности. Белинский решительно отказывается от того, чтобы человек, углубляясь во внутренний мир, отгораживался от других людей. Самоусовершенствование – не самоцель, именно любовь к человечеству обязывает к нравственному самоусовершенствованию. Так Белинский приходит и к основной идее своей статьи: каждый человек должен любить человечество. Статья о Дроздове оказалась последней статьёй Белинского в "Телескопе". В 1836 году Надеждин напечатал в "Телескопе" "Философское письмо" Чаадаева. Журнал был запрещён, Надеждин сослан в Усть-Сысольск, Чаадаев объявлен сумасшедшим. Белинского приказано обыскать при въезде в Москву, но обыск ничего не дал – критик был своевременно предупреждён. Снова началось бездомное скитальчество Белинского: без денег, без журнала, без возможности где-нибудь работать. Белинский оказывается без журнального пристанища, без средств к существованию. Непримиримость и принципиальность делали положение Белинского безнадёжно тяжёлым. Он понимал, что стоило бы ему перейти на сторону продажной официальной печати – и его положение было бы обеспечено. Положение молодого критика крайне осложнялось трагическими противоречиями, проявляющимися всё более рельефно в его умственных исканиях и в его личных отношениях. Отношение в кружке Станкевича ещё более усложнялись. В эти годы Белинскому приходилось искать новые пути в осмыслении задач, стоящих перед обществом, его привлекло страстное отрицание крепостнического общества. Белинский писал о различных проблемах действительности, в первую очередь – о прямой зависимости от неё духовной жизни человека.

Значительную роль в процессе приобщения критика к традициям русской национально-демократической культуры сыграл Н.А. Полевой – редактор "Московского телеграфа", вдохновитель литературно – политических дискуссий в субботнем кружке Н.С. Селивановского, который посещал и Белинский. Н.А. Полевой приобщил Белинского к литературным и политическим традициям предшествующего периода русской национально – демократической общественной мысли, он явился кладезем сведений о декабристах. В пору становления тех общественно – политических взглядов Белинского, которые названы "Примирением с действительностью". Селивановский расценил взгляды критика как "грубую идеологическую ошибку". Лишь в конце 1840 года Белинский начинает заново осмысливать свой разрыв с Селивановским – учеником декабристов, активным антикрепостником, когда Белинский пришёл к пониманию ошибочности своей недооценки политической борьбы за права личности человека, грубо попираемые самодержавно – крепостническим государством.

Взгляды Белинского развивались не в порядке усвоения политических традиций декабристов, а в явной борьбе с ними, обусловленной прежде всего фактом поражения дворянских революционеров и необходимостью изучения причин этого поражения, - с тем, чтобы ошибки, допущенные декабристами, не были повторены их преемниками. Борьба за крестьянское освобождение, за ликвидацию крепостных отношений продолжает оставаться для Белинского основной задачей, но свержение самодержавия неразрывно связанное у декабристов с делом крестьянского освобождения, мыслиться Белинским как задача, вовсе не отвечающая на данном этапе интересам широких народных масс. Кружок Станкевича усваивает в эту пору ошибочные идеалистические представления Н.И. Надеждина и М.П. Погодина об объективной прогрессивности русского самодержавия как надклассового политического института, а не органа помещичье – дворянской диктатуры. Эта концепция связана с ещё не изжитыми в крестьянской среде монархическими иллюзиями, с верой в царя – реформатора, освободителя от крепостной неволи; а так же отвечала интересам дворянской и буржуазной общественности, пытавшими сочетать критическое отношение к крепостническому государству с отказом от революционных методов борьбы с ним.

Во время пребывания на Кавказе 1837 года не прекращалась мучительная работа мысли, напряжённое искание истины, чтение немецких и французских мыслителей. Споры с Н.М. Сатиным, членом кружка Герцена и Огарёва, и Лермонтовым нарушили стройность его убеждений. Ключом к уяснению этих дискуссий является письмо к Д.П. Иванову: "Россия ещё дитя, для которого нужна нянька… Дать дитяти полную свободу – значит, погубить его. Дать России в теперешнем её состоянии конституцию, - значит , погубить Россию. В понятии нашего народа свобода есть воля, а воля – озорничество… Вся надежда России на просвещение, а не на перевороты, не на революции и не на конституции". С этих ошибочных философски – исторических позиций Белинский не мог объективно оценить идеологию декабристов. В эти годы Белинскому приходилось искать новые пути в осмыслении задач, стоящих перед Россией. Сопоставляя опыт Европы с жизнью России, изучая буржуазную действительность на Западе, он приходит к скептическим выводам, что конституционно – республиканский строй на примере Франции, гораздо менее свободен, нежели самодержавно – монархический строй некоторых стран Европы, например Пруссии.

Преодоление идеализма, стремление к материалистическому миропониманию, выработка правильной революционной теории – вот в чём пафос философского развития Белинского. В крепостной России 30 – 40-х годов, в условиях тягчайшей николаевской реакции ему приходилось прокладывать новые пути, вести борьбу с реакционными идеологиями. На этой трудной дороге у него были ошибки. К числу заблуждений критика принадлежит теория "разумной действительности", приведшая его на время к примирению с действительностью, которое явилось для него результатом исканий и раздумий над путями практического изменения общества. Но в этот период Белинский не переставал замечать противоречия самодержавно – крепостнического общества, но разочаровался в субъективном принципе решения общественных вопросов и не видел реальных сил, которые могли бы противостоять действительности; он начинал задумываться над существованием объективной исторической закономерности в развитии общества.

Великий критик, с его темпераментом революционера и борца, не мог долго оставаться на позициях примирения. Он искал в теории руководства к действию, - теория "разумной действительности, конечно, не могла стать таким руководством. В ноябре-декабре 1840 года Белинский решительно отказывается от проповедуемой им год назад взглядах. Он вспоминает это, как "страшный сон", свои недавние попытки насильственного примирения "с гнусной россейскою действительностью, этим китайским царством материальной, животной жизнью, чинолюбия, крестолюбия, деньголюбия, взяточничества, безрелигиозность, разврата, отсутствия всяких духовных интересов, торжества бесстыдной и наглой глупости, посредственности, бездарности, - где все человеческое, сколько-нибудь умное, благородное, талантливое, осуждено на угнетение страдание, где цензура превратилась в военный устав о беглых рекрутах, где свобода мыслей истреблена, ... где Пушкин жил в нищенстве и погиб жертвою подлости, а Грече и Булгарин заправляют всею литературой с помощью доносов, и живут припеваючи". В борьбе с "уродливым настоящим" видит теперь Белинский смысл своей жизни.

Глава 2. Деятельность В.Г. Белинского в 1840 – х годах