Смерть часто воспринимается как нечто необъяснимое, сверхествественное, происходящее помимо воли человека и способное проявиться в любой момент

1. Смерть часто воспринимается как нечто необъяснимое, сверхествественное, происходящее помимо воли человека и способное проявиться в любой момент.

В настоящее время уровень развития прогресса, в частности в области медицины, дает человеку возможность продлить свою жизнь, в некотором роде установив контроль над смертью. Однако данное впечатление обманчиво: смерть, как нечто высшее, не поддается стопроцентному контролю, она может проявиться с неожиданной стороны и обладать неожиданным качеством.

Уверенность в неизбежности смерти (Le passé et le présent sont nos moyens, le seul avenir est notre fin (Pascal); Как ни живем, все равно помрем; Как ни коротать, а гроба не миновать), а также неожиданность ее появления (Смерть берет расплохом) усиливает страх человека перед ней. Но, однако, нельзя утверждать того, что человек не всегда умирает не предупрежденным. В качестве знаков смерти, свидетельствующих о ее приходе, можно назвать «явление умершего, хотя бы и во сне» («Мертвые всегда присутствуют среди живых, в определенных местах и в определенные моменты. Но их присутствие ощутимо лишь для тех, кто скоро умрет») (Арьерс, 1992: 39). Образы смерти играют также немаловажную роль. Являясь к умирающему в том или ином обличии, смерть, тем самым, дает человеку время свыкнуться с мыслью о смерти, подготовить себя к ней. Иногда «предзнаменование бывает чем-то большим, чем просто предупреждение» (Арьерс, 1992: 41) и в некоторых случаях люди знают день и час ее прихода.

Неслучайно в языковом плане мы находим отражение этой идеи в словосочетаниях чувствовать дыхание смерти, объятия смерти. Вера в различные приметы, толкование снов, сеансы спиритизма, нередко могут служить указателями приближения смерти, однако Никому не ведом час страшного суда.

Изменявшееся с течением времени восприятие и отношение к смерти людей порождало и различные образы смерти. В доисторическое время смерть представлялась в виде круглых концентрических колец, которые были обнаружены на стенах больших каменных гробниц эпохи неолита. Вероятно, они могли указывать на погружение в воды смерти. С представлениями о нахождении того света за неким кольцевым морем и об ограничивающей мир живущих реке, связанны многочисленные изображения кораблей. Речь здесь идет о так называемых «кораблях мертвецов», которые должны были доставлять мертвых в иной мир (Бидерман, 1996: 249).

Изображение фигуры Времени – «доброго почтенного старика без всяких подозрительных задних мыслей» (Арьес, 1992: 283) – в аллегориях начинает выполнять ту же функцию, что и скелет. Но время, как и смерть, безжалостно, каждый прожитый день является шагом к смерти (Час от часу, а к смерти ближе; День к вечеру - к смерти ближе; День да ночь - сутки прочь, а все к смерти поближе; Мы убиваем время, время убивает нас (Кроткий).

Символическим цветом смерти в Европе является черный. Можно предположить, что противопоставление двух цветов – черного (траурные одежды) и белого (скелет) говорит о страхе, которой внушает людям смерть, с одной стороны, и о желании его преодолеть через веру в загробную жизнь и воскрешение после смерти, с другой.

В настоящее время, характерным представлением смерти, как для русской, так и для французской культуры, является ее изображение в виде скелета с косой, часто в черном одеянии с капюшоном (Бидерман, 1996: 250). Суеверные люди видят ее в разных образах: скелетом в саване, костлявым стариком или старухой, оборотнем (Даль, 1980:233). В энциклопедии «Grand Larousse» представлено идентичное описание образа смерти: «Squelette nu ou vêtu d’un linceul armé d’une faux» (GL, 1963).

На сходство смерти с диким (не прирученным, неподконтрольным) животным указывает выражение «вырвать из когтей смерти». В русском языке данное сходство прослеживается четче, чем во французском языке. К выражению arracher qn à la mort во французском словаре соответствует следующее значение – «спасти от смерти», что делает данное выражение менее выразительным, лишает его интенсивности. Вырвать из когтей предполагает приложение больших усилий + за короткий срок (в борьбе с диким животным промедление равносильно смерти) + связанно с большим риском. Таким образом, во французском языке сглаживается дикий образ смерти.

«Смерть, как дамоклов меч, висит над жизнью каждого человека, чтобы в любое мгновение оборвать нить его индивидуального бытия. От нее никто не застрахован, не гарантирован» (Вишев, 1990). Ни одно живое существо не избежит смерти: что бы оно не делало (Как ни вертись, а в могилку ложись), каким бы быстрым оно не было (Олень быстр бывает, а от смерти не убегает), большое и маленькое (Промеж жизни и смерти и блоха не проскочит) – все в землю ляжет, все прахом будет. Отсутствие доказательств исключения из этого печально правила делает непреложной истиной суждение: «Все люди смертны».

2. Смерть неизбежна и универсальна. Она в равной степени ждет каждого: человека и животного, богатого и бедного, короля и раба (Все в землю ляжем, все прахом будет). Смерть никого не щадит (La mort n’épargne personne), перед смертью все равны. Однако в языковом плане эта, не вызывающая сомнения, мысль далеко не всегда находит свое воплощение, что выражается в разности номинаций смерти животного и человека, короля и святого, человека, умершего от старости, от болезни, в бою.

В качестве факторов, противоречащих идеи уравнительности смерти, можно выделить социальную принадлежность, окружение человека, от которых в немалой мере зависел характер поведения умирающего: принц во дворце умирал не так, как простолюдин. Также необходимо принять во внимание и топографическое разделение смерти между богатыми и бедными: для богатых захоронения производились вблизи церкви, для бедных – в общей могиле в отдалении.

На наш взгляд, цитата из «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова является ярким показателем важности социального статуса при выборе наименования смерти: «– Вы, считается, еже ли, не дай бог, помрете, что в ящик сыграли. А который человек торговый, бывшей купеческой гильдии, тот, значит, приказал долго жить. А если кто чином поменьше, дворник, например, или кто из крестьян, про того говорят: перекинулся или ноги протянул. Но самые могучие когда помирают, железнодорожные кондуктора или из начальства кто, то считается, что дуба дают» (ФСРЯ, 1986).

Для характеристики смерти животного в русском языке употребляются такие глаголы, как сдохнуть, издохнуть, подохнуть, пасть (падать), околеть. Во французском языке выбор синонимов значительно уже. Для приведенных выше наименований умирания животного найдено лишь один эквивалент: crever. Однако данный факт может быть объяснен широким использованием приставочного способа для образования глаголов в русском языке.

Глагол сrever одновременно обозначает прекращение жизнедеятельности как животного (околеть, издохнуть), так и рыб (уснуть), растений (засохнуть, увянуть).

Интересной представляется семантика глагола пасть, как в русском, так и во французском языках. В первом значении пасть соответствует глаголу падать, то есть «умирать, дохнуть (о скоте или животном)». Второе значение данного глагола (погибнуть, быть убитым; tomber = mourir sur le champs de bataille – умереть (пасть) на поле боя) отличается высоким стилем, о чем свидетельствует его сочетаемость: пасть в бою (mourir au combat), пасть смертью храбрых (tomber de la mort des braves), пасть как герой (tomber en héros). Однако такая торжественность, возвышенность четче просматривается в русском языке, в то время как во французском для передачи той же идеи употребляются скорее нейтральные глаголы mourir (mourir au champs d’honneur, en héros, pour une noble cause) .

Глагол périr, имеющий единственным своим значение «гибнуть, погибать» употребляется скорее для характеристики внезапной смерти (une fin malheureuse et violente) + указание на способ смерти (например, ils ont péri dans l’incendie (они погибли при пожаре), noyés (они утонули), чем для характеристики смерти на поле боя, как в русском языке.

Таким образом, наличие отдельного глагола для обозначения героической смерти в бою возможно указывает на то, что для русского человека защита Родины, Отечества приобретает несколько иной смыл, чем для француза.

Употребляясь по отношении к человеку, глаголы околеть, издохнуть, crever приобретают уничижительный оттенок. Чаще они используются для выражения пренебрежительного отношения субъекта к умершему, а так же характеризуют недостойную человека, животную смерть или смерть злого человека, предателя (Смерть без покаяния – собачья смерть, сдохнуть как собака).

Признак неподвижности, окоченелости тела человека после смерти положен в основу метафорического переосмысления глаголов окочуриться, одубеть, околеть. Что касается французского языка, то по внутренней форме нельзя точно определить какой образ лежит в основе метафоры (clameser). Выражение «дать дуба» и «casser sa pipe» (буквально обозначающее сломать свою трубку) воспринимаются носителями языка в значении «умереть», которое не выводится из значения компонентов данных словосочетаний.

В сборнике «Идиоматические выражения французского языка» (1978) представлены два взгляда на возникновение выражения сasser sa pipe, относящиеся к разговорной речи и обозначающее «сыграть в ящик, дать дуба». Одно мнение высказано И.Дюфло, который приводит следующий анекдот из театральной жизни, якобы послуживший источником этого выражения.

«Французский актер второй половины XVII в. Пьер Мерсье, долгое время исполнявший в одной бульварной пьесе роль знаменитого французского корсара Жана Бара, по ходу действия курил трубку. Однажды во время спектакля трубка вывалилась из рук артиста, а сам он упал на пол. Когда подбежали к Мерсье, он был мертв. На следующий день, рассказывая о том, как умер Мерсье, парижане говорили, что он «сломал свою трубку». Однако эту версию следует отвергнуть, но не потому, что она связывает происхождение фразеологизма с анекдотом. История языка знает немало примеров, когда какой-нибудь забавный анекдотичный случай приводил к возникновению выражения, получившего в последствии распространение в народе. Но casser sa pipe в указанном выше значении встречается в многотомном сборнике памфлетов и сатирических песен, известного под названием «Mazarinades» и опубликованного задолго до того, как выступал Мерсье. Иное толкование этому фразеологизму дает Л. Риго. По его мнению, выражение casser sa pipe связано с обычаем, некогда соблюдавшимся при похоронах епископов. Согласно этому обычаю, в похоронной процессии, наряду с другими реликвиями покойного епископа, несли также его сломанный скипетр, что символизировало оборванную жизнь.

Другой исследователь, Ф. Мишель, рассматривает указанный фразеологизм как синонимический выражению se casser le cou «сломать шею», поскольку, как он утверждает, слово «pipe» когда-то имело значение «шея».

-  A propos, vous savez que Monsieur Mulot est mort?

-  Oui, il a casse sa pipe, le pauvre homme.

 (Fabre, Rabevel)» (Назарян, 1978: 121-122)

В подобном объяснении нуждается и русский фразеологизм «дать дуба». Беря за основу синонимичность устойчивых выражений сыграть в ящик, в котором проявляется специфика погребальной обрядности (захоронение усопших в гробах в могилах) и «дать дуба», можно сделать предположение о том, что использование дуба в качестве материала для изготовления гробов и является источником данного выражения, таким образом, здесь имеет место метонимический перенос (предмет – материал из которого изготовлен данный предмет).

Некоторые выражения, например, такие как протянуть ноги (s’en aller les pieds devant) предполагают наличие у представителей другой культуры определенных знаний о ритуалах той или иной страны (в данном случае, России и Франции), связанными с обрядами похорон, в частности тот факт, что покойника несут ногами вперед.

Образ дороги (Люди мрут, нам дорогу трут; Кабы до нас люди не мерли, и мы бы на тот свет дороги не нашли), некоего пути (проводить кого-либо в последний путь) передает идею движения, перемещения, которая также выражена в многочисленных фразеологических единицах, как в русском, так и французском языке:

отправиться к праотцам; отправиться (отойти) на тот свет; уйти из жизни, покинуть (белый) свет; отойти (переселиться) в вечность; уйти (удалиться, отойти) в иной (загробный) мир; отойти (переселится) в лучшую (будущую) жизнь;

аller (passer) dans un monde meilleur; sortir du monde; quitter la vie; aller au royaume des taupes; aller manger l’herbe par la racine.

Идиомы отправиться к праотцам, отойти в мир иной, испустить дух, отдать богу душу, отойти (переселиться) в вечность, уйти (удалиться, отойти) в иной (загробный) мир, отойти (переселится) в лучшую (будущую) жизнь обозначающие «умереть», используются в книжном «регистре» речи. Тем не менее, они нагружены «идеологически» – «умереть» + «мирною христианскою кончиною», однако указанный дополнительный оттенок переходит в культурно-национальную коннотацию (Телия, 1996: 144)

Выражения rendre (exhaler) son dernier soupir (souffle), render l’âme (son âme à Dieu), aller (passer) dans un monde meilleur (dans l’autre monde), passer en douceur относятся к высокому стилю речи и также обозначают христианский исход жизни.

Вышеперечисленные идиомы употребляются в отношении добропорядочных, верующих людей, а также при характеристике именно христианской, праведной смерти, с покаянием, отпущением грехов. Такая смерть всегда естественна и именно она считается самой желанной.

3. Понятие смерти не исчезает из «смыслового пространства языков и культур, несмотря на смену представлений человека о мире и изменений в самом мире, дает доступ к пояснению картины мира, свойственной этим культурам» (Постовалова, 1994).

Нередко и в русском, и во французском языке понятие смерти ассоциируется с судьбой, роком.

Судьба не щадит, настигает, разлучает. Человек может смеяться ей в лицо, бороться с ней. То же самое можно сказать и о смерти. Смерть персонифицируется, она действенна, активна, наделена некой силой, однако человек тоже не остается в бездействии: он противостоит смерти, несмотря на сознание ее неизбежности, борется с ней, бросает ей вызов.

М.К. Голованивская относит понятие «судьба» к высшим силам и абсолютам, включающим некоторые характерные признаки: высшее, внешнее, влияющее, неконтролируемое, базовое. Проводя параллель между такими понятиями как «смерть» и «судьба», можно, на наш взгляд, приписать феномену смерти некоторые признаки, присущие понятию «судьба», а именно: неконтролируемое, высшее. В данном случае высшее понимается как «совокупность нематериальных сил, источник которых истолковывается в коллективном сознании как некое высшее начало, не поддающееся окончательному рациональному анализу и осмыслению», как нечто неизбежное, как судьба, часто не предоставляющая выбора (Голованивская, 1997: 45).

О человеке, находящимся при смерти (в безвыходном положении), часто говорят, что он находится в руках судьбы. Однако смерть ассоциируется с судьбой лишь в том случае, когда первая является следствием старости или когда речь идет о так называемой «счастливой смерти» (Арьес, 1992). Неожиданная смерть от случайности всегда осмысливается как рок, являющийся «разновидностью судьбы», чаще всего несчастливой. Семантическое поле слова рок во многом совпадает с сочетаемостью слова смерть: жестокий, беспощадный, бессмысленный, непонятный, загадочный. «Смерть, как и рок, настигает, преследует, обрушивается. Рок – темная, враждебная, агрессивная, злая сила, рассматривающая человека исключительно как свою жертву и противостоящая счастливой судьбе, не допускающая противодействия и сосредоточенная на «убиении» человека (Голованивкая, 1997: 51, 63).

Что касается французского языка, то здесь наблюдается похожая картина. Существующее в анализируемом языке слово, связанное с идеей судьбы – fatalité, означает злой рок. Однако французское fatalité не столь фатально как русский рок. «Прилагательное fatal, родственное по происхождению слову fatalité, произошло от классического латинского fatalis – предопределенный судьбой, зловещий, смертельный». Слово mort, как и fatalité, имеют схожую сочетаемость во французском языке: la fatalité – la mort inexorable, impitoyable, cruelle. Fatalité (наравне с mort) рассматривается во французском языке как одушевленная, агрессивная сила, злонамеренная, не знающая жалости, являющаяся стимулом для активизации воли человека и допускающая его противодействие, однако воли человеческой никак не подчиняющаяся (s’incliner devant la fatalité / la mort, lutter contre la fatalité / la mort) (Голованивская, 1997: 59,64).

В обыденной жизни мы обычно противопоставляем жизнь смерти, однако если принять во внимание такой параметр, как продолжительность (длительность), можно увидеть, что данный критерий требует замены одного из противопоставляемых понятий. Жизнь, как и судьба, ассоциируется с движением, с тяжелым/легким путем, смерть же, как и рок, «не образует линию, путь, действие ее всегда точечно» (Голованивская, 1997: 51). Поэтому оппозиционные пары, с учетом протяженности во времени, могут быть составлены следующим образом: смерть – рождение, жизнь – небытие. Однако для нашего исследования данное замечание не представляется существенным и за основу в нашем исследовании мы принимаем бинарную оппозицию – «жизнь» – «смерть».

Связь понятия «смерть» с такими понятиями как «судьба», «рок» позволяет говорить в некотором роде о предопределенности смерти в зависимости, например, от ремесла, которым занимается человек, от социального статуса. Эти характеристики играют важную роль и при выборе способа захоронения: Мужику – смерть в яме, солдату в поле, а матросу – в море.

Вера в судьбу, в то, что каждому отпущен свой срок (Раньше смерти не умирают; Пришла смерть по бабу, не указывай на деда) умаляет ценность жизни, что у человека проявляется в бессмысленном риске своей жизнью. Это отражено, например, в паремии не страшна мертвому могила. В данном случае к понятию «риск» добавлен оттенок безразличия субъекта к последствиям (возможно для него трагическим), к которым могут привести его собственные действия и поступки (живы будем – не помрем; кому суждено быть повешенным, тот не утонет).

Безразличие к опасности и гибели, основанным на неизбежности смерти человека, подчеркивается в следующих лексических единицах русского языка: двум смертям не бывать, а одной не миновать; мрут не дважды, а однажды – не миновать.

4. Анализ словарных толкований понятия «смерть» / la mort позволил выделить четыре категории смерти. Основой для данного разделения послужил учет обстоятельств (способа) смерти. Итак, выделяем:

1)  естественная смерть (как следствие старости);

2)  внезапная смерть:

а) как следствие болезни;

б) в результате несчастного случая;

3)  самоубийство;

4)  насильственная (вызванная, спровоцированная) смерть.

Характеристика смерти как легкой или тяжелой, мучительной применима для каждого из вышеперечисленных типов смерти.

А). Естественная смерть, в настоящем смысле этого слова, – та, которая происходит от старости и представляет собою постепенное и незаметное удаление из бытия. Одна за другой погасают у старика страсти и желания, а с ними и восприимчивость к их объектам; аффекты уже не находят себе возбуждающего толчка, ибо способность представления все слабеет и слабеет, ее образы бледнеют, впечатления не задерживаются и проходят бесследно, дни протекают все быстрее и быстрее, события теряют свою значительность, - все блекнет. Такой образ угасания человеческой жизни мы находим у А. Шопенгауэра А. в его книге «Смерть и ее отношение к неразрушимости нашего существа» (Шопенгауэр, (б): www).

Окончание человеческой жизни представлено в образе постепенно угасающей лампы. Данное переосмысление положено в основу выражения il n’y a plus d’huile dans la lampe. Идея огня олицетворяет собой жизнь, жизненные силы (s’éteindre, mourir à petit feu).

Понятия «умереть» представлено в русском и во французском языках широкой гаммой вариантных лексических средств. Остановимся подробнее на способах выражения вышеуказанного понятия во французском языке с учетом стилистических особенностей его употребления.

Итак, понятие «умереть» передается с помощью глагола mourir, который объективно репрезентирует соответствующее явление действительности, и с силу своей стилистической нейтральности может употребляться в любых коммуникативных условиях. Наряду с этим, язык располагает значительным количеством вариантов, использование которых ограничено определенными коммуникативными сферами и условиями. Например, употребление глагола déceder, принадлежащего к официально-деловому стилю речи характерно для юридических документов и официальных сообщений обезличенного характера, содержащих «сухую», эмоционально нейтральную информацию. Глаголы disparaître, s'éteindre и partir в их производно-образных значениях, напротив, обозначают событие не прямо и точно (как mourir и décéder), а эвфемистично, т. е. как бы смягчая жестокость самого факта.

Отметим, что значение глагола décéder в отличие от глагола mourir имеет образную основу, так как этимологически восходит к латинскому глаголу decedere (s'en aller). В этом отношении глагол décéder сближается с точки зрения признака, положенного в основу наименования, с глаголом partir в его производно-образном значении. Воспринимаемая образная основа наименования глагола partir сообщает ему оттенок эвфемистичности, в то время как décéder уже не ассоциируется с s'en aller, и его стилистическая окраска связана только с определенным способом выражения, стилем речи, но не с образностью. В случае же disparaître, s'éteindre и partir выделяются два компонента стилистической окраски: образность и функционально-стилевая закрепленность за определенными коммуникативными условиями. Относящиеся к «возвышенному» стилю речи для которого характерна эфимистичность, стремление сгладить социальные и психологические табу, глаголы disparaître, s'éteindre и partir функционируют как варианты глагола mourir (т. е. в своих связанных значениях) в таких текстах, как некролог, академическая речь, литературно-критическая статья и т. п., выдержанных в торжественно-приподнятой тональности. Эта функциональная ограниченность сообщает их семантике специфический признак – способность ассоциироваться в нашем сознании с возвышенной, приподнято-торжественной атмосферой общения, что, наряду с образным компонентом, составляет их стилистическую окраску.

Помимо литературно-книжных обозначений, рассмотренных выше, данное событие получает большое количество фамильярно-разговорных и просторечных наименований: calancher, clamecer, claquer, crever, у rester, avaler son extrait de naissance, casser sa pipe, passer 1'arme à gauche, partir les pieds devant, partir entre quatre planches и др. Их общей чертой является непрямой способ наименования, в основе которого обнаруживается ироническое отношение к самому факту, своего рода «бравирование», пытающееся преодолеть социально-психологическое табу.

Кроме того, французский язык располагает средствами выражения данного состояния, закрепленными за определенными коммуникативными условиями и имеющими соответствующую стилистическую окраску: se biler и se faire de la mousse маркированы в словарях как разговорно-фамильярные, a se ronger les sangs – как просторечное выражение. Все они содержат в своей семантике образный компонент и признак отрицательной оценки последствий данного эмоционального состояния.

Б) В ходе языкового анализа не было выявлено специальных французских и русских слов, служащих для обозначения смерти в результате болезни. Обычно в таких случаях причина смерти уточняется (mourir de maladie): он умер от воспаления легких, il est mort d’un cancer. Во внутренней форме глаголов сгореть, утонуть, задохнуться и т.д. уже содержится смысл, который можно выразить следующей формулой: смерть + внезапная + от несчастного случая + указание на причину смерти. Во французском языке та же идея выражается посредством сочетания глагола périr (погибнуть) с указателями на причину смерти (périr dans l’incendie (погибнуть при пожаре, сгореть), noyé (утонуть).

В) Что касается самоубийства, то и в русском и во французском языках оно выделяется в отдельную категорию, хотя, по сути, сильно сближается с пунктами б) внезапная смерть и г) насильственная смерть.

Большое значение для осознания жизни как ценности имеет уровень жизни, повышение которого ведет к более трепетному отношению к ней (желание продлить жизнь, отсрочить смерть), однако в технически высокоразвитых странах (например, Западная Европа, Америка) вероятность самоубийств резко возрастает. Число самоубийств больше в городах (возможно как следствие разобщенности людей), чем в сельской местности (Плюс-минус жизнь, 1990: 17).

Для человека, попавшего в безвыходное положение, потерявшего всякую надежду на улучшение, смерть представляется единственным выходом из сложившейся ситуации (Лучше смерть, нежели зол живот), одним из реальных путей избавления от страданий. Но, в силу того, что для каждого человека Бог отмерил свой срок (Пришла смерть по бабу, не указывай на деда), человек не может «получить» смерть от Бога тогда, когда он этого захочет (И рад бы смерти, да где ее взять?), поэтому он решается на самоубийство.

Слабая выраженность феномена самоубийства в языковом плане предполагает возможную табуированность данной темы, как в русском, так и во французском языке.

Французские выражения se donner la mort, mettre la fin à ses jours и русское «покончить с собой» являются эквивалентами как в стилистическом, так и в смысловом плане.

Г) Противоестественная, насильственная смерть всегда подразумевает воздействие субъекта (некой силы) на объект. Очень часто такая смерть осмысливается как деформация материи вследствие внезапного нарушения, что присутствует в широкой гамме глаголов убивания: отправить на тот свет (в мир иной, к праотцам), вышибить (вынуть) душу, вышибить (выпустить) дух, выпустить кишки, свернуть (снять) голову (башку), сорвать голову, свернуть (своротить) шею, уложить в гроб (могилу), решить (лишить) жизни (живота) и т.п.

Приведем подробный анализ фразеологизмов французского языка составляющих синонимический ряд, объединенный значением «убить кого-либо, отправить кого-либо на тот свет»:

donner la mort à qn; envoyer qn dans l’autre monde; faire rendre l’âme à qn; faire passer l’âme à gauche à qn (argot); faire passer le goût du pain à qn (argot); jeter qn sur le carreau (fam); casser la tête à qn; tordre le cou à qn (fam); crever la peau à qn (pop); foutre en air (pop); casser la gueule à qn.

«Члены данного ряда различаются смысловыми оттенками, стилистической окраской, эмоциональным содержанием и степенью выразительности. Преобладающее большинство обладает большой экспрессивностью благодаря ярким и конкретным образам, лежащим в основе фразеологических оборотов. Наименьшая выразительность свойственна оборотам casser la tête à qn и casser la gueule à qn; donner la mort à qn лишен экспрессивной насыщенности. Обороты envoyer qn dans l’autre monde, faire rendre l’âme à qn, faire passer l’âme à gauche à qn, faire passer le goût du pain à qn являются эвфемизмами. Все члены ряда предполагают конкретную ситуацию, в которой происходит убийство, и указывают, что лишают жизни любым способом:

Donner la mort à qn – убить, нанести смертельный удар (намеренно или не намеренно, в любой ситуации);

Еnvoyer qn dans l’autre monde – убить преднамеренно, лишить жизни (сравните в русском языке – отправить в мир иной, отправить к праотцам);

Faire rendre l’âme à qn имеет то же значение и ассоциируется с оборотом rendre l’âme à qn (умереть, сравните русское выражение – отдать богу душу), характерным для эмоционально–приподнятой речи, но имеет обычно в разговорной речи, в бытовом контексте резко уничижительную, презрительную оценку.

Faire passer l’âme à gauche à qn и faire passer le goût du pain à qn имеют то же значение, но отличаются от остальных синонимов данного ряда принадлежностью к арго. Также эти выражения различаются между собой по образам, лежащих в их основе, каждый из которых по-разному воздействует на субъекта и вызывает различные представления и ассоциации.

Jeter qn sur le carreau – убить кого-либо намеренно или ненамеренно (сравните русское выражение – уложить на месте) – имеет фамильярную окраску.

Casser la tête à qn и tordre le cou à qn – расправиться в кем-либо, прикончить кого-либо. Различаются между собой по стилистической окраске – tordre le cou à qn принадлежит к фамильярно-разговорному стилю (сравните русский эквивалент – свернуть шею).

Crever la peau à qn и foutre en air имеют то же значение, но относятся к просторечию (сравните единицы лексической системы русского языка – укокошить, ухлопать кого-либо), различаются между собой по образам, лежащих в основе оборотов.

Casser la gueule à qn обладает грубой окраской, обусловленной предметной отнесенностью слова gueule, обозначающего в своем основном и прямом значении морду животного. Соответственно применительно к человеку выражает резко отрицательную оценку, подчеркивает неприязнь, ненависть и отвращение. Что касается стиля, то данное выражение относится к просторечию» (Липшицене-Зибуцайте, 1971: 72-74).

Все вышеперечисленные выражения можно охарактеризовать по одной схеме:

Убить = смерть + воздействие субъекта (некой силы, например, его убило молнией) + стилистическая окраска + степень жестокости + указание на орудие (способ) убийства.

К данной группе слов можно отнести и выражения: приговорить к смертной казни, приговорить к смерти, condamner à la mort, comdamner à la peine capital.