Ретрактивные речевые акты с позиций теории коммуникативных неудач

2.3 Ретрактивные речевые акты с позиций теории коммуникативных неудач

Определив суть явления ретракции, т.е. выявив его стимулирующий и комментирующий характер, мы постараемся объяснить природу, мотивировку повторного ввода говорящим той или иной реплики в процессе диалогической коммуникации.

Любой речевой акт, любое высказывание (либо группа высказываний), оформленное в диалогическом тексте в виде реплики, направлено на достижение определенного прагматического эффекта, на реализацию конкретного коммуникативного намерения говорящего. В большинстве случаев, руководствуясь законами логики, говорящий, произнося ту или иную реплику в первый раз, не предполагает, что его коммуникативное намерение может быть не распознано, прагматическая целеустановка не выполнена, а ему придется повториться. Таким образом, мы полагаем, что ситуация использования ретрактивного речевого акта является спонтанной и незапланированной. Что же подталкивает говорящего прибегнуть к приему ретракции в ходе реализации его речевой стратегии? Очевидно, на определенном этапе подобного речевого взаимодействия может иметь место определенная коммуникативная неудача, или коммуникативный сбой.

В лингвистике подобные ситуации получили название коммуникативных неудач. Согласно теории, коммуникативная неудача, или коммуникативное рассогласование, - это «такой вид речевого взаимодействия, в ходе которого используемые для данного речевого акта речевые произведения не выполняют своей функциональной предназначенности и не ведут к образованию результирующего (заданного) эффекта в совместных действиях коммуникантов». Иными словами, это такой сбой в общении, при котором определенные речевые произведения не выполняют своего предназначения. Коммуникативные неудачи рассматриваются как явления интерактивного плана в процессе диалогического общения между обязательными участниками любой коммуникативной ситуации – говорящим и адресатом. При этом особое внимание уделяется так называемому фактору адресата и его коммуникативным правам. Так, «неофициальное устное общение всегда ведется при обращенности к личному адресату, оказывающему воздействие на речевое поведение собеседника, на выбор им языковых средств». (Емельянова, 1992, С. 98-99).

Согласно теории, индикатором коммуникативной недостаточности высказываний в речи служат определенно маркированные реактивные реплики. И, что особенно важно, сама суть рассматриваемого явления заключается в возникновении непреднамеренного перлокутивного эффекта вследствие появления смысловой лакуны между говорящим и адресатом. Сами же случаи коммуникативных неудач классифицируются относительно того, какой именно из компонентов прагматической структуры высказывания не был понят адресатом (Афанасьева, 1989). Как видно, решающим фактором в традиционном подходе к коммуникативным неудачам является ориентация на взаимное недопонимание, на некое ущемление интересов адресата, вызванное несоответствием информационного фона адресата информационному фону говорящего.

Между тем, встречаются случаи, при которых коммуникативный сбой (вернее – перебой) происходит на качественно ином уровне, в ситуации, когда адресат прекрасно понимает говорящего, но по тем или иным причинам не желает подчиниться его прагматическим целеустановкам. Именно такие случаи, которые получают в нашей работе наименование коммуникативных неудач второго порядка, представляют особый интерес для рассмотрения объекта нашего исследования. На наш взгляд, они провоцируют употребление стимулирующих РРА. Так, в предлагаемом ниже примере причиной коммуникативной неудачи, ведущей к появлению РРА, является не ложная идентификация референта, а также не разность информационных фонов коммуникантов. Адресат (Holden Caufield) прекрасно понимает, о какой именно куртке идет речь, но пытается увести диалог в сторону, т.к. не желает угождать приятелю, к которому он испытывает определенное чувство зависти в связи с его более удачной личной жизнью. Кроме того, он справедливо полагает, что его более габаритный собеседник может растянуть дорогую ему вещь:

16) - “Yeah. Listen. If you‘re not going out anyplace special, how ‘bout lending me your hound’s-tooth jacket?”

-“Who won the game?” I said.

-“It’s only the half. We’re leaving,” Stradlater said. “No kidding, you gonna use your hound’s-tooth tonight or not? I spilled some crap all over my gray flannel.”

-“No, but I don’t want you stretching it with your goddam shoulders and all,” I said (Sal. C., 33-34).

Аналогичным образом в следующем примере адресат (Ackley), очевидно, осознает неэтичность своих действий и понимает, какой именно стол имеет в виду говорящий. Тем не мене, он игнорирует его призывы, демонстрируя собственную раскрепощенность и независимость:

17) - I sat down in my chair again, and he started cutting his big horny-looking nails. “How ‘bout using the table or something?” I said. ”Cut ‘em over the table, willya? I don’t feel like waling on your crumby nails in my bare feet tonight.” He kept right on cutting them over the floor, though. What lousy manners. I mean it.

- “Who’s Stradlater’s date?” he said…

- …“Do you mind cutting your nails over the table, hey?” I said. “I’ve asked you about fifty – “

- “He’s got this goddam superior attitude all the time,” Ackley said….

- “Ackley! For Chrissake. Willya please cut your crumby nails over the table? I’ve asked you about fifty times.” (Sal. C., 31-32).

Что касается реактивных реплик – индикаторов, то в этих случаях нам представляется уместным говорить о нулевой реакции адресата с точки зрения прагматического заряда высказывания говорящего, о попытке сменить тему разговора.

Как отмечает А.Д. Афанасьева, при коммуникативной неудаче происходит смещение прагматического фокуса в коммуникации, одной из причин которого она видит в рассогласовании фокуса интересов коммуникантов, их коммуникативных намерений на уровне речевого хода. Намеренное смещение прагматического фокуса выражает тактику адресата, направленную именно на перемену темы разговора, ослабление коммуникативного намерения говорящего, модификацию его исходной интенции, выражение скрытой полемики. Смещение фокуса ведет к прагматическому рассогласованию реплик диалогического комплекса, образованию контрадикторного блока. Комментирующие же и исправляющие ходы в рамках данного диалога строятся на приемах повтора и тождества. (Афанасьева, 1989, С.13-14). Иными словами, со стороны адресата происходит нарушение постулатов общения, точнее – постулата релевантности (Грайс, 1985). Повторная же реплика говорящего, направленная на преодоление коммуникативного перебоя, приобретает ретрактивный характер.

В ходе настоящего исследования мы приходим к выводу, что РРА стимулирующего характера встречаются исключительно при возникновении в диалогическом процессе коммуникативных неудач второго порядка. Помимо анализа собранного фактического анализа, наше предположение строится на гипотетической невозможности спроецировать иную ситуацию. Исходя из соображений логики, сложно представить, чтобы в условиях непонимания адресатом какой-либо из реплик говорящего (т.е. при коммуникативной неудаче традиционного вида) последний мог бы пойти на преднамеренный повтор идентичного высказывания. Приводимый ниже пример, в котором адресант все же решается на подобного рода шаг, наглядно демонстрирует правомерность такого суждения. Несмотря на коммуникативную неудачу реализовать свою прагматическую целеустановку (попытка выдворить неприятного ему собеседника из комнаты), вызванную непониманием адресатом весьма прозрачного намека, говорящий все же идет на повторное, стимулирующее употребление предшествующего высказывания. Тем не менее, из авторского комментария следует, что говорящий осознает бесперспективность подобного речевого хода и мотивирует его особым саркастическим настроением, т.е. реализует уже несколько иное коммуникативно-интенциональное намерение:

18) “Hey”, I said. “I’ve read this same sentence about twenty times since you came in”. Anybody else except Ackley would’ve taken the goddam hint. Not him though.………………

“This sentence I am reading is terrific”. I can be quite sarcastic when I’m in the mood. He didn’t get it, though (Sal. C., 28).

На наш взгляд, коммуникативный сбой первого порядка, т.е. спровоцированный разностью умственного потенциала собеседников, теоретически не устраняется путем употребления стимулирующего РРА

В примерах № 16 и № 17 (см. выше), иллюстрирующих коммуникативные неудачи второго порядка, говорящий отчетливо осознает, что он понят и видит, что достижению коммуникативного эффекта его высказывания препятствует особая прагматическая целеустановка адресата. Возникает контрадиктивная ситуация столкновения коммуникативных стратегий собеседников, сопровождающаяся повышенным эмоциональным фоном. Говорящий продолжает настаивать на достижении своей иллокутивной цели, которая эксплицируется при помощи ретрактивных элементов, дополненных лексикой повышенного эмоционально-оценочного характера (подчеркнута сплошной линией) и особой интонацией, маркируемой автором курсивом.

До сих пор мы анализировали такие речевые ситуации, в которых коммуникативные неудачи установленного нами второго порядка провоцировали возникновение РРА стимулирующего типа. Между тем, что уже отмечалось в ходе нашего исследования, второй, не менее обширный пласт РРА – РРА комментирующего характера – также получает свое рассмотрение сквозь призму теории коммуникативных неудач.

Механизм действия РРА комментирующего класса в условиях диалогической ситуации, включающей определенную коммуникативную неудачу, несколько иной. На наш взгляд, это, в первую очередь, обусловлено отличным характером самого типа коммуникативной неудачи. Так, в данном случае было бы уместно говорить о коммуникативной неудаче первого порядка, или традиционной коммуникативной неудаче, когда происходит недопонимание разной степени со стороны адресата. При этом в большинстве случаев подобное недопонимание, или растолкование носит не информационно-смысловой, а ситуативно-прагматический характер. Иными словами, в силу различных причин адресату не удается правильно интерпретировать и своевременно отреагировать на коммуникативное намерение говорящего. Адресант же, в свою очередь, видя частичное либо полное отсутствие запланированного перлокутивного эффекта, оценивает сложившуюся коммуникативную ситуацию и совершает ответные, контратакующие шаги. Данная оценка носит зачастую повышенный эмоциональный характер, предпринимаемые же ответные речевые ходы ретрактивны.

Основываясь на анализе собранного фактического материала, мы приходим к выводу, что комментирующая ретракция как ответный ход адресанта на коммуникативную неудачу первого порядка носит в большинстве случаев лексико-грамматически преобразованный, либо частичный характер. Что касается интерактивного подхода к рассмотрению процесса коммуникации, то повторно продуцируемая реплика адресанта выступает в основном в роли интерактивного акта типа подтверждения, либо распространения. При этом в подавляющем большинстве примеров интерактивный акт подтверждения или распространения не провоцируется адресатом в виде идентифицирующего либо верификативного вопроса. Обнаруживая отсутствие запланированного коммуникативного эффекта, адресант самостоятельно прибегает к приему ретракции, повторно вводя предыдущую реплику. Тем самым он либо подтверждает ее, усиливая ее коммуникативный заряд, либо снабжает то или иное высказывание дополнительной информацией.

Так, в примере № 19 (см. ниже) адресат не пытается уточнить у говорящего, что именно тот понимает под описательным сочинением. Тем не менее, адресант, осознавая частичную неудачу достигнуть коммуникативного эффекта убеждения адресата, вводит повторную реплику-распространение (В). Более того, наблюдая полный коммуникативный провал на завершающей стадии рассматриваемого макродиалога, который выражается в том, что адресат, несмотря на все комментарии, избрал темой сочинения бейсбольную перчатку своего брата, говорящий вводит очередную ретрактивную реплику-распространение (С), максимально уточняя коммуникативное намерение. Весь коммуникативный акт сопровождается при этом такой эмоционально окрашенной лексикой, как “as hell” и “goddam”:

19) Anything. Anything descriptive. A room. Or a house. Or something you once lived in or something – you know. Just as long as it’s descriptive as hell.” …“Just don’t do it too good, is all,” he said. “That sonuvabitch Hartzell thinks you’re a hot-shot in English, and he knows you’re my roommate. So I mean don’t stick all the commas and stuff in the right place.”…………….

“Don’t knock yourself out or anything, but just make it descriptive as hell. Okay?”…………….

“Wuddya mean so what? I told ya it had to be about a goddam room or a house or something.” (Sal. C., 37-53).

Пример № 20 представляет собой сложный, пограничный случай. В нем наиболее отчетливо проявляется двойственная природа комментирующих РРА, упоминавшаяся уже нами в ходе настоящей работы:

20) - “Nothing’s the matter. “Boy, was I getting nervous. “The thing is, I had an operation very recently.”

- “Yeah? Where?”…

“Do you mind cutting it out? I said. “I am not in the mood, I just told you. I just had an operation.” (Sal. C., 126).

С одной стороны, повторная реплика адресанта носит в нем комментирующий характер и является интерактивным актом - подтверждением. С другой, она характеризуются имплицитно выраженным стимулирующим смыслом и направлена на прекращение явно неприятной для говорящего коммуникативной ситуации, вплетается в его особую речевую стратегию. В подобных примерах весьма сложной представляется задача определить семантико-прагматическую природу перебоя в коммуникации: вызван ли этот перебой особой стратегической целеустановкой адресата, либо его неспособностью моментально вычленить скрытый смысл, вплетенный в прагматическую структуру высказывания говорящего, и, следовательно, своевременно выполнить предписываемое ему вербальное, либо материальное действие. За критерии отнесения подобных речевых актов к классу комментирующих РРА мы принимаем их повышенный имплицитный характер. Стимулирующая прагматическая интенция говорящего в них хоть и подразумевается, но она не получает эксплицитную языковую номинацию, не называется открыто в отличие от примеров употребления стимулирующих РРА. Кроме того, в ретрактивном блоке реплик описываемого типа наблюдается особо повышенная концентрация таких формальных языковых средств, как возвратно-ссылочные маркеры типа “I mean it”, “I said”, “really”, “I just told you” и др. На наш взгляд, эти лексические показатели устанавливают вектор прагматической направленности всего речевого акта по направлению к определенному моменту в прошлом.

Опираясь на схему анализа речевых фаз Эдмонсона, мы можем предложить определенную структуру построения диалогического комплекса, включающего ретрактивное высказывание, вызванное той или иной коммуникативной неудачей. Естественно, подобная попытка структуризации дилогических единств в достаточной степени условна. Как была бы условна, в силу многообразия проявлений языка, любая попытка поставить определенный тип речевых ситуации в какие-либо жесткие рамки искусственно очерченной схемы. Тем не менее, мы предлагаем следующую схему развития диалогического комплекса рассматриваемого типа:

1)  инициальный[1] (открывающий) ход – простая или составная реплика, направленная на реализацию определенного коммуникативного намерения, которая задает иллокуцию всей схемы;

2)  ответный ход, продиктованный коммуникативной неудачей первого либо второго порядка, и характеризующийся:

а) нулевой реакцией относительно прагматического заряда адресанта (смена темы, игнорирование слов говорящего) – провоцирует употребление стимулирующего РРА (интерактивное побуждение);

б) контрадикторным, противоборствующим высказыванием (ситуация спора, присутствие эмоционально окрашенной лексики) – продуцирует употребление комментирующего РРА (интерактивное подтверждение, распространение, либо отмена);

в) кооперирующим высказыванием (идентифицирующие, верификативно – уточняющие вопросы либо ассертивы) – вызывает употребление комментирующего РРА (интерактивное подтверждение либо распространение);

3) ретрактивный ход, направленный на снятие или нейтрализацию коммуникативной недостаточности;

4) закрывающий ход, знаменующий переход к новому речевому взаимодействию и характеризующийся:

а) сатисфактивным вербальным либо материальным действием, реализующим иллокуцию первого хода;

б) контрадикторным вербальным либо материальным действием, реализующим отказ к выполнению иллокуции первого хода

Как видно, решающим для определения хода развития диалогического комплекса интересующего нас вида является ответный ход, т.е. реактивная реплика адресата, либо ее отсутствие.

В некоторых, весьма нередких случаях, настойчивость собеседников удлиняет всю иллокутивную схему и приводит к повторному осуществлению ретрактивных и ответных ходов. В этом случае в диалогическом взаимодействии возникают целые ретрактивные блоки, которые характеризуются комбинированными, многоступенчатыми РРА:

21) - “So do I! So do (A) I regard it as a wuddayacallit – a physical and spiritual experience and all. I really do. But it depends on who the hell I’m doing it with. If I’m doing it with somebody I don’t even – “

- “Not so loud, for God’s sake, Caulfield. If you can’t manage to keep you voce down, (B) let’s drop the whole – “

- “All right, but listen….This is what I mean, though… (C) I know this is supposed to be physical and spiritual, and artistic and all. But what I mean is, you can’t do it with everybody… and make it come out that way. Can you?”

- “(D) Let’s drop it,” old Luce said. ‘Do you mind?”

- “All right, but listen. Take you and this Chinese babe. What’s good about you two?”

- “(E) Drop it, I said.” (Sal. C., 190).

Первый из коммуникантов (Холден), употребляя комментирующий РРА типа распространение (С), преследует конкретную коммуникативную цель – попытаться разобраться в личной проблеме взаимоотношения полов. Второй коммуникант (Люс) реализует определенную речевую стратегию, выраженную в употреблении нескольких стимулирующих РРА (B,D,E). Прагматическая целеустановка, представленная в его речи посредством ретракции (drop it), носит сдерживающий характер и направлена на прекращение диалога, который становится чересчур откровенным. Коммуникативное намерение этого собеседника характеризуется нежеланием идти на контакт.