Навигация
Карательные акции, партизанское движение
174313
знаков
0
таблиц
0
изображений
2.5 Карательные акции, партизанское движение
Мобилизация в Латышский легион СС проходила далеко не так гладко, как представляли некоторые немецкие источники. Разведсводки Латвийского штаба партизанского движения в эти дни пестрят сообщениями о стычках между немцами и латышскими легионерами. Так, в конце февраля 1943 года произошла перестрелка в Кокнисе, в результате которой латышские легионеры убили двух немцев. В марте 1943 года сообщалось, что призывники скрываются от мобилизации и на них организуются облавы. Месяцем позже, как утверждали, в Риге произошел бой между немцами и легионерами, после чего распространился слух о расформировании Латышского легиона СС. В последних числах апреля произошли перестрелки между немцами и латышскими легионерами в Валмиере и Тукумсе, а в деревне Клечи - рукопашная драка. Недовольство было вызвано главным образом тем, что латышские добровольцы получали меньше немцев, зато их чаще посылали в бой против партизан. И не удивительно. Ведь такое количество немецких полицейских частей было пригнано в Латвию не столько затем, чтобы своими руками воевать с партизанами, сколько затем, чтобы следить за латышскими легионерами, чтобы те не отступили, не дезертировали или не перешли на сторону партизан. Оккупанты предпочитали большинство карательных акций проводить чужими руками.
И все же, несмотря на мобилизацию, 15-ю латышскую дивизию пришлось доукомплектовывать солдатами латышских частей вермахта, ВВС и латышских полицейских батальонах. Подготовка рекрутов должна была осуществляться под руководством инструкторов из латышских полицейских батальонов, не на территории Латвии, но не менее чем за 10 км от линии фронта. Однако в конце марта 1943 года часть новобранцев, еще не прошедших соответствующей подготовки, была срочно передана в Латышскую бригаду СС, которая в то время вела затяжные бои на фронте и несла тяжелые потери. Некоторым из легионеров-новобранцев удалось дезертировать по дороге на фронт. Так, в апреле 1943 года из Митавы в сторону села Новосокольники, где шли бои, вышел эшелон с легионерами. 15 апреля из этого эшелона в 8 км от Лудзы в сторону 3илупе сбежало 15 новобранцев.
В сентябре 1943 года Латышская бригада СС получила новую партию рекрутов. Но и на этот раз не обошлось без случаев дезертирства. 23 сентября 1943 года очередная партия легионеров была отправлена на фронт в закрытых вагонах под охраной немецких автоматчиков. Но буквально через два дня по пути на фронт, на перроне в Пскове, 25 солдат-латышей взломали дверь вагона и бежали. По сообщению перебежчика из 1-го полка СС, настроение легионеров в бригаде было плохим, все были обозлены на немцев.
Тотальная мобилизация в Латышский легион СС породила небывалое до сих пор партизанское движение, так как многие призывники, чтобы уклониться от службы в легионе или от угона в Германию, предпочитали бежать в леса. Особенно массовый размах это движение приобрело в юго-восточных районах Латвии, граничащих с Белоруссией, - в Даугавпилсском округе.
Характерно, что в ходе мобилизаций 1943- 1944 годов Даугавпилсский округ показал самые худшие результаты (по данным вплоть до марта 1944 года). И это неудивительно, так как этот округ представлял собой нечто иное, как Латгалию, историческую область на востоке Латвии с центром в г. Даугавпилс. Нацистские расоведы выделяли латгальцев в отдельную группу «лепизированных восточноевропейцев», то есть «неполноценных латышей, в которых больше русской или польской крови, чем латышской и, тем более, германской. В действительности, конечно, само различие между «латышами» и «латгальцами» было создано искусственно, что было весьма характерным для германской оккупационной политики, руководствовавшейся принципом «разделяй и властвуй». Как пример, стоит вспомнить «Замечания рейхсфюрера СС по поводу Генерального плана “Ост”» и документы о дискриминационной политике в Польше, в которых нацисты пытались искусственно раздробить единые народы на мелкие национальные группы; той же цели служили и многочисленные таблицы «расовой полноценности» наций, разрабатывавшиеся нацистскими расоведами перед войной.
По воспоминаниям гауптмана охранной полиции Буркхардта, который 1 декабря 1943 года был назначен начальником призывного штаба «Рига» при Латышской добровольческой бригаде СС и занимался подготовкой новобранцев для ее пополнения и преобразования в дивизию, ему были даны следующие указания: «Среди призывников указанных возрастов особое предпочтение следовало отдавать латышам, хорошо зарекомендовавшим себя сотрудничеством со штабом генерал-инспектора (Латышского легиона), латышской и германской полицией и руководящими германскими органами... Особенно пригодными являются бывшие офицеры и унтер-офицеры латвийской армии, а также резерва, латыши с высшим образованием или буржуазного происхождения, сыновья зажиточных крестьян, а также те латыши, чьи антикоммунистические настроения хорошо известны. Латгальцев, в особенности русского и польского происхождения, сельскохозяйственных рабочих (промышленные рабочие в основном не подлежали призыву) и бывших коммунистов я должен был отсеивать».
То, что латгальцев не брали в части войск СС, еще не означало, что немцы вообще не трогали их. Им отводилась примерно такая же роль, как и литовцам или белорусам - поставлять рабочую силу для рейха. Это касалось и жителей Псковской области, вошедших после войны в состав РСФСР, а в годы оккупации входивших в состав Абренского уезда Даугавпилсского округа Латвии. Местные жители платили нацистам за геноцид той же монетой, уходя в леса к партизанам.
В течение 1942-1944 годов в пограничных районах Псковской области действовало несколько крупных латышских полицейских отрядов, использовавшихся немцами для карательных акций и уничтожения «пособников партизан», а также для усиления межнациональной розни. Например, именно в Абренском (Пыталовском) уезде гитлеровцами были сформированы 273-й и 276-й латышские полицейские батальоны (до 500 человек каждый). Впоследствии, в 1942 году, они вместе с немецкими и другими латышскими полицейскими частями принимали участие в антипартизанских операциях, таких как «Болотная лихорадка» и «Зимнее волшебство», проводившихся в основном в пограничных областях Белоруссии и на юге и юго-западе Псковской области[11, с. 60-62].
Операция «Болотная лихорадка», проводившаяся в сентябре 1942 года под личным руководством группенфюрера СС Фридриха Йекельна, стала одной из первых широкомасштабных антипартизанских операций в Даугавпилсском округе, на границе с Белоруссией и Псковской областью. «Гиммлер поручил мне лично руководство этой операцией, заявил Йекельн в своих показаниях на суде в Риге.- Причиной для ее проведения послужила угроза немецким коммуникациям со стороны местных партизан. В операции были задействованы 1-я пехотная бригада СС, до полутора полков танков (из состава 3-го танкового корпуса вермахта), 28-й полицейский полк и подразделения жандармерии. Тогда мы сожгли несколько деревень и с десяток хуторов. Люди, бывшие там, были увезены представителями СД в лагеря вместе с детьми, стариками и старухами. Скот был также угнан. Продукты забраны и употреблены в рамках сдачи гражданскими организациями германской армии. Граждане, которые с оружием в руках боролись против наших оккупационных властей, обычно расстреливались. А те лица, которые содействовали партизанам, отправлялись в лагеря».
Перечисляя те части вермахта и полиции, которые принимали участие в операции «Болотная лихорадка», Йекельн не упомянул о роли латышских полицейских батальонов. Но детали сохранились в письменных отчетах, написанных тем же Йекельном в Берлин о результатах операции. «2-3 сентября 1942 года, - говорилось в заключительном отчете Йекельна об операции “Болотная лихорадка” от 6 ноября 1942 года, - моторизованный патруль жандармерии и рота 15-го латышского полицейского батальона уничтожили в бою 70 бандитов».
Обратившись к спискам полицейских частей, сформированных гитлеровцами на территории оккупированной Прибалтики, можно обнаружить, что «15-го» латышского батальона там нет. Это, несомненно, опечатка. Однако там есть вполне реально существовавший 16-й (Земгальский) латышский полицейский батальон. Это был один из первых батальонов латышской «вспомогательной полиции», сформированный в Риге 4 сентября 1941 года под командованием подполковника Мангулиса (с 22 декабря 1941 г. командиром батальона стал гауптман Коциньш).
В послевоенные годы ветераны этого батальона любили утверждать, что они, дескать, были просто солдатами, которые сражались на фронте и не участвовали ни в каких казнях, расстрелах и т.п. На первый взгляд, кажется, что так оно и есть. С 22 октября 1941 года 16-й батальон переброшен на Ленинградский фронт, в распоряжение командира тылового района 584 (немецкой 16-й армии), и в тот же день впервые принял участие в боевых действиях в районе Сольцы (западнее озера Ильмень), С ноября 1941-го по август 1943 года он почти постоянно находился в прифронтовой полосе (за исключением коротких промежутков в апреле 1942 года и в июне 1943 года, когда батальон возвращался в Ригу «на отдых». С 8 февраля 1943 года 16-й полицейский батальон официально вошел в состав 2-й (будущей Латышской) пехотной бригады ОС и стал называться III батальоном Латышского легиона ОС.
Но вот свидетельство «ветерана» этого же 16-го латышского полицейского батальона: «В сентябре 1942 года мы прибыли в район Даугавпилса на учебные занятия до марта (1943 года), когда был сформирован первый полк (Латышского легиона СС)». Таким образом, «учебные занятия» сводились к чисто карательным операциям: будущие легионеры учились жечь и грабить деревни и расстреливать мирных жителей.
Итог операции, согласно все тому же отчету Йекельна от 6 ноября 1942 года, был таков:
«В ходе этих операций были достигнуты следующие успехи: а) очищено и разрушено 49 партизанских лагерей, укрепленных точек и опорных пунктов, а также несколько населенных пунктов в заболоченной местности, служивших убежищем для партизан; б) убито в бою 389 вооруженных бандитов, осуждено и расстреляно 1274 подозрительных лица, казнено 8350 евреев; в) выселено 1217 человек...»[46, с. 45-48].
С началом тотальной мобилизации 1943 года оккупационные власти предприняли еще несколько карательных операций в «партизанских районах» Латвии - «Зимнее волшебство» и «Снежный заяц», которые прошли одна за другой в феврале и в марте 1943 года
«Целью их, - как заявил Йекельн, - являлась очистка от партизан района, ограниченного городами Великие Луки - Витебск - Даугавпилс - Себеж. Этот район считался партизанской республикой. Все пути, ведущие туда, были разрушены, мосты взорваны. В секторе действий, которым было поручено руководить мне, со стороны Латвии участвовали два батальона армейских войск вермахта и три латышских батальона, выделенных комендантом Даугавпилса (боевая группа Шредера). Партизаны в этих боях потеряли свыше ста человек. Остальным удалось уйти. В ходе операции было арестовано свыше тысячи мирных жителей, которые подозревались в помощи партизанам. Часть из них была расстреляна. Другая часть вместе с детьми была отправлена в концлагеря. За время операции «Зимнее волшебство» мы сожгли около 10 населённых пунктов, которые встретились на пути».
Латвийскими националистическими формированиями только летом 1941 года в Качановском и Пыталовском уездах Псковской области было расстреляно около 1600 человек. Зимой 1942- 1943 года латышские полицейские батальоны и айзсарги на юге Псковщины и в северной части Белоруссии провели операцию по созданию так называемой нейтральной зоны (или «белой полосы») шириной до 40 км, с целью уничтожения партизан и «обустройства будущих границ». В этой зоне были уничтожены почти все деревни, а жители - почти 200 тысяч человек - были либо уничтожены, либо угнаны в Германию, либо «выселены в лагеря, в том числе в концлагерь Саласпилс.
Вооруженные формирования латышских националистов айзсарги, воссозданные в первые дни немецко-фашистской оккупации как (батальоны самообороны», выполняли самые разные задачи от охраны населенных пунктов и дорог до участия в арестах и контрпартизанских операциях. По сути, они выполняли ту же работу, что и полицаи, то есть члены латышских полицейских батальонов. Все доводы бывших айзсаргов о том, что они были насильно мобилизованы и только охраняли правопорядок в населенных пунктах, не участвуя в карательных акциях, - замечает историк Александр Седунов, — совершенно необоснованны. Все это говорилось ими на следствии ради того, чтобы их действия не были квалифицированы как измена Родине и вооруженная борьба против советской власти (статья 58, часть 1 УК СССР).
Однако эти отряды, прежде всего, привлекались для участия в карательных акциях, проводившихся как вблизи их зоны ответственности, так и в отдаленных местностях». Все члены националистических формирований были обязаны сообщать немецкому командованию о передвижениях неизвестных лиц, а тем более партизан. Очень часто многие айзсарги добровольно участвовали в арестах, обысках, допросах и казнях советских активистов и партизан. Причем особенным истязаниям подвергались именно те, кто в 1940 году проявил себя в первой советизации республик Прибалтики. Латышские айзсарги и эстонские члены «Омакайтсе» выезжали на «акции против партизан и подполья вместе с подразделениями СС и немецкими частями. Иногда подобные операции локального характера продолжались в течение нескольких недель.
Между тем, с целью борьбы с партизанами в юго-восточных районах Латвии уже 4 февраля 1943 года приказом высшего фюрера СС и полиции в Юстланде» обергруппенфюрера СС Йекельна были сформированы две боевые группы для борьбы с партизанами, действовавшими на границе Латвии и Белоруссии.
Боевая группа Шредера (под командованием бригаденфюрера СС и генерал-майора полиции Вальтера Шредера, фюрера СС и полиции в Латвии) в составе трех латышских батальонов, включала в себя оперативный штаб, 273-й, 280-й и 281-й латышские полицейские батальоны, одну украинскую роту и одну литовскую роту.
Боевая группа Кнехта, носившая кодовое название «Берта» (под командованием полковника охранной полиции и штандартенфюрера СС Макса Кнехта, командира полиции порядка (ОРПО) в Латвии) насчитывала в своем составе 4 латышских батальона, всего около 2500 человек, в том числе оперативный штаб, 10-й взвод моторизованной жандармерии, 217-ю зенитно-артиллерийскую батарею (под командованием Хатье), взвод связи (под командованием Ленинского), 276-й, 277-й, 278-й и 279-й латышские полицейские батальоны. Позже, в конце марта 1943 года, боевая группа Кнехта была переформирована, в результате чего в ее состав, помимо оперативного штаба, вошли 275-й латышский полицейский батальон (в составе всего одной роты), 276-й, 265-й, 266-й и 279-й латышские полицейские батальоны, полицейский полк «Норд» (сформированный из прибалтийских немцев специально для выполнения карательных операций в Прибалтике) и «группа особо ценных евреев» (предположительно, отряд еврейской полиции одного из гетто).
Вслед за полицейскими батальонами следовали команды немецкой и латышской полиции безопасности и СД. Это была печально известная «команда Арайса», к тому времени уже преобразованная в Латышскую полицию безопасности и СД, во главе со штурмбанфюрером Виктором Бернхардом Арайсом.
«В интересах защиты границы бывшей Латвии от нападений партизан с сопредельной белорусской территории, - говорилось в отчете о проведенной операции, - генерал Йекельн, высший фюрер ОС и полиции “Остланда”, в период с начала февраля по середину апреля 1943 года предпринял военную операцию с целью создания нейтральной зоны шириной 40 км. Эта полоса земли без жителей и населенных пунктов должна была лишить партизан их опорных пунктов. Операцией руководил лично Йекельн».
«Оперативное пространство лежало между Дриссой на юге, Зилупе и Смольнаталь на севере, - говорилось далее в отчете. - Около года назад немецкие комендатуры из-за опасности партизанских нападений оставили эту территорию. Полосы шириной 5 км вдоль железной дороги оставались под контролем вермахта. Отступая, комендатуры предоставили жителям-мужчинам право выбора: либо уйти вместе с немецкими войсками, либо остаться. Многие ушли и чаще всего несли затем охранную службу.
Операция разворачивалась следующим образом: войдя в деревню, солдаты расстреливали всех, кого можно было подозревать в принадлежности к партизанам. Таковыми считаются практически все жители-мужчины в возрасте от 16 до 50 лет. Обосновывалось это тем, что они в свое время не ушли из этих мест, когда уходили комендатуры. Вслед за регулярными войсками появлялись части СД, которые действовали примерно так: всех подозрительных среди тех, кто остался, расстреливали. Стариков и инвалидов, которым был не по силам долгий пеший марш - расстреливали. Остальные - в основном женщины с детьми - направлялись пешком к месту так называемого второго шлюзования. Тех, у кого в пути отказывали силы, расстреливали. Из сборных лагерей людей направляли в другие лагеря, например в Саласпилс под Ригой, где женщин отделяли от детей и направляли на работу в Германию.
Деревни в большинстве случаев еще до прибытия хозяйственных команд с целью сбора оставшихся ценностей подвергались разграблению и сожжению. В ходе продолжающейся операции сопротивление все возрастало. В отдельных случаях разыгрывались настоящие сражения, в ходе которых пускали в ход и артиллерию. Причем партизанам почти всегда удавалось после окончания сражения скрыться, захватив с собой не только раненых, но и убитых. На завершающей стадии операции все чаще бывало, что жители заранее покидали свои деревни и русские их поджигали. Всего было уничтожено несколько сот деревень, среди них и такие, где насчитывались тысячи жителей».
По окончании операции, как отмечалось в отчете, «...латышские члены охранных отрядов возвратились домой с богатой добычей и теперь похваляются своими «славными делами» [46, с. 58-59].
Правда, боевые успехи были мало впечатляющими. В отчете о результатах второй части операции за время с 25 февраля по 5 марта 1943 года приводились следующие результаты: «убитых в бою бандитов - 1», «подвергнутых особой обработке (то есть казненных) - 633», сожжены -31 деревня, несколько отдельных хуторов и кирпичный завод, захвачено около 1 650 кг зерна (это было то, что полицаи не смогли разграбить и унести с собой). В графе «захваченное оружие, боеприпасы и другое вооружение значился один противогаз. Тем не менее, в ходе одной только операции «Зимнее волшебство» каратели уничтожили 2 558 мирных жителей Латвии и советских партизан, а еще 3 951 человека угнали на каторжные работы в Германию[12, с. 49].
Следом за полицейскими батальонами шли подразделения «команды Арайса», которые участвовали в уничтожении Минского еврейского гетто, а также еврейского населения Слуцка, Барановичей и Великих Лук на территории Белоруссии. Рассказывает бывший сотрудник Латышской полиции безопасности (бывшей «команды Арайса») Индрикс Круминьш, один из 120 латышских полицейских, который в марте - июле 1942 года проходил обучение в Фюрстенбергской школе СД, а затем служил в 5-й роте особого отряда «Арайса» под командованием обер-лейтенанта Карлиса Озолса: «10 июля 1942 года со всеми окончившими Фюрстенбергскую школу СД в количестве 120 человек я прибыл в Ригу в штаб Арайса, размещавшийся в то время по улице Кришьяна Барона, 99. Здесь мне было выдано удостоверение о том, что я состою на службе в отряде СД. Удостоверение было подписано начальником СД Латвии - доктором Ланге. После 10 дней отпуска часть окончивших школу СД была направлена на работу в отделения СД, а из оставшихся была сформирована 5-я рота».
Одновременно с призывом в Латышский легион СС и ростом движения Сопротивления в Латвии начались принудительные мобилизации населения на работы в Германию. Первые мобилизации рабочей силы оккупанты пытались проводить в Латвии более или менее добровольно, надеясь на свою пропаганду, развернутую при помощи местного самоуправления. Так, 19 марта 1942 года газета «Даугавас Вестнисис» («Даугавский вестник») поместила на своих страницах статью под заголовком «Думайте о том, что вы являетесь мужчинами Латгалии», которая содержала призыв к жителям Латгалии добровольно наниматься на работу в Германии. В той же статье содержался пропагандистский рассказ о группе латгальцев, которые были торжественно препровождены в Великую Германию».
Но добровольные мобилизации не давали значительных результатов (хотя в Латвии и Эстонии они проходили намного успешнее, чем, например, в Литве или Белоруссии). Поэтому 3 ноября 1942 года рейхсфюрер СС Гиммлер приказал «брать в плен все излишнее и трудоспособное население в районах действия банд (то есть партизанских отрядов), оккупируемых и прочесываемых нами. Оно должно быть направлено в Германию в качестве рабочих».
Позднее, с лета 1943 года, мобилизации на работу в Германию стали принудительными. «Поначалу, в 1941 году, — вспоминал Йекельн, - рабочая сила для этой цели вербовалась на территории “Остланда” на добровольной основе. Так было до лета 1943 года, когда в Ригу прилетел Заукель, который собрал всех немецких военных и гражданских руководителей, комиссаров, в том числе руководителей местных самоуправлений и сделал для них доклад, нарисовав мрачную картину хозяйственного положения Германии. Заукель заявил, что Гитлер поручил ему мобилизовать в оккупированных странах один миллион рабочих рук в принудительном порядке, так как в Германии уже нет практически ни одного свободного человека».
Нашли способ, кого угонять в Германию и из Латвии. Бангерскис и Данкерс обратились с просьбой к Гиммлеру разрешить им угонять только тех лиц, которые находились в прифронтовой полосе и могли быть освобождены в скором времени Красной Армией. Разрешение было получено».
Прежде всего, это касалось опять же жителей Даугавпилсского округа, так как именно здесь партизанское движение приобрело особый размах. На юго-востоке Латвии, в районе г. Россоны, возникла так называемая Россонская партизанская республика», с которой каратели безуспешно пытались покончить в последние месяцы оккупации юго-восточной Латвии.
Осенью 1943 года в Россонско-Освейском районе (Себеж - Пустошка – Невель- Полоцк - Дрисса - Освея - Себеж) силами немецких полицейских частей и 11 латышских полицейских батальонов была проведена операция «Генрих» , в ходе которой было уничтожено до 7 тысяч человек и сожжено 12 деревень. Так, в1943 году в районе Идрицы, Себежа и Невеля карательные акции осуществлял 1 -й латышский полицейский полк «Рига», общей численностью до 2 300 человек. За «храбрость, проявленную в боях с большевиками» националисты получили право носить специальные отличительные ленты на левом рукаве с надписью «Латышский добровольческий полицейский полк СС «Рига». 2-й и 3-й латышские полицейские полки также вошли в специальную «оперативную группу Йекельна, действовавшую против псковских партизан и Красной Армии на бывшей советско-латвийской границе.
Даже солдаты и офицеры Русской освободительной армии генерала Власова (РОА) писали о кровавых деяниях латышей в Белоруссии и на Псковщине: «Когда немецкие части... ушли, им на смену пришли части латвийского СС.
И сразу же начался страшный беспричинный террор. Жители были вынуждены по ночам разбегаться по лесам и скрываться в них, как дикие звери латышские эсэсовцы говорили, показывая на сотни трупов:
«Мы их убили, чтобы уничтожить как можно больше русских». Пережившие это страшное время крестьяне Псковщины рассказывали, что немцы перед своим уходом предупреждали их о том, что следует спасаться и уходить из деревень, поскольку «скоро придут эстонцы или латыши и сожгут всех».
Не менее жуткий рассказ приводится в донесении офицера по особым поручениям тыла РОА поручика В. Балтиньша, латыша по национальности, представителю РОА в Риге полковнику В. Позднякову от 26 мая 1944 года: «...Как обычно проходили насильственные мобилизации рабочей силы в Прибалтике? - рассказывает далее Йекельн. - На каждый регион -Латвию, Литву, Эстонию - Берлином время от времени спускались разнарядки. В их реализации мне оказывали активную помощь местные органы полиции.
Латышский полицейский добровольческий полк «Рига» был сформирован приказом от 27 июля 1943 года. Батальон полка «Рига» был сформирован на основе 276-го или 277-го латышского полицейского батальона; 1 батальон на основе 277-го или 278-го латышского полицейского батальона; 2 батальон - на основе 278-го или 312-голатышского полицейского батальона; 3 батальон - на основе 278-го или 281-го латышского полицейского батальона; 4 батальон - на основе 312-го, 276-го или 281-го латышского полицейского батальона. В сентябре 1943 года полк был переименован в 1-й латышский полицейский полк СС «Рига».
20 сентября 1943 года полк «Рига» был отправлен «для борьбы с партизанами» в район Орши и Браслав (Витебская область Белоруссии, вблизи белорусско-латвийской границы). Именно там и происходили страшные события, описываемые поручиком РОА Балтиньшем. По завершении карательной операции, в конце октября 1943 года, полк форсированным маршем был отправлен в Литву, где был погружен на поезд и переброшен в Идрицу (в 50 км северо-западнее Невеля), где опять же занимался борьбой с партизанами в прифронтовой полосе, а в ноябре 1943 года был вынужден принять участие в боевых действиях на фронте в 10 км между озерами Нечердо и Ясное (в 45 км западнее г. Невель).
С начала 1944 года личный состав полка был переобмундирован в эсэсовскую униформу (раньше солдаты и офицеры полка «Рига» носили форму германской полиции порядка). В апреле 1944 года полк «Рига» снова участвовал в антипартизанских операциях. В мае 1944 года его направили в район Вильнюса для борьбы с партизанами (численность партизанских сил в этом районе оценивалась приблизительно в 2 бригады). В июле 1944 года вместе с 2-м латышским полицейским полком образовал «Боевую группу «Осис» (в составе «Боевой группы СС «Йекельн») названную так по имени командира полка «Рига Роберта Осиса». В октябре - ноябре 1944 года полк участвовал в обороне Данцига и там же в ноябре -декабре 1944 года был расформирован. Его личный состав был направлен на пополнение 15-й латышской дивизии войск СС.
Цель антипартизанских операций на юго-востоке Латвии и в пограничных районах Белоруссии и Псковской области была двоякой. Во-первых, покончить с партизанскими отрядами, угрожавшими как проводимым оккупантами мероприятиям, так и военным коммуникациям вермахта. Во-вторых, захватить как можно больше материальных ценностей и рабочей силы для отправки на принудительные работы в рейх.
По данным Чрезвычайной республиканской комиссии Латвийской ССР по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их пособников, только на территории Латвии было истреблено 313 798 мирных жителей (в том числе 39 835 детей), включая около 100 000 собственно жителей Латвии, и 330 032 советских военнопленных.
На принудительные работы в Германию из Латвии и приграничных псковских и белорусских областей было угнано 279 615 человек, что было даже больше, чем в Литве.
Из числа вывезенных в Германию, большая часть погибли в лагерях и на сооружении укреплений в Восточной Пруссии. Экономический же ущерб от немецко-фашистской оккупации Латвии составил около 20 млрд. рублей в довоенных ценах.
Таким образом, каратели активно боролись против партизанского движения и на территории Латвии, и за её пределами. Жертвы этой «борьбы» по своим размерам колоссальны.
Похожие работы
... ” дремавшие под их покровами нации: уже абсолютистские государства де-факто были национальными, хотя политическая система покоилась на феодальных династических основаниях, затемнявших новый факт европейской истории; близкородственные этнические группы совместной социально-экономической и политической, государственной жизнью сплачивались в политические нации. Революция сметя династии и систему ...
... Декснис (в настоящее время руководитель органного класса Академии), Лариса Булава, Айварс Калейс, Атис Степиньш, Вита Калнциема и др. В марте 1998, как результат долгого развития органа и органной музыки в Латвии, в Риге была учреждена Латвийская ассоциация органистов и органостроителей. Диспозиция органа Домского собора в Риге «Эберхард Фридрих Валькер», 124/IV/P, Opus 413, 1882/1883, ...
... вес в структуре ВВП — 16,8 %) спад составил 8,1 %, в строительстве (5,7 %) — 43,2 %. Прирост зарегистрирован в отрасли транспорта и связи (12,5 % от ВВП) — на 2,3 %, в обрабатывающей промышленности (10,8 %) — на 6,8 %. Таким образом, Латвия стала одной из немногих стран показавших в начале 2010 года значительное падение ВВП по отношению к кризисному 2009 году. 4. Кризис в Латвии 4.1 Угроза ...
... почти 43 тысячи сельских жителей. В Латвии началась обширная компания по русификации. Для широкого применения латышского языка создавались различные административные препятствия. В послевоенный период в Латвии насаждался советский порядок хозяйствования и целенаправленно разрушался тот, который сложился в 20 – 30 годы. В деревнях началась принудительная коллективизация. Так как в Латвии всё ещё ...
0 комментариев