Усадьба как средство характеристики Ноздрева

3. Усадьба как средство характеристики Ноздрева

помещик гоголь мертвый душа

Ноздрев был третьим помещиком, которого навестил Чичиков. Правда, познакомились они не в имении хозяина, а в трактире при большой дороге. После этого Ноздрев уговорил Чичикова поехать к нему в гости. Как только они зашли во двор, хозяин сразу же начал показывать свою конюшню, где были две кобылы – одна серая в яблоках, а другая каурая, и гнедой жеребец, «на вид неказистый» (с. 431). Потом помещик показал свои стойла, «где были прежде очень хорошие лошади» (с. 431), но там был только козел, которого, по старому поверью, «почитали необходимым держать при лошадях» (с. 431). Дальше последовал волчонок на привязи, которого он кормил только сырым мясом, дабы тот был «совершенным зверем» (с. 431). В пруду, по словам Ноздрева, водилась такая рыба, «что два человека с трудом вытаскивали штуку» (с. 431), а собак, которые находились в маленьком домике, окруженном «большим загороженным со всех сторон двором» (с. 432) было просто немерено. Они были разных пород и мастей: густопсовые и чистопсовые, муругие, черные с подпалинами, черноухие, сероухие, а также имели клички в повелительном наклонении: «стреляй», «обругай», «припекай», «порхай» (с. 432) и т.д. Ноздрев был среди них «как отец родной» (с. 432). Потом пошли осматривать крымскую суку, которая была слепа, а после нее – водяную мельницу, «где недоставало порхлицы, в которую утверждается верхний камень» (с. 432). После этого Ноздрев повел Чичикова полем, на котором «русаков такая гибель, что земли не видно» (с. 432), где пришлось пробираться «между перелогами и взбороненными нивами» (с. 432), постоянно идя по грязи, так как местность была очень низкая. Пройдя поле, хозяин показал границы: «все это мое, по эту сторону и даже по ту, весь этот лес, и все, что за лесом» (с. 432).

Мы видим, что Ноздрев совершенно не интересуется своим хозяйством, единственная сфера его интересов – это охота. У него есть лошади, но не для вспахивания поля, а для езды верхом; также он содержит множество охотничьих собак, среди которых он «как отец родной» (с. 432) среди большого семейства. Перед нами помещик, лишенный истинных человеческих качеств. Показывая свое поле, Ноздрев хвастается своими владениями и «русаками», а не урожаем.

В доме Ноздрева «не было никакого приготовления» (с. 431) к принятию гостей. Посередине столовой стояли деревянные козлы, на которых два мужика белили стены, а весь пол был обрызган белилами. Потом помещик повел Чичикова в свой кабинет, который, впрочем, даже не напоминал кабинет: там не было и следов книг или бумаги; зато висели «сабли и два ружья одно в триста, а другое в восемьсот рублей» (с. 432). Потом пошли турецкие кинжалы, «на одном из которых по ошибке было вырезано: «Мастер Савелий Сибиряков» (с. 432), а после них трубки – «деревянные, глиняные, пенковые, обкуренные и необкуренные, обтянутые замшею и необтянутые, чубук с янтарным мундштуком, недавно выигранный, кисет, вышитый какою-то графинею…» (с. 432).

Домашняя обстановка в полной мере отражает сумбурный характер Ноздрева. Дома у него все бестолково: посередине столовой стоят козлы, в кабинете нет книг и бумаг и т.д. Мы видим, что Ноздрев – не хозяин. По кабинету явно заметно увлечение охотой, показан воинственный дух владельца. Также автор подчеркивает, что Ноздрев – большой хвастун, о чем можно сказать по турецкому кинжалу с надписью «Мастер Савелий Сибиряков», по пруду, в котором якобы водится огромная рыба, по «бесконечности» его владений и т.д.

Иногда у Гоголя одна вещь символизирует весь характер человека. В данном случае это шарманка. Сначала она играла песню «Мальбруг в поход поехал», после нее постоянно переключалась на другие. В ней была одна дудка, «очень бойкая, никак не хотевшая угомониться» (с. 432), которая еще долго свистела.

И снова мы убеждаемся в том, что бытовое окружение имеет очень большое значение в характеристике образа: шарманка совершенно точно повторяет сущность хозяина, его бессмысленно-задорный нрав: постоянное перескакивание с песни на песню показывает сильные беспричинные перемены настроения Ноздрева, его непредсказуемость, вредность. Он неугомонный, озорной, буйный, готовый в любой момент без всякой причины напакостить или совершить нечто непредвиденное и необъяснимое. Даже блохи в доме Ноздрева, всю ночь нестерпимо кусавшие Чичикова, «пребойкие насекомые» (с. 436). Энергичный, деятельный дух Ноздрева, в противоположность праздности Манилова, тем не менее, лишен внутреннего содержания, абсурден и, в конечном счете, так же мертв.

4. Усадьба как средство характеристики Собакевича

Его деревня казалась довольно велика. Справа и слева, как два крыла, были два леса – березовый и сосновый, а посреди виднелся «деревянный дом с мезонином, красной крышей и темно-серыми, дикими стенами» (с. 440), вроде тех, что строят для «военных поселений и немецких колонистов» (с. 440). Было заметно, что при постройке дома зодчий, который был педантом и хотел симметрии, постоянно боролся со вкусом хозяина, которому важно было удобство, и получилось, что все отвечающие окна были заколочены на одной стороне, а на их место было провернуто маленькое, «вероятно понадобившееся для темного чулана» (с. 440). Фронтон тоже не оказался посреди дома, «потому что хозяин приказал одну колонну сбоку выкинуть» (с. 440), и получилось три колонны вместо четырех. Двор Собакевича был окружен толстой и очень крепкой решеткой, и было видно, что хозяин много хлопотал о прочности. Конюшни, сараи и кухни были сделаны из полновесных и толстых бревен, определенных на «вековое стояние» (с. 440). Деревенские избы были построены прочно, плотно, то есть как следует, хоть и без «резных узоров и прочих затей» (с. 440). И даже колодец был обделан в такой крепкий дуб, «какой идет только на мельницы да корабли» (с. 440). Одним словом, все было «упористо, без пошатки, в каком-то крепком и неуклюжем порядке» (с. 440).

Основательность, фундаментальность, прочность – отличительные черты и самого Собакевича, и его бытовой обстановки. Но вместе с тем же, на всех деталях быта лежит печать неуклюжести, уродливости: дом не с четырьмя, а лишь с тремя колоннами, отвечающие окна только на одной стороне и т.д.

В гостиной Собакевича на картинах были греческие полководцы, «гравированные во весь рост» (с. 441): «Маврокордато в красных панталонах и мундире, с очками на носу, Колокотрони, Миаули, Канари» (с. 441). Все они были с толстыми ляжками и огромными усами. А между ними, «неизвестно каким образом» (с. 441), поместился тощий, худенький Багратион с маленькими знаменами и пушками внизу, и был он в самых узеньких рамках. За ним следовала греческая героиня Бобелина, одна нога которой казалась «больше всего туловища тех щеголей, которые наполняют нынешние гостиные» (с. 441). «Хозяин, будучи сам человек здоровый и крепкий, казалось хотел, чтобы и комнату его украшали тоже люди крепкие и здоровые» (с. 441). Возле Бобелины висела клетка, в которой был темный дрозд с белыми крапинками, тоже очень похож на Собакевича. Все в его комнате «имело какое-то странное сходство с самим хозяином» (с. 441): в углу гостиной стояло пузатое ореховое бюро «на пренелепых четырех ногах» (с. 441), напоминающее медведя. Стол, кресла, стулья – все было каким-то тяжелым и беспокойным, и «казалось, каждый предмет говорил: «и я тоже Собакевич!» или «и я тоже очень похож на Собакевича» (с. 441). Когда Чичиков торговался с Собакевичем за мертвые души, «Багратион с орлиным носом глядел со стены чрезвычайно внимательно на эту покупку» (с. 446).

Имена героев, которые украшали стены гостиной Собакевича, ничего не говорят современному читателю, но современники Н.В. Гоголя очень хорошо знали и уважали героев освободительной войны. Смирнова-Чикина дает характеристику каждому из этих героев. Александр Маврокордато был одним из руководителей греческого восстания. Теодор Колокотронис возглавлял крестьянское партизанское движение. Андреас Вокос Миаулис был греческим адмиралом, а Константин Канари – военным министром в греческих правительствах. Выдающийся русский полководец – Петр Иванович Багратион – участвовал в суворовских походах, был героем Отечественной войны 1812 года, а Бобелина была героиней войны за независимость Греции. Эти выдающиеся личности, которые отдали жизнь за родину, противопоставляются низким мошенникам-приобретателям, которые заботятся лишь о собственном благе.

В доме Собакевича все удивительно напоминает его самого. Не только в доме его, а во всем поместье – до хозяйства последнего мужика – все прочно и крепко. Так Гоголь достигает яркости и выразительности в описании характерных черт героя. Вещи предстают перед читателем словно живые, обнаруживая «какое-то странное сходство с самим хозяином дома», а хозяин, в свою очередь, напоминает «средней величины медведя» (с. 441) и обладает всеми соответствующими повадками: животная сущность обнаруживала звериную жестокость и хитрость. Мы видим, что человек, порожденный общественными условиями, в свою очередь кладет отпечаток на все, что его окружает, и сам воздействует на общественную среду.