Обесцененпе “старых” технологий

 1.3. Обесцененпе “старых” технологий

Необратимое отставание развивающихся стран возникает не только из-за вымывания из них наиболее ценных в новых условиях ресурсов, но и благодаря падению полезности традиционных ресурсов и технологий, которыми эти общества располагают. Ведь важнейшим с точки зрения практической политики результатом каждого нового этапа развития человечества является относительное обесценение всех “старых” технологий и продуктов их применения по мере распространения новых.

Данное обесценение тем глубже, чем более примитивными являются “старые” технологии и чем менее монополизированными и более конкурентными являются рынки продукции этих технологий. В соответствии с этим правилом за счет распространения информационных технологий происходит относительное обесценение в первую очередь технологий добывающей промышленности. В первую очередь этот процесс затрагивает нефть, мировой рынок которой либерализован в наибольшей степени.

В свете этого очередное падение ее мировой цены (в 1999 году, по оценкам, до уровня не более 8 долларов за баррель) вызвано не столько соглашением корпораций США и Саудовской Аравии, сколько несравненно более глубоким фактором: складыванием качественно нового - информационного - технологического уклада, который самим фактом своего появления начал неуклонное обесценение предшествующих укладов.

Поэтому снижение мировых цен на сырье и , в более широком смысле, на продукты относительно мало интеллектуального труда, станет основной тенденцией, отступления от которой останутся несущественными флуктуациями. В этом смысле США, активно “сбрасывавшие” за рубеж уже не столько экологически, сколько “интеллектуально грязные”, то есть слишком простые, производства, максимально застраховали себя от негативных последствий своего же технологического рывка.

* * *

Итак, основные последствия развития новых технологий:

углубление и приобретение окончательного, при сохранении сложившихся тенденций - непреодолимого характера разрывами между: развитыми и всеми остальными странами; создающими новые технологические принципы развитыми странами (возможно, имеет смысл использовать термин “наиболее развитые страны”) и остальными развитыми странами; обособление во всех странах групп людей, работающих с “информационными технологиями”, во внутреннее “информационное сообщество”; перетекание этого сообщества в развитые страны из остального мира до полного сосредоточения этого сообщества только в развитых странах; постепенная концентрация основной части “информационного сообщества” мира в “наиболее развитых” странах; прекращение или резкое замедление прогресса (по крайней мере, технического) за пределами развитых стран; социальная и финансовая деградация развивающихся стран; сокращение из-за жесткой конкуренции числа развитых и наиболее развитых стран.

 

НЕКОТОРЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

ГЛОБАЛИЗАЦИИ РЫНКОВ

 

2.1. Глобализация конкуренции - глобализация монополии

На процесс распространения информационных технологий накладывается вырастающий из него, но не менее важный процесс глобализации. Формирование единых общемировых рынков, по крайней мере в финансовой сфере, и постепенная интеграция глобальных рынков различных финансовых инструментов в единый мировой рынок финансов ставит на повестку дня вопрос о возникновении глобальных монополий.

Причина этого проста: единый рынок нельзя поделить.

Известные примеры разделения рынков либо были крайне недолговечны по отношению к сроку жизни господствующего товара, либо основывались на объективных препятствиях, затруднявших доступ части конкурентов к каким-либо принципиально важным элементам рынков.

Информационные технологии, до минимума снижая трансакционные издержки и “цену входа” на глобальные финансовые рынки, уничтожают эти препятствия, устраняя тем самым и “зацепки” для всякого хоть сколько-нибудь устойчивого раздела этих рынков. Срок же жизни господствующего товара - информации - устремляется к нулю, что делает практически невозможным даже временный раздел данных рынков.

В результате возникновение глобальных монополий идет одновременно в двух направлениях:

формирование глобальных монополий на глобальных рынках отдельных финансовых инструментов; формирование единой глобальной монополии в результате интеграции указанных рынков (снижения “цены перехода” с одного на другой до пренебрежимо малого уровня).

В роли последней монополии все в большей степени выступает американское государство, тесно взаимодействующее в базирующимися на территории США транснациональными корпорациями, в том числе финансовыми, многие из которых в силу специфики своей деятельности не нуждаются в организационном оформлении.

Дело идет к тому, что мировая политика скоро перестанет существовать на уровне государств, переместившись, с одной стороны, на наднациональный уровень глобальных групп капиталов и технологий, с другой - на внутренний уровень политической жизни страны, контролирующей основную часть этих капиталов и технологий.

(Так, еще в 1997 году, во время расцвета проамериканской “команды молодых реформаторов”, российские лоббисты с изумлением обнаружили, что сфера наиболее эффективного лоббирования ряда вопросов внутренней российской политики переместилась с уровня Правительства и Администрации Президента России на уровень Конгресса и администрации США. Так при СССР для решения принципиальных вопросов развития союзных республик или областей надо было “выходить” не на их собственное руководство, а на кураторов соответствующих направлений в Москве - в ЦК КПСС и Совмине).

 2.2. “Евро”: замалчиваемые угрозы и разрушительный эгоизм

В 1999 году обе составных части процесса глобализации монополий будут протекать на фоне важнейшего события века - запуска процесса введения “евро”. Начало европейской валютной интеграции станет первой после возникновения в начале 90-х общемирового финансового рынка реальной, то есть имеющей шансы на успех попыткой углубления региональной интеграции до уровня, превосходящего интеграцию глобальную.

Введение “евро” уменьшит валютные резервы банковских систем мира (в первую очередь Европы) и высвободит из них значительное количество долларов (только из Китая - десятки миллиардов долларов).

Кроме того, расчеты на европейском рынке энергоносителей идут в долларах. Перевод этих расчетов в “евро”, которое после введения последнего становится вопросом времени, пусть даже и длительного, высвободит как минимум несколько десятков миллиардов долларов.

Наконец, покупательная способность самой крупной европейской банкноты в 500 “евро” будет выше покупательной способности наибольшей банкноты США в 100 долларов. Это переведет в “евро” основную часть крупных наличных сумм Европы, причем не только в странах валютного союза, но и в их соседях, - также десятки миллиардов долларов.

Отсутствие у руководства “еврозоны” видимой озабоченности дальнейшей судьбой этих долларов носит характер крайне разрушительной пассивности не только для США, но и для остального мира. Фактически эта пассивность провоцирует США на усилия по дополнительной дестабилизации мировой финансовой системы.

Ведь, чтобы “евро-” и “чайна-” доллары не вернулись в США и не дестабилизировали их, они должны быть “впитаны” другими странами. Такое “впитывание” мировой резервной валюты в значительных масштабах, сопоставимых с ее высвобождением в ходе введения “евро”, происходит только в условиях глубокой экономической дестабилизации.

Таким образом, эгоистичное равнодушие европейцев к благополучию их основного глобального конкурента - США - в стратегическом плане объективно провоцирует последнего на деструктивные шаги по отношению не столько к “еврозоне”, экономическая мощь которой на первом этапе достаточно надежно оберегает ее от краткосрочных воздействий, сколько к третьим, экономически менее устойчивым странам, являющимся поэтому благоприятным потенциальным реципиентом высвобождающейся долларовой массы.

Наиболее угрожаемыми регионами являются Латинская Америка (в первую очередь Бразилия), некоторые страны Юго-Восточной и, в перспективе, Китай.