Личное имя в официальной форме: Никодим, Аграфена, Иван, Марья, Евстигней, Сергей;

1.     Личное имя в официальной форме: Никодим, Аграфена, Иван, Марья, Евстигней, Сергей;

Личность в штатском – парень рыжий,

Мне представился в Париже,

Будем с вами жить, я – Никодим. (65)

2.     Личное имя в неофициальной форме:

a.    гипокористическое имя, имеющее сокращенную форму основы или одну полную основу вместо двухсловной формы. [Подольская Н.В., 1988, с 69].

Федя, Ваня, Клава, Вася, Коля, Надя, Тома.

Одно имя зафиксировано даже в двух гипокористических формах: Сережа и Серега:

Их восемь – на двое, - расклад перед боем

Не нам, но мы будем играть!

Сережа, держись. Нам не светит с собою,

На козыре надо равнять. (153)

Считай по-нашему, мы выпили не много –

Не вру, ей-бога, - скажи, Серега!

И если б водку гнать не из опилок,

То че б нам было с пяти бутылок! (279)

Иногда подобные имена используется в особой усеченный форме (Вань, Зин), которую нередко называют «звательной», например:

Ой, Вань, смотри, какие клоуны,

Рот – хоть завязочки пришей…

Послушай, Зин, не трогай шурина,

Какой ни есть, а он – родня!

b.    Квалитативное имя – «со значением любой субъективной оценки, образованное от полной или сокращенной основы» [Подольская Н.В., 1988, с.71]. Чаще всего поэтом используются формы с суффиксом – к: Машка, Маринка, Нинка(2), Верка, Мишка:

Машка, вредная натура, -

Так и лезет на скандал,

Разобиделася, дура, вроде, значит, - помешал. (96)

Но зафиксированы и формы с суффиксами – юхи, Валюхи, Надюха, Алеха.

Мне очень-очень не хватает вас, -

Хочу увидеть милые мне рожи!

Как там Надюха, с кем она сейчас

Одна? – тогда пускай напишет тоже. (49)

Особо следует отменить народно – поэтическую форму личного имени – Марьюшка, использование которой нас использует нас в мир старины, рисует образ молодой девушке, преображает к красоте к певучести русской лирической песни.

Отчего не бросилась, Марьюшка, в рекруты,

Что же не замолкла-то навсегда ты,

Как забрали милого рекруты, в рекруты,

Как умел твой суженный во солдаты. (185)

Фамилии в группе «невоплощенных антропонимов представлены в значительно меньшем объеме, чем среди, Березкин, Суэтин, Борисов, Леонов, например:

У начальника Березкина –

Ох и гонор, ох и понт! –

И душа – крест – накрест досками, -

Но и он ушел на фронт (36)

Такое же количество языковых единиц находим и двухсловной модели «личное имя+фамилия: Сережка Фомин, Слава Голубев, Мишка Шифман, Бескудников Олег, Валя Петрова.

Однако данную двухсловную модель можно отнести к «невоплощенным именам лишь условно. Возможно предположить, что автору был известен прототип персонажа, стихотворения. Но для многочисленных читателей становится неважным, действительно ли этот человек существовал в действительности. Они воспринимают, его только как некий образ, собирающий в себе черты, характерные для многих людей. Так контексте стихотворения «Сколько павших бойцов вдоль дорого полегло» двухсловная форма Валя Петров является для нас только обозначением лирического героя.

Где ты, Валя Петров? – что за глупый вопрос.

Ты закрыл своим танком брешь.

Ну а в сводках прочтем: враг потери понес,

Ну а мы – на исходный рубеж. (68)

Но мы так же можем предположить, что это имя конкретного человека было известно Высоцкому. И именно его он выбрал для своего стихотворения.

Употребление двухсловной модели, Голубев Слава в контексте стихотворения «Я женщин не бил до семнадцати лет мотивируется рифмой:

Но был у нее продавец из ГЭЖЭ –

Его звали Голубев Слава, -

Он эти духи подарил ей уже, -

Налево – направо моя улыбалась шалава. (24)

В данном случае, мы не можем предположить то, что этот человек существовал в реальной жизни и был известен поэту. Выбор данной модели не является обязательным и она может быть заменена любой другой, соответствующей ритму стихотворения.

Безусловно, выбор той или иной модели именования значим для автора, т.к. она становиться не только «знаком» героя, но и сосредоточием авторских ассоциаций, способом выражения поэтического «Я».

Так, своеобразным кодом, символом для наименования целой национальности стали у Высоцкого еврейские фамилии Робинович, Гуревичи, Шифманы.

Запретили все цари всем царевичам

Строго – настрого ходить по Гуревичам ,

К Рабиновичам, не сметь, тоже – к Шифманам, -

Правда, Шифманы нужны лишь для рифмы нам.

В онимическом пр-ве поэзии Высоцкого все «невоплощенные имена взяты поэтом из реального именника 60-80-х гг. 20 в. Антропонимические единицы, встречающиеся в его творчестве, зафиксированы в словарях и справочниках (см. Петровский, 1984; справочник личных имен, 1987, Суперанская и Суслова, 1981). Фамилии представлены языковыми единицами с обычными для русского общества антропоформантами – ов/ев (Голубев, Борисов) или – ин (Березкин).

Существует такое мнение, что «топонимы чаще используются а прозе, вследствие ее большей реалистичности и конкретности изображения. Для поэзии они менее свойственны» [Макарова С.Я., 1990, с.192]?

У Высоцкого мы наблюдаем обратное явление. Топонимы в его стихах преобладают в количественном отношении даже над антропонимами. (99 языковых единиц в 134 словоупотреблениях). Состав топонимов весьма неоднороден, разнообразен и географически разбросан. Это помогает поэту добиться создания в своих произведениях достоверных, реалистических картин окружающей действительности, показать широту и величие мира, в котором мы живем.

Достаточны ярко многообразны в употреблении топонимов Высоцким можно проследить на примере хоронимов (36 языковых единиц в 50 словоупотреблениях) и айконимов (35 языковых единиц в 55 словоупотреблениях).

Хоронимы в стихотворениях поэта представлены 4 группами.